только  что  поймал  отец  и
потащил по  тротуару,  ткнув  его  раза  два  в  спину  кулаком.  Толпа  в
справедливом негодовании встретила это поступок криками.
     - Вы видели, как этот человек обращается с р  е  б  е  н  к  о  м?  -
спросила миссис Силсберн, взывая ко всем. Никто ей не ответил.
     - Может быть, спросить полисмена, сколько нас тут продержат? - сказал
водителю лейтенант. Он все еще сидел, наклонясь далеко  вперед.  Очевидно,
его не удовлетворил лаконический ответ водителя на его  первый  вопрос:  -
Видите ли, мы все несколько торопимся. Не могли  бы  вы  спросить  у  него
надолго ли нас тут задержат?
     Не оборачиваясь, водитель дерзко передернул плечами.  Но  все  же  он
выключил зажигание и вышел из машины, грохнув тяжелой дверцей лимузина. Он
был неряшлив, хамоват  с  виду,  в  неполной  шоферской  форме:  в  черном
костюме, но без фуражки.
     Медленно и весьма независимо, чтобы не сказать - нахально, он  прошел
несколько шагов до перекрестка, где дежурный полисмен управлял  движением.
Они стали переговариваться бесконечно  долго.  Я  услыхал,  как  невестина
подружка  застонала  позади  меня.  И  вдруг  оба,  полисмен  с   шофером,
разразились громовым хохотом. Можно было подумать, что они  ни  о  чем  не
беседовали, а просто накоротке обменивались непристойными  шутками.  Потом
наш водитель, все еще смеясь про себя, дружески помахал полисмену рукой  и
очень медленно пошел к машине. Он сел, грохнув дверцей,  вытащил  сигарету
из пачки,  лежавшей  на  полочке  над  распределительным  щитком,  засунул
сигарету за ухо и потом, только потом обернулся к нам и доложил.
     - Он сам не знает, - сказал он. - Надо ждать, пока пройдет  парад.  -
Он мельком оглядел всех нас: - Тогда  можно  и  ехать.  -  Он  отвернулся,
вытащил сигарету из-за уха и закурил.
     С задней скамьи послышался горестный вздох . это  невестина  подружка
таким образом выразила обиду и  разочарование.  Наступила  полная  тишина.
Впервые за последние несколько минут я взглянул на маленького  старичка  с
незажженной сигарой. Задержка в пути явно не  трогала  его.  Очевидно,  он
установил для себя твердые нормы поведения на заднем сиденье машины -  все
равно какой: стоящей, движущейся, а может быть, даже - кто  его  знает?  -
летящей с моста в реку. Все было чрезвычайно  просто.  Надо  только  сесть
очень прямо, сохраняя расстояние от верхушки цилиндра до потолка  примерно
в четыре-пять дюймов, и сурово смотреть вперед, на ветровое стекло. И если
Смерть - а она, по всей вероятности, все время сидела впереди, на  капоте,
- так вот, если Смерть каким-то чудом проникнет сквозь стекло и придет  за
тобой, то ты встаешь и пойдешь за ней сурово, но спокойно. Не исключалось,
что можно будет взять с собой сигару, если это светлая гавана.
     - Что же мы будем делать? Просто с и д е т ь тут, и все?  -  спросила
невестина подружка. - Я умираю от жары.
     Миссис Силсберн и я обернулись как  раз  вовремя,  чтобы  поймать  ее
взгляд, брошенный мужу впервые за все время, что они сидели  в  машине.  -
Неужели ты не можешь хоть чуть-чуть подвинуться? - сказала она  ему.  -  Я
просто задыхаюсь, так меня сдавили.
     Лейтенант засмеялся и выразительно развел руками.
     - Да я уже сижу чуть ли не на крыле, Заинька! - сказал он.
     Она перевела взгляд, полный негодования  и  любопытства,  на  другого
соседа: тот, словно ему хотелось хотя бы немного поднять  мое  настроение,
занимал гораздо больше места, чем ему требовалось. Между его правым бедром
и  низом  подлокотника  было  добрых  два   дюйма.   Невестина   подружка,
несомненно, видела это, но, несмотря на весь металл в голосе, она  все  же
никак  не  могла  решиться  попрекнуть  этого  устрашающего  своим   видом
маленького человечка. Она опять повернулась к мужу.
     - Ты можешь достать сигареты? - раздраженно спросила она.  -  Мне  до
моих никак не добраться, до того меня сдавили.
     При слове  "сдавили"  она  повернула  голову  и  метнула  беглый,  но
чрезвычайно красноречивый взгляд  на  маленького  виновника  преступления,
захватившего пространство, которое по праву должно было  принадлежать  ей.
Но тот оставался в высшей степени неуязвимым. Подружка невесты  посмотрела
на миссис Силсберн, в свою очередь, выразила на лице  полное  понимание  и
сочувствие. Тем временем лейтенант перенес  всю  тяжесть  тела  на  левую,
ближайшую к окну ягодицу и вытащил из правого кармана  парадных  форменных
брюк пачку сигарет и картоночку спичек. Его жена взяла сигарету, и он  тут
же дал ей прикурить. Миссис Силсберн и я  смотрели,  как  зажглась  спичка
словно зачарованные каким-то необычным явлением.
     - О, простите! - сказал лейтенант и протянул пачку миссис Силсберн.
     - Очень вам благодарна, но я не курю! - торопливо проговорила  миссис
Силсберн почти с сожалением.
     - А вы, солдат? - И лейтенант после едва заметного колебания протянул
пачку и мне. Скажу откровенно, что хотя мне и понравилось, как он заставил
себя предложить сигарету и как в нем простая вежливость победила  кастовые
предрассудки, но все-таки сигарету я не взял.
     -  Можно  взглянуть  на  ваши  спички?  -  спросила  миссис  Силсберн
необыкновенно нежным, почти как у маленькой девочки, голоском.
     - Эти? -  сказал  лейтенант.  Он  с  готовность  переда  картонку  со
спичками миссис Силсберн.
     Миссис Силсберн стала рассматривать спички, и я  тоже  посмотрела  на
них с выражением интереса. На откидной крышке золотыми буквами по красному
фону были напечатаны слова: "Эти  спички  украдены  из  дома  Боба  и  Эди
Бервик".
     - Преле-е-стно! - протянула миссис Силсберн, качая  головой.  -  Нет,
правда, п р е л е с т н о!
     Я попытался выражением лица показать, будто не могу прочесть  надпись
без очков, и бесстрастно прищурился.  Миссис  Силсберн  явно  не  хотелось
возвращать спички их хозяину. Когда она их отдала и лейтенант спрятал их в
нагрудный карман, она сказала:
     - По-моему, я такого никогда не видела.  -  И,  сделав  почти  полный
оборот на своем откидном  сиденье,  она  с  нежностью  стала  разглядывать
нагрудный карман лейтенанта.
     - В прошлом году мы заказали их целую кучу! - сказал лейтенант. -  Вы
не поверите, как это экономит спички.
     Но тут жена посмотрела - вернее, надвинулась на него.
     - Мы не для того их заказывали! - сказала она  и,  бросив  на  миссис
Силсберн взгляд, говорящий "Ох, уж эти мне мужчины!", добавила: - Не знаю,
мне просто показалось, что это занятно. Пошло, но все-таки  занятно.  Сама
не знаю...
     - Нет, это прелестно. По-моему, я нигде...
     - В сущности, это и не оригинально. Теперь все  так  делают.  Кстати,
эту мысль мне подали родитель Мюриель, ее мама  с  папой.  У  них  в  доме
всегда такие спички. -  Она  глубоко  затянулось  сигаретой  и,  продолжая
говорить, выпускала маленькие, как  будто  односложные  клубочки  дыма:  -
Слушайте, они потрясающие люди! Оттого меня просто у б и в а е т  вся  эта
история. Почему такие вещи не случаются со всякой швалью, нет,  непременно
попадаются п о р я д о ч н ы е люди! Вот чего я не могу понять!  -  И  она
посмотрела на миссис Силсберн , словно ожидая разъяснения.
     Улыбка миссис  Силсберн  была  одновременно  загадочной,  светской  и
печальной, насколько я помню,  это  была  улыбка  как  бы  некой  Джоконды
Откидного Сиденья.
     - Да, я и сама часто думала... - вполголоса произнесла она.  И  потом
несколько двусмысленно добавила: - Ведь мать Мюриель  -  младшая  сестрица
моего покойного мужа.
     - А-а! - с интересом сказала невестина подружка.  -  Значит,  вы  все
сами знаете! - И, протянув неестественно длинную левую руку  через  своего
мужа, она стряхнула пепел сигареты в пепельницу у дверцы. - Честное слово,
таких по-настоящему б л е с т я щ и х людей я за всю свою жизнь  почти  не
встречала. Понимаете, она читала в с е на с в е т е! Бог мой, да если бы я
могла прочесть хоть десятую часть того, что эта женщина прочла забыла, это
было бы для меня счастье! Понимаете, она п р е п о д а в а л а,  она  и  в
газете работала, она с а м а шьет себе платья,  она  все  хозяйство  ведет
сама! Готовит она как бог! Нет, честно скажу, по-моему,  она  просто  чудо
черт возьми!
     - А она одобряла этот брак? - перебила миссис Силсберн. -  Понимаете,
я спрашиваю только потому, что я несколько месяцев пробыла в Детройте  Моя
золовка внезапно скончалась, и я...
     - Она слишком хорошо воспитана чтобы вмешиваться,  -  сухо  объяснила
невестина подружка. - Поймите меня, она слишком - ну, как бы это  сказать?
- деликатна, что ли. - Она немного помолчала. - В сущности, только сегодня
утром я впервые услышала, как она возмутилась по этому  поводу.  Да  и  то
лишь потому, что очень расстроилась из-за бедняжки Мюриель.
     Она снова протянула руку и стряхнула пепел с сигареты.
     - А что она говорила сегодня утром? -  с  жадностью  спросила  миссис
Силсберн.
     Невестина подружка, казалось, что-то припоминала.
     - Да в общем ничего особенного, - сказала она, -  я  хочу  сказать  .
ничего злого или по-настоящему обидного словом, ничего такого! Она  только
сказала, что, по ее мнению, этот Симор -  потенциальный  гомосексуалист  и
что он, в сущности, испытывает страх перед браком. Понимаете, в ее  словах
не было никакой злобы или еще  чего-нибудь.  Она  просто  высказалась,  вы
понимаете, мудро. Понимаете, она сама проходит курс психоанализа  вот  уже
много-много лет подряд. - Невестина подружка взглянула на миссис Силсберн:
. Никакого секрета тут нет. Я знаю, что миссис Феддер сама  рассказала  бы
вам, так что я ничьих секретов не выдаю!
     - Знаю, знаю, - торопливо сказала миссис Силсберн. - Она ни за что на
свете...
     - Понимаете, - продолжала невестина подружка, - не тот  она  человек,
чтобы говорить такие вещи наобум она знает что говорит. И никогда, н и к о
г д а она не сказала бы ничего подобного, если бы бедняжка Мюриель не была
в таком состоянии: просто как убитая, понимаете.  -  Она  мрачно  тряхнула
головой. - Бог мой, вы бы видели эту несчастную крошку!
     Несомненно, надо бы мне тут прервать рассказ и описать как я мысленно
отреагировал на основные высказывания невестиной  подружки.  Но,  пожалуй,
лучше пока что  об  это  промолчать,  и,  надеюсь,  читатель  на  меня  не
обидится.
     - А что она еще говорила? - спросила миссис Силсберн. - Что  говорила
Рэа? Она еще что-нибудь сказала?
     Я не смотрел на нее - я не сводил глаз с невестиной подружки, но  мне
вдруг  на  миг  показалось,  что  миссис  Силсберн  готова  всей  тяжестью
навалиться на нее.
     - Да нет. Пожалуй, нет. Почти ничего. - Невестина подружка раздумчиво
покачала головой. - Понимаете, как я уже говорила, она в о о б щ е  ничего
бы не сказала,особенно  при  таком  количестве  людей,  если  бы  бедняжка
Мюриель не была бы так безумно расстроена... - Она снова стряхнула пепел с
сигаретки. - Она только добавила, что этот  Симор,  безусловно,  шизоидный
тип и что если правильно воспринимать события, то для Мюриель  даже  лучше
что все так обернулось. Конечно мне это вполне понятно, но не уверена, что
Мюриель тоже так понимает. Он до такой степени ее о х м у р и л,  что  она
не понимает, на каком она свете. Вот почему это меня так...
     Но тут ее прервали. Прервал я. Насколько помню, голос у меня дрожал -
так со мной бывает всегда, когда я серьезно расстроен.
     - Что же привело миссис Феддер к выводу, что  Симор  -  потенциальный
гомосексуалист и шизоидный тип?
     Все взгляды, нет, все прожекторы - взгляд невестиной подружки, взгляд
миссис Силсберн, даже взгляд лейтенанта - сразу скрестились на мне.
     - Что? - спросила невестина подружка резко, пожалуй даже враждебно. И
снова у меня мелькнуло неопределенное смутное чувство: она  знает,  что  я
брат Симора.
     -  Почему  миссис  Феддер   думает,   что   Симор   -   потенциальный
гомосексуалист и шизоидный тип?
     Невестина подружка уставилась на меня, потом  выразительно  фыркнула.
Она обернулась и воззвала к миссис Силсберн с подчеркнутой иронией:
     - Как по-вашему, может нормальный человек выкинуть такую  штуку,  как
он сегодня? - Она подняла брови и подождала ответа.  -  Как  по-вашему?  -
переспросила она тихо-тихо. - Только честно. Я вас спрашиваю.  Пусть  этот
джентльмен слышит.
     Ответ миссис Силсберн был сама деликатность, сама честность.
     - По-моему, нет конечно! - сказала она.
     Меня охватило внезапное безудержное  желание  выскочить  з  машины  и
броситься бегом, со всех ног куда попало. Но, насколько я помню я все  еще
не двинулся с места, когда невестина подружка снова обратилась ко мне.
     -  Послушайте,  сказала  она  тем  деланно  терпеливым  тоном,  каким
учительница говорила бы с ребенком не  только  умственно  отсталым,  но  и
вечно сопливым. - Не знаю, насколько вы разбираетесь  в  людях.  Но  какой
человек в здравом уме накануне того дня, когда он собирается жениться, всю
ночь не дает покоя своей невесте и без конца плетет какую-то чушь, что он,
мол, слишком с ч а с т л и в и потому венчаться не может и что ей придется
о т л о ж и т ь свадьбу пока он не у с п о к о и т с я, не то он никак  не
сможет явиться. А когда невеста ему объясняет, как р е б е н к у, что  все
уже договорено и устроено давным-давно, что ее отец пошел на н е в е р о я
т н ы е расходы и хлопоты, чтобы устроить прием и все что полагается,  что
ее родственники и друзья съедутся со всех концов с т р а  н  ы,  он  после
этих объяснений заявляет ей, что страшно огорчен, но, пока он так  безумно
с ч а с т л и в, свадьба состояться  не  может,  ему  надо  успокоиться  -
словом, какой-то идиотизм! Вы сами подумайте, если  только  у  вас  голова
работает. Похоже это на н о р м а л ь н о г о ч е л о в е к а? Похоже  это
на человека в с в о е м у м е? -  В  ее  голосе  уже  появились  визгливые
нотки. - Или так поступает человек, которого надо бы засадить за  решетку?
- Она строго уставилась на  меня,  а  когда  я  промолчал  и  не  стал  ни
защищаться, ни сдаваться,  она  тяжело  откинулась  на  спинку  сиденья  и
сказала мужу: -Дай -ка мне  еще  сигаретку,  пожалуйста.  А  то  я  сейчас
обожгусь. - Она передала ему обгоревший окурок, и он  потушил  его.  Потом
вынул пачку.
     - Нет, ты сам раскури, - сказала она, - у меня сил не хватает.
     Миссис Силсберн откашлялась:
     - По-моему, это просто неожиданное счастье, что все вышло так...
     - Нет, я  вас  спрашиваю,  -  со  свежими  силами  обратилась  к  ней
невестина подружка, беря из рук мужа  зажженную  сигарету.  -  Разве  так,
по-вашему, поступает нормальный человек, нормальный м у ж ч и н а? Или это
поступки человека совершенно н е в з р о с л о г о, а может быть, и  буйно
помешанного, форменного психопата?
     - Господи, я даже не знаю, что сказать. По-моему, им просто  повезло,
что все так...
     Вдруг  невестина  подружка  резко  выпрямилась  и  выпустила  дым  из
ноздрей.
     - Ну ладно, не в этом дело, замолчите на минуту, мне не  до  того,  -
сказала она. Обращалась она к миссис Силсберн, но на самом деле  ее  слова
относились ко мне,  так  сказать,  через  посредника:  -  Вы  когда-нибудь
видели... в кино? - спросила она.
     Она назвала театральный псевдоним уже и тогда известной, а теперь,  в
1955 году, очень знаменитой киноактрисы.
     - Да, - быстро и оживленно сказала  миссис  Силсберн  и  выжидательно
замолчала.
     Невестина подружка кивнула.
     - Хорошо, - сказала она, - а вы когда-нибудь  случайно  не  замечали,
что улыбается она чуть-чуть криво? Вроде как бы только  одним  углом  рта?
Это очень заметно, если внимательно...
     - Да, да, замечала, - сказала миссис Силсберн.
     Невестина подружка затянулась сигаретой и взглянула - совсем  мельком
- в мою сторону.
     - Так вот, оказывается, это у нее что-то вроде частичного п а р а л и
ч а, - сказала она, выпуская клубочки дыма при каждом слове.  -  А  знаете
отчего? Этот ваш н о р м а л ь н ы й  Симор,  говорят,  ударил  ее,  и  ей
наложили девять швов на лицо. - Она опять протянула руку (возможно,  ввиду
отсутствия более  удачных  режиссерских  указаний)  и  стряхнула  пепел  с
сигареты.
     - Разрешите спросить, где вы это слыхали? - сказал  я.  Губы  у  меня
тряслись как два дурака.
     - Разрешаю,. сказала она, глядя не на меня, а на миссис  Силсберн.  -
Мать Мюриель случайно упомянула об этом часа два назад, когда Мюриель чуть
глаза не выплакало. - Она взглянула на меня. - Вас это удовлетворяет? -  И
она вдруг переложила букет гардений из  правой  руки  в  левую.  Это  было
единственное проявление нервозности, какое я за ней заметил. - Кстати, для
вашего сведения, - сказала она, глядя на меня, - знаете, кто вы, по-моему,
такой? По-моему, вы б р а т этого самого Симора. - Она сделала коротенькую
паузу, а когда я промолчал, добавила: - Вы даже п о х о ж и на него,  если
судить по его дурацкой фотографии, и  я  знаю  что  его  брат  должен  был
приехать на свадьбу. Кто-то, кажется его сестра, сказал об этом Мюриель. -
Она не спускала с меня глаз. - Вы брат? - резко спросила она.
     Голос у меня, наверно, сорвался, когда я отвечал.
     - Да, - сказал я.  Лицо  у  меня  горело.  Но  в  каком-то  смысле  я
чувствовал себя куда  больше  самим  собой,  чем  днем,  с  том  состоянии
обалдения, в каком я сошел с поезда.
     - Так я и знала, - сказала невестина подружка. - Не такая уж я  дура,
уверяю вас. Как только вы сели в машину, я сразу поняла,  кто  вы.  -  Она
обернулась к мужу. - Разве я не сказала,  что  он  его  брат  в  ту  самую
минуту, как он сел в машину? Не сказала?
     Лейтенант уселся поудобнее.
     - Да, ты сказала, что он должно быть... да, да, сказала, - проговорил
он.. Да, ты сказала.
     Даже не глядя на миссис Силсберн, можно было понять, как  внимательно
она следит за ходом событий. Я мельком взглянул мимо нее, назад, на пятого
пассажира, маленького старичка, проверяя  остается  ли  он  все  таким  же
безучастным. Нет,  ничего  не  изменилось.  Редко  безучастность  человека
доставляла мне такое удовольствие.
     Но тут невестина подружка снова взялась за меня:
     - Кстати, для вашего сведения, я знаю также, что ваш братец вовсе  не
мозольный оператор. И нечего острить. Я прекрасно знаю, что он лет с  т  о
подряд играл роль Билли Блэка в программе "Умный ребенок".
     Тут миссис Силсберн внезапно вмешалась в разговор.
     - Это ведь на радио? -  спросила  она,  и  я  почувствовал,  что  она
смотрит и на меня с новым, более глубоким интересом.
     Невестина подружка ей не ответила.
     - А вы кем были? - спросила она меня. - Наверно, вы - Джорджи Блэк? -
Смесь любопытства и грубой прямоты в ее голосе показалась  мен  не  только
забавной - меня она совсем обезоруживала.
     - Нет, Джорджи Блэком был мой брат Уолт, - сказал я,  отвечая  только
на второй ее вопрос.
     Она обратилась к миссис Силсберн:
     - Кажется, это с е к р е т, что ли, но  этот  человек  и  его  братец
Симор выступали по радио под вымышленными именами. Семейство Блэк!
     -  Успокойся,  детка,  успокойся,.  сказал  лейтенант   с   некоторой
тревогой.
     Его жена обернулась к нему.
     - Нет, не успокоюсь! - сказала она, и опять вопреки  рассудку  где-то
во мне зашевелилось нечто похожее на восхищение - такой у нее был металл в
голосе, не важно, какой он пробы. -  Братец  у  него,  говорят,  умен  как
дьявол. - сказала она, - поступил в университет чуть ли не в  четырнадцать
лет. Но если считать его умным после всего, что он сделал сегодня  с  этой
девочкой, так я - Махатма Ганди! Тут меня не собьешь! Это возмутительно  -
и все!
     Мне стало еще больше не по  себе.  Кто-то  пристально  изучал  левую,
наименее защищенную сторону моей физиономии. Это была миссис Силсберн. Она
подалась назад, когда я сердито взглянул на нее.
     - Скажите, пожалуйста, это вы были Бадди Блэк? - спросила она,  и  по
уважительной нотке