Генри Каттнер, Кэтрин Мур. 

                           Маска Цирцеи

   -----------------------------------------------------------------------
   Henry Kuttner, C.L.Moore. The Mask of Circe (1971). Пер. - С.Николаев.
   Авт.сб. "Шамбло". СпБ. "Изд. дом Нева" - М. "Олма-Пресс", 2000.
   OCR  spellcheck by HarryFan, 18 November 2000
   -----------------------------------------------------------------------


1. ОЧАРОВАННЫЙ МОРЕМ

   Тэлбот курил трубку, сквозь пламя  костра  искоса  поглядывая  на  Джея
Сиварда. Он говорил тихо и неспешно. Слова складывались в фразы,  фразы  в
рассказ, фантастический, удивительный. Тэлбот  никогда  не  слышал  ничего
более невероятного.
   В отсветах костра лицо Джея Сиварда казалось  бронзовой  маской.  Ветка
канадской сосны, украшавшая голову этого странного человека, серебрилась в
лунном свете. Тэлбот и Сивард были совсем одни.  Возможно,  что  в  другой
ситуации, в другой, более прозаической обстановке рассказ  Сиварда  звучал
бы  не  столь  правдоподобно,  но  сейчас  его  история   не   производила
впечатления надуманной...
   Джей не нуждался в отдыхе. Тэлбот, знакомый с ним лишь неделю, с каждым
днем все больше убеждался, что его спутник - необычный человек.  Казалось,
Сивард постоянно чего-то ждет. Голова его всегда была повернута в  сторону
пенившегося океана.
   Джей начал свой рассказ через час после захода солнца, как  только  они
расположились у костра.
   - Это вымысел, - неожиданно объявил Сивард,  обводя  взором  местность,
залитую чистым лунным светом. - Я почувствовал себя так,  словно  вернулся
на годы назад. Знаешь, я ведь появился в этих краях не так давно и  первое
время сильно болел. Потом что-то произошло и...
   Джей не закончил фразу: он отправился по  ему  одному  известной  тропе
воспоминаний.
   Тэлбот  осторожно,  стараясь  не  нарушить  нить  размышлений  Сиварда,
проговорил:
   - Хорошая страна, а со временем станет еще лучше...
   Сивард рассмеялся:
   - Не могу уйти с берега океана.
   Вдали прогремел гром. Как бы нехотя приподнявшись, Джей  потянул  носом
ветер, пахнущий морем и сосной.
   - Однажды я даже тонул, - просто  сказал  он,  -  тонул  в  неизвестном
океане у незнакомого берега... Я хочу  рассказать  тебе  об  этом...  Это,
наверное, внесет некоторую  ясность...  Мне  необходимо  вернуться  назад.
Прошлой ночью я еще не понимал этого... Прошлой ночью что-то произошло. Не
спрашивай меня, что именно... Это очень странная история. Мне не  хотелось
бы, чтобы это подтвердилось. Я вполне нормален, но... - Джей сделал  паузу
и смущенно, словно прося прощения, улыбнулся.
   - Продолжай, - попросил Тэлбот, покуривая трубку,  -  мне  хотелось  бы
услышать твою историю.
   - Да, мне  и  самому  хочется  выговориться,  но,  боюсь,  мой  рассказ
окажется чересчур длинным. Может, он и поможет  мне...  -  произнес  Джей,
мельком глянув на туман, клубящийся среди сосен. - Кажется, что я вновь на
Эй. Там всегда туман, все покрыто мраком.
   - Эя?
   - Зачарованный остров, - Джей нервно вздрогнул, поежился. -  Хорошо,  я
расскажу тебе все.
   Сивард чуть-чуть отодвинулся, прислонился спиной к поваленному  дереву.
Тихо и неторопливо Джей начал рассказ:
   - Три года назад я жил в Штатах, работал  с  одним  ученым  по  фамилии
Острэнд.  Мы  занимались  исследованиями  в  новой   области   психиатрии.
Психиатрия - моя профессия.  Острэнд  был  блестящим  специалистом,  можно
сказать, гением в своем деле. Мы изучали наркотические средства, в  основе
которых лежал пентатол натрия, и,  естественно,  хотели  продвинуться  как
можно дальше в своих изысканиях.  Еще  не  окончив  исследования,  мы  уже
перешли все границы дозволенного...
   Сивард, на  мгновение  прервав  рассказ,  продолжал  менее  решительным
голосом:
   - Синтетические наркотики - новый метод исследования  мозга.  Наверняка
ты слышал об этом.  Под  гипнозом  пациент  вспоминает  прошлое,  то,  что
пытался забыть, то, к чему ему  неприятно  возвращаться.  Мы  с  Острэндом
зашли много дальше. Я не стану утруждать  тебя  и  излагать  наши  методы.
Скажу только, что результаты экспериментов на подопытных животных принесли
мне славу. На следующем этапе необходим был опыт на человеке. И мы  решили
провести  испытание   полученного   нами   препарата   на   мне.   Забытые
воспоминания...  На  сколько  поколений  в  прошлое  простирается   память
человека? Я находился под гипнозом, Острэнд задавал мне  вопросы  и  делал
записи. Я не знал, что происходит,  пока  не  проснулся.  Обычно  человек,
выйдя из гипнотического сна, не помнит, что говорил и делал,  а  я  помнил
все, что сообщил Острэнду... Наши исследования  проводились  в  абсолютной
тайне!  Наркотики  -  прекрасные   лекарства.   Мы   достигли   немыслимых
результатов, добрались  до  наследственной  памяти,  которая  передавалась
генами  в  хромосомах.  Один  из  моих  прапрадедов  оказался   мифическим
созданием, жившим в... Да, я уверен в этом.  Но  жил  он  так  давно,  что
память людская сохранила  о  нем  только  легенды.  Этот  человек  испытал
невероятные  радости  и  разочарования,   которые   не   только   оставили
глубочайший след в его сознании, в его памяти, но и  перешли  к  потомкам.
Так, я помнил путешествие отважных героев на корабле, на  ростре  которого
сидел Орфей - певец, чьи песни  воскрешали  мертвых.  Да,  да,  тот  самый
мифический Орфей и другие участники того  великого,  легендарного  похода.
Мои воспоминания уходили все в  более  и  более  древние  времена.  Я  был
Язоном! Язоном, который плавал на "Арго" в Колхиду и похитил золотое  руно
из священного храма змей, где покрытый  чешуей  Питон  охранял  сверкающее
сокровище бога Аполлона. Воспоминания об  этом  подвиге  моего  предка  не
исчезли, они остались во мне. У меня началось раздвоение личности. Я  знал
то, о чем никогда не мог слышать, будучи Джеем Сивардом. И всему причина -
наркотики Острэнда. Потом я услышал... зов моря. Меня звал  чей-то  голос.
Он называл меня не Джеем Сивардом, он называл меня Язоном, Язоном из  рода
Иолика,  Язоном  с  "Арго".  Да,  я  стал  Язоном.  Некоторые  из  древних
воспоминаний, наиболее призрачные, перепутались, но  я  помнил  многое  из
жизни моих предков. Многое из того, что  я  вспомнил,  происходило  не  на
нашей земле, и  даже  не  в  чудесных  морях,  по  которым  путешествовали
аргонавты... Живая раковина Тритона манила меня. Куда? Вернуться в забытое
прошлое? Я не знал. Я пытался избавиться от этих наваждений. О продолжении
работ и речи быть не могло. Острэнд не в силах  был  мне  помочь!  Покинув
Сиетл, я приехал  в  эти  края.  Я  считал,  что  спасаюсь  бегством.  Но,
очутившись здесь, я понял, что безмолвное море по-прежнему  зовет  меня...
Это зов духов моря и корабля-призрака. Я боюсь, ужасно боюсь... Однажды  я
уже заснул под соснами. Ветер доносил до меня  шум  моря,  шорох  ветра  в
парусах, скрип уключин. Неожиданно возникли мелодичные голоса духов  моря,
зовущие меня: "Язон! Язон из Тисселии! Иди к нам!"
   И в ту ночь я отозвался на зов...


   Я стоял на краю скалы, выступающей  из  бурлящего  моря.  Сознание  мое
затуманилось. Я помнил лишь шум ветра, неясный  звон  струн,  приглушенные
голоса. Но это были не те голоса, что называли меня Язоном.
   Густой туман  заглушал  все  звуки.  Луна  стояла  еще  высоко,  но  ее
серебряный свет с трудом пробивался через пелену облаков. Внизу плескалось
море, темное, искрящееся белой пеной.
   Сквозь шум прибоя я  различил  неясные  звуки  песни.  То  был  "Арго",
вещавший голосом пророка.
   Из тумана возник зыбкий силуэт, послышался  скрип  уключин,  и  наконец
показался огромный парус. На меня несся корабль-призрак. Он плыл прямо  на
скалы. Но в последний момент невидимые руки спустили парус. Я увидел,  как
одновременно поднявшиеся весла предотвратили удар о камни.
   На скамьях у весел я различил призрачные фигуры  мужчин.  Один  из  них
держал лиру. Музыка неслась над морем, превращаясь в ритмическое  эхо.  Но
все звуки перекрывал бессловесный голос, который исходил из бурлящей  воды
за кормой "Арго". Память Язона затопила меня. Волны  воспоминаний...  Меня
бросило в озноб. Мне стало холодно. Язон... Язон... Я был... Язоном!
   Корабль уже стал отчаливать, чтобы продолжить свое путешествие, когда я
прыгнул на палубу призрака. Доски палубы оказались отнюдь не  призрачными.
Мои колени подогнулись. Я упал, но тут же вскочил на  ноги.  Берег  вскоре
исчез. Только серебряный туман с отблесками лунного света окружал корабль.
   Язон? Нет. Я - не Язон. Я - Джей Сивард. Я...
   Как я хотел в тот миг вернуться назад! Я понял: то, к чему я стремился,
оказалось нереальной мечтой.



2. КОРАБЛЬ-ПРИЗРАК

   Под моими ногами  была  настоящая  палуба.  От  соленых  водяных  брызг
слезились глаза, и ветер, хлеставший меня, был  реален.  Тем  не  менее  я
сознавал, что нахожусь на борту корабля-призрака.
   Передо мной сидели полупрозрачные гребцы, и, глядя сквозь них, я  видел
набегающие волны. Мускулы, вздувавшиеся на их  спинах,  подсказывали,  что
они - настоящие гребцы. Однако я  понимал:  как  только  я  проснусь,  все
исчезнет. Гребцы не замечали меня. Их занимала только их  работа  -  весла
несли корабль вперед, но к какой цели?
   Я стоял ошеломленный, вглядывался в туман, пытаясь удержать  равновесие
на скользкой палубе корабля. Мне казалось, что я сплю, плавно  покачиваясь
в такт движениям судна. Моя память смешалась с памятью Язона.
   Безмолвие  окружало  меня.  Только  издалека  доносился  грохот   волн,
разбивающихся о нос корабля,  скрипели  мачта  да  весла  в  уключинах.  Я
отчетливо слышал звон струн лиры в руках тени, застывшей на носу  корабля.
Но фигура была неподвижна и безмолвна.
   Ужас переполнил меня,  когда  призрачные  гребцы  затянули  песню.  Она
словно река потекла от гребца к гребцу, от одного ряда скамеек к  другому.
Рука музыканта касалась струн, их звон управлял голосами гребцов.
   Песню я слышал, но те, кто пел, были призраками.
   - Кто ты? - заорал я, нависнув над одним из гребцов, стараясь  побороть
замешательство и страх. - Ответь мне! Кто ты?
   Но звук моего собственного голоса еще  больше  испугал  меня.  Он  эхом
вернулся из тумана, словно  корабль-призрак  спрашивал  меня:  "Кто  ты...
ты... ты?"
   Кем же я был на самом деле?  Джеем  Сивардом,  доктором  медицины?  Или
Язоном, сыном Эйзона, правителя Иолкуса? Или призраком, путешествующим  на
корабле-призраке?
   Я снова закричал и попытался схватить за плечо ближайшего  гребца.  Моя
рука не смогла ухватить бесплотную тень. А гребцы все пели.
   Не знаю, как долго это продолжалось.  Я  промчался  по  кораблю,  крича
что-то гребцам, лупя кулаками по их призрачным телам, но  все  мои  усилия
оказались напрасными. В конце концов я признал себя побежденным. Я не  мог
понять, что происходит.
   Задыхаясь, я взлетел на верхнюю палубу. Человек-призрак на носу корабля
тронул струны, и незнакомая мелодия достигла моего слуха.  Легкий  ветерок
шевелил мои волосы и бороду музыканта. Я долго вглядывался в его  лицо,  а
потом протянул руку к его запястью, но мои пальцы прошли насквозь.
   Я коснулся лиры. Она была настоящей. Я потрогал ее, но не смог сдвинуть
с места, струны под моими пальцами молчали, хотя они вибрировали  даже  от
самого легкого дуновения ветерка, звенели под руками музыканта.
   Тогда неуверенным голосом я позвал:
   - Орфей... Орфей?
   Постепенно я вспомнил легенду об аргонавтах. Я был не уверен, что прав,
называя музыканта Орфеем. Даже если Орфей когда-то жил,  как  подсказывала
мне моя память, он должен был умереть более трех тысяч лет назад.
   Естественно, Орфей  не  услышал  меня.  Он  играл.  Гребцы  без  устали
работали веслами, корабль плыл вперед сквозь туман.
   Корабль был настоящим,  но  жил  он  непонятной  мне  жизнью.  Обшивка,
казалось, дышала, двигалась и скрипела, когда море  покачивало  судно.  Из
своих прошлых воспоминаний я знал о том, что Язон сильно привязан к своему
кораблю. Это  вызывало  гнев  многих  женщин,  любивших  героя.  Язон  вел
необычный образ жизни, был безрассуден, иногда безжалостен, готов  предать
любого, кто помогал ему. Но "Арго" он оставался верен всегда,  и  в  конце
концов именно "Арго" погубил Язона...
   Тихий  голос  корабля  предназначался  не  для  моих  ушей  и  был  мне
непонятен. Корабль беседовал с гребцами. Для меня "Арго" тоже был  больше,
чем просто корабль. Он нес меня к моей судьбе, к тому, что  когда-то  было
предначертано мне и Язону.
   Вскоре туман стал редеть. И вот яркий солнечный свет залил  поверхность
океана, вернув ему ослепительную голубизну. Я увидел выбеленный берег моря
- высокие мраморные стены -  не  остров  ли  это?  Да,  пустынный  остров,
защищенный от морских приливов башней, поднимался передо мной.
   "Я попал в другое время, - подумал я. - В мое  время  такой  остров  не
может существовать". Мне казалось, что я смотрю  через  призму  времени  -
винно-темные воды и забытый остров, похожий на тот,  что  видел  и  описал
Эврипид тысячи лет назад.
   Туман отступил, и стало видно, что это не остров, а мыс, отделенный  от
материка высокой стеной. Постепенно  передо  мной  открывался  безмолвный,
безжизненный мифический город.
   Но вот я услышал звуки труб. На стенах началось движение.  Голоса  эхом
разносились над водой. "Арго" плыл вдоль  берега.  Мелодия  зазвучала  все
быстрее,  в  ней  появились  тревожные  ноты.  Гребцы  поднажали.  Корабль
увеличил скорость.
   Трубы гремели все громче. Я различил  звон  оружия,  и  внезапно  вдали
из-за мыса появился еще один корабль. Золотой корабль. Глазам было  больно
смотреть на него. Но все же мне удалось разглядеть двойной ряд гребцов  на
скамьях. Ослепительный нос с шумом резал воду.
   В мелодии Орфея явственно слышалась тревога. Гребцы поднимали весла все
быстрее. Быстрее и быстрее мы неслись по воде. Вскоре мыс остался  позади.
Расстояние между золотым кораблем и "Арго" сокращалось.
   Золотой корабль был вдвое больше "Арго" и значительно  тяжелее.  "Арго"
несся над водой, словно невесомое перышко. Происходящее  радовало  меня  -
меня как Язона. Я наслаждался гонкой кораблей.
   Город остался  за  кормой.  Мы  вновь  попали  в  туман,  но  очертания
деревянных строений и берегов неясно вырисовывались сквозь  белую  пелену.
Потом и они скрылись из вида.  Снова  "Арго"  двигался  в  такт  движениям
гребцов-призраков. В тумане ревели трубы золотого корабля.
   Наконец гонка закончилась. Но задолго до ее завершения я знал, чем  она
закончится. Из тумана показался еще один остров  с  небольшими  холмами  и
низкими берегами. Вдоль берега тянулись белые пляжи. Темные деревья  росли
прямо из бледного песка. Язон знал этот остров.
   "Эя, - вспомнил я и заволновался. -  Эя  -  остров  очарований,  остров
исполнения желаний".
   Издалека доносились крики преследователей,  звон  оружия,  напоминавший
лязг зубов дракона.  Очертания  золотого  корабля  уже  почти  растаяли  в
тумане. Вдруг  раздался  отчетливый  свист  кнута,  и  сверкающий  корабль
вырвался вперед. Теперь он обгонял нас, хотя Орфей играл в бешеном  ритме,
а гребцы-призраки напрягались из последних сил.
   Внезапно  золотой  корабль  оказался  рядом  с  нами.  Я  хорошо  видел
блестящую палубу, людей на ней, одетых,  как  и  подобает  экипажу  такого
корабля, в сверкающие доспехи. Воины стояли у поручней, потрясая оружием и
угрожая нам. Теперь их корабль вырвался вперед. Отойдя на довольно большое
расстояние,  он  свернул  и  поплыл  нам  наперерез.  Я  отчетливо   видел
взволнованную команду золотого корабля. Лица людей  выглядели  бледными  и
бесцветными на фоне сверкающих доспехов.
   Мелодия  снова  изменила  ритм.  Легкие  пальцы  Орфея  едва   касались
волшебных струн, однако его лира издавала все более громкие  звуки.  Звуки
жили собственной жизнью, словно фурии.
   Я слышал крики команды стремительно несущегося вперед "Арго".  Я  видел
бородатых гребцов; видел, как их  мускулистые  спины  сгибались  в  едином
ритме. "Арго" пытался обогнуть золотое судно. Команде сверкающего  корабля
ничего не стоило убить  меня.  "Арго"  и  я  были  реальностью.  Аргонавты
двигались, но они были призраками.
   Я помню ужасный, раздирающий душу  треск  столкнувшихся  судов.  Палуба
ушла у меня из-под ног. Впереди я увидел  блеск,  словно  золотой  корабль
раскалился и вспыхнул. Я помню крики, визг, лязг оружия о  щиты.  Громкий,
неистовый, пронзительный и страстный голос лиры. Нет,  Орфей  не  призрак.
Только пальцы живого человека способны вырвать из инструмента такие звуки.
   Потом "Арго" ушел под воду. Холодные воды  сомкнулись  над  кораблем  и
надо мной.



3. ХРАМ В РОЩЕ

   Из рассеивающегося тумана послышался голос:
   - Язон из Иолкуса. - Голос был так нежен,  что  я  решил,  что  он  мне
пригрезился.
   - Язон из Тиссея! Язон с "Арго", проснись, проснись, ответь мне!
   Я приподнял голову и огляделся. Кругом светлый, прохладный песок. Волны
плещутся о берег.
   Прибой не мог добраться до меня. Моя одежда  уже  успела  высохнуть,  -
по-видимому, обессиленный, я очень долго отдыхал. Таинственно  возвышались
темные кипарисы. Стояла мертвая тишина. Никто  не  спасся  ни  с  золотого
корабля, ни с "Арго", разбитого в щепки. Видимо, я на  одном  из  обломков
корабля был выброшен на  берег  и  попал  на  землю  призраков.  Пока  все
понятно: я на острове Эя, на острове желаний.
   - Язон с "Арго", ответь мне...  Иди  ко  мне...  Язон,  Язон!  Ты  меня
слышишь?
   Голос звучал чуть приглушенно, но совершенно  отчетливо.  Казалось,  не
человек, а сам остров зовет меня. Я нашел в себе силы приподняться  и,  не
вставая, немного  прополз  вперед.  Голос  доносился  из-за  кипарисов.  С
большим трудом я сел на  песок.  Теперь  нежный  зовущий  звук  послышался
откуда-то из глубины острова.
   Сквозь  туман,  стелющийся  между  деревьями,  мне  удалось  разглядеть
дорогу. Вдруг я почувствовал, что я не один. Вокруг  стояла  настороженная
тишина. И в этой тишине не было ни враждебности, ни опасности.  Интересно,
что ждало меня там, в тумане? Мне  казалось,  чьи-то  глаза  наблюдают  за
мной, но тот, кто наблюдал, не хотел беспокоить  меня,  его  занимали  мои
дальнейшие действия.
   С ветвей деревьев, сырых от тумана, то и дело срывались огромные капли.
Одежда моя опять стала мокрой. Эта капель  -  единственные  земные  звуки,
которые я слышал. Голос вел, звал меня  в  сердце  острова  сквозь  туман,
через лес. Когда я увидел белый храм, светившийся среди темных деревьев, я
не удивился. Язон бывал здесь и раньше. Он знал дорогу. Вероятно, он  даже
знал, кто его зовет, но мне это было неизвестно. Однако я подумал, что  не
удивлюсь, когда встречу того, кто звал  Язона,  хотя  и  представления  не
имел, как он выглядит.
   Я  приблизился  к  храму,  и  тут  же  что-то  зашевелилось  между  его
колоннами. Из тени показались фигуры в мантиях. Незнакомцы склонили головы
в знак приветствия. Они молчали. Я знал,  видимо,  предупрежденный  опытом
Язона, что, пока звучит голос из храма, никто не должен говорить.  Но  как
быть мне?
   - Язон из Тиссея, - завораживающе звучал нежный голос. -  Язон,  любовь
моя, входи! Подойди ко мне, мой возлюбленный!
   Склоненные фигуры отступили на шаг. Я прошел под сумрачным  портиком  и
вступил в храм.
   Внутри было темно, и лишь слабый огонь от лампады, мерцавшей на алтаре,
позволял увидеть неясно нарисованный огромный, ужасный лик. Даже  огонь  в
этом храме был нереальным, хотя от него  исходило  тепло.  Языки  пламени,
зеленоватые, с холодным легким мерцанием, все время  менялись,  причудливо
изгибались, словно змеи.
   Перед алтарем стояла женщина в одеянии, полностью скрывающем ее фигуру.
Мне показалось, что она как-то странно двигается, чересчур  скованно.  Она
повернулась, услышав мои шаги. И тогда я увидел ее лицо. На время я  забыл
о  скованности  женщины,