с,  господин
Корт...
   Одно из зеркал в глубине салона чуть  сдвинулось,  обнажив  узкий  темный
проход. Он привел к слабо  освещенной  площадке  с  черной  дырой  коридора,
угадывавшегося в полумраке.
   - Осторожно, - предупредила спутница и крепко взяла гостя под руку.
   Через несколько шагов в узком бетонном коридоре уже  ничего  нельзя  было
различить. Несколько раз коснувшись плечом  стены,  Корт  понял:  любой,  не
знавший назубок этого лабиринта,  без  провожатого  не  сделал  бы  шага.  В
двух-трех местах девица, будто  видела  в  темноте,  вдруг  останавливалась,
протискивалась первой и бережно проводила Корта  сквозь  такие  щели,  через
которые  можно  было  продвинуться  лишь  поодиночке.  Бизнесмен  готов  был
поклясться, что по пути они миновали несколько постов,  таившихся,  по  всей
вероятности, в нишах: проходя, он ощутил сдержанное дыхание и  запах  табака
буквально в двух-трех метрах от себя,
   - Не страшно? - через несколько минут спросила провожатая.
   - Мне нечего бояться, я ведь приехал не за  тем,  чтобы  вас  украсть,  -
шутливо ответил босс. - Но если честно, с вами в этой дыре приятней.
   - Меня специально держат, чтобы я скрашивала эту дорогу, -  словоохотливо
объяснила девушка. - В наше время нервы у всех стали такими плохими.  Многие
гости боятся темноты...
   Где-то далеко впереди уже тускло  светила  лампочка,  и  Корт  решительно
двинулся ей навстречу. Скоро он очутился в светлой приемной. Казалось, здесь
был совсем иной мир - большая, без окон комната была убрана под  старину.  У
стен, обтянутых  дорогим  цветастым  гобеленом,  стояли  козетки  с  гнутыми
ножками. На полу, накрывая всю середину просторного помещения,  распластался
огромный пышный ковер. По  углам  над  высокими  китайскими  вазами  свисали
шелковые  абажуры  светильников.  Вся   эта   роскошь   выглядела   особенно
великолепно после немого черного подвала, который остался позади.
   - Надеюсь, вас не очень затруднила дорога? -  раздался  чуть  насмешливый
голос.
   Босс обернулся. Рядом стоял элегантный Восточный вождь.
   Пропуская гостя вперед,  вождь  провел  его  в  свой  небольшой  кабинет.
Довольно скромная обстановка, телетайп и  портативная  шифровальная  машинка
подчеркивали деловитость хозяина. И Корт  решил  было  сразу  изложить  суть
дела, но вождь остановил:
   - Вы специалист. Как мои подвалы?
   - Надежней моих убежищ, - не задумываясь, ответил  знаток.  -  Выдумка  с
зеркалами просто гениальна. Совершенно исключено нападение полиции...
   - Полиции? - Господин Восток вдруг принялся хохотать. Корт с  недоумением
воззрился на развеселившегося гангстера.
   - Ну, Ген, давно я так не смеялся!  -  наконец  сообщил  вождь.  -  Да  в
радиусе трех километров нет ни одного полицейского! Здесь же моя территория.
А в подвале заставляет сидеть обычная деловая конкуренция. Вы же  знаете,  в
моем бизнесе нелегко поддерживать дисциплину.
   - О конкуренции я не подумал, - признал  Корт.  -  Впрочем,  по-видимому,
именно в ней причина нашего свидания. Как вам уже несомненно известно, утром
я был вызван в  Особый  комитет.  Меня  не  удивило,  что  сенатор  Дан  был
осведомлен  о  вашем  совещании.  Абсолютную  тайну,   по-видимому,   вообще
сохранить невозможно...
   - Согласен, - кивнул гангстер, поправляя свой галстук.
   - Я огорчен другим. - Корт сделал эффектную паузу. - Сенатор все знает  о
намерениях синдиката! Абсолютно все!
   - И вы, Ген, считаете, что сенатор получил сведения из наших рук?
   - Вот именно. - Корт постарался принять обиженный вид. -  Можно  было  бы
меня заранее поставить в известность.
   - Не думаю, чтобы мои компаньоны снеслись с  мистером  Даном  у  меня  за
спиной. Не собираюсь подозревать в доносе и вас: вам известно ровно столько,
сколько нам нужно. Все это не имеет никакого значения.
   - Но, господин Восток, я  рассчитывал  на  должную  искренность  в  наших
отношениях.
   - Верно. На  искренность,  но  в  разумных  пределах.  Хватит  заниматься
лирикой. У вас же отличное положение - вы на середине доски. На одном  конце
- мы, на другом - сенатор. Что вам еще  нужно?  Давайте  по  существу.  Чего
хочет сенатор Дан?
   - Старик не намерен вмешиваться в ваш бизнес. Синдикат вполне  уважаемая,
хорошо себя зарекомендовавшая система. Разумеется, вы вольны проявлять любую
деловую инициативу, какую сочтете  необходимой.  Но  сенатор  просит  учесть
приближающиеся выборы. Он рекомендует воздержаться от критики  правительства
и в особенности президента.
   - Передайте, Ген: критики не будет, - твердо обещал Восточный  властелин.
- Еще что?
   - Сенатор также просил не спешить. Все-таки дело из ряда вон выходящее. В
ближайшие два-три дня он намерен провести совещание у Первого...
   - Не обещаю! - оборвал вождь. - Вы же сами деловой человек  и  понимаете,
что успех зависит и от сроков. Они там, в столице, будут копаться полгода...
   - Речь идет максимум о неделе, - настаивал Корт.
   - Я и сам еще не знаю точных сроков. Этот вопрос обсуждается. -  Гангстер
откинулся в кресле, давая  понять,  что  дальнейший  разговор  на  эту  тему
считает излишним. - У сенатора были еще вопросы?
   -  Да  нет...  -  поднимаясь,  ответил  Корт.  -  Впрочем,  старик  долго
допрашивал,  как  все  это  начнется.  Но  я  не  смог   удовлетворить   его
любопытство.
   - Существуют разные варианты, -  не  скрывая  улыбки,  сказал  джентльмен
удачи. Он тоже поднялся. - Передайте  сенатору,  что  он  узнает,  когда  мы
остановимся на одном из них.
   - Надеюсь, он узнает об этом заранее?
   Вождь не ответил. Корт понял, что больше ничего в этой конторе узнать  не
удастся...
   7
   Рэм Дэвис, парикмахер  из  поселения  ј  1324-ВС,  не  вызвавший  никаких
подозрений у Главного  компьютера  страны  и  окончательно  приговоренный  к
недельному счастью штатной гадалкой  Радиокорпорации  Энн,  чувствовал  себя
скверно.  Он  понимал,  что  из  него  быстро   и   ловко   лепят   обычного
телевизионного болвана - из тех, что несут с экрана несусветную чушь  и  при
этом еще ухитряются сохранять самодовольный, напыщенный вид. Но сделать  Рэм
уже ничего не мог - дверь студии номер шесть была широко распахнута.
   Едва вместе с Джетой избранник появился на площадке, как к нему подлетела
размалеванная дама в модном полосатом бурнусе.
   - Боже милосердный, да у  него  же  слишком  толстые  губы!  -  Полосатая
закричала так, будто в студии начался пожар. - А нос! Это же черт знает  что
за нос!
   Провинциал смущенно попятился.
   - Д вы на себя посмотрите! - вдруг весьма запальчиво  вмешалась  Джета  и
даже заслонила собой Рэма.
   - Это еще что? - громкоголосая дама словно налетела с разбега на столб. -
Жена? Не волнуйтесь, душечка,  мы  вашего  парня  быстро  сделаем  красивым.
Уверяю, ему пойдут залысины, а нос мы удлиним бакенбардами...
   - Эй, оставьте мой нос в покое! -  Герой-парикмахер  несколько  пришел  в
себя и попробовал было отразить натиск.
   - Угомонись, Мари, - поддержал его Блим-Блям, пробегая  мимо.  -  Мне  он
нужен в натуральном виде.
   - Как скажете, - обиженно отозвалась  дама  и  тут  же  стала  сноровисто
раскрашивать лицо Рэма гримом.
   А  сзади  на  него  уже  наскочил  кто-то  другой  и,  начав   стаскивать
замечательный желтый пушистый пиджак, завопил:
   - Разве это костюм!
   Парикмахер, которому предстояло быть Другом президента,  ощутил,  как  на
него напяливают какие-то тяжелые звенящие доспехи. Он хотел было  взглянуть,
что это такое, но гримерша решительно придержала его подбородок.
   - Не вертитесь, когда люди работают!
   Кругом действительно все суетились. Одни калили Рэма  лучами  прожектора,
другие требовали, чтобы он произнес  несколько  слов  в  микрофон.  На  него
кричали,  его  поворачивали,  усаживали,  снова  поднимали.  Потом  к   нему
подкатили  высокое  зеркало.  Он  увидел  в  стекле  свое  жалкое   подобие,
упакованное в белый, расшитый блестками камзол, с красно-желтой,  измазанной
гримом испуганной физиономией, с коричневыми кругами  у  глаз,  с  безвольно
повисшими руками.
   - Джета! - негромко позвал на помощь растерянный счастливец.
   Но в суматохе его никто не услышал,
   - Господин Блим-Блям, трагедия! - звенел чей-то высокий голос. - Этот тип
на двенадцать сантиметров выше президента! Что будем делать?
   "Сейчас они мне отрубят ноги", - совсем некстати подумал парень,  но  тут
же понял, что теперь никакая шутка его не развеселит,
   - Нельзя, чтобы он свысока смотрел на Первого! - негодовал  где-то  рядом
тот же голос.
   - Меняем эпизод! - скомандовал гений и захлопал в ладоши. -  Не  стоя,  а
сидя! Быстро кабинет президента!
   - Весь? - испугался подскочивший парень-бутафор.
   - Для малого приема! - уточнил Блим-Блям.
   "Куда  я  попал!"  -  ужасался  Рэм,  уступая  всему  этому  круговороту,
подчиняясь командам и  крикам  и  в  то  же  время  понимая,  что  без  этих
уверенных, напористых людей он просто бы пропал на залитом светом необъятном
просторе студии.
   Она была настолько огромной, что выглядела совершенно пустой.  От  самого
потолка, терявшегося где-то высоко вверху за переплетением решетчатых  ферм,
до упругого бесшумного пола, устланного большими квадратными матами,  свисал
тяжелыми бесконечными складками монотонный серый  занавес.  Он  укрывал  все
стены, и голоса надежно тонули в нем. На юрких тележках  с  толстыми  шинами
бесшумно раскатывали операторы. Прильнув к камерам,  они  занимали  выгодные
позиции,  вполголоса  переговаривались  с  осветителями,  а  те,   сидя   за
небольшими переносными пультами, мановением  кнопок  и  клавишей  повелевали
своими приборами, совершавшими в вышине над головами людей сложные  маневры,
прицеливаясь к пятачку, на котором суетился маэстро.
   Блнм-Блям давал последние указания. К небольшому полированному столику  с
резными  ножками,  украшенными  бронзой,  рабочие  придвинули  два  тяжелых,
обтянутых матовым цветастым  шелком  кресла.  И  эти  кресла,  и  столик,  и
тяжелая, литая из меди пепельница, стоявшая  на  полу,  буквально  повторяли
один из уголков кабинета, в котором - к чему уже привыкли зрители  -  Первый
обычно принимал иностранных послов, зарубежных деятелей и прочих  знаменитых
людей. Для полного правдоподобия Блим-Блям приказал  в  некотором  отдалении
поставить  кремовую  пластмассовую  панель,  расписанную  букетами  роз,   -
точь-в-точь как стены в покоях президента...
   - Собака где? - неожиданно спохватился маэстро.
   - Все в порядке! - отозвался один из помощников. - Собака ждет!
   - Осталось семь минут! - вдруг  напомнил  на  всю  студию  оглушительный,
усиленный динамиками женский голос.
   Беготня  на  площадке  стала  стихать.   Рэм   почувствовал   нараставшее
беспокойство - вот уже некоторое время о нем, о виновнике  торжества,  вроде
бы забыли. До встречи с президентом оставалось семь минут, а он не знал, что
надо будет делать, о чем говорить, как вести себя, куда пойти.
   - Джета! - снова позвал парень, ища глазами свою новую знакомую.
   - Здесь, здесь она! Никуда не денется! - успокоил подбежавший  Блим-Блям.
-  Волнуемся!  Нервничаем!  Переживаем!   Одну   таблетку,   чтобы   поднять
настроение, и одну минутку покойного разговора. Все, мой  дорогой,  будет  в
самом лучшем виде!
   Гений возбужденно сыпал словами, подталкивая гостя к шелковым креслам.
   - Садись. Не стесняйся. Привыкай. Осваивайся. Друг президента  осторожно,
придерживаясь за подлокотники, опустился в кресло. Металлические блестки  на
камзоле протестующе звякнули.
   - Не бойся, не развалится, не  упадет.  -  Гений  с  размаху  бухнулся  в
соседнее кресло.
   На его зов подскочила  девушка  в  зеленом  халатике  -  наверное,  имела
отношение к медицине - и сунула Рэму кислую таблетку.
   - Не глотай. Соси. Вникай. Будет все хорошо. Будет  тихо.  Будет  беседа.
Никаких волнений. Никаких переживаний.  Никаких  опасений.  Беспокоиться  не
надо. Нервничать не надо. Сомневаться не надо.
   Рэму вдруг показалось, что и в самом деле незачем волноваться.  Блим-Блям
- человек знающий, и если он так говорит...
   - Нервы надо беречь. Нервы и деньги надо беречь, - бубнил рядом  маэстро.
Он прямо-таки впился в зрачки Друга президента. - У тебя будет много  денег.
Все  будет  замечательно.  Все  зависит  от   президента.   Постарайся   ему
понравиться. Очень милый, очень симпатичный человек...
   Парень слушал  как  в  полусне  -  откуда-то  доносился  журчащий  голос.
Президент, конечно,  милый  и  обаятельный  человек.  Шутка  ли,  специально
приезжает, чтобы встретиться с ним, обычным маленьким человеком...
   - Подумай, какой сегодня исключительный день!  Какая  радость  для  тебя!
Какой почет! Через две-три минуты миллионы зрителей сойдут с ума от зависти!
Миллионы зрителей будут мечтать, чтобы очутиться на твоем месте!  Раньше  ты
сам смотрел и мечтал. И вот наступил этот день!..
   В  студии  было  совершенно  тихо.  Рэм   впитывал   нескончаемый   голос
специалиста по зрелищам. Как верно он говорил! Как ждал он в своем поселении
этого дня! И вот!..
   Одна из стен студии вдруг озарилась красным  светом.  Блим-Блям  встал  и
громко скомандовал:
   - Внимание! Начинаем!
   Сразу же две девушки-ассистентки подняли Рэма и потащили  его  куда-то  в
сторону. Та, что была постарше, все время шептала:
   -  Господин  Дэвис,  все  будет  отлично.  Не   забудьте   поздороваться.
Поинтересуйтесь здоровьем. Помните,  президент  очень,  очень  загружен.  Он
изумительный человек! Он очень отзывчив. Он очень простой...
   Она говорила и говорила тем же мягким, убеждающим тоном, каким только что
с ним разговаривал сам  маэстро.  И  Рэм  со  всем  был  согласен.  Какое-то
незнакомое -  возвышенное  радостное  чувство  переполняло  его.  Ему  вдруг
вспомнилось далекое беззаботное детство, когда  вечерами  он  ждал  у  ворот
отца, который, приезжая с работы, притормаживал метрах в десяти свою красную
малолитражку и весело кричал в открытое окно автомобиля:
   - В каком кармане?
   - В левом! - загадывал Рэм. И удивительно - никогда не ошибался.  У  отца
непременно оказывалось какое-нибудь лакомство или игрушка...
   Рэм не заметил, как погас красный  свет  и  вспыхнул  зеленый.  Блим-Блям
подошел к одной из камер и, глядя в объектив, произнес:
   - Добрый день, дамы и господа! Я продолжаю рассказ о новом  Друге  нашего
президента. Представляю, с каким нетерпением вы ждете, что же будет  дальше.
В эти минуты Рэм Дэвис в столице.  Сейчас  он  подходит  к  дверям  кабинета
господина  президента.  Сейчас,  через  секунду-другую   вы   увидите,   как
руководитель нации пожмет руку обычному простому парню!  Подумайте,  друзья,
на месте этого Дэвиса может оказаться любой из вас...
   Блим-Блям оборвал самого себя. Он резко обернулся, будто что-то увидел, а
девушки в тот же миг легонько подтолкнули Рэма.
   - Идите к столику, - шепнула в спину ему старшая. Парень послушно  пошел.
Он шел немного сутулясь, несмело улыбаясь. Он  даже  не  думал:  а  где  же,
собственно, сам президент?
   Впереди  в  двух  шагах  от  тесно  сдвинутых   кресел   вдруг   возникла
расплывчатая тень, смутно напоминавшая силуэт  человека.  Быстро,  скачками,
как в кино, когда наводится фокус, она стала резкой, предельно отчетливой  -
навстречу Рэму двинулся суховатый, подтянутый господин  в  военном  мундире.
Остановившись, он провел  рукой  по  френчу,  проверяя,  застегнуты  ли  все
пуговицы, и добродушно  улыбнулся.  Рэм  сразу  его  узнал  -  это  был  сам
президент! Избранник расплылся ответной улыбкой. Он не смотрел по  сторонам.
Он глядел на самого Первого, самого выдающегося,  самого  мудрого  и  самого
милого человека...
   А в десяти шагах  на  таком  же  ярко  освещенном  прямоугольнике  стоял,
улыбаясь, Блим-Блям, а навстречу ему шел второй Рэм - сияющий, радостный, но
только весь серый, вернее, черно-белый,  такой,  каким  было  изображение  в
допотопном кино.
   - Добро пожаловать,  господин  Дэвис,  -  негромко  и  приветливо  сказал
Блим-Блям блеклому призраку Рэма.
   И тут  же  настоящий  Рэм  Дэвис,  парикмахер  из  поселения  ј  1324-ВС,
вспотевший  от  волнения,  услышал,  как  президент  звучно,  отчетливо,   с
интонацией, хорошо знакомой всем гражданам, сказал ему:
   - Добро пожаловать, господин Дэвис!
   - Здравствуйте, господин президент! -  радостно  откликнулся  Рэм.  -  Не
думал я, что вот так запросто вас увижу.
   - Ну почему же! Я всегда рад добрым друзьям,  -  проговорил  Блим-Блям  в
стороне и показал на стул. - Прошу...
   - Ну почему  же!  Я  всегда  рад  добрым  друзьям,  -  послушно  повторил
президент, которого видел Рэм.  Повторив  жест  Блим-Бляма,  он  показал  на
кресло. - Прошу...
   Избранник сел и взглянул в лицо своего высокопоставленного друга - вблизи
этот поджарый господин выглядел более чем странно: он был  почти  прозрачен!
Нет, Рэм хорошо различал его всего - и руки, и мундир, и шею, и вместе с тем
за спиной  президента  он  видел  обивку  кресла!  Но  парень  не  успел  ни
удивиться, ни испугаться.
   - Как добрались, господин Дэвис? - раскуривая старинную  трубку,  спросил
генерал.
   - Превосходно! Лучше не надо!
   - Послушайте, как-то мы с  вами  очень  официально!  -  вдруг  усмехнулся
человек в мундире. - Позвольте мне вас называть просто Рэмом?
   - Разумеется, - восхитился парикмахер: глава страны  оказался  душкой!  -
Какой может быть разговор?
   - А я для вас тоже просто Фрэн.
   - Фрэн? Ну что вы, господин президент! - застеснялся молодой человек.
   - Да бросьте, Рэм, церемонии...
   И незаметно для самого себя новый Друг президента втянулся  в  спокойный,
непринужденный разговор. Свободно откинувшись на спинку удобного кресла,  он
отвечал на вопросы, сам спрашивал, шутил и очнулся  только  тогда,  когда  в
студии внезапно погас яркий свет.
   - Что случилось? - встревоженно спросил Дэвис. Чувствовал  он  себя  так,
будто только что очнулся от глубокого долгого сна.
   - А ничего, мой  мальчик!  -  весело  крикнул  Блим-Блям.  Поднявшись  со
складного стульчика, он сладко потягивался. - Дубль в кармане!
   - Какой дубль? В каком кармане? - не понял Рэм.
   - Вот в этом! - Гений хлопнул себя по боку.
   - А где же господин президент? Куда он девался? - недоумевал парень.
   - Вечером снова увидишь своего  президента,  -  непонятно  ответил  юркий
человечек и захлопал в ладоши: - Всем отдых - тридцать минут!
   Сразу же студия вновь наполнилась приглушенными  голосами.  На  площадке,
где до этого было безлюдно, появились десятки сотрудников. Все в  одинаковой
синей форме, они сновали, как муравьи. Подошла и Джета.
   - Как дела? - не без сочувствия спросила она.
   - В голове какой-то туман, - признался Рэм. - И страшно жарко.
   -  Господин  Блим-Блям,  можно  ему  раздеться?  -  Джета   показала   на
вспотевшего героя.
   - Хоть догола! Хотите, ребята, посмотреть, что у нас получилось?
   - Конечно! - ответила девушка. - Значит, это была только видеозапись?
   - А ты думала, сразу передача, сразу в эфир? Рискованно, милочка. Вот Рэм
обвыкнет, тогда другое дело.
   По крутой металлической лесенке с поручнями, напоминавшей  судовой  трап,
они поднялись этажом выше, прошли за стеклянную стену, отделявшую студию  от
технических служб, и, поплутав среди помещений с  аппаратурой,  очутились  в
небольшом, слабо освещенном зале с матовым выпуклым экраном на всю стену.  В
глубине, в полутьме, вытянув ноги и упираясь тростью  в  собственные  туфли,
сидел седовласый джентльмен с небольшими, аккуратно подстриженными  усиками.
"Фасон "Ниагара", - подумал Рэм, мельком взглянув на усы. И тут  же  налетел
на спину Блим-Бляма: увидев старика, тот остановился как вкопанный.
   - Не ждали? - улыбнулся обладатель усов. -  Признаюсь,  маэстро,  заедает
любопытство. Я через стекло наблюдал сверху, что вы там делаете в студии,  и
ничего не понял.
   - Мы сейчас посмотрим, дорогой господин Дан! - затороп