йшую тайну в истории слэнов, и если эта жадная старая
карга выдаст его полиции в его нынешнем жалком состоянии, все будет
потеряно.
    Постепенно он стал дышать спокойнее. Он увидел, что ее ум не
уловил смысл его откровений. Она фактически не слушала его, когда он
говорил об оружии - потому, что в этот момент ее жадный мозг был
слишком занят своими мыслями. Сейчас же он снова занялся своей
жертвой.
    - Гренни очень приятно узнать, что Джомми такой хороший мальчик.
Бедной старой, полуголодной Гренни нужен молоденький слэн, который
будет делать деньги для нее и для себя, конечно. Ты же не против
того, чтобы немного помочь доброй старой Гренни, не так ли? - голос
ее стал жестче. - Нищим ведь не приходится выбирать, знаешь ли.
    Уверенность в том, что его тайна осталась в безопасности,
подействовала на мальчика, как лекарство. Веки его закрылись.
    - На самом деле я сейчас не могу с вами разговаривать, -
прошептал он тихо. - Мне необходимо спать.
    Он увидел в ее разуме, что она отнюдь не намерена оставлять его в
покое. Ее ум уже понял, что может оживить пленника. Она резко
заговорила, не из-за того, что ей было интересно, а ради того, чтобы
не дать ему уснуть.
    - Что такое слэн? Что отличает вас от людей? Где впервые
появились слэны? Они были сделаны, не правда ли, - ну, как делают
машины, а?
    Мальчику самому стало забавно, как это могло рассердить его, если
он давно понял, в чем состоит ее цель.
    Смутно он осознавал, что телесная слабость лишает его нормального
самообладания.
    - Это еще одна из ваших выдумок. Я был рожден, как и любой другой
человек. И мои родители тоже. Что было еще раньше - я не знаю.
    - Твои родители должны были это знать, - старуха подгоняла его.
    Джомми покачал головой. Глаза его закрылись.
    - Нет. Мать как-то говорила мне, что мой папа всегда был слишком
занят, чтобы исследовать тайну слэнов. А теперь оставьте меня в
покое. Я знаю, ради чего вы стараетесь, и знаю, чего вы хотите, но
это бесчестно, и я не буду этого делать.
    - Вот и глупо, - сердито вскрикнула старуха. - Разве не честно
грабить людей, живущих грабежом и обманом? Ты и Гренни будут есть
сухие корки хлеба, когда мир столь богат, что из каждого банка
вот-вот и высыплется золото? Разве ты не знаешь, что амбары ломятся
от пшеницы, а мед течет по улицам? Твоя честность - полнейшая чушь! И
это говорит тебе Гренни! Как может слэн, за которым охотятся, как за
крысой, говорить, что является честным?
    Джомми молчал и не только из-за того, что остро нуждался во сне.
У него самого были похожие мысли.
    - Куда ты пойдешь, - продолжала нажимать старуха. - Что ты будешь
делать? Куда во всем этом мире может пойти маленький мальчик-слэн?
    Она снизила голос, стараясь пробудить к себе симпатию.
    - Твоя бедная дорогая мамочка хотела бы, чтобы ты выполнил мою
просьбу. Я уверена, что у нее не было любви к человеческим существам.
Я сохранила газету, чтобы показать тебе, что ее застрелили, как
бешеную собаку, когда она пыталась удрать. Хочешь почитать?
    - Нет, - вымолвил Джомми, и в голове его все завертелось.
    Грубый голос старухи продолжал припирать его к стенке.
    - Разве ты не хочешь изо всех сил бороться с миром, который так
жесток к вам? Разве ты не хочешь отомстить ему? Заставь этих юдишек
раскаиваться в том, что они сделали! Ты же не трус!
    Мальчик молчал. Старуха совсем уже заскулила.
    - Жизнь очень сурова для старой Гренни. Очень сурова! Если ты не
поможешь старой и бедной женщине, то она просто будет вынуждена пойти
куда надо и... Ты же прочел в ее мозгу, что она может это сделать. Но
она торжественно клянется тебе не делать этого, если ты дашь свое
согласие помогать ей. Подумай хорошенько об этом. Она прекратит все
свои порочные занятия, которыми вынуждена была заниматься, чтобы
выжить в этом жестоком и жадном мире.
    Джомми чувствовал себя так, как будто его избили.
    - Вы отвратительная жалкая старая негодяйка, - медленно произнес
Джомми, - и когда-нибудь я убью вас.
    - Ну, и оставайся со мной до этого "когда-нибудь", - торжествующе
сказала старуха. - И делай то, что скажет тебе Гренни, или она выдаст
тебя полиции... Добро пожаловать в наш маленький дом, дорогой Джомми.
Добро пожаловать. Гренни надеется, что на следующий раз, когда ты
проснешься, тебе будет намного лучше.
    - Да,- слабо кивнул головой мальчик, - мне обязательно будет
лучше.
    С этими словами он и уснул.

    Через три дня Джомми последовал за старухой на кухню к двери
черного хода. Кухней была пустая комнатушка, и Джомми решил не
обращать внимания на грязь и беспорядок, царящие кругом. Он подумал,
что старуха права. Какой бы ужасно ни была жизнь в этом бараке, надо
притаиться здесь, в забвении нищеты - идеальное место для
мальчика-слэна, которому нужно ждать еще шесть лет до тех пор, пока
он не сможет посетить то место, где хранятся отцовские тайны;
которому нужно вырасти, прежде чем он может надеяться выполнить все
то, что ему было предназначено отцом и матерью.
    Дверь открылась, и он увидел все, что было за нею. Он
приостановился, ошеломленный зрелищем, которое открылось перед ним.
Нигде во всем мире он не ожидал увидеть что-либо, похожее на "это".
    Сначала был двор, заполненный старым железом и различного рода
хламом. Двор, лишенный травы и деревьев, лишенный всякой красоты;
неупорядоченное безжизненное пространство, замкнутое ржавым,
покосившимся забором из колючей проволоки на подгнивших столбиках.
Небольшой ветхий сарай, который, казалось, вот-вот развалится,
располагался в самом дольнем конце этого двора. Из сарая к нему
пришла мысленная картина находившейся там лошади. Сама лошадь была
видна через открытую дверь.
    Но взгляд Джомми быстро пронесся дальше, по ту сторону изгороди,
за шаткий сарай. Там, дальше, были деревья, небоьшая группа, которая
окаймляла небольшой приятный луг, постепенно спускающийся к широкой
речке, тускло поблескивающей в вечерних сумерках.
    Но даже луг (как он отметил - часть площадки для гольфа), не
задержал его внимание надолго. Земля его мечты начиналась на
противоположном берегу реки, истинная волшебная страна, настоящий
рай. Так как некоторые деревья загораживали вид, он мог различить
только узкую полоску этого рая, с его сверкающими фонтанами и
километрами цветников на различных террасах. Эта узкая, различимая
часть удивительного сада содержала в себе белую дорогу.
    Дорога! Разум Джомми устремился к ней. Невыразимое чувство
застряло у него в горле. Дорога шла абсолютно прямо, свркающая лента,
которая с одной стороны пропадала в туманной дали. А с другой
стороны, как раз у пределов его зрения, у самого горизонта, он увидел
дворец. Над линией горизонта виднелась только часть основания этого
грандиозного, этого невероятного строения. Основание дворца
возвышалось на добрых триста метров и переходило в дальнейшем в
башню, которая устремлялась в небеса еще метров на сто пятьдесят.
Изумительная башня! Сто пятьдесят метров бетонного кружева и
стеклопластиковых бриллиантов; сверкающее всеми цветами радуги
полупрозрачное фантастическое творение человеческого разума,
построенное в благородном стиле старых лет; оно не было просто
украшено - оно само по себе было украшением.
    Здесь, в этом сиянии триумфа архитектуры, слэны создали свой
шедевр только для того, чтобы он попал в руки победителей после
продолжительной и разрушительной войны.
    Он был слишком красив, этот дворец. Он резал глаза, вызывал
головную боль от мыслей, которые сами возникали в мозгу. Только
подумать, что он жил девять лет так близко к этому месту и ни разу не
видел этого замечательного достижения своей расы.
    Рассуждения матери, согласно которым не стоило показывать ему
дворец, были ошибочными. Он понял это, когда эта реальность возникла
перед ним. "Это сделает твою жизнь более горькой, Джомми. Сознание
того, что дворец слэнов принадлежит сейчас Киру Грею и его мерзкой
своре, ляжет тяжелым грузом на твое сердце. Кроме того, против нас в
этой части города соблюдаются особые меры предосторожности. Думаю,
что ты еще успеешь насмотреться на него".
    И это "успеешь насмотреться" наступило очень быстро. Но все же
чувство, что он что-то упустил, не покидало его все время, пока он
был с матерью и невидившими этого благородного памятника его
соплеменниками.
    Мать говорила ему, "эти человеческие существа никогда не узнают
всех тайн этого здания. В нем есть различные чудеса, тайные комнаты и
переходы, о которых не знают теперь даже слэны. Кир Грей не осознает
этого, но ты должен знать, что все машины и оружие, которые так
отчаянно ищут люди, упрятаны непосредственно в этом здании".
    Хриплый голос резанул его слух. Джомми неохотно оторвал взгляд от
великолепия, расположенного за рекой и вспомнил о Гренни, которая в
это время запрягала такую же, как она сама, старую лошадь в свой
фургон для хлама.
    - А ну, выбрось-ка из головы эти фантазии, - скомандовала она. -
И не вздумай вбить себе в голову какие-то смешные идеи. Дворец и все,
что вокруг него, - не для слэнов. А теперь залезай-ка под эти одеяла
и притихни. На улице обычно дежурит любящий совать свой нос в чужие
дела полицейский, которому лучше не попадаться на глаза. Давай-ка
побыстрее! Нам надо спешить!
    Джомми бросил в сторону дворца последний жадный взгляд. Значит,
этот дворец не для слэнов! Когда-нибудь он обязательно проникнет туда
за Киром Греем. И когда этот день наступит... Мысль оборвалась; он
дрожал от ярости и ненависти к убийцам своего отца и матери.

    Глава 5.

    Ветхая телега катилась по деловой части города. Она гремела и
тряслась на выщербленной мостовой переулков и боковых улиц. Джомми
полулежал на спине, и ему казалось, что с него непрерывно стряхивает
одежду. Дважды он пытался приподняться, но каждый раз старуха тыкала
в него своей клюкой.
    - А ну, оставайся внизу! Гренни не хочет, чтобы кто-нибудь узрел
твои великолепные одежды. Смотри, не высовывайся из-под них!
    Старое тряпье пропахло потом лошади, которую старуха называла
Биллом. Этот запах время от времени вызывал у Джомми приступы тошноты
и головокружения. Наконец фургон остановился.
    - Вылезай, - проскрипела Гренни, - и иди в этот магазин. К твоему
пальто я пришила большие карманы. Наполни их, но так, чтобы они
заметно не оттопыривались.
    Превозмогая головокружение, Джомми слез на бетон. Он стоял,
шатаясь, и ждал, пока пройдет эта слабость. Затем он сказал:
    - Я вернусь примерно через полчаса.
    Жадное лицо старухи наклонилось к нему. Черные глаза ее блестели
от возбуждения.
    - Не давай им себя поймать, мой мальчик. Полагайся на свой
здравый смысл и внимательно выбирай, что взять.
    - Вам не нужно беспокоиться, - уверенно ответил Джомми. - Прежде,
чем я возьму что-либо, я прозондирую окружающих и удостоверюсь, что
за мной никто не следит. Ведь это так просто!
    - Хорошо! - на ее изможденном лице появилась ухмылка. - И не
беспокойся, если не застанешь Гренни здесь, когда вернешься. Гренни
собирается заглянуть в винный магазин, чтобы присмотреть там себе кое
-какое лекарство. Теперь, когда у нее есть свой маленький слэн, она
может себе это позволить. О, как она нуждается в том, чтобы согреть
свои старые кости! Гренни теперь может хорошенько воспользоваться
лекарством.
    Волна страха обрушилась на него, как только он влился в толпу,
снующую вокруг небоскреба, в котором помещался огромный универсальный
магазин. Волна ненормального страха чудовищных размеров захлестнула
его. Он широко распахнул свой мозг и какой-то миг постарался держать
его открытым. Беспокойство, напряженность, тревога, неопределенность
и страх всех оттенков пронизывали его, бурным потоком захлестывая
разум. Задрожав, он заставил себя проанализировать причину этого
массового всеобщего страха.
    И он понял причину этой всеобщей истерии. Казни во дворце! Джон
Петти, глава секретной полиции, изобличил десять членов Совета в том,
что они вступили в сговор со слэнами, и убил предателей. Толпа едва
ли верила в это. Джона Петти боялись все. Ему не доверяли как члену
правительства. Хвала небу, что есть еще Кир Грей, непоколебимый, как
скала, достойный защитник слабых и обездоленных людей от этих чудовищ
слэнов и, конечно же, от этого жуткого Джона Петти.
    Внутри магазина было еще хуже. Здесь было много народу. Мысли
собравшихся здесь людей бомбардировали его мозг все время, пока он
пробирался мимо ярко освещенных витрин. Ярко освещенный мир
всевозможных товаров в невообразимых количествах окружал его со всех
сторон, и взять то, что он хотел, оказалось легче, чем он ожидал.
    Он прошел до конца длинного сверкающего ювелирного отдела и
присмотрел кулон стоимостью в пятьдесят пять долларов. Однако тут же
он ухватил мысли продавщицы. В них было раздражение, настороженность
к тому, что в ювелирную секцию вошел маленьких грязный мальчик. Детям
нечего было делать в этом мире великолепных самоцветов и благородных
металлов.
    Джомми вышел из секции и прошел мимо красивого высокого мужчины,
не удостоившего его даже мимолетным взглядом. Джомми отошел от него
на несколько шагов и остановился. Никогда еще он не испытывал
подобного потрясения. Казалось, будто нож воткнулся ему в мозг,
настолько острым и неожиданным было охватившее его чувство. И тем не
менее оно не было неприятным. Удивление, радость, изумление
промелькнули в его сознании, когда он обернулся и пылко взглянул на
удаляющегося мужчину.
    Красивый, могучего сложения незнакомец был слэном, взрослым
СЛЭНОМ!!! Это открытие было настолько важным, что после того, как
прошло первое острое чувство новизны, в голове у него закружилось.
    Он быстро зашагал вслед за незнакомцем. Мысли его устремились к
нему, отыскивая контакт с разумом другого слэна, - но все было
напрасным. Джомми стало как-то не по себе. Он все еще понимал, что
перед ним слэн, но он не мог проникнуть глубже поверхностного
сознания незнакомца. И в этих поверхностных мыслях не было ничего о
попытках Джомми, ни малейшего предположения, что его разум
подвергается анализу извне.
    В этом было нечто таинственное. Несколько дней назад он
столкнулся с невозможностью прозондировать мозг Петти. Однако, не
было никакого сомнения в том, что Джон Петти был ничем иным, как
человеческим существом. Мальчик не мог объяснить себе разницу. Даже
тогда, когда его мать прикрывала свое сознание от внешнего вторжения,
он всегда мог дать ей знать о своих попытках контакта с помощью
направленной вибрации.
    И тут вывод ошеломил его. Это все означало, что существуют слэны,
которые не могут читать мысли, но которые тем не менее оберегают свой
разум от внешнего проникновения. Но от кого же они тогда оберегают
свой мозг??? От других слэнов? И что это за слэн, который не умеет
читать мысли?
    Они оба уже выбрались на улицу, и мальчику не составляло много
труда следовать за незнакомцем среди толп равнодушных прохожих,
которым не было дела до какого-то спешащего оборванца.
    Но вместо того, чтобы уменьшить расстояние, отделяющее его от
слэна, Джомми несколько поотстал от него. Все логические предпосылки
его существования оказались под угрозой вследствие ситуации, которая
возникла в связи с обнаружением этого слэна; и все знания, которые
отец гипнотически запечатлел в его сознании, противились немедленному
сближению и уберегали его от опрометчивых поступков.
    В двух кварталах от универмага слэн свернул на широкую боковую
улицу. Джомми недоуменно следовал за ним, соблюдая безопасное
расстояние. Он видел, тчо это тупиковая улочка, находящаяся вне жилых
кварталов. Еще два, три государственных здания... и мальчик понял,
что незнакомец направляется в Центр Воздушных Сообщений, здания,
заводы, взлетные площадки которого простирались на несколько
квадратных километров в этой части города.
    Это было немыслимо. Потому что никто не имел права даже близко
подойти к самолету, не сняв головного убора, чтобы показать, что на
голове отсутствуют характерные для слэнов завитки-антенны.
    Незнакомец направлялся прямо к огромной сияющей вывеске "Центр
Воздушных Сообщений" и, не колеблясь, исчез во вращающейся двери под
этой вывеской.
    Джомми приостановился у двери. Этот "Центр" господствовал над
всей авиационной промышленностью земного шара! Разве мыслимо, что
здесь работают слэны? Здесь, в самом центре мира людей, которые
ненавидят их столь люто. Ведь это получается, что слэны по-существу
контролируют величайшую транспортную систему всего земного шара?!
    Он прошел в дверь и зашагал по открывшемуся его взору огромному
мраморному коридору, в который выходило бесчисленное множество
дверей. Какое-то мгновение никого не было видно, но даже ручеек
мыслей, просачивающихся в коридор, поверг его в изумление и
восхищение.
    Все помещения кишели слэнами. Их здесь были десятки... сотни!
    Как раз перед ним открылась дверь, и двое молодых людей с
непокрытыми головами вышли в коридор и пошли ему навстречу. Они тихо
переговаривались и некоторое время не замечали его. Ему хватило
времени подцепить мысли, находившиеся на поверхности их сознания, -
спокойную и величественную их уверенность, полное отсутствие страха.
Два слэна в полном расцвете сил находились перед ним с непокрытыми
головами.
    С непокрытыми головами!!!
    Именно это ошеломило его больше, чем что-либо. С непокрытой
головой... и без завитков!
    Какой-то миг ему казалось, что зрение обманывает его. Он отчаянно
искал взглядом золотистые пряди, которые непременно должны были быть
к них. Слэны без завитков! Вот в чем дело! Это объясняло то, почему
они не могут читать мысли. Они были всего лишь в трех метрах от него
и, одновременно обнаружив его присутствие, остановились.
    - Мальчик, - сказал один из них, - тебе нужно уходить отсюда.
Сюда детям вход воспрещен. А ну, давай беги отсюда. Иди играть
куда-нибудь в другое место.
    Джомми затаил дыхание. Мягкость, с которой ему сделали выговор,
успокоила его, особенно теперь, когда тайна перестала быть тайной.
Как замечательно, что всего лишь убрав эти свои предательские
завитки, они могут безопасно находиться в самой гуще своих врагов!
Размашистым, почти мелодраматическим движением он схватился за свою
кепку и снял ее.
    - Все хорошо, - начал он. - Я...
    Слова застряли у него в горле. Он смотрел на них широко
раскрытыми от страха глазами. Потому что после некоторого удивления
защитные экраны их сознания наглухо закрылись. У них были
дружественные улыбки, и один из них от удивления воскликнул:
    - Вот так неожиданность!
    Другой эхом отозвался:
    - Чертовски приятная неожиданность. Привет, малыш.
    Но Джомми уже не слушал их. Его сознание было потрясено мыслями,
которые пронеслись в их головах в тот момент, когда они увидели
блестящие золотистые завитки в его волосах.
    "Боже, - подумал один из них. - Это змееныш!"
    И этой мысли вторила холодная, совершенно безжалостная мысль
другого:
    "Убить гаденыша!"

    Глава 6.

    Для Джомми, как только он уловил мысли этих двух слэнов, не было
никаких сомнений, что он должен дальше делать.
    Вопрос был в том, есть ли у него время. Даже ошеломляющая
неожиданность их смертельной враждебности не лишила его сознание
должной эффективности.
    Он знал, даже не размышляя об этом, что бежать назад по коридору,
пытаясь покрыть добрую сотню метров, по этому мраморному полу будет
равносильно самоубийству. Его ноги девятилетнего ребенка не могли
сравниться с лишенными усталости ногами двух взрослых слэнов. Ему
оставалось только одно - и он так и поступил. С мальчишеской живостью
он рванулся в сторону, к одной из дверей, выходивших в коридор.
    К счастью, она была незаперта. С удивительной легкостью она
открылась перед ним, однако, он был столь осторожен, что приоткрыл ее
ровно настолько, чтобы проскользнуть в нее. Перед ним мелькнул еще
один освещенный коридор, в котором было пусто, и, закрывая д