бы даже сказал, жизненно необходимо тронуться в путь!
     - Даже и не знаю, что сказать, гном. Надеюсь, такая поспешность никак не связана с твоими соплеменниками, которые рыщут в поисках какого-то шулера и вора?
     - Ну что вы, ваша светлость! Я бы и сам с наигромаднейшим удовольствием помог этим несомненно достойным гномам в поисках и поимке негодяя. Но, увы, обеты, данные мной ранее, не позволяют мне, сударь, выполнить долг чести по отношению к вам, а также дождаться моих соплеменников, как подобает благородному гному.
     Не помню, говорил я или нет, но я уже совсем запутался и ничего не понимал.
     - Дож, ты вроде никуда не торопился? - решился я на уточнение обстоятельств происходящего.
     - Лукка, дружок, ты просто запамятовал! - прошипел карлик.
     - Да, судя по всему, кто-то из вас двоих действительно что-то запамятовал, - неизвестно кого поддержал маг.
     Повисла неловкая тишина. Видимо, каждый думал о своем. Я, например, о том, с чего вдруг Дожу понадобилось уносить ноги, да еще так скоро. Вспомнилась сцена в коридоре тюрьмы, когда гном буквально раздел стражников... Стоп, стоп! Это что ж получается, неужели тот, кого ищет ватага гномов... и есть мой новый друг?
     - Ну, я пойду, наверное... - привстал Дырявый Мешок.
     - Конечно, конечно, - усмехнулся колдун.
     - Хочу вас заверить, господин маг, что, как только я выполню свои обеты, я, без всякого сомнения, найду вас для оказания услуг вашей светлости.
     - Без всякого сомнения! Гном вышел из-за стола.
     - Вы позволите сказать несколько слов моему другу?
     - Пожалуйста, только, надеюсь, ты не забыл, что времени остается все меньше и меньше для... выполнения обетов?
     - О да! Я все прекрасно помню. Лукка, пожалуйста, отойдем.
     Когда мы отошли в сторону, гном яростно зашептал:
     - Висельник, прости меня за то, что бросаю тебя одного, но мне надо уходить. Поверь и еще раз прости. Обещай мне, что будешь осторожен, хорошо?
     - Ну, если ты об этом просишь... - растерялся я.
     - Парень, как только я закончу со своими делами, я обязательно найду тебя.
     Мне стало грустно, как будто я прощался с ним навек.
     Гном сжал мои локти (до плечей он просто не доставал).
     - Удачи тебе, дружище. И я с тобой не прощаюсь Скоро свидимся.
     Волшебник постучал пальцем по столу:
     - Ты торопился, гном!
     - Да, да, конечно. ?Кастрел ман'эк тер баир таем унго ваирох тайве? . - Гном повернулся и, закинув на спину дорожный мешок, быстрыми шагами ушел с постоялого двора.
     Было грустно. Тихо потрескивали свечи, от камина шло тепло. Я рассматривал кольца древесины на столе, колдун думал о своем. Трактир начал заполняться народом, ищущим ночлег и выпивку.
     - Ну, что, парень, пора бы и нам на боковую. Завтра вставать ни свет ни заря. Я так понимаю, гном заплатил за комнаты?
     Говорить не хотелось, я молча кивнул.
     - Ты иди, я здесь еще посижу немного, подумаю. А ты давай, ступай - у тебя был насыщенный день.
     Я встал и пошел к лестнице, ведущей наверх, к комнатам для гостей.
     - Эй, мастер, - вспомнил я, - а как же те гномы?
     - Какие гномы? - поднял маг голову.
     - Те, что кого-то ищут.
     Колдун пожал плечами и нехорошо улыбнулся:
     - Понятия не имею - здесь Перекресток Семи Дорог, откуда я знаю, куда свернут эти недомерки!
     К обеду мы подъехали к Заблудшему Лесу. Оказывается, колдун притащился за нами на повозке, запряженной двумя мулами. Раньше я думал, что колдуны, ведьмы и другая волшебная братия все как-то больше передвигаются по воздуху, о чем и сказал Скорпо. Маг ответствовал, что все это суеверия и предрассудки и что даже для самого мелкого волшебства нужны время и подготовка. Затем он спросил, а что знаю о магии я сам. Я честно и откровенно, как полагается настоящему троллю (об этом я уже упоминал), сказал, что знаю о волшебстве только из легенд, сказок и рассказов очевидцев. Колдун, удовлетворенный ответом, заявил, что принципиальной разницы между этими источниками нет, так как это все слова, а не ?предоставленные неопровержимые факты, подтвержденные научной и материальной концепцией?. Из всех его слов я ничего не понял, но сами слова, их подбор заставили меня задуматься о бренности жизни и надвигающейся зиме в плане заготовки запасов. Не вижу здесь ничего странного, ведь нет ?ничего хуже долгой зимы и голодного тролля вдали от стойбища?. На это мастер Скорпо сказал, что подобный вопрос никогда не был для него большой проблемой, так как у него всегда есть запас золотишка, а с ним не пропадешь. Когда же я поинтересовался, как ? и с чем его готовят, то получил хороший приступ головной боли, выслушав подробнейший рассказ о попытках приготовления золотых слитков из свинца, ртути и еще всякой разной несъестной дряни, после чего убедился в правоте сразу двух изречений. Первое: ?От науки сыт не будешь?. Второе: ?Нуднее разговорившегося тролля может быть только разговорившийся ученый?.
     На вопрос о том, какая служба мне предстоит в ближайшем будущем, мастер Скорпо уклончиво ответил, что всему свое время и не стоит торопить события, так как надо решать проблемы по мере их поступления, а не спешить им навстречу. На что я заметил, что в принципе с ним согласен, но хотел бы попасть домой до наступления собственной старости хотя бы потому, что дома уж точно будут волноваться, если меня не будет очень долго.
     - Не бойся, Лукка, по прозвищу Висельник, я отправил орка с весточкой для твоих домашних.
     - Боюсь, что в наших краях его просто не поймут, так как трупы не страдают большой разговорчивостью. И не потому, что наши отличаются негостеприимством, все дело в простой нетерпимости к этому племени, в давних обидах и паре-тройке набегов свинорылых в наши края.
     - О, теперь я понимаю, почему этот хряк спросил с меня тройную оплату за этот, как мне казалось, пустяк...
     - Да. И еще... Мастер, вы меня не дослушали. Мои будут волноваться не за меня (я уже более-менее взрослый мальчик), а за окружающий меня мир и его обитателей.
     - Ты буйный?!
     - Нет, просто я пошел в своего дядю по материнской линии, в дядюшку Ашура. А у него были проблемы с крепкими напитками.
     - Сильно пил?
     - Да нет, не очень, просто когда все кончалось, он только тогда начинал пьянеть. А уж когда доходил до кондиции, все ему казались гоблинами и орками.
     - И что дальше?
     - Я уже объяснял вам, мастер.
     - А, ну да... ну да...
     Этот разговор проходил у входа в пещеру, ?в наше временное, но надежное жилище?. Я сгружал с повозки тюки и складывал их у самого входа. Маг все еще сидел на месте возничего и курил из неимоверно длинной трубки, в то же время перебирая четки.
     - Поосторожнее с этими двумя ящиками, дружок, - я уже думал, что колдун заснул, - там стекло. Я молча кивнул, не прерывая работы.
     - Про орков и ваших ты мне объяснил, - мастер Скорпо задумчиво выпустил кольцо сизого дыма, - а с гоблинами-то какие проблемы?
     - Мастер, если честно, это не у нас с ними, а у них с нами.
     - И в чем это выражается? Я же сказал: осторожней с ящиками!
     - Если хотите, я все объясню.
     - Конечно, - кивнул маг, - заканчивай со всем этим, и я с удовольствием тебя послушаю.
     Быстренько, часа за два, я закончил свое повествование.
     Несмотря на то что пещера была просто огромна, маг определил мне комнату почти у входа, а сам быстренько смотался в глубину ?надежного убежища? Мое чуткое ухо насчитало около четырех защелкивающихся механических замков и лязг двух тяжелых засовов . Забегая вперед, хочу сказать, что колдун вскоре перестал меня пугаться, видимо, выставляя защитное заклятие, и разместил меня потом невдалеке от своей комнаты.
     Первую неделю я занимался только тем, что добывал что-нибудь ?на пожрать?, рубил дрова, ремонтировал повозку, привел свою комнату в приемлемый для проживания вид. За все это время Скорпо даже ни разу не появился из своей комнаты, но его присутствие выдавали жуткие запахи, проникающие из-за двери. Как и чем он питался, я даже представить себе не могу, не иначе как тем самым, от чего временами так жутко воняло и нехорошо кружило голову. Если так оно все и было, то могу сказать о нем только одно - повар он никудышный.
     Пока волшебник сидел в добровольном заточении, я волей-неволей занимал себя тем, что лазил по близлежащим окрестностям Судьба забросила меня в довольно красивое место - вековой лес, выросший у подножия скал. Так что пещер в округе было - как сот в пчелином улье. Любопытства ради я заглянул в некоторые из них, ничего особенного там не нашел. Только одна из них привлекла мое внимание (я назвал ее про себя ?красной? из-за ярко-красного, почти багрового, камня внутри). Дело в том, что к ней единственной была проложена уверенная широкая тропа, украшенная давнишними следами конского навоза. Далеко внутрь пещеры я заходить не стал: там было просто жутко холодно. Причем если у входа в нее воздух был нормальный, теплый, то по мере продвижения внутрь первая же мысль была о зимнем тулупе и о кувшинчике забористого внутрисогревающего.
     С дичью в лесу проблем не было: можно было найти практически любую зверюшку, которая могла пойти на хорошее жаркое. Уже на второй день пребывания в Заблудшем Лесу я смастерил себе подобие хорошего тролльего лука. И теперь каждый мой поход за хворостом я совмещал с небольшой, но весьма прибыльной охотой.
     Спустя неделю после приезда колдун наконец-то высунул свою морду на улицу.
     Самое интересное было в том, что где-то за час до того, как он вышел проветриться, к нашему дому из лесу вышли два знакомых мне мула Сами по себе, без всякого сопровождения они пришли к нашей пещере и молча устроились на травке, явно кого-то ожидая. Вскоре появился мастер Скорпо. Обозрев пришедших, он удовлетворенно кивнул и приказал запрягать, а сам тем временем вернулся в пещеру.
     Как только я затянул последний узел и застегнул последний ремень сбруи, маг снова появился, таща в своей клешне среднего вида, но довольно увесистый мешок. Я хотел помочь, но маг, отстранив меня, сам, причем очень осторожно, положил груз в повозку.
     - Знаешь, Висельник, а я уже было подумал, что ты дал деру.
     Я гордо промолчал.
     - Я знаю твой народ, Лукка. Я знаю, кем ты, как и твои соплеменники, себя считаешь. Троллем. Вы живете по их законам и образу жизни. И это оставило свой отпечаток. Вы стали похожи друг на друга. Правда, еще недостаточно для того, чтобы вас можно было спутать - кто на самом деле рожден троллем, а кто человеком. Ваша людская часть племени уже догнала своих побратимов по силе и росту. Наверное, вы хорошие воины. Этого я не знаю: за последние двести лет ваше племя не участвовало ни в одной войне, хотя вербовщики и пытались заполучить хотя бы пару ваших ребят. Но я отвлекся. Вы, люди, стали троллями. Ты сам называешь себя троллем. Ведь это так?
     Все, что он говорил, было чистой правдой.
     - Да.
     - Отлично. Значит, если тролль не сдержит свое обещание, нарушит данное слово, то он перестает быть троллем. Это тоже так?
     - Да.
     - А кем же он тогда становится? Скажи мне, Лукка.
     - Тенью. Своей собственной тенью. Потому как душа его никогда не причалит к Берегу.
     - Я спас твою жизнь. Ты мой должник, Лукка. Я хочу, чтобы у нас все было по-честному. Я хочу, чтобы ты помог мне в моем деле, в моей мести. Обещаешь ли ты служить мне, пока я не скажу тебе: ?Ты свободен от своего слова? - и не вознагражу тебя за твою службу, твое послушание и терпение?
     - Да...
     Скорпо, шагнув ближе, протянул ко мне руки ладонями к небу. Глубоко вздохнув, я положил свои лапы в его ладони.
     - Даю слово...служить тебе. , мастер... пока смерть... или вы сами... не отпустите меня...
     Пара мулов укатила восвояси, увозя с собой колдуна. Мастер Скорпо не оставил совершенно никаких распоряжений, кроме как отдыхать, набираться сил и запасов продовольствия. Сам он обещался быть через день-два и очень просил не скучать в его отсутствие. Можно было подумать, что прошедшую неделю я в гордом одиночестве веселился до упаду.
     Но ближе к вечеру я неожиданно заскучал. К тому же заморосил дождик, и я, забившись в свой угол, начал всерьез подумывать, где бы добыть вина или хорошего собеседника. Хотя одно без другого, насколько я понимаю, в мире никогда не водилось. Сидя на валуне у входа в пещеру, рассматривая раннюю Старшую Сестру - первую из двух лун - и в размышлениях о несбыточном я задремал, в коем состоянии провел время почти до утра.
     Солнце еще и не думало вставать, но на востоке уже можно было различить первые сполохи протирающего глаза светила. Было прохладно, и мне пришло в голову, что пора бы вплотную заняться своим гардеробом, так как безрукавка из кожи буйвола - вещь, несомненно, хорошая, но не настолько, чтобы спасти от утренних, а затем уже и от надвигающихся зимних холодов. При мысли о холодах вместе с мыслью об одежде я вдруг вспомнил, что подходящий материал для моей еще не сшитой душегрейки нахально бродит рядом. Буквально накануне я наткнулся на совершенно отчетливый медвежий след невдалеке от красной пещеры.
     Прикинув, что к чему, я решил не дожидаться, пока действительно наступит утро, а потихоньку отправляться в путь-дорогу за своей одеждой, а заодно и за своим завтраком, обедом и, надеюсь, ужином. А если учесть, что совершенно рядом, в трех шагах, стоит дерево с выводком пчел, то можно представить себе, какое пиршество я мог себе закатить.
     Смахнув слюну, отряхнув и оправив одежду, я начал наряжаться на охоту. Проверив лук и запас стрел, я отыскал моток хорошей веревки. Веревка была гораздо хуже той, на которой пытались повесить нас с гномом, но для моих сегодняшних целей вполне подходила. Отбирая по степени годности стрелы, я неожиданно подумал о том, что совершенно не помню величины следов, а следовательно, не знаю и величину зверюги. Разумно было предположить, что здесь одними стрелами дело могло и не обойтись. Поэтому колун, до этого служивший только для рубки дров, отправился со мною на освоение нового для него ремесла.
     И вот я, вооруженный, в меру голодный и холодный, отправляюсь в путь. Утренний лес всегда сквозил чистотой и прохладой. Зверюшки еще не высунулись из своих нор, а птицы не покинули гнезд в поисках пропитания. До пещеры, откуда я решил начать охоту, было не так уж далеко, но временами я просто так останавливался, любуясь радующими глаза и душу местами.
     Я еще не вышел к красной пещере, как невдалеке послышался треск ломающихся веток. Наверняка моя шубейка-душегрейка была разбужена каким-нибудь пройдохой или просто была не допущена домой ввиду позднего прибытия. Так или иначе, она перла почти на меня, сопровождаемая шумом и недовольным ворчанием.
     Прикинув путь зверя, я бросился наперерез, чтобы он уж наверняка не проскочил мимо. Продираясь сквозь чащобу, я вскоре выскочил на небольшую поляну, пересеченную тропой. Приглядевшись, я понял, что дорожка вела к той самой пещере, от которой я и собирался начать поиски.
     Резонно прикинув, что если что-то и делается, то наверняка к лучшему, я приготовился к встрече. Судя по звукам, зверюге надоело ломать ветки, и, как все приличные люди, она топала по дороге прямо на поляну. Не теряя времени даром, я воткнул с десяток стрел прямо перед собой в землю, чтобы не тратить времени потом. Колун предусмотрительно я так и оставил висеть на поясе. Как только последние приготовления были закончены, в начале тропы появился хозяин леса.
     Довольно крупный экземпляр медведя шел прямо на меня, пригнув голову. Великан явно шел по следу, и я про себя воздал хвалу Небесам, что это был не мой след. Когда бурый вышел на саму поляну, он почуял мое присутствие. Я поднял лук и, натянув тетиву, прицеливался в косолапого, выжидая подходящий момент. Конечно, можно было рискнуть и попытаться попасть прямо в глаз. Но я не настолько меток, чтобы с двадцати - двадцати пяти шагов зазря тратить стрелы.
     Медведь поднял голову и уставился злыми черными глазками на меня. Мамуля всегда говорила, что терпение - это не мое качество. Тренькнула тетива, и стрела понеслась. Все-таки было далековато - зверь мотнул головой, когда что-то, врезавшись прямо в лоб, отскочило в сторону, только поранив кожу. Справедливо решив, что причиной пчелиного укуса был я, зверь заревел и ринулся на меня.
     В считанные секунды я израсходовал весь стоящий передо мной частокол стрел, украсив косолапому всю достигаемую для обстрела шкуру. Теперь он был похож на возмущенного жизнью, разожравшегося дикобраза, который, переваливаясь с боку на бок, со скоростью хорошего гуся несся на меня. Я отбросил лук в сторону, чтобы в предстоящей свалке его, не дай бог, не попортили. Выхватив топор, я встал в стойку, чуть-чуть присел и завел оружие слева.
     Я никогда не слышал, чтобы медведи прыгали на свою жертву (тьфу, не сглазить!), я хотел сказать, на своего противника, подобно волку или какому другому тигру, льву и т. д. Этот прыгнул. Видимо, совсем одичал. До меня оставалось шага два, как он буквально воспарил над землей.
     Единственное, что я смог сделать, чтобы не оказаться под тушей зверя, так это отскочить в сторону. Правда, я еще поддал ?пролетавшему? мимо топором по заднице, дабы тот знал, кто сегодня главный.
     От такого отношения к природе медведь осатанел окончательно. Кажется, уже ничего не соображая, он поднялся на задние лапы и пошел на меня.
     - А глаза у тебя действительно бешеные! - Хорошо, что у топора была длинная рукоять. Колун прошелся бурому по зубам, пробуя их на вкус.
     Медведь мотнул головой, наверное прикидывая, чего и сколько во рту у него не хватает.
     - Ты, придурок, давай договоримся! Шкуру мне, мясо оставь себе, и разойдемся по домам!
     Я рубанул его еще раз, но уже по протянутой лапе.
     Явно показывая свое несогласие, зверь умудрился сигануть на меня еще раз, и самое обидное было в том, что это ему удалось! Я внизу, он сверху, еще немного - и здесь такое начнется! Я пошел ва-банк. Окровавленные клыки зверя лязгали у самого моего горла. Каким-то образом я ухитрился вывернуть собственную левую и двумя пальцами въехать ему в глаза. Зверюга негодующе заревел дурным голосом, а я тем временем, несмотря на хлынувшую мне в морду кровь, все двигал и двигал свою левую клешню вперед, в то же время высвобождая из его объятий правую, сжимающую удлиненный штоск, который по совету Дырявого Мешка я начал носить за голенищем.
     Зверь лапами старался вытолкнуть мою руку из своего черепа, тем самым дав возможность поработать правой, вооруженной рукой. Взмах влево, взмах вправо - обоюдоострое лезвие вырывало клоки шерсти и кожи из горла противника, выпуская на волю реку жизни. Рев перешел в хрип, кости основательно затрещали под тушей обмякающего зверя. Моя кровь с разорванных рук смешивалась с . медвежьей. Еще раз извернувшись, я змеей выскользнул из-под агонизирующего зверюги. Сжатые легкие буквально разрывались от долгожданного воздуха.
     - Да что ж вы все меня придушить хотите!
     Несмотря на то что меня просто безумно шатало, я подхватил валявшийся на земле топор.
     Зверь еще дергался. С наступающим ужасом я понял, что этот громадный окровавленный кусок расстающегося с жизнью мяса просто жаждет забрать своего убийцу с собой на Другую Сторону Великой Реки .
     Никогда не думал, что мой голос может быть подобен рыку раненого медведя:
     - ДА СДОХНИ ЖЕ ТЫ, жакхе ОТРОДЬЯ!!! - Колун врезается в голову зверя, проламывая кости, разбрызгивая кровь и мозги.
     Солнце уже основательно решило встать, когда я наконец очнулся. Тошнило, хотелось пить. Видимо, Удар, прикончивший зверя, лишил меня всех сил. Его неподвижная туша валялась у самых моих ног. Я привстал, опираясь на топор. ?Надо бы не забыть найти стрелу?, - это последнее, что пронеслось у меня в голове до того, как я увидел ЭТО.
     На восточной стороне поляны стоял белоснежный единорог. Восходящее солнце било из-за скал над красной пещерой ярким белым светом. И в этих лучах божественное создание просто светилось небесным, неземным. Такое суще