л.  - И вдруг такая спешка?- медленно сказал
он.
    Отчаянный взгляд на часы:  еще пять минут.  Номер 17-1-13-ОР  ударил
полицейского ребром ладони, выбил микролебедку, а потом пнул ногой в жи-
вот.  Полицейский осел наземь;  магнитный прут, впившийся, словно копье,
заколыхался за спиной вместе с лебедкой. Они казались невесомыми. Прохо-
жие старались не глядеть в его сторону,  отворачивались.  Снова вспыхнул
зеленый свет, и логик бросился бежать.
    Нападение, рассуждал  в нем кто-то посторонний,  нападение на воору-
женного представителя власти является полнейшей  неожиданностью;  неожи-
данные события вызывают замедленные реакции; следовательно, то, что про-
изойдет в результате моего нападения,  будет также замедленной реакцией.
И  он подумал,  поскольку цепочка умозаключений замкнулась:  опять схема
Бамалип.  Кто-то посторонний продолжал в нем думать: будущее очевидно! И
в  это же время стучала мысль,  перекрывая все:  лишь бы не было аварии,
боже мой, только бы не это, здесь транспортер часто останавливается. Пе-
шеходный транспортер катил без остановок. Тротуар; на нем толпятся люди;
завыла сирена;  далеко сзади послышались свистки, потом раздался пронзи-
тельный свист впереди.  Военизированный отряд девушек маршировал по ули-
це.  Судя по шуму,  целый полк.  Флейты,  кларнеты, флажолеты, барабаны;
марш номер семь, самый модный на сегодняшний день. Тамбурмажор подбросил
жезл,  и девушки замаршировали на месте,  готовясь  к  построению.  Жезл
взлетел  еще раз;  барабанная дробь;  перестроение,  и логик с магнитным
прутом на спине врезался в ряды девушек, одетых в военную форму.
    Тысячеголосый крик возмущения;  сбившиеся ряды продолжали перестрое-
ние;  одна из девушек упала;  толпа бушевала. На противоположной стороне
офицер полиции готовил сеть к задержанию беглеца. Вновь завыла и смолкла
сирена, не в силах заглушить оркестр.
    - Камрад полицейский!  - закричал логик и помчался прямо на сеть.  -
Камрад,  не надо меня задерживать! Ребенок в опасности! Ребенок на Дубо-
вой аллее!
    Голос логика  был таким умоляющим,  что офицер одним движением убрал
сеть и молча освободил проход к Дубовой аллее.
    - Спасибо,  товарищ!- крикнул номер 17-1-13-ОР на бегу. Он знал, что
улица,  ведущая к Дубовой аллее,  разрыта, но не знал, что рабочие сняли
пластиковые мостки и приспособили их под скамейки,  чтобы посмотреть  на
уличный концерт. Тот начинался, как всегда, с гимна; от звука флажолетов
у зрителей замирало сердце;  логик карабкался через канаву. Кабель, вар,
люминесцентные светильники,  шипение газовой трубы.  Он боялся взглянуть
на часы.
    - Девять минут пятьдесят девять секунд,  - твердил он себе, а должно
пройти полных десять минут! Одна секунда, он не видел этой последней од-
ной секунды!  Он выбрался из канавы и побежал по Дубовой аллее,  задыха-
ясь, хрипя.
    - Он бежит,  - сказал Пабло, который вместе с вернувшимся Янно смот-
рел пленку,  запечатлевшую тридцать секунд будущего -  точнее,  двадцать
девять секунд, ибо эксперимент был прерван; теперь изображение шло синх-
ронно с реальным временем.
    - Конечно,  он бежит,  - буркнул Янно,  - ведь он и видел, что будет
бежать.
    Сирена, пожарная машина, логик резко отскочил в сторону.
    Что могло его напугать? - спросил Мабло. - Эта штуковина в спине по-
хожа на магнитный прут...  ух ты,  так он сбежал; значит, в конце концов
он все-таки будет сидеть, - неуклюже сострил он.
    Логик смотрел на высотный дом, в котором жили Библи.
    - Он увидел дом, - сказал Пабло. На пятом этаже открылось окно. Янно
прикусил губу.
    - Окно,  - сказал Пабло, - окно открывается. На подоконник вылез ре-
бенок. Ползет, - сказал Пабло и потянулся к бутылке.
    - Нет,  -  закричал  логик,  - нет!  - и огромными прыжками помчался
вслед за пожарными,  которые с трудом перелезли  через  канаву,  ведущую
прямо к подъезду;  пожарники тащили брезент,  который обычно натягивают,
чтобы ослабить удар падающего с высоты тела.
    Пленка кончилась; экран вспыхнул ослепительным светом.
    - Сейчас он упадет, - сказал Пабло, и тут же Янно заорал:
    - Скотина,  ты скотина,  тупое, спившееся, грязное животное! - Потом
он бросился к каркасу,  отшвырнул его ногою в угол и с криком выбежал из
комнаты.
    - Можно подумать,  будто что-то изменится,  - сказал Пабло,  покачав
головой и глотнув из бутылки, в которой оставалось не больше половины, -
будто чтото можно изменить! Видно, Янно никогда этого не поймет. Извест-
ное дело, синий коридор, идеалисты... - Он сгреб ногой осколки в кучу. -
А на всю его теорию антикаузальности хватило бы трех  слов:  "Ничего  не
поделаешь!" И только.  Если угодно,  могу добавить еще три слова: "Умная
машинка это знает!"
    Крик Янно еще слышался в коридоре.  Пабло бросил  пустую  бутылку  в
угол, к куче мусора и осколков.
    - Чему быть,  того не миновать!  - тихо повторил он; потом подошел к
окну и распахнул его.
    Восемнадцатый этаж;  издали доносилась музыка уличного концерта.  Он
оперся  о подоконник;  серая пустота качнулась на него,  и он отшатнулся
назад.
    - Не надо,  - сказал он заплетающимся языком: свежий воздух действо-
вал расслабляюще;  он стоял неподвижно и прямо,  как стоят пьяные, перед
тем как грохнуться на землю;  он громко сказал, борясь с косноязычием: -
Очень хотел бы я знать,  заплатит ли он за проигранное пари!  - И, глядя
на обрывок провода,  добавил:  - Я бы на все деньги малышу венок  купил,
да,  венок,  на все деньги, на все... - Потом голова его мотнулась вниз,
он пошатнулся и добавил:  - Ну ладно, на половину, - после чего рухнул в
обломки разбитого компьютера; крик Янно в коридоре давно умолк.