верь открывается изнутри...
   Теперь уже его собственный мозг затеял с ним сомнительную игру.  Что  там
еще в программе - голоса, миражи, запахи дерьма  и  цветочков?  Студент  был
готов ко всему.
   Он почти уговорил себя. Почти успокоился. Он  точно  помнил,  что  закрыл
дверь. Отчего-то он вдруг подумал о Груве. Прежде у Накаты не раз  возникало
ощущение, что псина Роя внимательно следит за ним недобрым взглядом,  словно
чует тайного врага... Но Студент слышал, как щелкнул  замок.  Следовательно,
Грув не мог открыть дверь... Впрочем, псу уже полагалось сдохнуть, и  Наката
поздравил себя с этим событием. Еще один гвоздь,  вбитый  в  гроб  господина
мэра. Хороший получается гроб. Прочный - не выберешься...
   Он шел по следам Локи и Барбары в прекрасном расположении духа. Ему  даже
в голову не могло прийти, что позади него, стараясь не попасться  на  глаза,
движется еще один человек.
   Бесформенная просторная доха с  капюшоном  скрывала  и  фигуру,  и  лицо.
Только опытный глаз определил бы, что это женщина. Слабая женщина, у которой
есть  проблемы  со  зрением  и  с  дыханием.  Она  тоже  рисковала   жизнью,
отправившись в город одна, без оружия и сопровождения. Наката не сумел бы ей
помочь, даже если бы она успела позвать его.  И  даже  если  бы  он  захотел
помочь... Она шла, спотыкаясь и с трудом различая следы.  Легка  добыча  для
дегро или волков. Не добыча даже, а кусок мяса в упаковке... Но  она  думала
не о себе, а о нем. И если Студент обрел спасительную  веру  во  всемогущего
хозяина, то ее охраняло другое. Она не осознавала своих чувств.  Она  хотела
только, чтоб ему было хорошо.
   А теперь скажите, разве это не любовь?
 
18. СУГГЕСТОР 
 
   Локи подстрелил песца, содрал с него шкуру (отличная получится шапка!)  и
теперь поджаривал кусочки мяса для своей женщины. Сам  он  предпочитал  есть
его сырым и с кровью, но ей, выросшей среди митов, требовалась более  нежная
пища. Со временем он  собирался  отучить  ее  от  этих  упадочных  привычек.
Постепенно.
   Никакого насилия. Пусть сама почувствует вкус...
   После безудержного секса он убедился в том, что сделал правильный  выбор.
Кроме задатков, нужна энергия, чтобы их реализовать. У нее хватало  энергии,
даже  с  избытком,  -  правда,  не  совсем  управляемой.  Локи   без   труда
сублимировал сексуальную энергию и при  необходимости  преобразовывал  ее  в
другие формы. Женщине еще предстояло этому научиться.
   Они ужинали почти по-семейному. Тени под ее глазами  он  приписал  вполне
объяснимой усталости.  Он  и  сам  устал.  Его  ?штык?  слегка  побаливал  с
непривычки. Давно не было работы. Таких самок он встречал нечасто, а  эта  -
просто непревзойденная, хищная и жадная любовница. Отличное будет потомство!
Но ее одной ему мало. Девять месяцев  -  слишком  долгий  срок,  за  который
многое может случиться. Кто-то неминуемо  погибнет.  Рисковать  нельзя.  Для
начала Локи намеревался отобрать десяток лучших женщин  и  оплодотворить  их
всех. Потом  придет  очередь  остальных.  Просто  надо  раздвинуть  роды  во
времени, чтобы не превращать ферму в орущий сумасшедший дом.
   Локи  называл  это  разумным  планированием  в  сочетании  с  оптимальным
распределением генофонда. (Дети  самих  митов  не  стоили,  по  его  мнению,
ничего. Их дурная наследственность не оставляла им никаких шансов.)
   А Барби - его главный козырь. Ее он станет беречь как зеницу  ока.  Между
прочим, она была права насчет ?защитника? и ?кормильца?, хоть и  высказалась
в состоянии аффекта. С ним она не будет нуждаться ни в чем и может никого не
бояться.
   Он протянул руку и  погладил  женщину  по  щеке.  Ее  глаза  расширились;
несмелая улыбка дрогнула на губах. Она была нескрываемо поражена его лаской.
Наверное, не думала, что он способен и на т а к о е. По-видимому, ей тоже не
удалось  избежать  стереотипных  представлений,  бытовавших   среди   митов:
суперанималы - грубые, жестокие,  кровожадные  звери-людоеды;  суггесторы  -
шакалы-паразиты;  а  супраменталы  -  святые  подвижники,  светочи   разума,
хранители идеалов и последние носители веры. Какая чушь!
   Он видел бывших супраменталов, убивавших направо и налево и дуревших  еще
сильнее от обилия крови. Он видел суггесторов, действовавших настолько  умно
и тонко, что им  удавалось  занять  гораздо  более  высокое  положение,  чем
суперам,  которым  отводилась  роль  совершенных  боевых  машин.  (Некоторые
суггесторы даже  управляли  колониями.)  И  он  видел,  к  своему  огромному
сожалению, опустившихся суперанималов, не сумевших раскрыть данный  природой
потенциал и превратившихся в жалкое  отребье.  Вот  эти  действительно  были
похожи на шакалов. При случае он отстреливал их,  не  без  оснований  считая
себя санитаром... Он улыбнулся женщине. ?Со мной не соскучишься, детка. Тебе
предстоит сделать еще много неожиданных открытий. И  будь  я  проклят,  если
когда-нибудь ты не почувствуешь вдруг полноту жизни, не зависящую ни от чего
- ни от жестоких внешних условий, ни от собственного невежества!? Он  ощущал
чудо жизни так остро именно потому, что рядом всегда  дежурила  смерть.  Что
ощущала женщина, он пока не знал. Но надеялся, что она выполнит свое  высшее
предназначение.
   Она расслабилась и приготовилась к тому, что сейчас он снова опрокинет ее
на шкуры (?И я этого хочу, прости, Господи!?). От ее бравады не  осталась  и
следа. Душа сжималась в  черную  точку.  Она  чувствовала  себя  подчиненным
существом, уже не  способным  контролировать  некоторые  функции.  Ее  будто
подключили к  искусственному  сердцу,  искусственным  легким,  искусственным
почкам и даже... искусственному мозгу.  Это  пугающее  состояние  отторжения
плоти достигало пика, когда  Локи  удалялся,  и  почти  исчезало,  когда  он
совокуплялся с нею. Поэтому она тоже  жаждала  соитий,  чтобы  хоть  немного
ослабла зависимость... Но он вдруг  разительно  изменился.  Вскочил,  задрал
голову, потянул носом воздух... Каждое его движение было точным, бесшумным и
выверенным. Ей казалось, что она очутилась в логове потревоженного зверя, но
при этом сама Барби оставалась глуха и слепа к тому, что  мог  услышать  или
увидеть он. Она невольно отшатнулась. Его глаза остекленели, как у мертвеца.
Барби поймала себя на том, что ей знаком этот никуда  не  направленный  или,
скорее, обращенный внутрь взгляд...
   Ну конечно. Она вспомнила  Кешу.  Когда  мальчонка  впадал  в  транс,  он
выглядел точно так же.
   Но что общего могло быть у ребенка, рожденного  в  Пещере,  и  полудикого
человека-хищника? Она не знала ответа на этот вопрос и,  честно  говоря,  не
хотела бы узнать. Страх охватил ее...
   Локи ?вернулся? спустя  несколько  секунд.  Бросил  ей  ?Сиди  здесь!?  и
выбрался из бомбардировщика.
   Шагах в тридцати от самолета стоял  желтолицый  и  узкоглазый  человечек,
который поднял руки - наверное, хотел показать, что безоружен. Как будто для
Локи имело значение, есть ли у этого заморыша пушка или нет! Супер сразу  же
определил в нем недоразвитого суггестора и догадался, зачем тот явился сюда,
рискуя жизнью. Чтобы служить ему - зачем же еще!
   Это был в  общем-то  предсказуемый  сценарий:  отделение  суггесторов  от
прочих, расслоение поголовья, установление четкой иерархии.  Правда,  желтый
проявил   слишком   сильное   рвение,   и   Локи   предположил   ловушку   с
десятипроцентной  вероятностью.  Прикончить  незваного  гостя   было   проще
простого. Говнюк посмел прийти в логово, чем нарушил установленный  порядок.
С другой стороны, разбазаривать человеческий материал тоже не годится. - Иди
сюда! - приказал супер.
   Студент немедленно повиновался, испытав огромное облегчение. Он  понимал,
что секунду назад его жизнь висела на  волоске.  Кажется,  угроза  миновала.
Если только... Если только хозяин не захочет убить его голыми руками. Может,
у чужака такое хобби - душить  митов  или  сворачивать  им  головы.  Поэтому
Наката начал возбужденно говорить, торопясь донести до супера цель и причину
своего визита. То, что он вторгся  в  чужие  владения  без  предварительного
разрешения,  было,  конечно,  непростительно  -  он  слыхал,  как  ревностно
охраняют суперанималы свою территорию. Но у него была веская причина.  Такая
веская, что Студент все же надеялся на прощение.
   Пока он приближался, Локи уже решил, что  с  ним  делать.  Однако  Наката
этого еще не знал. Поэтому он остановился в трех шагах от супера, не в силах
сделать хотя бы еще один. Осознание совершенной губительной ошибки давило на
него. Ноги дрожали, а кашу, варившуюся в голове, нельзя  было  назвать  даже
обрывочными мыслями...
   - Ближе, - сказал Локи, испытывая суггестора на вшивость. Наката сглотнул
слюну и с величайшим трудом передвинул ботинок, не отрывая его ото льда.  Он
сделал совсем маленький шажок, который стоил ему нескольких горячих  капелек
в паху... - Еще ближе.
   Локи был беспощаден. У него имелся свой резон. Суггесторов надо сразу  же
ставить в строгие рамки. В пределах этих рамок они могут приносить  реальную
пользу и вполне счастливо жить. Но не дай им Бог выйти  за  рамки!  Впрочем,
абсолютное большинство никогда об этом не помышляет... Студент просто не мог
ослушаться. Осколки его парализованной и раздавленной воли будто  высыпались
через прямую кишку и остались валяться где-то позади тела,  которое  покорно
двигалось навстречу (боли? смерти?  власти?)  ледяному  взгляду,  в  котором
ничего нельзя было прочесть - ни приговора, ни обещания. Локи протянул руку.
Наката тихонько взвизгнул, не осознавая даже,  что  вот-вот  обделается.  Он
невольно дернулся, но хозяин  мгновенно  схватил  его  за  край  капюшона  и
подтянул к себе. Затем дружески потрепал по щеке. Наката ощутил исходящие от
супера запахи - мясо, кровь и... терпкий аромат  Барбары.  Как  ни  странно,
именно это немного успокоило его.
   - Спокойно, Нак, - сказал Локи. - Ты правильно сделал, что пришел. Будешь
служить мне, и я тебя не обижу...
   У Студента глаза полезли на лоб. От удивления он даже посмел открыть рот:
   - Откуда... вы... Как вы узна...
   Локи криво усмехнулся и довольно ощутимо ткнул его пальцем в живот.
   - Это не важно. Что ты там прячешь, Нак? Случайно не пистолет?
   Это была, конечно, шутка. Если бы Локи действительно так думал, суггестор
уже лежал бы возле его ног со свернутой шейкой.
   Наката растерялся. Он казался самому себе смешным - наивный  человечек  с
дурацкой книжонкой и не менее дурацким цветком! Как будто эти жалкие  вещицы
могли иметь хоть сколь-нибудь заметное значение по  сравнению  с  излучаемой
хозяином психической мощью!
   (В то же время он был так благодарен суперу за то,  что  тот  назвал  его
Наком вместо полупрезрительной клички ?Студент?!)
   Он расстегнул доху и, стараясь не делать резких движений, достал сверток.
   Развернул его и протянул хозяину книгу. Угодливо усмехаясь, он сказал:
   - Они все молятся на это дерьмо.  Я  подумал,  что...  Договорить  он  не
успел. Жесткая, словно покрытая известью стена, ладонь хозяина хлестнула его
по щеке с такой силой, что Студент зашатался.
   - Это не дерьмо, - очень тихо, чуть ли не ласково объяснил Локи. - Дерьмо
- это ты. Сожалею, мой друг, но я привык называть вещи своими именами.
   На самом деле он никогда ни о чем не сожалел. Он  открыл  книгу  и  вслух
прочел строчку из эпиграфа:
   - ?Оазис ужаса в песчаности тоски...? Песчаность тоски. Как  ты  думаешь,
Нак, что они имели в виду?
   Наката превратился в столб, из которого сочилась влага.  Впрочем,  вопрос
был чисто риторический. Но Локи задал и следующий:
   - Тебе известно, что такое культура, болван?
   - Да, - промямлил Студент. В его мозгу  замелькали  многочисленные  игры,
которые он мог предложить хозяину. Но инстинкт подсказывал ему, что все  это
сейчас не годится. Ведь супер вспомнил о тех, которые жили в  прежнем  мире.
Черт знает, что они имели в виду и что называлось у них культурой!
   - Сомневаюсь, - сказал Локи. - В противном случае ты не стоял бы здесь.
   Культура  -  это  то,  чего  для  тебя  не  существует  и  уже  не  будет
существовать.
   Поэтому договоримся так: ты приносишь артефакты и держишь пасть закрытой.
   Запомни: только я решаю, что дерьмо, а что нет...  Кстати,  за  подарочек
спасибо.
   Теперь - пошел вперед!
   Наката проделал остаток пути до  бомбардировщика  на  непослушных  ногах.
Влезая в кабину, он несколько раз соскальзывал вниз и слышал за спиной  смех
хозяина. Тогда он хихикал тоже.
   В конце  концов  он  забрался  внутрь  и  увидел  Барби,  сидевшую  перед
импровизированным очагом, - слегка потрепанную и явно удовлетворенную.
   Потом взгляд Студента  остановился  на  смятых  шкурах.  Его  грязненькая
фантазия заработала, но он позволил себе быть лишь  свидетелем  воображаемых
сценок. Теперь он просто не помнил того Накату, который в  недавнем  прошлом
посмел  предположить,  что  женщина  хозяина  будет  и  его  собственностью.
Запредельная наглость! Студент вдруг осознал: на Барби у него уже никогда не
встанет.
   - Надеюсь, вы знакомы? - Локи небрежно шутил, прикидывая  про  себя,  как
использовать этого человечка с максимальной пользой.  В  холуях  и  суфлерах
Локи  пока  не  нуждался.  Аналитические  способности  Нака  еще  предстояло
выяснить. А вот жиденькая воля и легко контролируемое  поведение  суггестора
существенно сужали область применения. Пока Локи видел его только в качестве
своего агента на будущей ферме. Глаза и уши, не более.
   Значит, Наку следовало вернуться в укрытие митов.  Но  не  сегодня.  Локи
улавливал приближение новой бури, которая продлится как минимум сутки. Миты,
конечно, успеют обнаружить исчезновение одного  из  ?своих?.  Возможно,  они
станут гораздо осторожнее и подозрительнее.
   Впрочем, это уже не имело особого значения. Супер  предпочитал  играть  с
ничтожествами в открытую. Он  не  сомневался,  что  в  любом  случае  сумеет
удержать ситуацию под контролем.
   Локи собирался предложить желтому остатки мяса.  Но  вместо  этого  вдруг
схватил Нака за горло.
   Тот даже не  увидел  метнувшейся  к  нему  руки.  Движение  хозяина  было
молниеносным, как бросок кобры (где, когда и  от  кого  Студент  слышал  это
сравнение? Или, может быть, вычитал в той же  книжонке?).  А  хватка  супера
была железной. Нак почувствовал себя так,  будто  шея  мгновенно  окаменела.
Через мгновение его подошвы оторвались  от  пола,  и  придушенный  суггестор
затрепыхался в воздухе.
   Локи, словно не замечавший  тяжести  дергающегося  тела,  снова  принялся
вынюхивать воздух. Он почуял приближение еше  одного  чужака,  но  не  терял
времени на сканирование.
   - Кто здесь? - прошипел Локи сквозь сжатые  зубы.  -  Кого  ты  привел  с
собой, ублюдок?
   Оказалось, что глаза у Нака не такие уж и узкие.  Сейчас  глазные  яблоки
вылезли настолько далеко, что он мог бы увидеть собственные брови - если  бы
закатил зрачки и если бы захотел,  конечно,  -  но  он  хотел  лишь  одного:
остаться  в  живых.  Разве  это  справедливо  -   сдохнуть   вот   так,   по
недоразумению? (Да, теперь он думал о какой-то ?справедливости? - раньше это
словечко из лексикона  гнилых  либералов  вызвало  бы  у  него  скептическую
улыбочку...) Он пробулькал что-то невнятное. Ему  мешал  беспощадный  обруч,
сдавивший тощую шею. Заметив это, Локи  опустил  человечка  вниз  и  ослабил
хватку.Откашлявшись и отдышавшись, тот залопотал:
   - Не знаю, хозяин. Клянусь, не знаю! Я  был  один...  Умоляю!..  Локи  не
обращал особого внимания  на  его  скулеж.  Он  доверял  только  собственной
интуиции. А интуиция подсказывала, что эта мразь просто не способна устроить
ловушку - кишка тонка. Но  были  ведь  и  другие  -  доминант,  арбалетчики,
поисковики... Убитый мог иметь брата или  отца  (или  сестру  -  супер  чуял
бабу)... Месть слепа... а Нака просто  использовали  в  качестве  прикрытия,
чтобы найти логово... Смешные эти  миты!  Как  будто  кто-либо  когда-нибудь
сумел приблизиться к суперу незамеченным!..
   Поэтому он поступил просто. Схватил Нака за  шиворот  и  выволок  наружу.
Заставил суггестора опуститься на  колени  возле  бомбардировщика  и  поднес
ствол Громобоя к его голове. Затем крикнул:
   - На счет ?три? я разнесу ему башку. Раз!..
   Локи не ошибся. Опыт позволял ему угадывать, в  каких  случаях  сработают
дешевые эффекты. Он никогда не повел бы себя подобным  образом  с  серьезным
противником. Вообще с противником. Но сейчас противника тут не было. Едва он
произнес: ?Два!?, как из  ближайших  развалин  на  берегу  раздался  женский
вопль: ?Не надо!!!?
   - Твоя девушка, Нак? - вкрадчиво спросил Локи. Студент все-таки обделался
и теперь ощущал мучительное неудобство. Проклятая идиотка испортила все!  Но
хозяин задал вопрос и ждал ответа. Наката кивнул. - Ну так приведи ее к нам.
Мы не против веселой компании, правда, Барби?
   Оказалось, что Барбара наблюдает сверху за ловко разыгранной комедией.
   Весельем, правда, и не пахло. Робкая курица, проследившая за  Накатой  от
самой Пещеры, веселиться не умела. В  принципе.  Ее  звали  Вера.  Она  была
создана либо для заклания в  Алтарной  Норе,  либо  для  тихого  угасания  в
монастыре. Жизнь жестоко обошлась с нею, предложив третий  вариант.  Вера  и
сейчас плакала, получив выговор от суггестора, который ?воспитывал? ее, пока
вел к  бомбардировщику.  Локи  не  понравилось  его  поведение  -  оно  было
вызывающим по отношению к хозяину. Только босс имеет право  воспитывать.  Он
хотел  снова  надавать  Наку  пощечин,  но  сдержался,  чтобы   не   унижать
косоглазого перед самкой. Иерархия на ферме  -  свята  и  нерушима  с  самых
первых дней... Он утешил Веру тем, что пригласил ее поесть.  Она  явно  была
истощена и голодна, но не сразу решилась взять предложенное мясо. Да  и  ела
как-то вяло.
   Казалось бы, она  была  типичнейшим  митом.  Однако  в  ее  подслеповатых
глазках Локи  разглядел  такую  способность  к  любви  и  самопожертвованию,
которой позавидовал бы всякий известный ему  супраментал.  Интересный  может
получиться эксперимент! Какой  результат  даст  сочетание  генов?  Возможно,
выйдет  что-нибудь  стоящее...  Поэтому  Локи  решил  в  ближайшем   будущем
оплодотворить и ее.
 
19. ПУТЬ 
 
   Каждый  новый  километр  давался  все  труднее  и  казался  длиннее,  чем
предыдущий.
   Карлос держался на ногах благодаря несгибаемой воле. Собаки выбивались из
сил. Чтобы облегчить им работу, он шел рядом с упряжкой, и неумолимое  время
превращало его в заложника своей быстротечности.  Одна  из  собак  повредила
лапу. Карлос мог избавить животное от боли, остановить кровь, но не срастить
сломанные кости. Собака была обречена.Карлос  понимал,  что  пристрелить  ее
означало бы проявить милосердие. Однако  так  же  хорошо  он  понимал,  что,
убивая, убивает себя. Медленно, по частям - но  быстро,  если  хотя  бы  раз
взглянуть на это безумие со стороны. И никакое добро не перевесит содеянного
зла. Надеяться на искупление - значит роковым образом  обманываться.  Каждая
смерть на совести - будто могильная плита, из-под которой уже  не  выбраться
погребенному заживо. Все, что ему остается, - снова превратиться в  зверя  и
ползти вверх, к свету, который спалит его, ибо звери  созданы  для  сырости,
мрака и  пожирания  плоти  себе  подобных...  Карлос  уже  давно  бродил  по
вселенскому кладбищу, среди надгробий, склепов, бездонных ям, - и знал  цену
способности убивать.
   На исходе шестых суток пути его настигла банда суггесторов на снегоходах.
Вернее, он позволил им догнать себя. Он не сделал ни  единого  выстрела.  Он
даже  не  доставал  оружие.  Он  просто  развел  руки,   приглашая   грешных
?смотреть?, открыл для них свое сознание... и свет воссиял  в  тьме.  Спустя
некоторое время посреди  бескрайнего  ледяного  зеркала  можно  было  видеть
странную,  почти  противоестественную  картину:  опрокинутые   снегоходы   с
заглохшими двигателями, собачья упряжка, костер и дев