ние "If".
Я не настолько хорошо владел староанглийским, чтобы заучить его в оригинале,
но существовала масса отличных переводов и я выбрал сначала вот это:

     О, если разум сохранить сумеешь,
     Когда вокруг безумие и ложь,
     Поверить в правоту свою - посмеешь,
     И мужество признать вину - найдешь,
     И если будешь жить, не отвечая
     На клевету друзей обидой злой,
     Горящий взор врага гасить, встречая,
     Улыбкой глаз и речи прямотой,
     И если сможешь избежать сомненья,
     В тумане дум воздвигнув цель-маяк...

     Я читал его как "Отче наш" и днем и ночью, и когда мне  было  плохо,  и
тогда,  когда  мне  было очень плохо, когда шел снег и когда снова наступала
Вечная Осень с ее дождями и  желтизной  листвы,  с  ее  грязью  и  утренними
заморозками, с ее умиранием и надеждой на возрождение.
     И  постепенно  я,  если не примирил себя, то начал существовать, жить с
этим коварным "если", утешая себя мыслью, что есть  на  свете  и  прекрасное
киплинговское "если". И может быть придет еще (а не - если! ) время, когда я
смогу   сменить  свою  киплинговскую  молитву  "Если"  на  киплинговскую  же
"Заповедь":

     Владей собой среди толпы смятенной,
     Тебя клянущей за смятенье всех.
     Верь сам в себя наперекор Вселенной,
     И маловерным отпусти их грех...

     Останься тих, когда твое же слово
     Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
     Когда вся жизнь разрушена и снова
     Ты должен воссоздать ее с основ.

     Умей принудить сердце, нервы, тело
     Тебе служить, когда в твоей груди
     Уже давно все пусто, все сгорело
     И только Воля говорит: "Иди"!

     КОНЕЦ

     Казань, октябрь 96-го.