олько что  не
стал  забор  ремонтировать!),  и  монотонное  кружение  всех  смерчей   по
периметру продолжилось.
     Это была демонстрация силы. Внушительная демонстрация. Но и после нее
ничего не произошло.
     Виктор вдруг заметил, что Фарим  переговаривается  по  рации.  Слышно
было отвратительно, Фарим ругался все громче и наконец рявкнул:
     - Где самолеты?!!
     И в тот же миг  раздался  оглушительный  рев  над  их  головами.  Три
тяжелых бомбардировщика, летящие клином,  заходили  в  пике  над  Лагерем.
Виктор закрыл глаза. И в ту же секунду открыл их  снова,  потому  что  рев
внезапно смолк. Нет, это была не глухота, остальные звуки остались: голоса
в кабине вертолета, скрип сидений, писк в  наушниках.  Это  было  примерно
так, как если бы кто-то нажал на пультике телевизора кнопку  "MUTE":  мол,
дурацкое кино, слишком шумное, разговаривать мешает, а  посмотреть  можно.
Посмотреть было на что: бомбардировщики зависли в  воздухе,  гордо  задрав
острые   носы   к   небу,   как   памятники   самим   себе.   Экипажи   их
катапультировались, и шесть оранжевых парашютов расцвели над лагерем,  как
шесть заходящих солнц. Они опускались медленно-медленно, и  ветер  относил
их вон от Лагеря - за  колючую  проволоку,  за  вторую,  за  третью  линию
оцепления.
     Очевидно, не только  они  четверо  из  своего  вертолета,  но  и  все
остальные завороженно следили за  этим  медленным  падением.  Потому  что,
когда наконец все шесть  летчиков  одновременно  коснулись  ногами  земли,
кто-то все-таки дал команду на штурм.
     Грянула чудовищная канонада.
     - На землю! Быстро! - скомандовал Фарим.
     - Конечно, на землю, - согласился пилот, - у  меня  все  равно  через
минуту топливо кончится.
     И  тут  Виктор  обнаружил,  что   вертолет,   так   же   как   и   те
бомбардировщики, висит в воздухе просто  на  честном  слове,  а  двигатель
заглох, потому что топлива давно  уже  нет.  Однако  лопасти  вращались  с
прежней скоростью, и вертолет послушно опустился.
     Фарим, совершенно как безумный, вылетел наружу и  принялся  палить  в
белый свет, как в копеечку. Селена вышла спокойно, даже слишком  спокойно,
потухшая какая-то, безразличная ко всему,  подошла  к  колючей  проволоке,
приладила поудобнее автомат и выпустила всю обойму прицельно  по  гласному
корпусу. По тому, что называлось когда-то  главным  корпусом.  Теперь  это
были просто дымящиеся руины.
     Снаряды, бомбы, гранаты, пули уже почти стерли в пыль  весь  комплекс
зданий на территории бывшего Лагеря, когда расстрелянная,  пышущая  жаром,
похожая  на  только  что  застывшую  лаву  земля  треснула  и   из   этого
циклопического разлома полезло  что-то  огромное,  круглое  и  светящееся.
О_н_о_ выплыло наружу и оказалось просто голубой сияющей сферой  -  этакая
шаровая молния, метров пятидесяти в диаметре.
     Голубой шар медленно поднимался, а люди уже не могли  остановиться  и
стреляли теперь по нему изо всех видов оружия, хотя уж это-то  была  явная
бессмыслица.
     Виктор пригляделся и понял: все эти люди просто не могут не стрелять.
Некоторые переставали жать на гашетку, и тогда пули вырывались из  стволов
самопроизвольно,  а  голубой  шар  пожирал  их  -   он,   видимо,   просто
подзаряжался таким образом. Оружие, переставшее  стрелять  или  брошенное,
тут же устремлялось по воздуху в сторону шара и исчезало в  его  мерцающей
глубине.
     Виктор достал свой  пистолет,  поднял  руку  и  раскрыл  ладонь.  Так
выпускают на волю птиц, подумал он. Пистолет вспорхнул и умчался в голубую
высь. Как это было здорово!
     А шар уже поднялся слишком высоко, чтобы в него можно было попасть из
какого-нибудь оружия, он уже съел все танки  и  самолеты,  все  зенитки  и
гаубицы. И полыхал теперь еще ярче, и вокруг сделалось светло как днем.  А
Селена плакала, она уже все поняла, но не хотела отпускать свой автомат, у
нее еще остался последний патрон в патроннике. И Виктор сказал ей:
     - Ну выстрели, выстрели в него!
     И она выстрелила, и бросила вверх свое оружие -  ему,  победителю,  в
подарок, и зарыдала  совсем  громко,  как  обиженный  ребенок,  свалившись
Виктору на грудь.
     А шар поднялся совсем высоко, превратился  в  точку,  потом  в  яркую
молнию, и грянул гром - настоящий, нормальный, земной гром. А небо к этому
моменту уже все заволокло тучами, никто и не заметил, когда это произошло.
Но теперь хлынул ливень. Хлынул на землю, не знавшую его больше двух  лет.
Бурные потоки воды бежали по растрескавшейся земле,  наполняли  канавки  и
ямы, впитывались в истомившуюся почву.  И  люди  совершенно  обезумели  от
радости. Они принялись раздеваться, прыгать и плясать под дождем,  и  петь
песни. А некоторые, раздевшись полностью, даже стали заниматься любовью. И
это было не безобразно, нет, -  это  было  символично  и  красиво,  как  в
каком-то старом забытом американском фильме на тему "Make love, not war!".


     Виктор не помнил, как он добрался до города, кажется его подвезли  на
бэтээре, плохо помнил он и то, как оказался у Тэдди, с кем, что и в  каком
количестве пил там. Он только помнил, что дождь шел  непрерывно,  что  был
какой-то митинг у мэрии, и был митинг на  площади,  и  снова  ресторан,  а
спать совершенно не хотелось, он даже не смотрел на часы, и на  небо  тоже
не смотрел - темно там  или  светло,  было  ему  не  важно.  Но  потом  он
почувствовал вдруг, что ужасно устал. И  тогда  повернулся  к  компании  и
сказал всем:
     - Пока, ребята.
     И пошел к себе в отель под дождем.
     "...и пошел к себе в отель под  дождем",  -  какой-то  великий  роман
завершался такими словами. Ах да! - вспомнил  он.  -  Хемингуэй,  "Прощай,
оружие!".
     И Виктор повторил еще раз. Уже без кавычек и вслух:
     - Прощай, оружие.

ЎҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ“
’          Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory         ’
’         в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2"        ’
џњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњњЋ
’        Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент       ’
’    (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov    ’
 ҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐҐ”