та ненависть тихо тлела в его душе, придавленная ужасом и сдерживаемая до поры надеждой найти спасительную лазейку.
     Однако страх, обида и осознание страшного несчастья требовали выхода. И Вольф фон Тассельгорн возненавидел того, кто в измученном сознании дипломата вдруг представился главным виновником непоправимого поражения - Людвига. В посланце императора чувствовалось нечто - причастность к высшим тайнам, парадоксальным образом роднившая его с Мастером. Однако фон Фирхоф не был частью безумно пугавшей барона Тьмы, следовательно, был не опасен, и его можно было ненавидеть в свое удовольствие.
     Впрочем, ненависть эта на первых порах ничем не проявляла себя, и, когда Людвиг к середине дня благополучно вернулся в Шарфенберг, он не заметил в Тассельгорне ничего странного, кроме, разве что, рассеянного взгляда задумчивых карих глаз и неестественной бледности. Вести, которые принес бывший инквизитор, казались почти невероятными. Во-первых, утраченные страницы хроники Адальберта действительно найдены. Во-вторых, изъять их у теперешних владельцев не представляется возможным - счет в таком случае пойдет на десятки убитых, штурм замка грозит вызвать в округе немалые беспорядки и, что самое главное, нежелательную огласку целей миссии. Однако владелица согласна предоставить ему, Людвигу, возможность тщательно прочесть опасный манускрипт, а по прочтении они вместе уничтожат рукопись. Тем самым будет доказана лояльность знатной дамы по отношению к короне и появится прекрасная возможность получить нужные сведения и замять скандал, не прибегая к чрезмерному насилию.
     Тассельгорн выслушал собеседника как-то слишком уж отстраненно, но под конец оживился, выразив опасение, что фон Фирхофа, беспечно гостящего в замке известной мятежницы, могут легко убить, что, несомненно, усугубит дело до полной неразрешимости. Людвиг несколько удивился - раньше Тассельгорн не выказывал особой заботы о безопасности соратника, и между усердными слугами Империи вновь возникло прискорбное несогласие. Спор шел некоторое время с переменным успехом, пока в конце концов не было найдено замечательное по простоте и совсем не оригинальное решение. Тассельгорн предложил пригласить кого-нибудь из Виттенштайнов в гости, причем приурочить это приглашение ко времени посещения фон Фирхофом резиденции самих Виттенштайнов. Попросту говоря, предлагалось пустить в ход испытанное средство - обмен заложниками. Людвиг, сочтя эти предосторожности идеей фикс барона, без особой охоты, но согласился.
     В результате переговоров с хмурым и подозрительным Дайгалом компромисс был достигнут, и вечером 27 августа 7010 года Людвиг фон Фирхоф, доверенный человек императора, в сопровождении слуги Хайни Ладера въехал под своды замка Виттенштайн, чтобы разгадать величайшую загадку своего времени...
     Навстречу ему выехал бывший сотник вольных альвисов, чтобы провести один день среди своих вчерашних врагов - разве он согласился бы уступить кому-нибудь эту опасную роль?
     - Хей, мессир!
     - Я весь внимание.
     - Зачем мы свернули в холмы? Куда теперь?
     - Едва ли нам стоит скакать в такую даль, в гости к безумцу Шарфенбергу, ради краткого ожидания. Здесь неподалеку есть удобный дом. Вы примете мое приглашение на ужин?
     Дайгал кивнул. Он сам настоял, чтобы Тиви не участвовал в опасном деле. Помнил льдинки страха в глазах Алиеноры. И все же - пусть будет так. Это выход. Это лучше, чем штурм и бесславная бесполезная гибель. За себя он не боялся, едва ли ради удовольствия убить альвиса его враги пожертвуют жизнью знатного заложника - личного посланца императора. Нужно лишь несколько часов хладнокровно вытерпеть общество имперцев и их вежливые насмешки.
     Небольшой отряд провожатых растянулся цепочкой. Альвис осмотрелся. Трое рыцарей. Полтора десятка солдат. Двое наемников нехорошо усмехались, физиономии прочих если что-то и выражали, то лишь тоску по надолго отложенной трапезе с пивом. Тассельгорн, напротив, был сама любезность.
     - Я чрезвычайно рад, что в дни бед Империи ее э... приемные дети не остались в стороне и оценили... оказанное им императором доверие. К тому же чрезвычайно польщен лично встретиться с таким... с такой известной персоной.
     ?Наглый сукин сын, - подумал Дайгал. - Если бы я встретился с тобою лет десять назад при подходящих обстоятельствах, не пришлось бы сейчас выслушивать твои полульстивые издевательства?.
     Вслух же ответил:
     - Однако, любезный э... соратник, вам не кажется, что это довольно странно - брать в заложники подданных Империи?
     Тассельгорн широко улыбнулся и сокрушенно развел руками:
     - Скорблю вместе с вами по поводу безвыходной ситуации, принуждающей меня к подобным действиям, дорогой, воистину дорогой друг!
     ?У тебя дорогой друг тот, кого можно продать подороже?.
     Тем временем кавалькада спешилась у дверей хижины. В единственной комнате стол оказался заставлен кружками, повсюду лежали остатки еды, горели дешевые свечи. На табурете лениво раскачивался еще один солдат, сразу встрепенувшийся и вставший при виде Тассельгорна.
     ?Странно. А ведь они смертельно боятся этого полушута?. Дайгалу все время казалось, что он упускает нечто важное, такое, от чего зависит весь ход событий.
     - Располагайтесь, прошу вас, чувствуйте себя как дома - Тассельгорн сделал картинный жест в сторону грязного стола и лавок, на которых, похоже, отпечатались следы солдатских сапог, весь день месивших полужидкую глину.
     - Моя благодарность соответствует по размеру вашей любезности, дорогой Тассельгорн.
     - Если вы столь благодарны, мой обретенный союзник, не могли бы вы отдать мне на время ваше оружие? Ничего личного, просто мои люди несколько нервничают. Сказывается ваша боевая слава, мессир.
     Дайгал молча протянул Тассельгорну меч, снял с пояса ножны с кинжалом Норы. Солдаты расселись вокруг, не слишком придвигаясь к альвису, и, тем не менее, путь в двери и к окнам оказался перекрыт. Людей в тесной комнате угнетало ожидание. Дайгал сидел в расслабленной позе, полуприкрыв глаза и откинувшись к стене, одновременно пытаясь удерживать в поле зрения Тассельгорна, который ходил из угла в угол и с виду не на шутку нервничал.
     ?Как много времени понадобится инквизитору, чтобы прочитать недостающие страницы?? Дайгал не мог наблюдать за небом, и оставалось положиться на чувство времени, которое выработали годы жизни в подземном городе. Ему казалось, что времени прошло много, очень много, так, пожалуй, скоро наступит рассвет.
     ?Не вышло бы чего у парней с этим фон Фирхофом. Наши до сих пор ненавидят ?собак Господа? - хотя прошли годы?.
     Альвису послышался приближающийся стук копыт. Действительно, почти сразу в дверь вошел человек в черном плаще, забрызганном грязью, - похоже, он немало времени провел в седле. Человек поманил Тассельгорна, тот приветствовал пришельца почтительно - Дайгалу послышалось слово ?Мастер?, произнесенное с тем неуловимым оттенком, который вкладывается в имена. Лицо пришельца прикрывал капюшон. Он обменялся с советником несколькими неразборчивыми фразами и тут же вышел вместе с ним. Дайгалу почудилось, что снаружи произошла короткая стычка. Кого? С кем? Сталь несколько раз ударила о сталь, кто-то коротко вскрикнул и тут же умолк. Прошло еще около получаса. Тассельгорн вернулся. Любезная полуулыбка сползла с вытянувшегося лица, как будто ее и не было. Солдаты, повинуясь жесту, тесно обступили заложника.
     - В чем дело, Тассельгорн?
     - Обстоятельства переменились, любезный.
     - В каком смысле?
     Лязгнули мечи. На этот раз солдаты и в самом деле придвинулись вплотную, один зашел слева, держа лезвие почти у самых глаз Дайгала.
     - Вы мне больше не нужны. Знаете, как поступают с ненужными вещами?
     - Не забывайте - ваш предводитель в руках у моих людей.
     - Вот как? Да, действительно, и как это я мог запамятовать. - Тассельгорн теперь издевался открыто, явно пытаясь разъярить альвиса. - Ну что ж, жаль, конечно, фон Фирхофа, но есть вещи и поважнее. Прочитайте-ка вот это, мой бедный, доверчивый друг. Или вы неграмотны, как и полагается проходимцу?
     Тассельгорн на вытянутой руке поднес к глазам Дайгала клочок пергамента:
     ?Моему слуге Тассельгорну. Мне непонятны твои сомнения. Обещание вождя твердо. Три сотни всадников на тропе в ночь третью после полной луны. Владыка земель и исполнитель воли богов - Сарган?.
     - Когда Империи меняют хозяев, бедный глупец, жизнь человека не стоит ничего. Кроме того, мой друг фон Фирхоф не так прост, он полностью посвящен в подробности дела и сейчас, надеюсь, уже на пути сюда. А ваше время истекло. Счастливого пути, любезный, - в вечность.
     ?Что он несет, - подумал Дайгал, чувствуя, как его опутывает ощущение нереальности происходящего. - Вместо того чтобы без лишних слов пырнуть меня кинжалом, мне открывают сокровенные планы, объясняя все как мальчишке, да еще языком баллад. Не начитался ли чего этот свихнувшийся сукин сын? Не думал, что такое бывает где-то, кроме книг. Ни дать ни взять, главный злодей из песен менестреля Якоба Виссерона. Как они там назывались? ?Сто грехов и одна ошибка Черного Рыцаря?. - Несмотря на драматизм момента, альвиса разбирал неудержимый беспричинный смех. - А ведь стоит мне дернуться, и в самом деле прирежут?.
     Тассельгорн, как будто угадав настроение заложника, внезапно отбросил шутовство, как будто скомкал, сорвав с лица, маску.
     - Такие, как ты, - не приемные дети Империи... Выблядки Империи. Ребята, отведите его во двор и прирежьте. Быстро, без затей. Времени нет.
     Дайгал почувствовал, как его схватили за локти. Шеи, возле самой сонной артерии, коснулось лезвие меча. Двое по бокам, один сзади. ?Зачем меня ведут во двор? Боятся запачкать кровью эту загаженную развалюху?? Толчок в спину направил его к двери. За дверью солдаты слегка замешкались.
     - Обыщи его, Отто.
     - Зачем? Он будет дергаться. Обыщем покойника - покойники покладистые.
     Чуть в стороне от дома и в самом деле аккуратно лежали два трупа.
     - Эти много болтали, отказались слушаться и сильно не угодили барону, - охотно пояснил солдат, перехватив быстрый взгляд альвиса.
     Дайгал обвис на руках врагов, лезвие меча теперь почти касалось подбородка низко опущенной головы.
     - Его что - со страху развезло?
     - Какая разница? Кончай.
     - Отведем в сторону. Тассельгорн не похвалит за лужу крови прямо на пороге.
     Дайгал сильнее обвис на руках конвоиров, его попробовали пару раз ударить для ободрения - бесполезно. Лезвие меча больше не касалось горла.
     - Хватит. Кончай его.
     В этот момент правый из конвоиров, не одетый в доспехи, получил удар в точности по кости левой голени.
     Людвиг погрузился в чтение. Кажется, в комнату входил Гермелин, принес новые свечи, забрал догоревшие. Инквизитор не заметил библиотекаря. Он не видел и не слышал, не воспринимал ничего. События десятилетней давности оживали перед ним стараниями таинственного автора ?Истории Hortus Alvis?.

     ?И сотня рыцарей, ведомых сыном императора, развернулась для атаки. Не помогали шпоры - благородные кони с испуганным ржанием поднимались на дыбы, пятились, едва не сбрасывая всадников. Однако отважные сердца рыцарей оставались тверды, а вера их пылала подобно огню. На равнине не было никого, кроме двух отрядов, изготовившихся к бою?.

     Если бы в этот момент в библиотеку Виттенштайнов вместо безобидного Гермелина вошел некто иной, допустим, капитан той самой легендарной сотни, давно сменивший меч на иные дела, или хотя бы один из его солдат, он мог бы рассказать Людвигу много интересного. Например, насколько далеки вымыслы Хрониста от подлинных событий, произошедших некогда на замерзшей равнине за озером Эвельси. О том, что не было сотни благородных рыцарей, а была лишь сотня спешно собранных наемных арбалетчиков, посаженных на запасных лошадей. И не горели отвагой их сердца, а слова, которые произносили столкнувшиеся с колдовством растерянные солдаты, и вовсе не подобали занесению в книги. Что за дело? Записанная искусным пером история обрела жизнь, плоть, краски, и не хотелось сомневаться в ее правдивости.
     Впрочем, Людвиг торопился, читая. Его цель иная.
     Вот она.

     ?И благородные рыцари почувствовали присутствие демона?.

     Нет, не то. Дальше.

     ?Сфера имела вид светящегося шара, от нее отделилось как бы полупрозрачное кольцо и, расширяясь, стало приближаться к сражающимся. Трое колдунов, стоя вокруг сферы, держались за руки, тела их изогнулись подобно натянутому луку, головы запрокинулись. Кольцо же, поглощая жизни людей, лишь набиралось сил и светилось все ярче. Оставшиеся в живых продолжали биться так, как будто не замечали происходящего, только движения их казались медленными?.

     Людвиг отложил листы и поднялся с места резким движением. Дом наполнялся голосами людей, топотом ног, бряцало оружие.
     - Есть здесь кто-нибудь? Что происходит?
     На зов вошли двое с обнаженными мечами - альвисы, не солдаты Виттенштайнов, понял он.
     - Оставайся на месте.
     - В чем дело?
     - Заткнись.
     - Любопытно. Вы хотите нарушить наш уговор?
     - Уговор уже нарушен. Не нами.
     - Что?
     - Нашего заложника пытались убить. Ты знал об этом? Впрочем, не важно. Пошли, тебе пора.
     Людвига провели гулкими коридорами и узкими переходами. Сейчас, освещенный пламенем факелов, дом казался совсем иным, не таким, как днем, - по углам метались тени, своды словно опустились. В комнате с камином собрались: Дайгал, какой-то не столь разгневанный, сколько озадаченный, гордо выпрямившийся Тильверт, который тут же смерил Людвига презрительным взглядом, очень бледная Алиенора, растерянный Гермелин, злой, как хорек, Хайни Ладер, без оружия и под охраной.
     ?Дьявол, - подумал Людвиг. - Чертова задница, куда я и угодил. Я знал, что нельзя было связываться с Тассельгорном, но чем мне помогло это знание? Он навязан мне приказом императора, здесь, на землях Империи, я опутан этими приказами по рукам-ногам. Я не верил ему, но доверился, и теперь, похоже, все кончено - тайна, которую я узнал, умрет вместе со мной. Должно быть, потом моих убийц торжественно казнят, но что толку? А туча с востока накроет всех - и правых, и виновных, и неведающих...?
     - Вы здесь, мессир Дайгал? Значит ли это, что я свободен? Впрочем, я бы хотел все же дочитать книгу...
     - Это значит, что ты предатель и сейчас умрешь, - Тильверт отчеканил это обещание со всей бескомпромиссностью юности.
     - Я так понимаю - Тассельгорн нарушил данное вам обещание? Однако вы, как я вижу, живы, мессир Дайгал.
     - Не вашими стараниями, а своими собственными, отец-инквизитор.
     - Постойте, не торопитесь с выводами. Я признаю, что у вас есть некое абстрактное право убить меня. Но чего вы этим добьетесь? Вы можете не верить мне, но клянусь - я ничего не знал об измене Тассельгорна. Если вы убьете меня, то уже ничего не измените к лучшему для себя. Однако то, для чего я просил вас, госпожа Алиенора, показать мне листы этой книги, очень важно. Не для меня - для Империи...
     Людвиг говорил, торопясь донести до этих людей суть опасности, безнадежно понимая, что почти невозможно за краткие минуты убедить кого-либо отказаться от личной и вполне справедливой мести в пользу чего-то столь абстрактного, как ?государственные интересы?.
     Кажется, первым сообразил Дайгал.
     - Я понимаю, куда ты клонишь, инквизитор. Может быть, ты и правдив сейчас. Возможно. Но мне не за что любить вашу Империю. Я было согласился, почти поверил и хотел спасти от опасности с востока - хотя бы дорогих мне людей и это место, если невозможно отдельно, то вместе со всем остальным. Однако государь, выбирая таких слуг, сам губит свою Империю. Если так - пусть свершится. В конце концов, для троих найдется где-нибудь место под солнцем. Я не собираюсь воевать за вас или щадить предателя.
     - Постойте, не торопитесь. Подумайте, император, которого вы так ненавидите, дал вам, проигравшим войну десять лет назад, то, что никто никогда не дает побежденным - он уравнял вас с победителями. Неужели вас не трогает даже это?
     - Уравнял, потому что это дешевле, чем отлавливать нас и добивать.
     - Госпожа Алиенора, подумайте о славном прошлом вашего рода. Ваши предки верно служили Империи...
     - Я тоже пыталась служить ей. И чудом избежала казни.
     - Вам всем так непременно хочется меня убить?
     Альвисы, охранявшие Людвига, промолчали, но он почувствовал напряжение неприятия.
     - Твои люди нарушили клятву чести! - презрительно бросил Тильверт.
     Алиенора отвернулась.
     - Решайте сами, что с ним делать. Я не могу.
     - Я сейчас вызову его на поединок и убью, - заявил юноша.
     ?Святые покровители, - подумал Людвиг, - это у них наследственное. Как будто именно этого поединка мне еще и не хватало?.
     - Смерть ему, - повторили почти в голос двое незнакомых альвисов, охранявших Хайни.
     ?А ведь им все равно, виновен я или нет. Они просто ненавидят меня. Ненавидят, имея для этого все основания. И убьют не за измену Тассельгорна - просто потому, что теперь могут сделать это со спокойной совестью, по правилам?.
     - Ну, раз вы так решили, делайте, что хотите, я не буду на это смотреть, - хозяйка встала и направилась к выходу.
     - Вывести его во двор, Дайгал, и прикончить?
     Альвис, который до сих пор казался слегка озадаченным, медлил.
     - Что тут было без меня? Он пытался сбежать?
     - Нет, читал все время, не отрываясь.
     Людвига окружили теснее. Справа, слева, кто-то зашел сзади.
     ?Что делать? Ударить сейчас? Или подождать, пока они выведут меня во двор - меньше жертв, нет хотя бы риска поджечь дом?. Фон Фирхоф с удивлением почувствовал, что упругая ткань волшебства не подчиняется ему. То ли ему мешала сильная, яркая, искренняя ненависть противника, убежденного в своей правоте, - это сама по себе сила, не уступающая порой магии. То ли источник, не создававший зла и страданий изначально, намекал на возможность иного исхода. ?Святые покровители! Вот что значит - колеблются весы высшей целесообразности...? Людвиг представил себе нечто, напоминающее чашечки и гирьки ювелира. Хотя кто знает, как это должно выглядеть на самом деле?
     - Пошел. Не задерживайся. - Толчок в спину.
     Незримые весы качнулись в другую сторону. Людвиг вновь почувствовал в руках невидимую, ускользнувшую было магическую нить. Сейчас все будет кончено. Жаль.
     - Стой! Погодите! - Дайгал ударил кулаком по изящному, резному столику. Злосчастная мебель угрожающе затрещала.
     Весы вздрогнули, зашаталась эфирная ось, опрокинулась левая чаша, скатились в пустоту мелкие гирьки доводов.
     - Ах ты... - далее последовала непонятная для половины присутствующих персон фраза, в которой некогда почитаемая альвисами дева Ина упоминалась самым неподобающим образом. - Остановитесь. Отпустите инквизитора. Пусть убирается куда хочет.
     - Раньше ты не был столь жалостлив к ?собакам Господа?, Дайгал.
     - Дело не в жалости. Нас самих провели, как щенков.
     - Кто?
     - Тассельгорн и его люди. Я бежал от них слишком легко. Меня почти что отпустили, перед этим показав все, что я не должен был видеть ни в коем случае. И объяснили недвусмысленно, что вы, фон Фирхоф, тоже замешаны в этом деле. Кому-то очень нужно, чтобы посланец императора был убит альвисами. А раз так - идите на все четыре стороны, инквизитор. Это мое окончательное решение. Можете считать, что я вас пощадил. Проводите их за ворота, ребята. И этого его солдата тоже. Последите, чтобы наемник ничего не спер по дороге. Мне знакома его физиономия. К тому же, некоторые разновидности бестий узнают по ушам.
     Хайни посмотрел исподлобья и дернул головой, будто собирался почесать шрам, стягивающий изуродованное ухо.
     Незримые весы исчезли. ?Ну, вот и все, - подумал Людвиг. - Я выиграл опять. Не придется прибегать к магии, которая как-никак дает лишь гадательный результат и лишним бременем ложится на душу. Не придется убивать, оказаться в числе убитых на этот р