что заметил  еще  на  подъеме  -  небольшую  промоину  в  снежном
покрове, которая вела  на  самый  верх  левого  гребня  перевала.  Не  теряя
времени, он стал карабкаться наверх.  В  этот  момент  со  стороны  перевала
послышались автоматные очереди. Обдирая руки и лицо об острые  камни,  Антон
изо всех  сил  вскарабкался  на  гребень  и  увидел  как  четверо  немцев  с
автоматами со всех сторон склона уже почти вплотную подобрались к камню,  за
которым пряталась Катя. Раздался сухой щелчок. Один из них  вдруг  схватился
за живот и, выронив автомат, упал на колени. Еще секунда, и Катю  возьмут  в
кольцо. Антон это видел,  но  лихорадочно  искал  глазами  пятого  немца  со
снайперской винтовкой. Искал и не находил. Его нигде не было. Но  он  должен
был где-то быть, черт побери. Он был! Антон это явственно чуял.  Автоматчики
подползли уже почти вплотную. Вот они вскочили и  бросились  к  камню.  Все,
будь что будет! Антон поднялся во весь рост, опустил дуло  автомата  вниз  и
нажал  на  курок.  Трофейный  "Шмайсер"  застучал,   поливая   огнем   своих
создателей. Немцы, не ожидавшие нападения с тыла, ловили свинец кто в спину,
кто в бок, а кто, инстинктивно повернувшись на звук выстрелов, прямо в лицо.
Антон  стрелял  до  тех  пор  пока  курок  не  стал  щелкать  вхолостую,   и
остановился, только когда увидел под собой застывшие в нелепых позах тела  в
белых маскхалатах с расплывшимися красными пятнами. На  секунду  над  цирком
повисла бездонная тишина. Антон стоял и  смотрел  на  распластанных  мертвых
немцев, силясь поверить в то, что они победили, как  вдруг  краем  глаза  он
уловил шевеление внизу на склоне, но даже не  попытался  укрыться.  Один  из
немцев, казавшихся мертвее мертвых,  вдруг  вскинул  винтовку  и  выстрелил.
Дикая обида и злость захлестнули Антона, что-то горячее и мерзкое ударило  в
грудь. Уже падая вниз, в небо, как ему казалось, он услышал второй  выстрел,
гулким эхом отозвавшийся в долине.
   Глава 14
   Охота на "Тирпиц"
   - Еще двадцать минут и начнется обледенение двигателя, -  доложил  Антону
штурман Бомберидзе, - пора возвращаться на базу.
   - Будем искать еще пятнадцать минут, - приказал Антон, - он  должен  быть
где-то здесь.
   Штурмовик "Ил-2" уже около двух часов кружил у береговой полосы Норвегии,
занятой немцами, словно нарочно подставляя свои  бока  под  зенитный  огонь.
Пока,  к  счастью,  все  шло  благополучно.  Антон  пролетел  над   немецкой
территорией в тумане и остался  незамеченным  -  зенитчики  приняли  его  за
своего. К вечеру,  однако,  развиднелось.  Ветер  растащил  облака,  обнажив
широкую  полосу  арктических  льдов.  В  ветвистых,  словно  вены,  разломах
заиграло предзакатное солнце. Пора было подумать о возвращении на  аэродром,
а дело это представлялось нелегким. Три остальных штурмовика,  посланных  на
разведку трассы к запретным фьордам, до цели не добрались.  Выбрав  неверный
курс, звено  вознамерилось  пройти  вдоль  береговой  полосы  и  попало  под
шквальный огонь немцев. Два штурмовика рухнули в  море.  Третий  дотянул  до
ближайшего аэродрома и врезался в ангар  с  топливом,  надолго  запомнившись
немцам. Честно говоря, Антон и сам толком не знал, что за корабль  он  ищет.
По  донесениям  разведки  где-то  здесь  нацисты  прятали   свой   секретный
суперлинкор "Тирпиц". Корабль этот толком еще никто никогда не видел, потому
что участия в войне он принял пока только пару  раз.  Фюрер  опасался  часто
использовать свое новое детище - один залп из  орудий  этого  линкора  стоил
несколько миллионов немецких марок. И атаковали его только дважды  -  десять
английских бомбардировщиков типа "Ланкастер"  при  переходе  из  Германии  в
Норвегию, никто из них не вернулся на  базу,  и  русские  бомбардировщики  в
густом  тумане  норвежских  фьордов.  Тогда  же  был   сделан   единственный
расплывчатый снимок суперлинкора. Следующий массированный  налет  на  логово
"Тирпица" не дал ничего - суперлинкора там уже не  было.  Значит  немцы  его
успели перепрятать. Линкор был грозен, а скоро в Мурманск должен был  прийти
караван с оружием. Командование авиаполка специального назначения  требовало
от Антона срочно обнаружить "Тирпиц". В противном случае корабль мог сорвать
проведение крупной операции союзников. К этому дню  прибывающий  в  Мурманск
караван с оружием, боеприпасами и стратегическим сырьем из США  уже  пересек
семьдесят  пятую  параллель.  Охранять  его   должны   были   английские   и
американские корабли. Однако, невидимой  преградой  маячил  где-то  немецкий
суперлинкор.
   Специально сформированная на Карельском фронте  группа  из  летчиков-асов
должна была найти и уничтожить нацистский  линкор  раньше,  чем  тот  успеет
пустить ко дну половину русского каравана. "Легко сказать "найти",  -  думал
Антон, вглядываясь в изрезанный узкими проходами берег, - их тут сотни, черт
ногу сломит". Однако чуял Антон - где-то здесь таится  фашистский  дредноут.
Прячет жерла своих огромных пушек до поры до времени за норвежскими скалами.
Антон взглянул на отметку топлива - осталось только на обратный  путь.  "Ну,
ладно, - подумал лейтенант, - все равно отыщу". И бросив  прощальный  взгляд
на скалистый берег, махнул рукой штурману: "Идем домой!"
   Все что случилось с ним до этой минуты и происходило прямо  сейчас  Антон
воспринимал так, словно пребывал бесконечном тягучем кошмаре. У  него  перед
глазами стоял тот заснеженный горный цирк, полный немецких трупов, а в  ушах
висел звон  от  одиночного  выстрела  снайпера.  Нет  он  не  умер,  хотя  и
провалялся в больнице почти три месяца. Пуля угодила в правую  часть  груди.
Долгие недели Антон находился на волосок от гибели, в беспамятстве,  потерял
много крови, но его снова выходили. Он был  жив.  Как  рассказал  ему  потом
лейтенант Григорьев, доставивший его на самолете с Кавказа в Мурманск, когда
его обнаружили, Антон казался настоящим мертвецом. Нашел его отряд охранения
секретного завода, под началом майора Прохорова, подоспевший на  поле  битвы
уже после того, как все  закончилось.  Майор  пересчитал  трупы  нацистов  и
обалдел от их  количества,  особенно,  когда  нашел  на  поле  битвы  одного
смертельно раненого Антона. Он приказал срочно  доставить  лейтенанта  вниз,
где ему в походных условиях сделали первую  операцию,  и,  спустя  несколько
дней, когда восстановилась связь  с  внешним  миром,  отправить  на  большую
землю. Антона вывезли с завода на грузовике и доставили  в  расположенный  в
предгорьях аэродром, откуда самолетом перевезли в  Мурманск.  Вместе  с  ним
майор Прохоров отослал представление к званию героя Советского  Союза.  Если
лейтенанту Гризову суждено было умереть в пути, то  умереть  героем.  Почему
его доставили именно в Мурманск Антон узнал только спустя три месяца,  когда
пришел в себя после пятой операции и окончательно  поправился.  Несмотря  на
свою отлучку на Кавказ, Антон  по-прежнему  считался  асом  в  пилотировании
самолетов.  К  этому  времени  на  северном  фронте  сложилась  чрезвычайная
обстановка.  Страна  задыхалась  от  нехватки  боевой  техники,  топлива   и
боеприпасов,  необходимых  для  ведения  войны  с  нацистами.  Эту   помощь,
естественно не бескорыстно, оказали  Соединенные  Штаты  Америки,  послав  в
Мурманск несколько караванов с необходимыми припасами  и  техникой.  Нацисты
яростно пытались задержать поставки в  Мурманск.  Для  того,  чтобы  сорвать
планы союзного командования, по данным агентуры, они даже готовы были  пойти
на широкомасштабное использование своего нового  супероружия  -  гигантского
линкора  "Тирпиц".  Командование  русских  ВВС  получило  приказ  от  ставки
верховного главнокомандующего экстренно обнаружить, уничтожить  или  вывести
из строя суперлинкор. Для чего создавалось авиационное спецподразделение  из
асов, прославившихся в  трудных  операциях.  За  Антоном  закрепилась  слава
одного из  трех  летчиков,  сумевших  уцелеть  после  массированного  налета
воздушной армады на немецкий порт Киль. По донесениям разведки  в  тот  день
нацисты бросили  на  отражение  налета  втрое  превосходящие  русских  силы,
которые были уничтожены более  чем  наполовину.  Именно  поэтому  смертельно
раненого лейтенанта доставили в Мурманск, неподалеку от которого базировался
специально  создаваемый  из  асов  авиаполк,  в  надежде   на   его   скорое
выздоровление. Все это гвардии лейтенант Гризов понимал и смог  разложить  в
своей голове по отдельным полочкам, когда пришел в  себя.  Но  вот  чего  он
никак не мог уразуметь, так это почему на все его вопросы о медсестре  Кате,
вместе с ним защищавшей перевал, никто не мог дать ему никакого  ответа.  То
есть, вообще никакого. Слыша  вопросы  о  Кате,  лейтенант  Григорьев  делал
удивленные глаза и отрицательно мотал головой, объясняя, что впервые  слышит
о таких подробностях. Немного подлечившись, когда его уже  выпускали  одного
на прогулки по парку и улице, Гризов сходил в штаб нового  спецподразделения
и отослал запрос на Кавказ. Ответ пришел неожиданно быстро. Из  штаба  полка
сообщали, что согласно показаниям майора Прохорова в тот  день  на  перевале
был обнаружен только смертельно раненый лейтенант Гризов. Никакой  медсестры
Катерины Игнатьевой на месте  схватки  обнаружено  не  было.  Это  сообщение
повергло Антона в изумление. Как это не было( А куда же она  подевалась(  Не
сквозь землю же провалилась в самом деле. Если бы ее  убили  немцы  или  она
даже свалилась в пропасть, то ее нашли бы бойцы из отряда майора  Прохорова.
А ему отвечают, что никаких следов ни живой ни мертвой Кати не обнаружено. У
Антона путались мысли.  Он  часами  теперь  просиживал  в  коридоре  у  окна
госпиталя бессмысленно глядя в пустоту,  дымил  как  паровоз,  опаздывал  на
процедуры, забывал принимать лекарства. Врачи стали  им  недовольны,  а  ему
стало абсолютно наплевать на свое состояние. Иногда хотелось выть на луну  и
лезть на  стены  от  безысходности,  а  иногда  просто  достать  пистолет  и
застрелиться. Хорошо, что у  Антона  сейчас  не  было  пистолета,  иначе  он
обязательно бы это сделал Он не мог себе представить, что остался жив  после
этой смертельной схватки, а она бесследно исчезла, растворилась  словно  дым
или утренний туман. Словно ее и не было никогда. Но это было не  правдой.  И
воспоминания говорили о том, что Катя была даже более реальной чем он сам  в
этом мире.  Но  кроме  собственных  воспоминаний  ничто  в  мире  не  хотело
признавать Катю живой или хотя бы когда-то существовавшей.
   К счастью, как это не дико звучит, шла война. Скоро  Антон  выздоровел  и
стал вполне боеспособным летчиком, а  их-то  сейчас  и  не  хватало.  Спустя
несколько дней прямо в госпиталь ему поступило предписание  явиться  в  штаб
спецподразделения, носившего кодовое название "Северные крылья",  неожиданно
романтическое  для   скупого   на   фантазию   командования.   Подразделение
располагалось  недалеко  от  Мурманска   на   бывшем   аэродроме   подскока,
расширенным для того, чтобы на нем могли садиться не только истребители,  но
и штурмовики. Антон явился к новому месту службы и был препровожден прямо  в
кабинет командира подразделения полковника Залетова, находившийся в  большом
одноэтажном каменном доме на краю взлетной  площадки.  Полковник  был  высок
ростом и грузен, как медведь в пору обжорства. Принимая во внимание всеобщее
голодное время, Антон решил, что полковник чем-то болен.  Как  только  Антон
появился в кабинете, полковник поздоровался с ним и спросил по-отечески:
   - Ну, как самочувствие, гвардии лейтенант(
   - Нормально, товарищ полковник. - ответил Антон без особого энтузиазма.
   Залетов оглядел его тяжелым внимательным взглядом из-под седых бровей, но
сказал только:
   - Ну, вот и хорошо. Самолетом управлять ты, я знаю,  умеешь.  А  это  нам
сейчас как раз и понадобится. Наслышан о твоих подвигах на Кавказе,  но  это
теперь уже позади. Впереди новая задача. И задача сложнейшая. Куришь(
   Антон взял из портсигара полковника папиросу и безразлично закурил.
   - В настоящее  время  проводится  операция  союзных  сил  по  доставке  в
Мурманск боеприпасов и вооружения для нашей армии. Везут это все на кораблях
под конвоем американских и английских сил, самолетов и кораблей.  По  данным
нашей агентуры в штабах германских морских сил ходят упорные  слухи  о  том,
что именно этот караван "PQ-17" будет атакован германским линкором "Тирпиц",
самым сильным кораблем на Балтике. Сам понимаешь, лейтенант, насколько важен
для нас сейчас этот груз. Потерять мы его не можем.
   Полковник прервался и сделал длинную затяжку.
   - Кроме того, есть и вторая  сторона  дела.  Наши  союзники,  американцы,
хотят первыми найти и уничтожить этот линкор. Это конечно хорошо, но  ставка
верховного главнокомандующего  дала  четкий  приказ  -  первыми  это  должны
сделать именно мы. Наше подразделение "Северные крылья". Задача архиважная и
в политическом смысле первостепенная, хотя наше дело  выполнять  приказы,  а
курс за нас определяют другие.
   Залетов докурил папиросу. Затушил о пепельницу, сделанную  из  гильзы  от
снаряда среднего калибра. Затем продолжил.
   - Ты, лейтенант, я знаю, истребитель. Всю войну летал на "Яках".  Однако,
ситуация в данный момент потребует летать на штурмовиках. Истребитель против
кораблей - штука несерьезная, так что придется переучиваться.  Но  это  дело
недолгое. Быстро освоишь.
   Залетов  снова  пристально  посмотрел  на  лейтенанта  Гризова,  медленно
курившего с безразличным видом.
   - Лейтенант, В 141 истребительном полку тебя считают асом. Поэтому с тебя
и спрос будет особый. Я хочу назначить тебя  командиром  звена  штурмовиков,
которым будет поручено решить исход операции в нужный момент.
   На Антона, казалось, эта информация не произвела никакого впечатления. Он
не выказал  особенной  радости,  продолжая  молча  курить.  Залетов,  слегка
удивленный таким безразличием бравого лейтенанта к  собственной  судьбе,  на
всякий случай поинтересовался:
   - Возражения есть(
   Антон все также не торопясь сделал последнюю затяжку, затушил папиросу  о
пепельницу на столе полковника, прибавив к одному сиротливо лежавшему окурку
второй, и сказал:
   - Нет. Возражений у меня нет, товарищ полковник.
   - Ну, вот и хорошо. -  удовлетворенно  проговорил  Залетов,  -  Значит  с
завтрашнего дня приступайте к своим обязанностям. О плане  полетов  получите
инструкции от начальника аэродрома майора Седова.
   Со следующего дня для гвардии лейтенанта  Гризова,  которому  по  секрету
сообщили из родного 141-го истребительного  полка,  что  вместе  со  званием
героя Советского Союза он получит  внеочередное  звание  капитана,  начались
жаркие дни. Он учился летать на  штурмовике  "Ил-2",  снова  на  время  став
желторотиком. Но Антон не зря считался  асом,  поэтому  учение  шло  быстро.
Сначала новая машина показалась Гризову,  привыкшему  к  большим  скоростям,
едва ли не  медлительнее  кукурузника.  Но  затем,  совершив  на  ней  более
двадцати тренировочных вылетов, часть из которых автоматически  превращалась
в боевые из-за кишмя кишевших в северном небе истребителей  нацистов,  Антон
постепенно начал смотреть на "Ил-2"  другими  глазами.  По-своему  это  была
неплохая машина. Не столь скоростная и маневренная, конечно, как истребитель
"Як", но  и  выполняла  она  другие  функции.  "Ил-2"  был  довольно  мощным
штурмовиком, способным нанести фашистским кораблям ощутимый урон.  Во  время
одного из тренировочных вылетов над акваторией Северного моря Антон  заметил
подвсплывшую подводную лодку нацистов, видимо чинившую неполадки  в  машине.
Эта встреча стала для нацистов роковой. Сначала Антон  прошелся  по  корпусу
подлодки из шестиствольного крупнокалиберного пулемета, затем сбросил на нее
две бомбы, одна из которых угодила  прямо  в  кормовую  часть  подлодки.  За
несколько  минут,  в  течение  которых  длилась  атака,  немецкая  субмарина
перестала существовать.  На  поверхности  от  нее  осталось  только  большое
масляное пятно.  Единственно,  о  чем  жалел  Антон  при  таких  встречах  с
немецкими кораблями, так это то, что он не летает  на  торпедоносце.  "Ил-2"
был конечно мощным штурмовиком,  но  торпедоносцы  привлекали  Антона  своей
отчаянностью. Атака самолета-торпедоносца на ощетинившийся  всеми  зенитными
орудиями корабль на высоте трех метров над  водой  волновала  Антону  кровь.
Глядя на такие самолеты, ухитрившиеся добраться каким-то чудом до базы после
боевого вылета, превращенные вражеской  артиллерией  в  натуральное  решето,
гвардии лейтенант Гризов каждый раз преисполнялся  неописуемого  восторга  и
боевого настроя, вдохновлявшего его  на  долгое  время.  "Интересно,  спустя
сорок лет мы будем балдеть от каких-то самураев и камикадзе, - думал он, - а
сейчас эти летчики вытворяют такое, за что где-нибудь в Японии их  наградили
бы золотым самурайским мечом и пожизненным правом не склонять  голову  перед
императором. А  они  и  понятия  не  имеют  об  этом.  Для  них  все  это  -
обыкновенная война. Тяжелая опасная работа, только и всего."
   В один из таких вылетов звено  из  четырех  штурмовиков,  которым  Гризов
учился управлять, как когда-то учился воевать в составе звена  истребителей,
столкнулось в воздухе с морским  самолетом-разведчиком  нацистов,  кружившем
неподалеку от Мурманска. Антон решил не  спускать  немцу  такой  наглости  и
бросился в атаку, но  немецкий  самолет  оказался  значительно  быстроходнее
русских штурмовиков и стал уходить в сторону  Норвегии  с  большим  отрывом.
Пока длилась безуспешная погоня, немецкий пилот успел вызвать подкрепление и
в тот момент, когда Антон решил оставить затею с погоней  и  приказал  звену
повернуть домой,  из  облаков  вынырнуло  два  черных  "Мессера"  с  желтыми
драконами на фюзеляжах. Они моментально подожгли замыкающий штурмовик Васьки
Брыкова и набросились на следующий. Пока Антон пытался огнем из своих  пушек
и пулеметов отогнать верткие истребители, у него в душе  росла  уверенность,
что он уже встречался с этой сладкой  парочкой  раньше.  Помимо  уверенности
рос, словно снежный ком, и дикий необъяснимый ужас,  недостойный  советского
летчика.  Антон  чувствовал  себя   так,   словно   пожал   руку   костлявой
старухе-смерти. Никогда ранее при встрече с немецкими  истребителями  он  не
испытывал такого панического ужаса, наоборот, только  становился  собраннее.
Был готов ответить на любые выпады вражеских асов. Теперь же ему  захотелось
улепетывать со всех ног подальше от "Мессеров" с желтыми драконами.  Чувство
это захлестнуло его так быстро и было столь всепоглощающим, что Гризов  едва
удержался, что бы не выйти из боя. Между тем, немецкие истребители вели себя
как-то странно. Они сбили один русский штурмовик и принялись кружить  вокруг
самолета Антона,  не  открывая  огонь.  Пулемет  его  штурмовика  выплевывал
огненные заряды не переставая, но никак не мог даже  слегка  задеть  немцев.
Наконец, словно им надоела эта игра, "Мессеры" исчезли в облаках и больше не
появлялись. Приземлившись на аэродроме спустя  полчаса,  Антон  доложил  обо
всем полковнику Залетову и зашел в медсанбат, квартировавший  неподалеку  от
аэродрома. Там он выпросил у знакомого фельдшера банку спирта,  уединился  в
землянке, и стал думать. Однако, как ни старался, ничего объяснить  себе  не
смог. Природа панического ужаса осталась неразгаданной. Единственное, о  чем
неожиданно вспомнил  раскрепощенный  мозг  гвардии  лейтенанта,  так  это  о
смутном и мгновенном ощущении ужаса, которое он испытал в те секунды,  когда
падал с пулей в груди вниз со скалы. Ощущения как две капли воды походили на
сегодняшние, но те, кавказские ощущения, можно было списать на  предсмертные
судороги, а сейчас он был в  относительно  здравом  уме  и  светлой  памяти.
Опустошив банку спирта,  лейтенант  решил  пойти  проветриться  по  взлетной
полосе. Наступал вечер, вылетов на сегодня не п