гать вас опасности. 
     -- Да, тупоголовые придурки! Вам сейчас  надо беречь  нас изо всех сил, 
--  сказала  Солли. --  Мы  стали  вашей  единственной  гарантией  спасения! 
Принесите  нам  воды,  черт бы  вас побрал! И  дайте нам поговорить немного! 
Возвращайтесь через час! 
     Молодой человек склонился над ней, и его лицо исказилось от гнева. 
     -- Леди! Вы ведете себя как  пьяная развратная рабыня! Вы( Вы грязная и 
вонючая инопланетная сучка! 
     Тейео  вскочил на  ноги, но Солли дернула его за руку.  Представитель и 
другой мужчина молча подошли к двери, отперли замок и вышли. 
     -- Ты только посмотри( -- сказала она с ошеломленным видом. 
     -- Зря( Зря( -- шептал Тейео. Он даже не знал, как выразить свою мысль. 
-- Они не поняли тебя. Лучше бы с ними говорил я. 
     --  Ну  да,  конечно! Женщинам  не  положено отдавать  приказы. Женщины 
вообще не должны  говорить. Говнюки!  Самовлюбленные ничтожества!  Но ты  же 
говорил, что они чувствуют ответственность за мою жизнь! 
     -- Да, это так, --  ответил он. -- Но они очень молоды и фанатичны. И к 
тому же ужасно напуганы. 
     "Ты  говорила  с ними, как с рабами",  --  подумал он. Однако не посмел 
сказать этого вслух. 
     -- Я тоже  ужасно  напугана! -- закричала Солли, и по ее щекам побежали 
слезы. 
     Она вытерла глаза и села среди бумаг. 
     --  О Боже! Мы мертвы уже двадцать дней. Похороны  состоялись полмесяца 
назад. Интересно, кого они кремировали вместо нас? 
     Тейео  удивлялся ее  силе.  Его  рука  болела.  Он  мягко  помассировал 
запястье и с улыбкой взглянул на Солли. 
     -- Спасибо, что удержала меня, -- сказал он. -- Иначе я ударил бы его. 
     -- Знаю. Бесшабашное рыцарство.  А  тот  парень с  оружием сделал бы  в 
твоей  голове дыру.  Послушай,  Тейео, ты уверен, что  нас спасут, если твое 
послание попадет в руки армейского офицера или охранника из Вое Део? 
     -- Конечно. 
     -- А что, если твоя страна играет в ту же игру, что и Гатаи? 
     Тейео  взглянул  на  Солли,  и гнев,  который то пробуждался в  нем, то 
угасал  на  протяжении  этих  бесконечных  дней, захлестнул его  неудержимым 
потоком.  Он  не  мог  говорить,  потому  что  на  языке  крутились  те   же 
оскорбления, которые бросил в  лицо Солли молодой патриот. Тейео прошелся по 
своей  территории,  сел на топчан и  отвернулся к стене. Он сидел,  скрестив 
ноги и положив одну ладонь на другую. Солли что-то говорила, но он не слушал 
ее. 
     Почувствовав недоброе, она замолчала, а затем напомнила: 
     --  Мы  хотели поговорить,  Тейео. У нас в запасе только час. Я  думаю, 
наши  похитители выполнят все, что мы потребуем. Но  нам  надо предложить им 
какой-то стоящий план -- то, что можно реально исполнить. 
     Тейео не отвечал. Кусая губы, он хранил молчание. 
     --  Что я  такого  сказала? Неужели я чем-то  обидела  тебя? О Господи! 
Тогда прости меня. Я ничего не понимаю( 
     --  Они(  --  Тейео  замолчал  и  попытался  овладеть  собой  и  своими 
непослушными губами. -- Они нас не предадут. 
     -- Кто? Патриоты? 
     Он не ответил. 
     -- Ты хочешь сказать, Вое Део? Ты действительно уверен в этом? 
     После  этого  недоверчивого вопроса  он  вдруг  понял, что Солли права. 
Разве  правительство  уже  не  предавало своих  сынов  на  Йеове?  Разве  не 
напрасной оказалась его верность стране и  долгу? И что стоила для них жизнь 
никому  не нужного веота? Солли  продолжала извиняться  и твердить,  что он, 
возможно,  прав.  А  Тейео  сжимал  пальцами  виски,  жалея,  что  не  может 
заплакать, -- глаза были сухи, как песок в пустыне. 
     Солли нарушила границу и положила руку ему на плечо. 
     -- Тейео,  прости,  -- сказала  она. --  Я  не  хотела  оскорблять твое 
достоинство! Я очень уважаю тебя. Только ты моя надежда и помощь. 
     -- Все это  ерунда, -- сказал он. --  Вот если бы я( Просто мне хочется 
пить. 
     Она вскочила и забарабанила в дверь кулаками. 
     -- Дайте нам воды! -- закричала она. -- Сволочи, сволочи! 
     Тейео  встал и зашагал  по комнате: три шага вперед,  поворот, три шага 
назад, поворот. Внезапно он остановился на своей половине. 
     -- Если ты права, нам и нашим похитителям угрожает серьезная опасность. 
Сообщение  о твоей  смерти помогло гатайцам  оправдать вторжение отрядов Вое 
Део. С их помощью король и  Совет хотят уничтожить все антиправительственные 
фракции  и  группировки.  Вот почему нашим солдатам  стали  известны  адреса 
подпольных  центров.  Как бы там ни  было,  правительства Гатаи и Вое Део не 
позволят  тебе  воскреснуть.  Нам  повезло,  что  мы  находимся  в  плену  у 
патриотов. 
     Солли смотрела на Тейео с какой-то странной нежностью, которую он нашел 
неуместной. 
     --  Теперь  бы  еще  понять,  какую  позицию  займет  союз  Экумены, -- 
продолжал  Тейео. -- Я хочу сказать( Ваши люди действительно  поступают так, 
как говорят? 
     -- У политиков всегда две  правды.  Если посольство увидит, что Вое Део 
пытается  подчинить Гатаи,  они  не  станут вмешиваться,  но  и  не  одобрят 
насилия, о котором говорили патриоты. 
     -- Репрессии направлены против тех, кто мешает гатайцам вступить в союз 
Экумены. 
     -- Все равно их не одобрят. А если в посольстве узнают, что я жива, Вое 
Део  получит хорошую  взбучку. Но как нам отправить туда весточку о себе?  Я 
была  здесь  единственной посланницей  Экумены.  Кто  мог бы  стать надежным 
курьером? 
     -- Любой из моих людей, но( 
     -- Скорее  всего их  уже отозвали. Зачем держать охрану посла, если тот 
погиб во время террористического акта? Но эту возможность надо отработать до 
конца. Вернее, попросить об этом  наших похитителей. -- Ее голос стал тише и 
задумчивее. -- Вряд ли они позволят  нам уйти. А  если переодетыми? Пожалуй, 
это будет самый безопасный способ. 
     -- Но как мы переберемся через океан? -- спросил Тейео. 
     Солли несколько раз ударила себя ладонью по лбу. 
     -- Ну почему они не могут принести нам воды( 
     Ее голос походил  на шуршание бумаги. Тейео стало стыдно за свой гнев и 
обиду. Ему захотелось сказать, что она тоже была его помощью и надеждой, что 
он гордился ею и уважал, как  друга. Но ни одна из этих фраз  не сорвалась с 
его  уст. Он  чувствовал себя  пустым и усталым. Он чувствовал себя высохшим 
стариком. Ах, если бы ему дали глоток воды( 
     Наконец им  принесли  и  воду и  пищу.  Еды  было  мало  --  в основном 
заплесневелый хлеб. По иронии  судьбы тюремщики сами стали  заключенными.  И 
теперь  экономили  припасы.  Представитель  назвал  пленникам  свое  военное 
прозвище:  Кергат,  что по-гатайски означало  "свобода".  Он рассказал,  что 
войска Вое Део провели на  окрестных  территориях так  называемую  зачистку, 
предали  огню немало домов и взяли под  контроль почти  весь  город, включая 
королевский дворец. Однако по телесети об этом ничего не говорилось. 
     -- Дурацкие интриги Совета закончились  тем, что нашу страну  захватила 
армия Вое Део, -- воскликнул он, едва не рыдая от ярости. 
     -- Это ненадолго, -- сказал Тейео. 
     -- А кто сможет их победить? -- спросил молодой человек. 
     -- Йеове. Идея Йеове. 
     Кергат и Солли с удивлением посмотрели на него. 
     -- Революция, -- пояснил Тейео. -- Вскоре Уэрел станет Новым Йеове. 
     -- Вы имеете  в виду рабов?  -- спросил  Кергат. --  Но  они никогда не 
объединятся во фронт сопротивления. 
     -- Но когда они сделают это, будьте осторожны, -- мягко добавил веот. 
     -- А разве в вашей группе нет рабов? -- удивленно спросила Солли. 
     Кергат  даже не потрудился  ответить.  Тейео вдруг  понял,  что молодой 
патриот относился  к ней  как  к рабыне. Впрочем, он и сам поступал так  же, 
там, в другой жизни, где такое разграничение имело смысл. 
     -- Скажи, а твоя служанка Реве настроена к тебе по-дружески? -- спросил 
он Солли. 
     -- Да, -- ответила она. --  Вернее,  это я  пыталась стать ее подругой. 
Она не сделает того, что ты хочешь. 
     -- А макил? 
     Она задумалась почти на минуту. 
     -- Возможно. Да. 
     -- Он все еще здесь? 
     Солли неуверенно пожала плечами: 
     --  Их  труппа  собиралась в турне. Отъезд должен был  состояться через 
несколько дней после праздника. 
     -- Он из  Вое  Део. Если  труппа макилов все еще здесь, их скорее всего 
отправят  домой. Кергат, вам надо выяснить этот вопрос и связаться с актером 
по имени Батикам. 
     --  Он  макил?  -- спросил молодой  патриот, и  его лицо исказилось  от 
отвращения. -- Один из ваших кривляк-гомосексуалистов? 
     Тейео быстро посмотрел на Солли. Терпение, терпение. 
     --   Бисексуалов,   --  поправила  Солли,   не   обращая   внимания  на 
предостерегающий взгляд. -- И не кривляк, а. актеров. 
     К счастью, Кергат пропустил ее слова мимо ушей. 
     --  Он очень  хитрый человек, --  сказал  Тейео. -- С большими связями. 
Батикам поможет не только нам, но и вам. Поверьте, это стоит усилий. Лишь бы 
он оказался здесь. Вы должны поторопиться. 
     -- С какой стати макил будет помогать нам? Он же из Вое Део. 
     -- Не забывайте,  что он раб, а не мужчина, -- сказал Тейео. -- Батикам 
является членом Хейма, рабского подполья, которое противостоит правительству 
Вое  Део.  Союз  Экумены  симпатизирует им. Представьте, какую  вы  получите 
поддержку, если макил  расскажет в посольстве  о  том,  что группа патриотов 
спасла  посланницу  от   неминуемой  смерти  и  теперь,  рискуя  всем  своим 
благополучием,  прячет ее  в  безопасном  месте. Пришельцы  со  звезд  будут 
действовать решительно и быстро. Я верно говорю, посол? 
     Быстро  входя  в роль  авторитетной  и  важной персоны,  Солли ответила 
кратким величественным кивком. 
     --  Быстро и  решительно, но осторожно, -- сказала она. -- Мы стараемся 
избегать излишней жестокости и обычно используем политическое принуждение. 
     Молодой  человек  прикусил  губу  и  задумался  над  предложением своих 
пленников.  Понимая  его  смущение и  осторожность,  Тейео  спокойно  ожидал 
ответа. Он заметил, что Солли тоже неподвижно сидит на топчане, положив одну 
ладонь  на  другую.  Она  была  худой и грязной.  Немытые засаленные  волосы 
свисали сосульками на плечи. Но она вела себя храбро, как  отважный  солдат, 
-- особенно в эти минуты, когда  все зависело  от нервов. Он  знал, чего  ей 
стоило успокоиться и смирить свое гордое сердце. 
     Кергат  начал задавать вопросы, и  Тейео отвечал на  них  убедительно и 
степенно.  Когда в разговор вступала Солли, Кергат прислушивался, хотя после 
ссоры и  взаимных  оскорблений демонстративно не замечал  ее присутствия.  В 
конце концов патриоты  ушли, так и не сказав, что собираются предпринять. Но 
Кергат  еще раз  повторил имя  Батикама и то сообщение,  которое рега  хотел 
передать  в посольство: "Веоты  на половинном  жалованье  охотно учатся петь 
старые песни". 
     Когда тяжелая дверь закрылась, Солли спросила у Тейео: 
     -- Это какой-то пароль? 
     -- Разве ты не знаешь человека по имени Старая Музыка? 
     -- Знаю. А он что, твой друг? 
     -- Почти. 
     -- Он работает на Уэреле с самого начала. Наш первый наблюдатель. Очень 
уважаемый и умный  человек.  Да, он сделает  все, чтобы вытащить нас отсюда( 
Что-то я вообще уже не соображаю. Знаешь, чего мне сейчас хочется? Лежать на 
берегу небольшого ручья в красивой маленькой долине. Лежать и пить проточную 
воду.  Весь день. Просто вытягивать шею и пить.  И чтобы вода  серебрилась в 
сиянии солнца.  О Боже, Боже! Я тоскую по  солнечному свету. Тейео,  мне так 
тяжело.  Еще  тяжелее,  чем  вчера или позавчера. Сижу  и  верю,  что  у нас 
действительно появилась надежда выбраться отсюда. Я пытаюсь отбросить ее, но 
у меня ничего не получается. О, как я устала от этого плена! 
     -- Который теперь час? 
     --  Половина девятого.  Уже стемнело.  О, как я  хочу побыть в темноте! 
Послушай(  А  мы чем-нибудь  можем  прикрыть эту чертову биопластину?  Давай 
устроим себе ночь и день. 
     -- Ты можешь дотянуться  до нее, если  станешь мне на плечи. Но как  мы 
закрепим ткань? Они с минуту смотрели на пластину. 
     --  Не знаю, что и придумать, --  сказала Солли. --  А ты заметил,  что 
маленькое  пятно  на ней увеличилось? Похоже, эта биопластина умирает. Может 
быть, нам не  стоит тревожиться? Если  мы задержимся  здесь, темноты  у  нас 
окажется предостаточно. 
     --  Ладно,  --  сказал  Тейео с какой-то странной  застенчивостью. -- Я 
устал. 
     Он поднялся,  потянулся  и  взглядом  спросил  разрешения  войти  на ее 
территорию. Попив  воды,  Тейео  вернулся к топчану,  снял  китель и  обувь, 
подождал, пока  Солли не отвернется, затем снял брюки и укрылся одеялом. Его 
губы по  привычке прошептали знакомые с детства слова: "О Камье  всемогущий, 
позволь мне  сохранить твердость ради благородной цели". Но он не заснул. Он 
слышал  ее  легкие  движения:  она  сходила  в  туалет, попила воды и,  сняв 
сандалии, легла на топчан. 
     Прошло какое-то время. 
     -- Тейео. 
     --Да. 
     --  А  тебе  не  хочется(  Наверное,  это неправильно с  моей  стороны( 
Особенно в таких условиях( Скажи, ты хочешь меня? 
     Он долго не отвечал. 
     -- В таких условиях не очень, -- чуть слышно произнес Тейео. -- Но там, 
в другой жизни( 
     Он смущенно замолчал. 
     -- Короткая жизнь против длинной, -- прошептала она. 
     --Да. 
     Наступило долгое молчание. 
     -- Нет, все это только слова, -- сказал он и повернулся к ней. 
     Они  сжали друг друга в объятиях. Их тела сплелись, жадно и страстно, в 
слепой спешке, в порыве истосковавшихся сердец. Вместе с рычанием и  стонами 
с их уст на разных  языках срывалось  имя Бога, как благодарность за  минуты 
счастья, как гимн всепобеждающей любви. А потом они прижимались друг к другу 
-- истощенные,  липкие,  потные и в то  же  время обновленные и возрожденные 
нежностью тел.  О,  это древнее и бесконечное открытие! Неудержимый  полет в 
новый мир! 
     Тейео  просыпался медленно и легко, наслаждаясь близостью  ее  тела. Он 
мог  коснуться губами розового соска или руки,  которая гладила  его волосы, 
шею  и  плечо. Он упивался счастьем,  осознавая только этот ласковый ленивый 
ритм и прохладу гладкой женской кожи под своей щекой. 
     -- Я вдруг поняла, что не знаю тебя, -- сказала Солли. Ее голос исходил 
наполовину из груди, наполовину из уст. -- Мне хотелось  бы услышать историю 
твоей жизни. -- Она прижалась к его лицу губами и щекой. 
     -- А что ты хочешь узнать? 
     -- Все-все. Расскажи мне, кто такой Тейео( 
     --  Какой  простой  вопрос.  Это тот  мужчина,  который  держит тебя  в 
объятиях. 
     -- О Господи! -- рассмеялась она  и на  миг  спрятала  лицо в зловонном 
одеяле. 
     -- О ком ты говоришь? -- спросил он лениво и сонно. 
     Они  говорили  на  языке Вое  Део, но  Солли часто  использовала  слова 
альтерранского наречия.  В данном  случае  она употребила  слово  "Сеит",  и 
поэтому Тейео спросил: 
     -- Кто такой Сеит? 
     -- Сеит для  меня такое же  божество, как Туал  Милосердная или Владыка 
Камье.  Я часто произношу это имя без должного  повода.  Дурная привычка, от 
которой  мне  никак  не избавиться. А  ты веришь в своих богов? Прости меня, 
Тейео! Рядом  с тобой я чувствую  себя глупой девчонкой. Все время  сую свой 
длинный  нос  в  твою  душу,  верно? Мы,  пришельцы,  как  орды захватчиков, 
несмотря на то что кажемся такими мирными и самодовольными( 
     --  Могу  ли  я  выразить  свою  признательность  уважаемой  посланнице 
Экумены? -- шутливо спросил Тейео, принимаясь гладить ее грудь. 
     -- О да, -- дрожа от страстного желания, ответила она. -- Да! Да-а! 
     Как странно, что секс почти  ничего не меняет в жизни, размышлял Тейео. 
Все осталось прежним, хотя их заключение начало казаться менее стеснительным 
и мрачным. У них появился постоянный источник наслаждений,  но  и он зависел 
от  количества  воды  и  пищи, потому что  требовал сил и настроения. Тем не 
менее секс дал ему что-то  новое, и ни одно из слов  -- удобство,  нежность, 
любовь и доверие -- не  могло вместить  в себя это емкое и интимное чувство. 
Оно брало начало в единстве их тел и было огромным,  как космос.  И в  то же 
время  оно ничего не меняло в этом  мире -- даже в таком крохотном и жалком, 
как тюремная камера. Они по-прежнему находились в заточении. Они по-прежнему 
голодали  и  изнывали от жажды. И  они  все  больше и больше  боялись  своих 
истеричных и злых тюремщиков. 
     --  Я  должна  стать  настоящей  леди,--  говорила  Солли.  --  Хорошей 
девочкой. Подскажи, как это сделать, Тейео. 
     -- Мне не хочется, чтобы ты отказывалась от самой себя. -- Увидев слезы 
в  ее  глазах, он  обнял Солли  и прошептал:  -- Оставайся гордой. Не  теряй 
твердость духа! 
     -- Хорошо. 
     Когда  в камеру приходили Кергат  или другие патриоты, Солли вела  себя 
спокойно.  Она  отворачивалась к стене или закрывала глаза, тем самым как бы 
отстраняясь  от  разговора  мужчин.  Глядя  на  нее  в  такие  минуты, Тейео 
чувствовал унижение от такой покорности, но знал, что она права. 
     Загремели засовы, и дверь со скрипом открылась, вырывая его из кошмара, 
навеянного жаждой  и  голодом.  К  ним еще никогда  не приходили так рано. В 
поисках  уюта и  тепла он и Солли заснули, прижавшись  друг к  другу. Увидев 
презрительную  усмешку  Кергата,  Тейео  испугался.  До  сих  пор  пленникам 
удавалось  скрывать свою сексуальную  близость.  Полусонная  Солли  все  еще 
цеплялась за его шею. 
     В  комнату  вошел второй  мужчина.  Кергат молчал. Тейео  потребовалась 
почти  минута,  чтобы  узнать  Батикама.  Но  и  после  этого  рега  остался 
невозмутимым. Он лишь прошептал имя макила и умолк. 
     -- Батикам? -- прохрипела Солли. -- О мой Бог! 
     -- Какой волнующий момент, -- произнес Батикам бархатистым голосом. 
     Заметив  на  нем  одежду   гатайца,  Тейео  понял,  что  актер  не  был 
трансвеститом. 
     -- Я не хотел смущать вас, посланница. И тем более вас, уважаемый рега. 
Я пришел сюда, чтобы предложить вам свою помощь. Надеюсь, вы не против? 
     Тейео  протянул  руку и достал свои грязные брюки. Солли спала в рваных 
кальсонах, которые ей дали тюремщики. Подвальный холод заставлял их спать  в 
одежде. 
     -- Вы были в посольстве, Батикам? -- спросила она, надевая сандалии. -- 
Ее голос дрожал от надежды и волнения. 
     -- О да. Сгонял туда  и  обратно.  Извините,  что  это заняло так много 
времени. Боюсь, я не вполне понимал серьезность вашего положения. 
     -- Кергат помогал  нам,  как только мог,  -- сдавленным голосом  сказал 
Тейео. 
     -- Да-да, я  вижу. Огромный риск. Но теперь вам  не  о чем волноваться. 
Если  только(  --  Актер  посмотрел Тейео в  глаза.  -- Рега,  ваша гордость 
позволит   вам  отдаться  в  руки  Хейма?  Возможно,  у  вас  есть  какие-то 
возражения? 
     -- Батикам, -- оборвала его Солли. -- Доверяйте ему, как мне! 
     Тейео завязал шнурки, поднялся с топчана и сказал: 
     --  Все  мы в  руках  Камье всемогущего. Батикам  ответил ему  красивым 
вибрирующим смехом, который Тейео запомнил с первой встречи. 
     --  Хорошо, я поправлюсь: не в  руки Хейма, а в руки Камье всемогущего, 
-- сказал макил и повел их из комнаты. 
     В "Аркамье" говорится: "Жить просто-- это самое сложное в жизни". 
     Солли потребовала оставить  ее на Уэреле и после длительного отпуска на 
одном из  морских курортов  была  послана наблюдательницей в Южное Вое  Део. 
Тейео уехал домой, так как его отец находился при смерти. После кончины отца 
он уволился  из охраны посольства и прожил в родном имении два года, пока не 
скончалась  его мать. За это время  он и Солли виделись всего лишь несколько 
раз. 
     Похоронив  мать, Тейео дал  вольную всем рабам семьи,  переписал на них 
поместье,  продал  на аукционе