олос  Ночи  выхватил  свой меч резким
движением, но не вонзил в землю, а просто отбросил в сторону.
     Лайгрила поняла, что настал ее  черед.  Она  поднялась  со
своего почетного места, держа над головой руку с  зажатой в ней
монетой Вэнтиса.
     - Клинок!  -   произнес  Голос  Ночи  таким  тоном,  каким
называют пароль.
     - Корона! - эхом отозвался Сайто.
     Лайгрила разжала руку. Золотая монета звякнула  о камень и
шесть голов тут же склонились к ней, но Кеасор опередил всех.
     - Корона, - хрипло сказал он.
     - Ты счастлив в игре,.. лоин  Кетиар!  -  поклон,  который
отвесил сопернику Голос Ночи, трудно  было  назвать  иначе  как
издевательским. - Тебе начинать!
     В  эту   минуту  алая  шелковая  повязка  мелькнула  среди
непокрытых голов. Все-таки Кетиар пришла взглянуть, как ее брат
будет отстаивать  свою честь перед этим... подстрекателем! Алая
повязка на секунду отвлекла взор  Лайгрилы,  а  когда она снова
взглянула  в  круг, Сайто уже стоял  в  центре, и лютня -  его,
серебристая - висела у него на груди.
     - К вам обращаюсь,  Владычица  Анхемар и Владыка Кеасор! -
Гул толпы сразу смолк. -  Да  не будете вы пристрастны в  своих
суждениях и отдадите победу тому, чья она по праву!
     - Разве  Владычица   Анхемар   -   сама  Андсира,  что  ты
приписываешь ей  высшую  справедливость?  - насмешливо возразил
Голос Ночи.
     Сайто ничего на это не ответил. Его руки легли на лютню, и
струны дрогнули. И Лайгрила тоже  дрогнула  -  она сразу узнала
эту гордую и тоскливую песню, любимую всеми крестоносцами:
                Я не чужой, я не святой,
                Меня мой грех не тяготит...
     Да, менестрелю Кеасора  нельзя было отказать в уме - песни
Голоса Ночи знала уже вся армия, и Сайто намеренно выбрал песню
в том же стиле. Это был козырь, который не бьется.
                Меня любовь не берегла -
                Я ей иное предпочел,
                Я пил из звездного котла
                И осенял себя мечом...
     Последний  суровый  аккорд  замер  над  безмолвным  Кругом
Совета. Сайто  поклонился  Владыкам  и  ушел  из круга, уступая
место Голосу Ночи. Интересно, как  тот  будет  выпутываться  из
этой ситуации  - ведь "Наемники" или  другая песня в  этом роде
сейчас будут просто неуместны!
     Хейн  поднял руки  вверх  и лишь произнес  тихо  - но  его
услышали все: "Храни меня, Властная, и ты, Гэльдаин!"
     Из перебора  струн  родилась  медленная мелодия, в которой
были  и  насмешка,  и  вызов. Голос Ночи не  торопился  запеть,
дразня слушателей целую  минуту, и вдруг  не то пропел,  не  то
проговорил, удивляясь и издеваясь:
            Менестрель, а менестрель!
            А давай мы тебя...(небольшая пауза) уничтожим!
            И тогда, без сомнения, нам будет легче дышать -
                                                        о-о!
     Последний возглас   Голоса   Ночи   стоном   отозвался   в
ошеломленной толпе - и Лайгрила  внезапно  ясно  осознала,  что
этот  поединок  Сайто  проиграл  еще  в  тот момент, когда  она
спровоцировала Хейна на этот вызов...
            Ох, люблю! Ох, люблю беззащитных прохожих!
            Вот убьем, и не  будет  никто наших дев отвлекать -
                                                            во!
     Случайно Лайгрила  натолкнулась  взглядом   на   Кетиар  и
увидела, что щеки у нее полыхают ярче повязки на голове.  Ох не
к добру это, ома-эдж Сира!
     А  Голос  Ночи,  как   ни   в  чем  ни  бывало,  продолжал
издеваться:
            Менестрель, а менестрель!
            Вот ты все время поешь о свободе, ведь так?
            А вот взять бы тебя, например, заковать в кандалы -
                                                         о-о!
            И живи, как посмешище в нашем народе...
            Или нет - лучше чисти до блеска котлы - во!
     Напряжение в  толпе  нарастало... Воистину, Голос Ночи при
рождении  был  отмечен  самой  Андсирой - то, что  он  нахально
проделывал на глазах у всех, было просто гениально...
            Ой, народ, все сюда! Посмотрите, он вынул мечишко!
            У любой из нас ножик длинней -
                              да он кервит, видать!..
     Он запнулся на полуслове и умолк: большой метательный  нож
вылетел из толпы и вонзился в землю у самых его сапог. И тут же
раздался гневный, чуть хрипловатый женский голос:
     - Сайто! Я женщина и не имею права с ним драться - но и ты
не мужчина, если до сих пор терпишь все это!
     - Я действительно вытерпел слишком много от этого наглеца!
- Сайто резко повернулся к  Голосу  Ночи. - Но как ты,  грязный
наемник, смеешь публично оскорблять мою сестру?!
     - Видят Эннор на  небе и Андсира  на земле, -  Хейн  снова
воздел руки к небу, - не  я первым обнажил оружие в этом кругу!
А что до твоей сестры - ты сам назвал ее, лоин Кетиар!
     Ах,  вы же еще не знаете,  Владычица!  -  он  покосился на
Лайгрилу. - Вчера Левелл из Корма снова был  пойман  у  палаток
ваших диких кошек. Согласно вашему приказу, его следовало гнать
в шею - но мальчишка обнажил меч. И  ваша пятисотница Кетиар...
справилась, -  лицо  его  перекосила  презрительная  усмешка. -
Предварительно  наигравшись  с ним,  как  кошка  с  мышью...  -
последние слова он  проговорил, торопясь, так как перед ним уже
вырос Сайто с мечом в руке:
     - Защищайся, шут без чести и совести!
     - С удовольствием! - Голос Ночи одним  прыжком добрался до
своего клинка и в последнюю секунду ловко парировал удар.
     Все  оцепенели  -  песенный  поединок был одним  из  самых
святых ритуалов  Долквира.  Лишь в смутных легендах сохранились
воспоминания о том, как  его  оскверняли поднятием оружия, и уж
никогда никто не слыхал о подобной схватке, ниспровергающей все
законы и традиции!
     О том, что  Кетиар с мечом  не уступит Кетиару  с  лютней,
знали все. Но сейчас силе и напору Сайто противостояли гибкость
и  ловкость  его  противника.  Казалось,  Голос  Ночи  даже  не
пытается атаковать, но ни  один  удар Кетиара не достигал цели.
Менестрель наемников уходил легко, словно  танцуя,  и  на  пути
меча Сайто  оказывались  то  его  собственный  клинок, то рука,
обернутая  старым  зеленовато-бурым  плащом.  Кетиару  же   его
великолепный черный плащ только мешал.
     - Я  впервые  вижу  столь  совершенную  школу  Поречья,  -
коснулся слуха Лайгрилы нервный  шепот  Кеасора. - Сайто, с его
тондской выучкой, долго не продержится...
     И  в   этот  самый  момент  менестрель  крестоносцев,  уже
порядком измотанный своим противником,  совершил  ошибку. Голос
Ночи сделал какое-то  неуловимое  движение - и серебряное шитье
на рукаве Сайто окрасилось  кровью.  Толпа ахнула, и это вывело
Лайгрилу из оцепенения. Начисто забыв про свое звание и про то,
что ей  уже давно не двадцать, она сорвалась  с места и зеленой
стрелой кинулась к дерущимся:
     - Остановитесь! Не надо, ... Хейн!
     Голос Ночи как раз отражал очередной удар Кетиара. Но крик
Лайгрилы  заставил  дрогнуть его руку, конец меча прошел  ниже,
чем ему хотелось, и со всей силы полоснул Сайто по  пальцам, не
защищенным  боевой  перчаткой. Тот выронил меч, а Лайгрила  уже
стояла между ними, и взгляд ее, полный ужаса, метался от одного
менестреля к другому.
     - Будь ты  проклят,  наемник!  -  Кетиар  пытался обтереть
кровь с раненой руки краем  плаща,  но она все равно капала  на
землю,  и  темные  капли  выделялись  в   пыли  и  вытоптанной,
умирающей траве, как приговор Голосу Ночи. - Ты хоть понимаешь,
что натворил?!
     - Я не  хотел... - Вся дерзкая самоуверенность моментально
слетела  с  Хейна,  во  взгляде  застыло  отчаяние.  -  Клянусь
милосердием  Гэльдаин,  Владычица  -  я  мог  бы его убить,  но
искалечить   руку   другому  менестрелю  -  на  такое  даже   я
не способен! Сегодня я и вправду заслужил смерть.
     - Смерть!  -  глухо  отозвалось  в  толпе,  и  уже  начали
продвигаться  вперед  лучница Кетиар и несколько таких же,  как
она... Но Лайгрила шагнула вперед и заслонила собой менестреля.
     - Стойте! В том, что случился этот  поединок, виновна лишь
я, и он мой, а не ваш!
     Сколько  раз  за эти годы ей приходилось  вот  так  стоять
лицом  к лицу  с  разъяренной толпой! Но  впервые  то, что  она
сейчас провозгласит, не будет воспринято как должно...
     - То, что он  сделал  с моим  братом,  хуже, чем смерть! -
глаза Кетиар были совершенно бешеными. - Мы повязаны кровью!
     - Дева  стрел Кетиар,  не  Голос Ночи, а  ты  и твой  брат
первыми схватились за оружие  на  песенном поединке! - Это было
сказано так,  что даже неукротимой пятисотнице сделалось жутко.
- Поэтому слушайте мой приговор. Властью, данной мне Андсирой и
королем из  дома Вэйанор, с этого  часа в течение  четырех дней
Голос Ночи  находится под моей  рукой! По истечении их он будет
объявлен  вне закона  -  но лишь в  пределах  долины Тонда,  от
Каменных Колец на западе до владений Кети и границы с Эреджраэн
на востоке. Эти четверо суток даются ему на  то, чтобы покинуть
эти места, но до тех пор  никто, и в особенности ты, дева стрел
Кетиар, не  смеет  причинить  ему  никакого  вреда! Я, Лайгрила
Анхемар, скаллоини-нэ-джельтар  короля  Вэнтиса, сказала - и да
будет так!
     - Услышано и засвидетельствовано!  -  Пятисотница  Энаннин
Полуведьма, стоявшая  в  первом  ряду, отсалютовала мечом своей
владычице. Кеасор встал рядом с нею и повторил ее слова и жест.
     - А сейчас он уйдет отсюда, и уйдет невредимым, - Лайгрила
произнесла эти слова и почувствовала, что  силы вот-вот оставят
ее.
     И тогда  свершилось  небывалое:  дерзкий  Голос  Ночи,  не
желавший  склоняться   ни  перед  кем  из  Властителей  Запада,
опустился на одно колено перед Лайгрилой и поднес  к губам край
ее зеленого плаща. Так мог приветствовать только высокородный и
только своего  непосредственного властителя, которому  присягал
на верность. Затем  он подхватил лютню, шагнул в толпу, которая
расступилась перед ним, как перед прокаженным  и быстро скрылся
с места происшествия.

     Синеватые сумерки  сползли  в  долину.  Лайгрила  сидела в
своем  шатре  совершенно одна. Только что ушел  Кеасор,  и  она
осталась наедине со своими мрачными мыслями.
     С Кетиарами надо было что-то  делать.  Правда,  брат уже и
так был достаточно наказан  всем  происшедшим. Хальдок-целитель
осмотрел его  рану и  нашел ее не такой уж  опасной - порез был
глубоким, но кость  задета только на мизинце. Хотя ему пришлось
долго повозиться,  Хальдок  клятвенно  обещал, что по истечении
двух или трех созвездий - на  это уж воля одной Андсиры - Сайто
будет владеть правой рукой так же свободно, как до поединка.
     Но  вот   сестра...   Информация   Голоса  ночи  полностью
подтвердилась,  и  за одно это Кетиар заслуживала  кары.  А  уж
сотворенное сегодня...  Но  и  нарушение приказа, и осквернение
ритуала, если они не повлекли  за  собой  слишком  непоправимых
последствий, на легкую смерть не  тянули.  Изгнание  из  армии?
Кого  угодно,  только  не  Кетиар.   Зная   ее   жестокость   и
мстительность,  это  означало   существенно  уменьшить  надежду
дожить до того дня, когда Ассэн узнает имя  своего отца. Другую
пятисотницу -  Майлин  или  Гэйвин  -  Лайгрила не задумываясь,
разжаловала бы  в  рядовые  лучницы,  но  Кетиар  все  же  была
высокородной...
     Внутрь просунулась  голова  Оллаты  -  одной  из  девушек,
стоявших в карауле у шатра.
     - Скаллоини,  некий   молодой  властитель  Севера   желает
говорить с вами.
     - Кто такой? - вскинулась Лайгрила.
     - Он не назвал себя,  скаллоини. Утверждает, что вы хорошо
его знаете.
     - Оружие при нем есть?
     - Только обычный длинный кинжал.
     - Ладно, - тяжело вздохнула Лайгрила, - пусть войдет.
     Он вошел  и встал в центре шатра, так,  чтобы свет упал на
его лицо. Молодой  стройный воин с кожей цвета темного серебра,
как  у   многих   северян,   в   темно-синей   дорогой  одежде,
перехваченной серебряным поясом-цепью с кинжалом. Рубашка более
светлая, оттенка  морской  волны,  белоснежный  плащ  лежит  на
плечах, не скрывая серебристого  ожерелья  изумительной работы:
две  чайки  с развернутыми  крыльями,  клювами  друг  к  другу,
вплетены в волнистые линии узора цепи.
     - Кто ты? - спросила Лайгрила и  вдруг  услышала  в  ответ
знакомый насмешливый голос:
     - Значит, и ты не узнала, Владычица?
     Секунду Лайгрила стояла, отказываясь верить своим  глазам,
а потом выглянула из шатра и окликнула девушек:
     - Оллата, Эламин,  вы  обе  свободны  до  полуночи. У меня
важный разговор с этим человеком.
     Лучницы не  заставили  ее  повторять  дважды  и удалились,
весело  переговариваясь.  И  только   тогда   Лайгрила  посмела
изумленно спросить:
     - Рэссла вирз, неужели это ты, Хейн?
     - С твоего  позволения,  Владычица  -  Хейнед  Рондмар  из
Ирганто. Тебя это удивляет? Тем не  менее,  это  мое  настоящее
имя, - он усмехнулся, и эта усмешка вдруг поставила все на свои
места. Перед  Лайгрилой был все  тот же Голос Ночи, несмотря на
металлический   пояс    высокородного,   ожерелье   и    темную
переливающуюся ленту через лоб.
     - Зачем же ты скрывал это имя, если оно твое по праву?
     Он, не дожидаясь приглашения, опустился  рядом  с  нею  на
подушки.
     - Долгая история,  но  ты,  Владычица,  заслужила право ее
услышать. Я был старшим сыном в семье прибрежного властителя из
Ирганто, и чем  старше  становился, тем больше отец подозревал,
что  я  не  его  сын. Отец внешностью был  истинный  Властитель
Запада, а я... сама видишь. Мое появление на свет связывалось с
одним капитаном, который как раз в  ту пору был вхож в его дом.
Да и характер мой отцу всегда не нравился...
     Когда  мне  было шестнадцать, у меня появился  брат  -  до
этого была только  сестра, моложе меня. А когда мне исполнилось
двадцать, отец  лишил  меня  наследства  в  пользу братишки, по
официальной  версии  -  за  дела  с  пиратами и  участие  в  их
экспедициях. Но все  это  было ложью  -  корабль, на котором  я
плавал в Кайтомару и на Солнечное взморье, не  был пиратским. А
правда была мне хорошо известна...
     Тогда-то  я  и  надел  фиолетовый  плащ  воина  Сиры.  Да,
Владычица, как это ни странно, но и я был крестоносцем.  Всем в
Землях Ночи хорошо  известно, как легко в долине Тонда делаются
имена,  состояния,  карьеры...  а  как у ведьм обстоят  дела  с
истинной верой, меня поначалу не слишком-то волновало. Два года
я бесчинствовал на побережье в составе конников Аренна Ласдора.
Но  постепенно  я стал  прозревать.  Если  дело  обстояло,  как
уверяли меня, во власти  ведьм-еретичек  - то почему воины Сиры
не покинули долину Тонда  вскоре  после того, как пал последний
оплот Хозяйки Димерл? Неужели Правителю  Эланару  было  не  под
силу  править  Дорисом  без  помощи  дома  Вэйанор?  И  когда я
окончательно  понял,  что ведьмы  давно  не  являются  силой  и
последние  пятнадцать  лет Вэнтис воюет со свободным Хиорном  -
тогда я дезертировал.  А еще через полгода в отрядах ополчения,
подчиненных лоину Кеасору, объявился  менестрель  Хейн, простой
наемник без имени рода...
     Голос Ночи умолк, но было очевидно, что его рассказ еще не
окончен.
     - А  сколько   тебе  лет  сейчас?  -  неожиданно  спросила
Лайгрила.
     - Двадцать пять, Владычица.
     - Мой  сын  моложе   тебя   на  три  года...  -  задумчиво
произнесла она. Теперь настала его очередь изумиться:
     - Что ты говоришь,  Владычица! Я думал, ты старше меня лет
на семь-восемь, не больше! - Он  окинул  взглядом  ее  стройную
изящную  фигуру,  темные  волосы,  рассыпанные по плечам  -  не
длиннее,  чем  носили  Властители  Запада.  Часто  издалека  ее
принимали за юношу-крестоносца, и Лайгрила знала это.
     Хейн вдруг рассмеялся:
     - Однако, Владычица, это было редкостное зрелище, когда ты
сегодня, как юная дева, кинулась нас разнимать!
     - Да уж, представляю! - невесело усмехнулась Лайгрила.
     - А  знаешь,  - он осторожно коснулся ее  руки,  -  только
потому я и пришел с тобой попрощаться. Да, я благодарен тебе за
спасение моей жизни -  но еще больше за то, что ты  не пожалела
для меня частички себя истинной. За вскрик: "Не надо, Хейн!"
     - И  из  уважения  ко  мне  ты  решил  одеться  подобающим
образом?
     - Ни  в  коей  мере!  Просто я слишком хорошо  знаю  Карис
Кетиар...
     - Карису, - машинально поправила Лайгрила.
     - Именно Карис. Имя ей нарекли  явно  не  жрицы Андсиры, и
передо мной нечего этого стесняться.
     - Откуда ты  это  знаешь? Твоя осведомленность меня иногда
просто убивает.
     - Работа у меня такая, - он опять рассмеялся. - Так вот, я
слишком хорошо знаю Карис Кетиар, чтобы  понимать,  что  ее  не
остановит ни  твое  четырехдневное  покровительство, ни границы
долины  Тонда  -  ведь  я  принародно  посмеялся  над  ней. Еще
подошлет  какого-нибудь   наемного   убийцу...   А  этот  облик
властителя хорош тем, что даже ты, Владычица, не узнавала меня,
пока я не заговорил - а  голос при случае и изменить можно. Кто
ожидает от  скромного менестреля наемников чего-то подобного? -
он поиграл  длинным концом своей  головной ленты. - Так что это
всего лишь дополнительный шанс скрыться.
     - Так вот почему ты не преклонил  колено  перед  Сайто  во
время вызова! - внезапно догадалась Лайгрила.
     - А с какой стати? Конечно, одна Андсира знает,  чей сын я
на самом деле, и я уже давно привык неплохо чувствовать  себя в
любом облике - но  все же я Рондмар! Другого имени рода  у меня
нет, и от этого я отказываться не собираюсь!
     - А мне  больше  нравилось  имя  Алкар  Вэйан, - возразила
Лайгрила. - Что-то в этом было таинственное и красивое...
     - Ну конечно, для прекрасной лоини Анхемар...
     - Да какая  я,  к  Айлучи,  Анхемар!  Это Кеасор придумал,
чтобы Вэнтис и прочее командование ко мне уважением прониклись.
А на самом  деле я просто Лайгрила-найденыш, выросшая среди так
называемых презренных коневодов. Так  вот жизнь  сложилась, что
фактически воюю против своих. И  тоже  в  любом облике чувствую
себя неплохо, так что тогда, у костра, это была не маскировка.
     Пожалуй, это был  первый случай в жизни Голоса Ночи, когда
что-то заставило его лишиться  дара  речи. Наконец, он с трудом
проговорил:
     - Владычица,  ты  говоришь  такие   слова,   что  рассудок
отказывается их воспринимать. Я  по  твоим глазам вижу, что все
это истинная правда - но  это  глаза  Владык Лигодола, зеленые,
как трава! Поверь,  я повидал немало,  но в жизни  не  встречал
женщины, более, чем ты, подходящей для роли властительницы.
     - А  Правитель  Эланар, по-твоему,  родился некоронованным
королем  Тонда,   мановением  руки  посылающим  в  бой  вольных
хиорнцев? - глаза Лайгрилы недобро сверкнули. - Жизнь заставила
- и его, и меня.
     - Теперь мне  многое стало ясно,  - Хейн произнес это, и в
голосе его прозвучали печаль  и  боль. - Слава твоя разлетелась
далеко за пределами долины Тонда.  Когда  я  вместе с ожерельем
приморских властителей  спрятал  подальше  имя Хейнед Рондмар и
сделался...  Голосом  Ночи, я понимал, что ты  -  главный  узел
всего.  Без  тебя все интересы Земель Ночи  в  этой  израненной
долине никогда  бы  не  осуществились.  Ты  знала все! Каким-то
неведомым чутьем ты угадывала все действия Эланара - и там, где
была ты,  он не ведал успеха.  Традиции юга, характер  тех, кто
служил дому Эланар -  ты  видела насквозь каждого хиорнца! Тебя
называли  Лайгрилой  Стальные  Когти,   боевой   кошкой  короля
Вэнтиса, тебя проклинали в каждом  хиорнском  доме...  И я пел,
заставляя людей задуматься - так  ли  уж хорошо идти в бой  под
твоими знаменами? За что воевать Детям Ночи с хиорнцами, если у
них одна Андсира на всех? И лишь недавно мне открылось другое -
любой крестоносец на твоем  месте  наломал бы столько дров, что
ополчение с проклятиями отвернулось бы он  него.  За  тобой  же
по-прежнему шли!  Пр