дядька,  все  будет  не
просто, а очень просто!
     На том и порешили: частью из-за того, что никто ничего  более  умного
предложить не смог, а частью потому, что в этом  походе  Айс  был  как  бы
главным. На следующее утро, когда Колобок уже остался позади, разговор  об
способе проникновения в Фымск зашел снова, и Айс пояснил что имеет в  виду
отвести глаза стражникам, и внушить им, что вот именно этих  трех  человек
полагается пропустить сразу - для этой простой операции, по словам Айса  и
умений особых-то не требовалось. Но однако, ни сам Айс, ни Данисий,  и  ни
даже многоопытный Скрал-Скраду не  подумали  о  том,  что  на  самом  деле
проверка подъезжающих к Фымску начинается задолго до посадских  застав.  И
что во всех окрестных селах и маленьких городках, через которые  проходили
стекающиеся  к  Фымску  дороги,  внимательные  глаза   присматриваются   к
направляющимся в город. Колобок не был исключением, и поздним вечером, как
раз в тот момент, когда Айс уверял товарищей в  "очень  простой  простоте"
дальнейшего, из-под крыши постоялого двора выпорхнул голубь,  и  изо  всех
своих голубиных сил направился к себе домой - а домом его  была  княжеская
голубятня.
     Утром следующего дня стояла прекрасная погода, которая бывает  ранней
весною: чистое голубое небо, солнце, и в то же время  прихваченная  ночным
морозцем разъезженный тракт был еще крепок.  Данисий  бодро  объявил,  что
теперь до Фымска езды часов пять, а то и меньше - и как сглазил. Как будто
ниоткуда на небо наползла серая хмарь, и с неба, сразу ставшего  низким  и
унылым, начал сыпаться мелкий противный дождичек, более  приличный  осени,
чем весне. И дорога  сразу  же  превратилась  в  длинную  и  узкую  полосу
глинистой грязи, петляющую вверх-вниз по пологим холмам. Не шибко  опытный
в путешествиях верхом Айс попробовал свернуть  на  обочину,  но  его  конь
сразу же провалился сквозь наст чуть ли не по брюхо, и недовольно  фыркая,
с большим трудом выбрался обратно. Сначала Айс и Скрал-Скраду в два голоса
издевались над Данисием, а потом  это  надоело.  Серо-сизое  небо  сверху,
серо-коричневая  трясина  внизу,  промозглая  сырость  -  все  это  давяще
действовало на настроение, и не хотелось даже ругаться. Лошади  уже  давно
поняли, что хорошей дороги впереди не будет, и монотонно  месили  копытами
глинистую жижу, не обращая внимания на  понукания  седоков.  Один  раз  им
навстречу попался торговый обоз: возчики запрягали всех имевшихся  лошадей
в  один  воз,  протаскивали  его  на  четверть  версты  вперед,  а   потом
возвращались за следующим, впрягая дюжину  лошадей  в  телегу,  которую  в
другое время легко тащили две. Зато и колеи после этого оставались  такие,
что Скрал мрачно пошутил:
     - Это не купцы, это переодетые  войники,  специально  дорогу  портят,
чтобы враг не прошел. Только почему-то не с той стороны.
     Ему никто не ответил, и  тягостное  путешествие  продолжалось.  Около
полудня Набрывский тракт влился в другую дорогу, более важную  -  судя  по
тому, что она местами  была  даже  замощена  булыжником.  Стало  больше  и
встречных, и попутных проезжающих, а перелески, через которые до  сих  пор
приходилось проезжать, совсем исчезли - недавно белые, а теперь с серыми и
черными разводами сугробы укрывали поля вокруг. То в  одну,  то  в  другую
сторону уходило от дороги ответвление, или просто натоптанная  тропинка  к
виднеющимся вдали и вблизи деревням, и наконец, когда дорога  переваливала
гребень очередного холма, Данисий радостно сообщил:
     - Почти приехали, уже посадский вал виден!
     Через морось, висящую в воздухе трудно было разобрать, вал  это,  или
просто следующее всхолмье, но верить в это  хотелось.  Даже  Айс,  который
один-единственный раз выезжал из  города,  да  и  то  зимою,  был  склонен
согласиться, тем более что через минуту этот вал снова скрылся из  виду  -
дорога повернула, спускаясь - и спорить было не о чем.
     - Ну вот, - сказал он, немного  погодя,  когда  маленькая  кавалькада
проезжала через небольшое село, расположенное ниже по  склону.  -  Даже  с
нашими аллюрами мы будем у города часа через два. Слушайте сюда, орлы. Я у
заставы хочу просто отвести глаза сторожам,  и  внушить  им,  что  мы  уже
прошли проверку. Тут  не  сколько  с  моей  стороны  искусство  требуется,
сколько с вашей - нахальство и уверенность. То есть вы должны  видеть  то,
чего  нету,  так  хорошо,  что  и  остальные   должны   поверить.   Теперь
подробнее...
     Подробностей его спутникам выслушать не пришлось. Из ворот последнего
двора на дорогу выехало с десяток вооруженных всадников, и еще столько  же
появилось из-за дома,  мимо  которого  они  только  что  проехали.  Вокруг
переднего строя с тявканием завивалась мохнатая дворняжка, радующаяся хоть
какому-то развлечению в этот день.
     - Так, похоже мы попали! - тихо, но зло бросил ехавший первым вор,  и
натянул поводья. Айс быстро глянул по  сторонам:  справа  забор,  и  слева
забор - не плетень какой-нибудь, а добротный,  высокий  частокол,  коню  с
места не перепрыгнуть, да и с разбегу  тоже  вряд  ли.  Всадники,  опустив
длинные пики, тоже остановились, и стояли как бы  замыкая  четырехугольник
стен, а сверху все так же нависало мрачное одеяло неба, и  так  же  сеялся
мелкий дождь. Спрятаться, или убежать было некуда.
     - Э-э-э, уважаемые войники славного князя Андрея, мы вот тут  как  бы
по дороге едем, а вы встали немножечко неудачно... - заговорил вор елейным
тоном, в котором впрочем не ощущалось веры в том, что от  этого  разговора
будет какой-то толк. И действительно, ответом вору было  молчание,  и  его
монолог сам по себе угас.
     - Ну, Айс, - сказал тихонько Данисий. - Твое время, пожалуй.
     - Ага.
     Айс тронул коня, и выехал чуть-чуть вперед. Улыбнулся, поднимая руку,
но ничего не  успел.  Из  тесного  ряда  княжеских  людей  вылетел  тонкий
серебристый аркан, и его петля обхватила запястье Айса.  Бросивший  сделал
резкий рывок, и Айс неожиданно легко вылетел из седла, рухнув во весь рост
в грязь. И снова в строю войников  не  раздалось  ни  одного  звука,  хотя
громкий обидный хохот был бы здесь очень к месту. А Айс стоял на  коленях,
поднеся схваченную петлей руку к глазам и шепча что-то побелевшими губами.
     - Опять сдох. Умелец, -  презрительно  сказал  Скрал-Скраду,  уже  не
заботясь о том, что его услышат.
     Строй впереди чуть раздался в стороны, и к так и не вставшему с колен
Айсу подъехал еще один всадник. В отличие от остальных, у него не было  ни
пики, ни сабли, ни вообще какого-то видимого оружия, вместо  лица  у  него
была серая маска, сквозь прорези которой блестели холодные глаза.
     - Ну вот, - удовлетворенно сказал человек без лица. - Все, кто нужен.
Бывший княжич Владьмир, он же бывший полмонах Данисий,  бывший  колдун  на
службе фымской Айс, и вор без честного имени - вот только вор и не бывший.
     Маска повернулась к Данисию:
     - Ну что, мертвый тень, как будем разбирательство устраивать - долго,
или коротко? А впрочем, на долго и времени нет. Значит - коротко.
     С этими словами левая рука человека в маске сделала  короткое,  почти
неуловимое движение. Раздался короткий свист, чмокающий звук - и Данисий с
короткой металлической стрелкой,  воткнувшейся  чуть  ниже  шеи  обмяк,  и
грузно упал с лошади. А человек в маске как ни в чем не бывало продолжал:
     - Вора надобно с собой взять, у него должны несколько тайников  быть,
а княжеству сейчас  всякое  богатство  нужно.  Пусть  поможет,  родимой-то
сторонке.
     Говорил он как будто  сам  с  собою,  но  несколько  человек  тут  же
подъехали к Скрал-Скраду с боков, и привычным движением заломили ему  руки
за спину. Вор не сопротивлялся - вид лежащего поперек дороги тела Данисия,
тонкая струйка крови которого уже потихоньку растекалась по  мутной  луже,
отбил у него всю охоту противиться, даже если она и была.
     - Ну а ты, колдун? - продолжал  свою  речь  заглавный  оберегатель  -
никем другим этот спокойный человек быть не мог.
     - Все еще тут, да? Знаешь ведь, что я тебя тоже  убить  распорядился,
за ледовое позорище. Друзья твои прямо на  глазах  в  воздухе  таяли,  как
только их за жабры брали. А ты не сможешь, не  повезло.  Держит  аркан-то?
То-то.
     Айс наконец-то поднялся на ноги,  продолжая  держать  руку  близко  к
лицу, как будто пытаясь  прочесть  на  петле  какие-то  письмена.  Услышав
последние слова оберегателя, он наконец поднял взгляд, и странно хриплым -
не от испугу, и не от гнева, а еще по  какой-то  причине  хриплым  голосом
спросил:
     - Послушайте, эта вещь, она откуда у вас?
     - Оттуда, дружок, - и оберегатель кивнул на запад. И решив, что вреда
не будет, если колдун напоследок поймет, что к чему, пояснил: - Из Орды  к
нам эту вещицу  верные  люди  привезли.  Мы-то  с  князем  гадали,  почему
Братство никому до нас не помогло, да и нам  тоже  не  сумело?  А  в  Орде
оказывается, ваше искусство перехитрили. Или превзошли - на это тоже  есть
показания. Ну мы тоже вот, пользуемся. Ничего больше спросить не хочешь? А
то ведь потом не до разговоров будет.
     - Из Орды значит привезли, превзошли искусство они... Хорошо.
     Голос  Айса  оставался  тихим,  но  теперь  он  говорил  уже  не  как
обреченный на смерть пленник, а скорее так мог бы произносить слова  воин,
собравшийся идти на приступ  неприступной  крепости.  Даже  испачканные  в
глине колени и локти, с которых редкими каплями скатывалась грязная  вода,
не сбивали этого впечатления.
     - Они получат, чего хотят. Законы уже нарушены, и нарушены не мною. А
раз так, то можно играть  и  по  новым  правилам.  Послушай,  безликий!  -
задушевно обратился Айс к оберегателю. - Ты, и твои  ребятишки  свое  дело
сделали - даже сами  не  подозреваете,  как  удачно  сложилось.  А  теперь
отдохните!
     Айс поднял руку, которую все еще стягивал аркан, и тугая  серебристая
петля вдруг замерцала,  и  разлетелась  в  стороны  мелкими  брызгами.  Но
серебряное сияние вокруг руки осталось, и когда колдун опустил ее,  описав
в воздухе полукруг, купол яркого белого  света  вспух  вокруг  него,  и  в
мгновение ока сияние казалось, распространилось до горизонта и до неба,  а
потом погасло, но света  стало  больше:  в  облаках  белое  пламя  пробило
огромную круглую дыру, и вдруг оказалось, что там, за  ними,  до  сих  пор
светит яркое весеннее солнце. У  коней  оберегателевой  свиты  подкосились
ноги и они повалились наземь, а всадники посползали с седел  и  замерли  в
странных позах, закрыв глаза. Меньше всего повезло оберегателю:  его  нога
запуталась  в  стремени,  и  он  сладко   спал,   изогнувшись   совершенно
невозможную дугою. В вертикальном  положении  остался  лишь  Скрал-Скраду,
сидящий на своей лошаденке со связанными за спиной руками. Айс  подошел  к
телу Данисию,  грубым  движением  выдернул  стрелу,  и  громко,  нараспев,
произнес повелительную фразу на тарабарском языке - и голос его приобрел и
другой тембр,  и  другой  звук.  Набрал  воды  прямо  из  лужи,  дунул  на
пригоршню, и выплеснул воду полмонаху в лицо. Тот фыркнул, замахал руками,
и отплевываясь, вскочил на ноги так бодро, что вор решил было, что все это
время Данисий просто притворялся, лежучи, а кровь - мало  ли  кровь.  Губу
специально прокусил, и изобразил дохлого. Однако первыми словами полмонаха
было:
     - Я что, жив остался? Меня же безлицый стрелкою...
     - Стрелкою, стрелкою, - подтвердил Айс, и протянул ее,  испачканию  в
крови, Данисию: - Возьми вот на память.
     - А как...
     - А вот так. В твоем искусстве есть запретное, и в моем тоже. Ты свои
границы переступил, а теперь и я свои. Должок за мною был - вот и кушай на
здоровье. Эй, Скрал! Ты что,  не  чувствуешь,  нет  веревок  больше,  руки
по-нормальному можешь  держать.  За  поводья-то  возьмись,  сейчас  крепче
держаться надо будет.
     И Айс вновь воздел руки к пятну голубого неба над  головою,  и  вновь
произнес  заклинание.  Вор  почувствовал,  как  лошадиная  спина  под  ним
зашевелилась, стала толще и крепче. Глянув вниз, он увидел как шея  лошади
удлинилась и покрылась чешуей, ноги стали короче, а копыта на глазах  дали
ростки и превратились в могучие когти. Скрал ошарашенно перевел  взгляд  в
сторону Айса, и то, во что  превратились  их  кони,  предстало  перед  его
глазами целиком. До сих пор Скрал-Скраду был самым хладнокровным из троих,
но сейчас его нервы сдали. Он с  криком  выпрыгнул  из  седла,  и  кинулся
прочь.
     -  Стой,  куда?!  -  заорал  вслед  Айс,  уже  не  заклинательным,  а
нормальным голосом, но это не помогло.  Тогда  с  вытянутой  руки  колдуна
сорвался белый луч, и ударил вора в спину. Тот упал, попытался встать,  но
тело слушалось плохо, и Скрал снова упал.
     - Ну вот,  -  раздосадованно  сказал  Айс,  подойдя.  -  Единственный
приличный человек - и тот извозюкался. А нам ведь до  князя  надо...  Чего
рванул, ездовых драконов что ли не видел?
     - Д-да уж не с-случалось, - ответил взявший себя в руки вор.
     Айс помог ему подняться, и повернул обратно  к  чешуйчатым  скакунам.
Скрал еще раз вздрогнул, но теперь уже бежать не стал, а сказал только:
     - Т-ты в следу-ющий раз п-предупреждай, а то ведь и на  всю  жи-жизнь
заикой буду.
     Данисий,   захваченный   новыми   для   себя   ощущениями   человека,
вернувшегося с того света, перенес появление драконов  более  спокойно,  а
что касается вьючной лошади, которая так осталась сама собою, то когда  об
ней вспомнили, нигде поблизости уже не было  видно  ни  ее,  ни  мешков  с
припасами.
     - Ну и шут с ними, - заметил Айс. - Они нам  больше  не  понадобятся.
Теперь все быстро должно пойти.  Значит  так,  друзья-коллеги.  Дальнейшие
действия наши будут такими: оберегателя прихватим с  собою.  Доберемся  до
Андрея, побазарим чуток, а потом - как получится. Ах, да! Значит драконы -
звери смирные,  если  специально  не  злить,  править  ими,  да  и  вообще
обращаться в точь так же, как с  лошадьми.  Только  пригибаться  к  седлу,
когда едешь, сильнее надо. Вопросы есть?
     - Айс, а вообще, что произошло? - этот вопрос задал Данисий, и  Скрал
кивнул, показывая, что ему тоже интересно.
     - Произошло то, что этот самый аркан,  на  котором  меня  оберегатель
держал, не должен в вашем мире существовать.  Я  знаю,  где  он  сделан  -
случайно знаю, по чину мне это не положено. И если у  Стальной  Орды  таки
вещицы завелась, то получается, что и сила ее не  настоящая,  а  извне.  А
такие вещи Братство куда как круче пресекает. Я правда, эти крутые способы
по собственному разумению применять взялся, может и неверно это, так  ведь
и медлить с решением нельзя сейчас...
     Айс уже не спутникам свои поступки объяснял, а скорее сам себя  вслух
убеждал в правильности сделанного, но вовремя заметил это и вновь  перешел
на деловой тон.
     - Словом, я теперь в полную силу работаю, и даже сверх того чуток,  а
что потом мне за это будет - не ваши проблемы. По  коням...  тьфу,  ну  вы
меня поняли?
     С момента появления и до самой последней фразы  Айса  драконы  стояли
неподвижно, и могло показаться, что не звери это, а  чучела  восковые.  Но
когда Айс повернулся  и  подтащил  к  своему  похрапывающего  оберегателя,
дракон моргнул, и чуточку присел, чтобы было удобнее  уложить  поклажу,  и
самому забраться в седло. Данисий и Скрал-Скраду  были  встречены  так  же
доброжелательно, и совсем осмелевший вор даже  похлопал  своего  сбоку  по
щеке, на что тот благосклонно заурчал.
     - Уселись? Вперед! - крикнул Айс,  и  ткнул  каблуками  в  чешуйчатые
бока. Данисий отметил про себя, что  хоть  колдун  новую  силу  обрел,  но
всадник из него по-прежнему аховый, и тоже тронул своего дракона вперед.
     Первые шаги короткие когтистые лапы сделали медленно, затем они стали
все чаще и чаще - Данисия как будто невидимой веревкой потянуло  назад,  и
он крепче вцепился в поводья.  Хлюпающие  звуки,  которые  издавала  грязь
внизу через несколько секунд слились единый плотный шум, которые еще через
мгновение заглушил ветер в ушах, и  вдруг  у  дракона  как  будто  выросли
широкие короткие крылья -  зверь  растопырил  в  стороны  обтянутые  кожей
ребра, и превратился  в  уродливое  подобие  птицы.  Но  вверх  дракон  не
взлетел, а продолжал нестись низко над дорогой, лишь  удары  лап  в  землю
стали реже и  сильнее.  Капли  вновь  пошедшего  дождика  секли  лицо  как
холодный песок, с такой силой, что смотреть вперед было просто невозможно.
Встречный поток воздуха рвал одежду и свистел в ушах,  редкие  придорожные
деревья мелькали мимо, а иногда дракон на короткую секунду взмывал  вверх,
перескакивая  встречных-попутных,  и   Данисий   едва   успевал   замечать
удаляющиеся фигурки встающих на  дыбы  испуганных  коней  и  разбегающихся
людей. Само собой, ни о каком управлении скакуном "в точь как лошадью",  и
речи быть не могло, да и вообще об управлении. И  полмонаху  и  вору  едва
удавалось держаться в седлах, а что до того, куда,  и  как  они  скачут  -
звери умные, пусть летят за Айсом!
     Пропускная застава у восточного въезда в Фымск располагалась у самого
подножья посадского вала, а  дальний  дозорный  сидел  на  самом  валу,  в
маленькой деревянной будочке. Обычно в будку  посылали  самых  бестолковых
войников, потому что проку от дальнего дозора никакого быть  и  не  могло:
какой смысл предупреждать об очередном подъезжающим, спускающемся с  холма
за три версты, когда все равно  через  полчаса  он  появлялся  на  длинном
открытом подъеме, ведущем к заставе. Даже если это  был  чин  из  Служилой
управы, решивший проверить службу, времени,  необходимого  ему  для  того,
чтобы этот подъем преодолеть, как раз хватало и  на  то,  чтобы  разбудить
спящих не  в  срок  караульных,  и  на  то,  чтобы  убрать  с  глаз  долой
неподобающие вещи, вроде пивного жбана. Гораздо важнее был дозор  тыльный,
который в такой же будке на валу смотрел внутрь города - тут действительно
нужны были верный глаз и смышленость.
     В этот хмурый день в дальнем дозоре оказался  молодой  и  не  по  уму
усердный войник  из  ополчения,  бывший  до  того  подручным  истопника  в
простонародной  бане.  Несмотря  на  поучения   десятника,   он   прилежно
осматривал окрестности, и два раза уже поднял тревогу, предупредив заставу
первый раз о приближении верхового, оказавшегося медлительным  захолустным
славабожником, а второй раз - впустую, приняв несколько  далеких  деревьев
за показавшийся на горизонте отряд. Поэтому, когда он третий раз  задергал
ведущую вниз веревку, десятник не стал командовать подъема, а полез наверх
сам, твердо решив, что если дозорный опять наврал,  то  несдобровать  ему,
как сменится.
     - Ну, чего на этот раз увидел, баня?! - спросил он недовольно,  когда
добрался наконец по крутой шаткой лесенке до будки.
     - Видел я, как через холм вроде как три всадника проехали.  И  быстро
так, как будто спешили очень.
     - Спешили? - десятник глянул вдаль, и на всем видимом дальнем отрезке
дороги не увидел ничего  движущегося,  а  тем  более  спешащего.  Десятник
обозлился окончательно:
     - А раз спешили, чего ты сразу не позвал меня, а?
     - Да я сразу!
     - Если б сразу, то когда я поднялся,  они  были  бы  вон  там,  самое
большее на середине спуска.  Если  конечно,  эти  всадники  не  на  птицах
летели. А поскольку на птицах у нас не летают, получается, что  ты,  баня,
наврал и будешь за это...
     - Да вот же они... Ой, мама! -  прервал  монолог  начальника  молодой
войник, и указал пальцем вперед и вниз. Десятник обернулся, и увидел,  как
стелясь по земле поднимаются к заставе три уродливых  птицы  -  не  птицы,
ящерицы - не ящерицы, а три невиданных  зверя  с  седоками  на  спинах.  И
несутся они так, что сзади каждой  из  них  хвостом  стоит  водяная  пыль.
Десятник  остервенело  задергал  сигнальный  канат,  и  увидел,   как   из
маленького домика  перед  воротами