ась в обморок.
     Третий отсек, модуль, который был в два  раза  длиннее  двух  других,
тронулся с места. Боковая сторона отсека, окрашенная  в  белый  цвет,  при
нормальных условиях не могла попасть в поле видимости, так как  находилась
в зените в трети пути от оси вращения, сейчас же она сдвинулась  почти  на
девяносто градусов вправо.
     Меган опустилась на корточки, пытаясь  увеличить  угол  обзора  через
иллюминатор, который располагался  практически  на  одной  оси  с  центром
комплекса.  Она  едва  могла  различить  модуль   и   его   незакрепленные
стыковочные лопасти, но глаза ее искали вовсе не это.
     Вот, наконец! Справа,  выделяясь  на  фоне  плывущих  облаков,  четко
просматривались  две  петли   кабелей   высокого   напряжения   и   колено
гофрированного стыковочного  коридора,  в  котором  размещался  подъемник,
проход, кабели телекоммуникаций и крепежные элементы, соединявшие  главный
корпус со свободным модулем. Пока Меган смотрела, мотки кабелей  сделались
шире и развернулись еще раз, образовав теперь уже четыре петли.
     Третий блок опускался прямо на корпус.
     Меган Паттерсон наблюдала, как разрыв между модулем и верхней  частью
основного корпуса продолжает сокращаться.  Даже  когда  меду  блоками  еще
оставалось свободное расстояние  порядка  сорока  метров,  иллюминатор,  у
которого она стояла, снова начал сдвигаться вправо.  Девушка  прижалась  к
раме плечом, но движение продолжалось.
     Хотя, скорее это ее сносит влево какой-то силой.
     Физику Меган изучала очень мало,  хотя  для  присвоения  квалификации
специалиста, годного к работе на орбите, ей был прочитан курс  по  базовым
принципам динамики вращения. Если она движется влево безо всяких усилий  с
ее стороны, то, значит, комната или модуль, или вся станция, в зависимости
от обстоятельств, теряют скорость. На ее тело не действовала никакая сила,
кроме инерции, ее положение оставалось стабильным. Это комплекс,  неведомо
почему, меняет направление движения.
     Девушка бросила взгляд на  стол,  стремясь  подтвердить  правильность
гипотезы. Да, все так, оставленная на столе  книга,  также  не  лежала  на
месте. Она соскользнула влево, удерживаемая лишь силой  трения  обложки  и
вращением самого стола.
     Движение было плавным и скорее напоминало постоянное давление.  Меган
была глубоко признательна конструкторам комплекса,  пожелавшим  воссоздать
хотя бы небольшую гравитацию на корабле, просто напоминание  пациентам,  в
большинстве своем людям преклонного возраста, где должен находиться "низ".
Если  бы  конструкция  корабля  предполагала  вращение  станции  с  полным
ускорением, то Меган просто шмякнуло бы о стену, и еще неизвестно, удалось
бы ей сохранить целыми и  невредимыми  руки  и  шею.  Давление  продолжало
расти, и вскоре Меган почувствовала, что не  может  удержаться  на  месте,
цепляясь за узенький комингс иллюминатора.  Выставив  руки  вперед,  Меган
быстрым  шагом  направилась  к  ближайшей  переборке.  Она   едва   успела
расставить пошире ладони, чтобы сдержать удар.
     Паттерсон ударилась о  стену,  развернулась  и...  свободно  поплыла,
расставив руки и разведя ноги в стороны. Вращение исчезло.
     БУММ!
     Стены кабинета Меган задрожали, словно от удара колокола.
     Раздался скрежет. Из-за избыточного давления воздух едва  проходил  в
легкие,  в  ушах   стоял   непрекращающийся   гул,   напоминавший   работу
гидравлического пресса.
     Трам-тамм!
     Гул перешел в серию ударов, которые постепенно  затихли,  как  эхо  в
горном каньоне.
     Меган поняла, что третий отсек вошел в сцепление с основным модулем.

     Удар!
     Стук!
     Звон!
     Треск!


          КОРПОРАЦИЯ "ДЕЙС ИЗ ХОЛДИНГС КОРПОРЭЙТИД", ХОЛЛИВИЛЛЬ,
               ШТАТ ДЭЛАВЕР, 13:34 АТЛАНТИЧЕСКОГО ВРЕМЕНИ

     Связь возвращалась так же быстро, как и нарушилась. Еще минуту  назад
антенны радиостанций бесцельно зондировали  небо,  получая  в  ответ  лишь
заряды статики, однако теперь внимательный слушатель мог уже  различить  в
эфире обрывки  голосов,  криков,  визгов,  напоминавших  фантасмагорию,  в
которой,   однако,   присутствовал   смысл.   Мгновением    позже    стали
прослушиваться слова, затем законченные фразы. Естественно, что прерванные
сорок минут назад радиограммы канули в лету, и теперь  передачи  время  от
времени  прерывались  всплесками  статики,  а  в  голосах  звучала   плохо
прикрытая паника. По крайней мере, линии вновь были открыты для связи.
     Доктор   Гари   Ашер,   управляющий   гериатрическими    космическими
лечебницами  компании,  прислушивался  к  возвращающимся  сигналам.  Из-за
продолжающегося возмущения волн он давно уже отложил в сторону шлемофон  и
перчатки  виртуальной  реальности,  обычно  позволявшей  ему  поддерживать
тесную связь с пациентами. Сейчас он использовал только  голосовую  связь,
поскольку было меньше статических разрывов. Ашер мог только надеяться, что
в ходе непредвиденного сбоя в сети ни  с  кем  из  двух  тысяч  четырехсот
находившихся на орбите пациентов не  произошло  рецидива,  требующего  его
внимания и совета.
     На пульте немедленно зажглась красная  лампочка,  означавшая  срочный
вызов. Вызов шел из канала станции А-18-37Ц-626. Наверное у них мертвый, а
дежурная медсестра боится выйти на связь. Такие вещи  случались  сплошь  и
рядом.
     Натянув шлемофон и надев перчатки, Ашер принял этот вызов первым.
     - ...Помогите мне! - работала только звуковая связь, и Ашер ничего не
видел и не чувствовал, а поэтому мог  судить  о  ситуации  на  орбите  как
угодно.
     - Мы распадаемся  на  части!  -  кричала  в  трубку  девушка,  -  эта
штуковина трясется как в лихорадке!
     - Мисс, м-м... - доктор быстро справился со списком абонентов, - а-а,
мисс Паттерсон! Говорит доктор Ашер из Холливилля...  У  вас  проблемы  по
медицинской части?
     - Медицинской? Естественно, по медицинской! У меня  на  борту  четыре
сотни старичков с  расстройством  желудка,  поскольку  станция  совершенно
перестала вращаться. Ну а лекарство от такого  недуга  явно  не  по  вашей
специальности. А сейчас освободите линию и соедините меня с кем-нибудь  из
инженерного отдела!
     - Сестра, боюсь, что из-за статики...
     - Делай, что я тебе говорю!
     Поскольку передача велась на фоне шумов, которые и могли быть вызваны
статикой, однако больше походили на скрежет и стук металла, Ашер  подумал,
что женщина и впрямь не бредит наяву.  Он  снова  посмотрел  директории  и
попытался дозвониться в технический отдел.
     К счастью, после ленча прошло уже достаточно много времени, и  кто-то
взял на себя труд поднять трубку:
     - Техотдел, Рамирес слушает.
     - Рамирес, говорит доктор Ашер из медицинского  контроля.  Похоже,  у
нас возникла проблема с клиникой 37-Ц, я хотел бы...
     - Это медицинская проблема?
     - Нет, дежурная сестра уверена, что станция потеряла вращение.
     -  Черт  побери!  Еще  одна  страдающая  космоболезнью.  Если  она  в
истерике, то...
     - Я думаю, что вам лучше поговорить с ней самой.
     - Соедини.
     Ашер так и поступил. Вернувшись к пульту,  он  заметил,  что  на  нем
горели уже две красные лампочки.

     Тр-рах!
     Бумм!
     Бамм!
     Бомм!


               ОРБИТАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС 37-Ц, 625 КИЛОМЕТРОВ НАД
                    УРОВНЕМ МОРЯ, 19:43 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ

     Очутившись нежданно-негаданно в невесомости, Меган Паттерсон пыталась
плыть по воздуху, размахивая руками и поджимая ноги, когда никакой  опоры,
чтобы оттолкнуться, ей не попадалось. Отсеки и коридоры второго блока были
заполнены различными движущимися  в  беспорядке  предметами  -  тарелками,
чашками, судками с едой, пакетиками с кофе, чаем и сливками,  лекарствами,
книгами, бумагами, свободными капсулами, стульями,  кушетками,  циновками,
сгустками рвоты и другими отходами  жизнедеятельности.  Иные  били  ей  по
лицу, другие застревали в волосах, но Меган ничего не замечала.
     Воздух  вокруг  был  наполнен  людскими  и  нечеловеческими   звуками
одновременно. Стенания и крики напуганных до смерти пациентов перемежались
с треском и скрежетом трех основных  модулей,  тершихся  друг  о  друга  и
срывавших внешние панели с оболочки комплекса. Этот  самый  тип  с  Земли,
Рамирес, сказал, чтобы она не  придавала  им  значения,  пока  не  услышит
низкий свист, который может перерасти в сплошной шумовой фон.
     Он посоветовал ей начать оповещение пациентов и  членов  персонала  и
собрать их всех в стыковочном узле станции, который являлся самым  крепким
модулем комплекса, а затем наглухо закрыть внутренние  люки.  Может  быть,
таким образом им удастся пережить последствия аварии на борту.
     Рамирес уклонился от ответа на вопрос, не собираются  ли  они  начать
немедленную эвакуацию. "Условия не позволяют сделать это",  -  сказал  он,
хотя для Меган осталось полной  загадкой,  какие  условия  имелись  ввиду.
Сейчас, когда комплекс практически трещал по швам, о чем  еще  могла  идти
речь, недоумевала девушка.
     Прямо по курсу показался один из старичков-пациентов, Роджер  Кахилл,
91 года от роду. Меган захватила его с собой, хотя  по-прежнему  не  могла
решить, как он, или кто-либо другой, сумеет преодолеть проход, ведущий  от
модуля к центральному узлу. Проход мотало из  стороны  в  сторону,  словно
змею с перебитой шеей.
     - Э-эй! - закричал ей на ухо Кахилл. - Почему вы... Куда мы движемся?
     - Наверх, в центральный узел... Вы думаете, что доковыляете на  своих
двоих?
     - Точно так, моя дорогая. Знаете, я был такелажником в первой колонии
на Луне в тридцать четвертом году. Почему бы и нет?
     - Великолепно, дедуля! Ну  тогда  давай,  -  с  этими  словами  Меган
сообщила Кахиллу необходимое ускорение.
     И отодвинула занавеску, развевавшуюся у  входа  в  следующую  каютку,
принадлежавшую  восьмидесяти  семилетней  Мэри  Хэмптон.  Меган  просунула
голову внутрь и обнаружила  женщину  в  дальнем  углу,  между  кроватью  и
столиком. По ее уставившимся в никуда глазам Меган поняла, что женщина или
умерла, или находится в глубоком обмороке.
     - Дайте мне руку, - прокричала девушка, подплывая к ней.
     Ответа не последовало.
     Меган наклонилась и попыталась разжать судорожно уцепившиеся за  край
матраса пальцы, однако кисть сжалась еще сильнее.
     - Пойдемте! Нам нужно бежать!
     Ответа по-прежнему не было.
     Меган повернулась и поплыла прочь из комнаты. Тратить время  на  одну
пациентку, когда ее ждали еще 392 человека, было просто непозволительно.
     К этому времени  коридоры  и  переходы  станции  были  уже  заполнены
людьми. Одни впали в оцепенение, иные бились в  истерике,  но  большинство
пациентов были лишь слегка встревожены и живо интересовались происходящим.
     - Вверх! - закричала что  было  мочи  Меган.  -  Вверх  на  следующий
уровень. Нам нужно подняться в стыковочный модуль!
     - Куда-куда? - переспросила плывшая неподалеку женщина.
     - В центральный узел, где вы были.
     Мужчина рядом с Меган попытался опустить ноги  и  пройти  по  проходу
пешком, но к своему глубокому удивлению сделал в воздухе сальто-мортале  и
врезался в двух других пациентов.
     - Не пытайтесь идти! - снова закричала девушка. - Плывите! Плывите  в
воздухе!
     Две женщины попытались в нерешительности поплыть брассом,  однако  их
медленные слабые телодвижения так ни к чему и не привели.
     На них у Меган тоже  не  было  времени,  оттолкнувшись  от  ближайшей
переборки, она рванулась мимо женщин в коридор, пересекла еще один уровень
и продолжала плыть наверх,  вернее,  к  тому  месту,  где  при  нормальном
вращении находился верхний уровень комплекса, связанный кабелями.
     К этому времени Меган стало  очень  жарко.  Поскольку  гравитации  не
было, пот не собирался в капельки, а  тек  по  лицу  струйками.  Свободная
одежда немного облегчала страдания, привнося  на  мгновение  прохладу,  но
ненадолго. На верхнем ярусе парило как в печи, и Меган едва  не  сделалось
дурно.
     Корабль  продолжало  трясти  из  стороны  в  сторону.   Несмотря   на
невесомость,  Меган  приходилось  то  и  дело   держаться   за   различные
выступающие части,  чтобы  не  стать  игрушкой  разбушевавшейся  неведомой
стихии. Ничего, утешала она себя, в трубе станет  полегче,  ведь  та  была
гибкой и с мягкими прокладками внутри.
     По-прежнему созывая пациентов, Меган ухватилась за внутренние кабели,
чтоб попасть в проход, ведущий к стыковочному узлу. Тут она замерла.
     Кабели были горячими на ощупь.
     Меган протянула руку, чтобы исследовать стену туннеля,  состоящую  из
стальных колец, разделенных полосами  из  полимерных  волокон.  Они  также
нагрелись, а пластиковое покрытие стало скользким и липким на  ощупь,  что
было уже совсем плохо. Однако надо двигаться вперед. Полученные инструкции
с Земли оказались весьма разумными.
     Меган медленно протиснулась в извивающуюся трубу. Всякий  раз,  когда
она касалась стен,  на  костюме  появлялись  серые  полосы  от  волокон  и
коричневые  пятна  от  соприкосновения  со   сталью.   Костюм   постепенно
расползался на части.
     Девушке очень хотелось плыть дальше, но свои  обязанности  надо  было
исполнить до конца. Словно лосось в бурной воде, Меган, высунула голову из
люка и прокричала еще раз:
     - Сюда! Все наверх!
     Когда Меган развернулась и хотела плыть дальше,  внутри  стыковочного
отсека образовалась щель длиной около метра. Она так и не  услышала  стона
ветра, который подхватил ее тело и  бросил  в  светящийся  поток  нагретых
ионов, ворвавшийся внутрь погибающей станции.

     Хлоп
     Хлоп
     Хлоп
     Хлоп


             БОКА РАТОН, ШТАТ ФЛОРИДА, 13:58 МЕСТНОГО ВРЕМЕНИ

     На пляже партнера для игр не было.  Джимми  Долорес  некоторое  время
пытался слушать шум волн, но ему это быстро наскучило. Стоял полный штиль,
и желания хотя бы намочить ноги в этих лениво  перекатывающихся  волнах  у
мальчика так и не появилось.
     Джимми ничего не знал о лучах, направляемых от  метеорных  следов,  о
солнечных взрывах или электромагнитной интерференции. В конце концов,  ему
было всего десять лет от роду. Он знал только, что экран видео  неожиданно
поблек, и зарябило в глазах в точности как  в  день,  когда  папа  пытался
настроить параболическую антенну. Когда стало нечем  заняться  дома,  мама
отправила сына погулять на свежем воздухе и немного позагорать.
     Мальчику показалось,  что  солнце  пылало  слишком  ярко,  песок  был
чересчур белым и сверкающим. В белесом небе не было ни облачка.
     Джимми собрался было вырыть себе яму в песке  и  забраться  туда,  но
вспомнил, что забыл лопатку и ведро дома.  Да  и  песок  оказался  слишком
горячим, чтоб его можно было копать руками.
     Мальчик огляделся по сторонам в поисках какого-нибудь занятия.  Может
быть, в песке найдется ракушка или камушек, который можно будет зашвырнуть
в море. Прикрыв глаза тыльной стороной ладони, мальчик, подражая  индейцу,
всмотрелся вдаль. Сначала он взглянул на  север,  потом  обратил  взор  на
юг...
     Что это?!
     Ближе  к  востоку,  достаточно  низко,  чтобы  можно  было  заметить,
блеснула длинная белая молния, похожая на росчерк пера на бумаге,  или  на
старинную деревянную спичку, которые тетя  Палома  порой  использовала  на
кухне, высекая маленький сноп желтых  искр  и  слабого  дымка,  чиркая  по
коробку. Однако на сей раз след рассыпался по безоблачному,  иссиня-белому
небу.
     Джимми убрал руку. След окончательно исчез над горизонтом.
     Мальчик совсем было собрался уйти, как три новые, значительно большие
по размеру и яркости искры пролетели над его плечом. Мальчик  проводил  их
взглядом, пока искорки не исчезли.
     Что это могло значить?
     Джимми посмотрел на север, на юг, затем задрал голову  и  прищурился,
глядя на самый краешек раскаленной добела монетки, которую звали  Солнцем,
и про которую мама говорила, что на нее никогда, никогда не надо смотреть.
     Больше ничего не было.
     Мальчик совсем было собрался приступить к поиску ракушек в песке, как
вдруг одна, другая, третья, десяток, другой десяток  искр  рассыпались  по
небу. Одни погасли на востоке, другие продолжали гореть, пока не  упали  в
океан.
     Джимми Долорес провел на пляже долгие часы, уставившись в небо,  пока
солнце не ушло далеко  на  запад,  кожа  на  плечах  покраснела,  а  глаза
наполнились слезами. До конца своих дней он будет помнить ту  пятницу,  21
марта 2081 года, когда днем с неба падали звезды.




          ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ЧЕРЕЗ СЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ПОСЛЕ ВСПЫШКИ


                                    Вздыхает на лугах скот
                                    Деревья листву тянут ввысь
                                    Крыльями машут в полях
                                    Птицы
                                    Дню воспевая хвалу
                                    Овцы танцуют
                                    Крылатая всякая тварь
                                    В свете твоем плывет
                                    Плывут вверх и вниз по рекам суда
                                    Странник
                                    С рассветом пускается в путь
                                    Плещет полная рыбой вода
                                    В твоих лучах
                                    Море
                                    Сияет как изумруд
                                        Из "Гимна Солнцу" фараона Эхнатона


                                    18

                           С РАЗЛИЧНЫМИ ЦЕЛЯМИ

     Двигаясь
     Утончаясь...
     Охлаждаясь...
     Собираясь...

     Проходя сквозь солнечную  корону,  плазмот  приобретает  определенное
сгущение материи. В то время как находящаяся вокруг него перегретая плазма
распадается на частицы горячего, расплывающегося вакуума, его  собственная
структура осаждается.  Намагниченные  газы,  выброшенные  из  фотосферы  и
притянутые в дугу протуберанца, теперь  собираются  в  вытянутые  цепочки,
удерживаемые стройными порядками силовых  линий  и  электрических  зарядов
плазмота.
     Процесс сгущения не  случаен  и  вызывается  к  жизни  необходимостью
защитить сознание и внутреннюю конфигурацию от неожиданных и  неприемлемых
изменений давления и температуры. Возникшая цель магнитных колец уязвима и
может  в  конце  концов  распасться  в  условиях  полного  вакуума  и  при
температуре,  близкой  к  абсолютному  нулю.   Собираемая   плазма   вновь
распадется на атомы и молекулы водорода и гелия.  Потеря  валентных  ионов
приведет к распаду структуры, и  газы  небольшими  порциями  улетучатся  в
пространство, неся тем самым гибель плазмоту.
     Но даже пребывание в таком  подвешенном  состоянии  не  может  лишить
сознания  плазмота,  а  лишь  ослабит  концентрацию.  По-прежнему  плазмот
обладает  знанием,  а,  за  счет  уменьшения   слабых   магнитных   полей,
соединяющих цепи, он приобретает достаточную способность для вращательного
движения.

     Поток
     Усиление
     Поток
     Усиление


            НА БОРТУ "ГИПЕРИОНА", 22 МАРТА, 1:45 ЕДИНОГО ВРЕМЕНИ

     Объем газового потока в двигателе слияния зависит от  двух  факторов:
от скорости прохождения облака  из  частиц,  составляющих  его  топливо  и
пропорции ионизированных и нейтральных частиц, в этом потоке.  Чем  больше
заряженных частиц попадают в трубопровод и несущую часть магнитной камеры,
то ли за счет естественной концентрации или сжатия скорости,  тем  быстрее
двигатель будет "накачивать" массу реакции.
     В теории доктор Ганнибал Фриде  все  это  прекрасно  понимал,  однако
волновался, что "Гиперион" набирает ускорение слишком медленно. Сейчас это
заботило ученого больше всего.
     Он уже сумел разобраться, что орбитальная  скорость  станции  порядка
сорока восьми километров  в  секунду  мало  влияет  на  работу  двигателя.
Т