их не заменили процессоры и микропроцессоры...
     Как  насчет  такой  версии:  несчастный  случай  в   лаборатории?   В
результате - черепная травма, затем имплантация ложной памяти, покрывающей
значительный период моей жизни; шаг, возможно,  необходимый  для  сокрытия
вины определенных руководителей компании. И пенсия - чтобы я сидел тихо  и
не лез на рожон.
     Но очень многие люди попадают в такого или иного рода происшествия, а
о столь экзотических последствиях я что-то не слышал. Крупные фирмы  могут
позволить себе уладить все честь по чести, и делают так.
     Нет, неубедительная версия.
     Но я чувствовал, что главное еще впереди.
     Впрочем, пора просить прощения у Коры. По крайней мере я  принесу  ей
добрые вести.
     Я вошел в дом и позвал:
     - Кора?
     Тишина.
     Что ж, понятно, дуется. Я ведь сказал Коре, что просто иду гулять,  и
она, вероятно, беспокоилась. На душе у меня  стало  совсем  муторно,  и  я
сразу решил сделать ей что-нибудь приятное - обед, цветы и...
     - Кора?
     И во второй комнате пусто. Неужели она так разозлилась, что переехала
в гостиницу?
     "Вас   ожидает   послание"   -   светилась    надпись    на    экране
телефона-компьютера. У меня в желудке возник ледяной ком.
     Я пересек комнату, коснулся клавиши, и экран показал:
     "Дон, обстоятельства складываются так, что мне пора ехать. У нас  был
чудесный летний роман но думаю не следует придавать ему особого  значения.
Ты останешься в моей памяти. Кора".
     Я осмотрел весь дом  и  удостоверился,  что  вещей  Коры  нет.  Потом
вернулся и сел у экрана. Конечно, по дисплею не проверишь почерк и роспись
не сличишь. Но преподаватель языка, который так соблюдает пунктуацию...
     Всматриваясь в экран, я пытался почувствовать  на  клавиатуре  пальцы
Коры, вводящие это послание. Я не отдавал себе отчета в  своих  действиях.
Но  где-то  глубоко  внутри  осознавал,  что   заглядываю   в   компьютер,
воспринимаю  его  электрическую  жизнь;  это  было  чувство   сродни   той
полудремотной  симпатии,  которую  я  недавно   испытал   к   электронному
навигатору плавучего дома.
     Потрясение от открытия или, вернее, повторного  открытия  такой  силы
внутри меня отступило на задний план перед иным. Я не  мог  найти  пальцев
Коры. Здесь были чужие пальцы.
     Пришло время думать. Но даже мой вновь обретенный  талант  оказывался
тут бессильным. Проклиная нашу ссору, я ругал себя за то, что оставил Кору
одну, беззащитной перед похитителями. Я вернулся в Ки-Уэст, как на  родную
землю, в мой дом - мою крепость, где можно стоять  насмерть,  -  вовсе  не
из-за денег (как я пытался уверить Кору), которые должны сегодня поступить
в банк.
     Банк?
     Перед глазами, как при вспышке, вновь предстала захлопывающаяся дверь
из  старомодного  матового  стекла.  То,  что  много  лет  назад  я  тайно
обозначил, только для себя, мысленно!  -  язык  моего  подсознания  назвал
теперь "Витки. Исследовательский отдел".
     Банк...
     Я вышел из дома, сел в машину и, подъехав к банку, встал на  площадку
в тени кокосовой пальмы.
     Деньги должны поступить в полдень - в виде электрических импульсов по
световодам, что тянутся под теми  длинными  мостами,  по  которым  несутся
легковушки и грузовики.
     С каждым часом, с каждой минутой ко дне возвращалась память. Мысленно
я устремился к банковскому компьютеру, и начался Эффект Витков.



                                    4

     Клик-клик, и вперед, в волшебный город света и тьмы... Реки  холодных
электронных огней, огибающие геометрически правильные острова, текущие под
мостами, останавливающиеся перед плотинами, тихо струящиеся здесь, с ревом
несущиеся  там...  Огоньки,  перемигивающиеся,  как  на  дисплее   игровой
машины... Грохот... шорох...
     Вот, поймал. Цепочка-символ с ежемесячной дотацией: 1111101000000,  с
моим именем. Я проследил ее до своего счета. Уведомление о получении с тем
же кодом возникло, словно Феникс, из электрически потрескивавшего гнезда и
стремглав помчалось в силовую линию, по которой прибыл этот перевод...
     Я пометил его,  ухватил,  последовал  за  своим  именем.  Вдоль  цепи
кабельных трасс, подвешенных (отметил я  на  другом  уровне  сознания)  на
опорах, от острова, по медным и оптико-волоконным  проводникам,  змеящимся
по каналам, в расчетной палате Майами, через  другой,  еще  более  крупный
город огней, и дальше вперед, вниз, вверх, вокруг, насквозь, от  терминала
к терминалу: Атланта, Нью-Йорк, Нью-Джерси и затем...
     Нью-Джерси, правление "Ангро Энерджи".
     Но тут напомнил о себе другой мир. Я смутно осознал, что кто-то стоит
у моей машины на  стоянке  возле  банка,  смотрит  на  меня.  Я  не  хотел
возвращаться,  но  увы...  Вернувшись  в  реальный  мир,  я  посмотрел  на
назойливого прохожего.
     В белом брючном костюме,  невысокого  роста,  темноволосая,  довольно
симпатичная, с восточными чертами лица, она не сводила с меня глаз.
     Я чувствовал, что должен ее знать, и потому опустил стекло.
     - Как твои дела, Дон? Ты неважно выглядишь.
     Энн. Энн Стронг. Кроме имени, ничего не вспомнилось, но  им-то  можно
воспользоваться.
     - Мне давно уже не было так хорошо. Что ты здесь делаешь, Энн?
     - Меня ты по крайней мере помнишь... - сказала она.
     - На мне пока рано ставить крест, -  с  улыбкой  заметил  я  и  вдруг
выпалил: - По-прежнему любишь цветы?
     - Их так много, и все они такие красивые, -  ответила  Энн.  -  Такие
чистые... краски.
     Что-то в ней... особенное. Не "краски" она хотела сказать,  а  другое
слово, я чувствовал.  У  Энн  действительно  было  особенное  отношение  к
цветам, но...
     - Ты давно в городе?
     - Нет. - Энн чуть качнула головой. - Тебе здесь нравится?
     - Я постепенно привязался к нему.
     - Понимаю. Но неужели нет ничего привлекательнее, чем сидеть в машине
на стоянке у банка?
     - Жду  откупных  денег  от  "Ангро",  -  бросил  я  частично  наугад,
прощупывая ее, а частично потому, что уже начал  подозревать  связь  между
ней и моим появлением у банка.
     Энн  нахмурилась,  поджала  губы,  поцокала  языком,  медленно  качая
головой.
     - Кнутом и пряником... Старое правило.
     - Ну, я-то кнутом не ограничусь.
     - Откуда такая злоба, Дон?
     - Почему ты здесь?
     - Приехала в банк получить по чеку и увидела знакомое лицо.
     - Ладно. Тебя подбросить куда-нибудь?
     - Я собираюсь перекусить.
     - Есть одно приличное местечко. Прошу.
     Она села в машину, и мы выехали на дорогу.
     В голове зазвенели, предупреждая, колокольчики.
     Словно я уже нащупал причину,  но  она  упрямо  ускользала  от  меня.
Неважно, решил я. - По крайней мере не жизненно  важно.  В  пропаже  куска
моей жизни и в исчезновении Коры из-за ее связи со  мной  виновата  "Ангро
Энерджи".  Мне  так  казалось.  Вот  почему  я  собирался  отправиться   в
Нью-Джерси и поднять там большой шум. Они  вернут  мне  Кору,  иначе  я...
что-нибудь сделаю. Что-нибудь разоблачающее или отчаянное.  Или  и  то,  и
другое. Выбора у меня больше не оставалось.
     Мы сели за маленький столик в углу, к я вдруг  почувствовал  зверский
голод. Зеленый суп, салат, побольше  мяса,  охлажденный  чай,  пирог  -  я
заказал все. Энн взяла салат и чай. Теперь я был  совершенно  уверен,  что
знал ее, когда работал в "Ангро". Но в каком качестве? Этого я не помнил.
     - Хорошо, что ты здесь счастлив, - помолчав, произнесла Энн.
     - Бывали времена и получше.
     - Вот как? - Ее глаза расширились, к щекам, казалось, прилила  кровь.
Но только на миг. Лицо Энн тут же застыло.
     - Ничего, еще вернутся твои радости. Все придет.
     Мне почудился аромат роз.
     - Кто знает?
     Она перевела взгляд на тарелку, подцепила листик салата.
     - Кое в чем можешь не сомневаться.
     - Например? - отозвался я.
     -  Сотрудничество  с  власть  предержащими   приносит   предсказуемые
результаты.
     В наши дня не поймешь даже, с чего начинать.
     - Тебя что-то беспокоит?
     - Да.
     - А говоришь, что тебе здесь нравится.
     - С удовольствием показал бы тебе окрестности,  -  заметил  я,  -  но
скоро самолет. В Нью-Джерси.
     Я внимательно следил за ее лицом, надеясь  уловить  реакцию.  Запахло
жасмином. А выражение ее лица нисколько не изменилось, когда она сказала:
     - Не глупи, Дон...
     - Что же ты посоветуешь мне делать? - спросил я.
     - Ступай домой. Никуда не уезжай. Рано или поздно с тобой свяжутся...
     - Хорошо, давай напрямую. Где она?
     Энн покачала головой.
     - Понятия не имею.
     - Но ведь ты знаешь, что происходит.
     - Я знаю только, что ты вспоминаешь вещи, о которых лучше забыть.
     - Сделанного не вернешь. Я не собираюсь торчать дома и  ждать,  когда
зазвонит телефон.
     Она положила вилку на тарелку, достала платок и промокнула губы.
     - Мне бы не хотелось, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
     - Мне тоже, - сказал я.
     - Не надо лететь в Нью-Джерси. С тобой произойдет что-нибудь ужасное.
     - Что?
     - Не знаю.
     Я судорожно вздохнул, и Энн торопливо вскочила на ноги.
     - Извини.
     Я сразу же поднялся и пошел за ней. Но она исчезла в туалете, и  я  в
нерешительности остановился.
     Мимо проходила наша официантка с кофе.
     - У женского туалета есть второй выход?
     - Нет, - ответила она.
     Я вернулся за столик и  доел  пирог.  Выпил  охлажденный  чай,  затем
попросил кофе.
     В туалет зашла седая женщина. Когда чуть погодя она выходила, я к ней
подошел.
     - Прошу прощения, там  нет  невысокого  роста  девушки  с  восточными
чертами лица, в белом брючном костюме?
     Она поглядела на меня и покачала головой.
     - Нет. Там никого нет.
     Когда я расплачивался по счету, мне почудился голос Энн.
     "Никуда не уезжай. Думаешь, сейчас у тебя  неприятности?  По  крайней
мере, ты жив. Сиди дома, не дразни собак".
     Я огляделся по сторонам, но Энн нигде не было  видно.  И  все-таки  я
почти физически ощущал ее присутствие.
     - Энн, - пробормотал я, - что ты со мной сделала?
     Ее смех смешался с ароматом цветов.



                                    5

     Дома я переоделся, закинув в сумку бритву и кое-какие  мелочи,  навел
через компьютер  справки  о  расписании  полетов  и  убедился,  что  новых
посланий для меня нет. Затем запер дверь, вновь сел за руль и направился к
аэропорту.
     Долгий полет - это как раз то, что нужно, если хочешь хорошенько  все
обдумать.
     Я припарковал машину, нырнул в здание аэропорта и зарегистрировался у
стойки, где мне дали талон на посадку. Оставалось еще немного  времени,  и
я, взяв чашку кофе, прошел в зал ожидания. Впервые с  момента  пробуждения
на меня ничего не давило, можно было расслабиться. Я  уселся  в  кресло  и
отхлебнул горячей жидкости.
     Клик-клик?..
     Расслабиться...
     Клик-клик.
     Я  смежил  веки  и  почувствовал  вокруг   себя   пульсирующую   сеть
электронной активности - практически  вездесущей  в  наши  дни  и  все  же
сосредоточенной в большей  степени  в  определенных  местах.  Например,  в
аэропорту, с его обилием перерабатывающих информацию устройств.
     "Привет, - сказал я. - Ты успокаиваешь и  нежишь".  Проходящие  волны
массировали мой мозг, но я ни о чем не думал.  Не  входил  в  компьютерную
сеть и не считывал...
     Через несколько минут  я  вынырнул  из  электронного  потока,  сделал
глоток кофе и взглянул в окно на подкатывающий по полосе самолет. Несмотря
на предупреждение Энн, я все же верил в успех своей миссии.
     Однако  каким  образом  им  стало  известно,  что  я  вспомнил  нечто
запретное?
     Ну, конечно, Багдад. Возможно, за мной  вели  наблюдение.  Просто  на
каком-то пульте вспыхнула красная лампочка, когда я купил билет в Мичиган:
или когда врач-психиатр затребовал сведения обо мне через банк медицинских
диагностических  данных.  А  может  быть,  мой  плавучий  дом  и  квартира
прослушивались. Или... да могло быть все что угодно! Собственно,  неважно,
что именно  вызвало  сигнал  тревоги.  Главное,  они  заподозрили,  что  я
вспомнил что-то для них крайне нежелательное.
     Что?
     Я  напрягся.  Компьютеры.  Компьютеры...  Компьютеры?..   Нет,   пока
чересчур туманно. Кора нужна им,  чтобы  давить  на  меня,  и  теперь  для
контригры мне необходимы эти воспоминания - вдруг  одного  моего  обещания
держать язык за зубами окажется недостаточно?  Я  надеялся,  что  по  пути
память вернется. А если нет, придется блефовать. Они напуганы -  иначе  бы
не пошли на риск. Это может оказаться мне на руку.
     Даже тогда я не очень беспокоился  о  своей  личной  безопасности.  В
конце концов, пожелай они, меня давно бы  уже  убрали.  А  они,  напротив,
выбрали более сложный путь - лишь стерли у меня определенные воспоминания.
     Самолет остановился, пассажиры вышли. Через несколько минут багаж был
выгружен,  салоны  убраны,  баки  заполнены  горючим.  Работник  аэропорта
объявил, что можно пройти на посадку.
     Я недоверчиво потер глаза. Что-то в его облике было не так.
     Кожа его позеленела, над нижней губой нависли два  длинных  изогнутых
клыка. Что это - шутка, розыгрыш? Однако другие пассажиры спокойно пошли к
выходу, и я, взяв сумку, сделал то же самое. Если их это не беспокоит...
     Все же я, наверное, смотрел на него необычно,  потому  что,  проверяя
билет, он мне улыбнулся - поистине жуткое зрелище. Я проследовал дальше.
     И замер, выйдя из здания. Самолет исчез. На его месте стоял  огромный
старомодный катафалк. Темная деревянная  карета  с  черными  шторами  была
запряжена рослыми черными конями с траурным плюмажем. Кони фыркали и  били
копытами. Я повернулся, не в силах  идти  вперед.  Я  знал,  что  погибну,
если...
     Клик-клик?
     Я  начал  узнавать  правду  о  себе,  и  теперь  меня  недвусмысленно
предупреждали.
     Кажется, я повернулся,  уже  решив  искать  новые  способы  совершить
путешествие. Но подумал о Коре и о том, что должен взойти на борт  во  что
бы то ни стало.
     Плотно сжав веки, я положил руку на перила  и  одну  за  другой  стал
преодолевать ступени. Взобравшись наверх,  я  услышал  удивленный  женский
голос:
     - Вам плохо?
     - Да, - ответил я. -  У  меня  непреодолимый  страх  перед  полетами.
Пожалуйста, проводите меня до места.
     Меня взяли за руку, повели за  собой.  Я  дважды  приоткрыл  глаза  в
надежде быстро сориентироваться.
     Салон,  зловеще  освещенный  свечами,  был   наполнен   ухмыляющимися
вампирами и чудовищами. Я не смел взглянуть на свою  проводницу,  страшась
увидеть богиню смерти, предвещающую мою кончину. Успокаивало лишь то,  что
у  меня,  видимо,  не  совсем  нормальное  состояние  -  в  конце  концов,
вмешательство психиатра затронуло самые недра моего сознания... Да, так  и
будем считать, решил я, таким образом все сводится к здоровью. Я пока  еще
умом не тронулся..
     Тронулся?.. Мы тронулись с места. С одной  стороны,  я  понимал,  что
самолет поворачивает, двигаясь  по  взлетной  полосе.  С  другой  стороны,
слышал зычное ржание и цокот копыт. Фургон болтало, колесные оси скрипели.
     Клик-клик.
     Я двигался по морю тьмы в собственном  мирке  света  целую  вечность,
пока по динамикам не  объявили  посадку  в  Майами.  Я  прекрасно  понимал
произнесенные слова, но в то же время слышал и другое:  траурный  перезвон
бронзового колокола и мрачный  голос,  извещающий,  что  Дональд  Белпатри
сейчас будет брошен в геенну огненную и останется гнить там, пока плоть не
слезет с костей. Я едва не закричал тогда, но прикусил губу и до боли,  до
хруста в суставах сжал кулаки.
     Мы приземлились, и, когда самолет замер, видение тут же оставило меня
в  покое  -  устроило  передышку?  просто  сдалось  после   благополучного
прибытия?.. Я открыл глаза и увидел, как самые  обычные  люди  отстегивают
ремни и собирают вещи. Все старательно избегали моего взгляда. На выходе я
снова поблагодарил стюардессу и, живой и невредимый, добрался до вокзала.
     Там нашел свою секцию, зарегистрировался, зашел в  туалет,  осушил  у
автомата две банки холодной  как  лед  кока-колы  и  занял  место  в  зале
ожидания поближе к проходу на посадку - как мог приготовился к возвращению
галлюцинаций. Все это я делал чисто механически,  стараясь  ни  о  чем  не
думать. Но стоило мне сесть, как вновь стали одолевать неприятные мысли.
     Могли ли беспокойство и тревога - естественная реакция на медицинское
вмешательство и исчезновение Коры - под воздействием реальной, высказанной
мне угрозы, проявиться на столь ярком параноидальном уровне?  Так  глубоко
психологию нам не преподавали, но это казалось  возможным  -  учитывая  те
нервные стрессы, которые я перенес.
     Преподавали? Я внезапно понял, что учился в университете.
     Где? В Денвере?.. Вроде бы там. Однако  до  защиты  диплома  дело  не
дошло. Почему?
     Снова тупик. Но осталось ощущение, что  Энн  как-то  связана  с  моим
университетским срывом. Да, я знаком с ней еще с тех пор.
     Энн... В чем ее слабость? В чем ее сила? И тем,  и  другим  она  была
наделена щедро. Казалось чрезвычайно важным вспомнить это...  Но  и  здесь
все было заблокировано.
     Я рвался, рвался изо всех сил. Если память об Энн для  меня  закрыта,
как насчет  "Ангро"?  Компания  "Ангро  Энерджи",  моя  бывшая  хозяйка...
Компьютеры.  И  я.  Но  не  программист,  не  специалист,  к  примеру,  по
системному анализу. Я работал в каком-то особом качестве -  очень  особом,
очень ценном для "Ангро", -  пользуясь,  да,  пользуясь  своей  уникальной
способностью общаться с машинами. Я был слишком важен для  компании,  даже
когда непосредственная необходимость во мне отпала. Но, возможно,  в  один
прекрасный день я снова понадоблюсь.
     Объявление о начинающейся через пять минут посадке  ворвалось  в  мои
мысли, перемешало их. Но все  же  шаг  вперед  сделан.  Теперь  бы  только
вспомнить какие-нибудь подробности, вспомнить тех людей...
     Объявление, похоже, послужило сигналом  для  выхода  на  сцену  целой
ватаги неврозов, до поры до времени  притаившейся  за  кулисами.  Когда  я
встал и повернулся  к  проходу,  предъявив  билет  контролеру,  все  будто
померкло и поплыло: передо мной зияла  сырая  темная  пещера,  и  какие-то
похожие на змей твари копошились под ее сводами.
     Цепляясь за последние крохи реальности, я прикинул, что  до  поворота
шагов пятьдесят, закрыл глаза  и,  касаясь  левой  рукой  стены,  двинулся
вперед, не думая ни о чем, только шагая только считая...
     Пятьдесят!
     Открыв глаза и увидев, что нахожусь  почти  у  цели,  я  побежал.  За
поворотом меня ждал катафалк, еще шире прежнего, еще длиннее.
     - Забыл очки, - обратился я к стюарду. - Совсем не вижу номеров...
     Стюард был полон сочувствия ко мне, но пока он провожал меня до места
"13 А" - у самого иллюминатора, - у него появились третий глаз,  оранжевая
кожа и зеленые волосы.
     Я пристегнулся, пихнул сумку под переднее кресло  и  съежился,  дрожа
всем телом.  Бормочущие  невнятные  голоса  по  сторонам  казались  частью
зловещего заговора, направленного против меня. Я ругался, возносил молитвы
и наконец снова влился в электронную систему самолета.
     Но отвлечения неизбежны - полет долгий.
     Я услышал, как стюард предложил мне  что-нибудь  выпить,  и  попросил
двойной скотч. Протягивая деньги, я умышленно не глядел в его сторону,  но
при этом невольно посмотрел в иллюминатор.
     Иллюминатора не было. Меня  окружало  открытое  пространство,  как  я
почему-то и предполагал. Внизу  клубились  облака.  Мы  сидели  в  длинном
широком экипаже,  и  дьявольская  упряжка  черных  как  смоль,  увенчанных
кривыми рогами, изрыгающих огонь лошадей мчала  нас  к  виднеющейся  вдали
вершине - я знал, это Брокен, - где мерцали  вспышки,  в  небе  колыхалась
гигантская тень, а под ней плясали кроше