ожно попробовать?
   Предложение молодой женщины удивило Сато. Он еще не решил, выгнать их
или сделать своими рабами, а они уже просят есть.
   Не отвечая, Сато придвинул к себе суму и вытащил оттуда плоскую
алюминиевую флягу. Он протянул ее женщине и приказал:
   - Принеси воды.
   Не-свелю оглянулась, как бы обращаясь к товарищам за советом, но совета
не получила, потому что остальные были недовольны ее несдержанностью.
Возможно, если бы они сговорились заранее и о еде заговорил бы некто,
выбранный собранием, все было бы иначе. Но Не-свелю просила только о себе.
Что было неэтично.
   - Дружок, - сказала Не-свелю, делая шаг в сторону Ут-бе-бе, который,
как подсказывала женская интуиция, был к ней неравнодушен, - ты не будешь
любезен похаживать за мной?
   Не-лю не смогла сдержать смешок. Ут-бе-бе смутился. Но нежелание
показаться глупым в глазах сограждан заставило его ответить почти грубо:
   - Я рад бы поухаживать за вами, но не хочу прислуживать этому монстру.
   Ут-пя захлопал в ладоши, что служило знаком одобрения.
   Сато поднял голову, оглядел дикарей.
   - Ну! - крикнул он.
   И положил руку на рукоять ножа.
   Не-свелю, поставившей себя в ложное положение, не оставалось ничего
иного, как медленно пойти по узкой тропинке вниз, к реке, и Сато со все
возрастающим желанием смотрел ей вслед и даже приподнялся, готовый
погнаться за ней и сделать с этой дикаркой то же, что и с девушкой, убитой
раньше. Но мысль о том, что эти дикари обязательно воспользуются его
легкомыслием и растащат его завтрак, остановила Сато, и он, не дрогнув ни
одной ресницей, продолжал задумчиво жевать сладкий корень, и лишь
чрезвычайно чуткая к чужим чувствам Люба почувствовала неладное,
испугалась неладному, но не смогла для себя определить суть дела и даже
спросили мысленно у По-иза: "О чем он подумал?" "Я не разгадал", - честно
признался По-из. Впрочем, иной ответ был немыслим, потому что переводчики
(телепаты) никогда не лгут друг другу. Это же невозможно.
   Между тем кровь из глубокой царапины на горле капитана перестала
сочиться, и он уже смог начать вычислять линию поведения. Надо было что-то
делать. Если в первые минуты знакомства этот негодяй мог напасть на него,
то через час он кого-нибудь убьет.
   Следовательно, надо будет его обезоружить.
   Капитан поманил штурмана, и тот присел на корточки возле капитана и
сказал первый, словно сам был телепатом:
   - У нас есть два пути, капитан.
   Еще вчера они недолюбливали друг друга, еще час назад Ут-пя был сердит
на капитана за то, что тот уничтожил его родственника, но сейчас оба
понимали, что только совместное противостояние грубой силе может их спасти.
   - Говори, - сказал капитан.
   - Или мы уничтожаем его...
   - И что получаем?
   - Трофейный нож!
   - И все?
   - Нож, штаны, суму... Это уже немало.
   Очень мало, - возразил капитан, - слишком мало, чтобы смогли выжить
семь человек.
   - Тогда, может быть, лучше второй вариант? - Говоря так, Ут-пя смотрел,
как от воды поднимается Не-свелю, неся в протянутой руке старую битую
алюминиевую флягу. Не-свелю шла с высоко поднятой головой, как бы бросая
вызов своим согражданам.
   - Говорите, говорите, - торопил капитан, недовольный тем, что Ут-пя
отвлекся.
   - Вижу опасность раскола, - сказал Ут-пя.
   - Я с ней потом поговорю, - пообещал капитан. - Продолжайте.
   - Второй вариант - терпеть, - сказал штурман. - Терпеть для того, чтобы
с помощью наших переводчиков постепенно, в течение нескольких дней,
узнать, где он живет, что представляют собой жители окрестных мест, узнать
все что можно...
   - Но мы должны будем улещать его, - с сомнением возразил капитан. - А
как известно, мерзавцы наглеют от того, что им потворствуют.
   - Я и без вас знаю, что мы рискуем. Но третьего пути нет.
   Не-свелю подошла к унтер-офицеру и присела перед ним на корточки,
передавая флягу и в то же время втягивая расширившимися ноздрями запах
сытных луковиц.
   Сато принял флягу из рук молодой женщины и положил рядом с собой.
   Потом, подумав, отломил дольку от луковицы - совсем небольшую дольку -
и протянул Не-свелю.
   - Не много же тебе досталось, - сказал стоявший на краю площадки
Ут-бе-бе, который искренне переживал эту сцену, потому что ему очень
нравилась Не-свелю, особенно теперь, когда она была обнажена и приобрела
совсем иное назначение в его глазах, то есть стала менее коллегой и менее
товарищем по экспедиции, а более женщиной независимо от уровня ее
магистерской диссертации.
   - Будет больше, - сказала Не-свелю с вызовом. Она понимала, в какое
глупое положение она попала, противопоставив себя коллективу.
   Она хотела сказать еще что-то ироничное и тонкое, чтобы окончательно
поставить на место Ут-бе-бе, позволявшего себе смотреть на нее без всякого
уважения, но ничего сказать не успела, потому что завизжала и подпрыгнула
- по простой причине: воспользовавшись тем, что женщина смотрела в другую
сторону, а может, и не обращая на это внимания, старший унтер-офицер
протянул жесткие пальцы и уверенно схватил ее за полную высокую грудь.
Такой груди унтер-офицеру еще не приходилось видеть, потому что его
жизненный опыт ограничивался деревней, девицами в дивизионном публичном
доме да тремя или четырьмя случайными встречами во время войны. Но все без
исключения партнерши унтер-офицера были малогрудыми азиатками, тогда как
женщины планеты Дом телосложением скорее напоминают жительниц южной
Европы, пышногрудых и широкобедрых.
   Не-свелю подпрыгнула и чуть не подавилась долькой луковицы.
   - Как вы смеете! - воскликнула она.
   Все остальные обернулись к ней, но, честно говоря, никто в тот момент
не видел трагедии в этой ситуации - наоборот, она показалась всем
забавной. Люди, даже принадлежащие к самым высокоорганизованным
галактикам, бывают поражены слепотой.
   И тут впервые унтер-офицер засмеялся.
   - Коза! - повторял он, а переводчики не понимали, что же он имеет в
виду. - Коза! Ускакала! Иди сюда, я тебе еще дам! Никому не дам, а тебе
дам.
   По-из покорно переводил слова Сато. Не-свелю, прикрывая груди правой
рукой, подошла ближе и протянула левую. Сато дал женщине дикую луковицу.
Однако не удержался от очередной шутки: когда она брала луковицу, он
попытался схватить ее за низ живота, но не преуспел, потому что красавица
уже была готова к его выпадам и вовремя отбежала, но не к своим товарищам,
а в другую сторону, к краю площадки, чтобы ни с кем не делиться.
   Она кидала в рот дольку за долькой, а голодные люди не могли оторвать
от нее взгляда.
   Капитану потребовалась немало труда, чтобы продолжить разговор с Ут-пя.
   - Есть третий путь, - наконец негромко произнес он.
   - Какой?
   - Мы его обезопасим, отнимем у него нож и, если нужно, запрем в пещере.
И тогда пускай наши переводчики постараются извлечь из него всю нужную
информацию. То есть без дружбы, но и без убийства.
   Тихая Люба не выдержала и подошла к красавице Не-свелю.
   - Простите, - сказала она, - но по вашим ощущениям я чувствую, что вы
едите что-то очень вкусное.
   Не-свелю засунула в рот луковку и начала жевать энергичнее.
   - Я бы попросила немного, - сказала Люба, сглатывая слюну, ведь ей было
труднее всех - она так явственно ощущала вкусовое наслаждение Не-свелю,
будто ела сама, только в рот ей ничего не попадало.
   - Неужели вы не видите, - ответила, не переставая жевать, Не-свелю, -
какая у меня маленькая луковица! Я не могу с вами поделиться. Но могу дать
хороший совет.
   - Какой? - спросила Люба. Задавая этот вопрос, она уже знала ответ.
   - Подойдите к этому мужчине, который сидит перед вами, и попросите у
него луковицу - вы же видите, что у него их еще две. Видите?
   - Вижу, - покорно произнесла Люба, не двигаясь с места.
   - В худшем случае он вас пощупает - продолжала Не-свелю. - Очевидно, на
Земле это национальный обычай. Ничего страшного с вами не произойдет.
   Чтобы прекратить этот унизительный для Любы разговор, переводчик По-из
решился на крайнюю меру: он сам направился к Сато.
   - Простите, - сказал он, - вы были так любезны, что угостили Не-свелю.
- По-из указал на красавицу, которая дожевывала последнюю дольку, мысленно
проклиная Любу за то, что та заставила ее поспешить.
   - Не-свелю, - произнес неуверенно Сато.
   - Но у нас есть другие голодные женщины. Не могли бы вы и им выделить
немного пищи из ваших запасов. Мы постараемся вам отплатить добром.
   - Хай! - воскликнул Сато. - Пускай она попросит сама.
   - Она боится вас, - ответил По-из.
   - Кто боится, ходит голодным, - сказал Сато. Эти люди казались ему все
интереснее. Самые настоящие дикари - совершенно глупые и доверчивые. Нет,
он не будет их убивать. Может, убьет только того, старого, которому он
порезал глотку. Очень уж у него взгляд нехороший. А остальные будут
трудиться. - Пускай она не боится.
   - Иди, - печально произнес По-из.
   - Нет, - сказала Люба. - Я боюсь.
   - Надо действовать сейчас, - сказал капитан штурману. - Немедленно.
   - Вы возглавите операцию? - спросил Ут-пя.
   - К сожалению, мне придется возложить руководство на вас, - ответил
капитан. - Вы же видите, что я небоеспособен. Но, как только приду в себя,
вновь возьму на себя руководство группой.
   - Так дело не пойдет, - сказал Ут-пя. - Потому что мне не на кого
опереться.
   - Вас трое здоровых мужчин!
   - По-из не воин, он боится даже пролетающей бабочки. А Ут-бе-бе я и в
лучшие времена не доверял. Он типичный избалованный эгоист, плод нашей
либеральной системы образования.
   По-из подталкивал Любу к Сато, который сидел, скрестив ноги, и держал
на ладони луковицу.
   Люба сопротивлялась, и это стоило ей страшного напряжения нервов.
   И в этот момент неожиданно для остальных Не-свелю сделала несколько
быстрых шагов, наклонилась, схватила луковицу с ладони Сато, но тот успел
сжать пальцы, и красавица осталась ни с чем.
   Сато засмеялся еще веселее.
   Как раз в это время Люба наконец-то поддалась напору По-иза и, потеряв
равновесие, упала на колени перед японцем.
   - Поздно, - сказал Сато, схватив с земли третью луковицу и водя ею
перед носом переводчицы.
   Этого По-из не выдержал. Он стал вырывать луковицу из руки Сато, и тот
резко рванул луковицу к себе, По-из потерял равновесие и свалился на камни
и Любу.
   И тогда капитан, забыв о том, что ранен, бросился вперед, чтобы
скрутить Сато. На бегу он кричал:
   - Ут-пя, Ут-бе-бе, за мной!
   Но те промедлили и дали возможность Сато отпрыгнуть назад, выхватить
из-за пояса нож и остановиться, широко расставив ноги.
   - Ну что же, - прошипел он, и По-из, сидя на земле, послушно переводил,
потому что в этом заключался его главный долг перед человечеством. - Иди
сюда, старая змея! Иди, я тебя еще мало порезал!
   Тут Сато увидел, что двое других мужчин тоже надвигаются на него,
нерешительно, но надвигаются.
   - А вы, - крикнул он им, - два шага назад! Ну!
   Ут-пя и Ут-бе-бе от неожиданного оклика остановились.
   Теперь у Сато был только один противник. Капитан.
   И капитан понял, что его бой проигран. Он повернулся спиной к Сато и
ушел в пещеру.
 
 
 
   * * *
 
 
   В отсутствие капитана его роль попыталась сыграть умудренная Не-лю, для
чего она обратилась к Сато с длинной речью, в которой выражала ему свое
сдержанное недовольство его поведением. Она попыталась довести до сознания
Сато простую истину: чтобы тебя уважали, ты должен уважать окружающих.
   На этом месте речи Не-лю Сато растянул губы в известной уже всем
зловещей улыбке и сказал:
   - Женщина!
   По-из не смог передать презрения, вложенного в это слово старшим
унтер-офицером, которому не приходилось еще встречать женщин умных и
образованных и который поэтому полагал, что все женщины годятся лишь,
чтобы использовать их в качестве любовниц, жен и, как естественное
продолжение, - кухарок.
   - И все же! - воспротивилась окрику Не-лю, которая понимала, что, если
спустить этому мерзавцу сейчас, потом будет куда труднее его укротить. -
Не забывайте, сударь, что нас семеро, а вы один! Даже если у вас есть нож!
Или вы сейчас согласитесь на мир и сотрудничество, или мы все покинем вас.
   Почему такая угроза возникла в голове Не-лю, она сама бы не могла
понять. Возникла и все тут. Хотя, как всем показалось, именно этого Сато и
желал.
   На самом деле слова женщины унтер-офицера встревожили. Он уже свыкся с
мыслью, что племя голых людей послано ему судьбой для того, чтобы ему было
кем управлять и кому являть свою справедливость, свой гнев и свое
милосердие. Впрочем, последнего слова ему слышать не приходилось. Уход
голых людей оставил бы его в одиночестве, а этого Сато в тот момент никак
не желал. Его увлекла игра в вождя племени.
   Поэтому угроза женщины, которая хотела быть вождем вместо старого
вождя, унтер-офицеру не понравилась. Еще минута, и за ней уйдет вот тот
молодой человек (Сато имел в виду Ут-бе-бе) - и как тогда бегать за ними
по лесу?
   Сато протянул руку, нащупал на земле небольшой, чуть больше грецкого
ореха камень и, почти не замахиваясь, запустил им в Не-лю. Камень попал ей
в щеку, и это было так больно, что Не-лю схватилась за лицо и зарыдала, а
Люба пошатнулась и чуть не упала в обморок - к счастью, По-из успел ее
подхватить.
   - Я тебя ненавижу! - воскликнула Не-лю. Когда она отняла руку от щеки,
все увидели, что под глазом уже расплылся кровоподтек.
   Если Сато думал, что он сломил сопротивление женщины, то он ошибся.
   Ведь все же перед ним была не горянка, а доктор наук, выдающийся ум
планеты Дом.
   Держась за щеку, Не-лю повернулась и при полном молчании остальных
пошла к краю площадки. Она спускалась по тропинке, и все смотрели, как ее
голова скрылась в кустах. Ут-бе-бе намеревался пойти следом за ней, потому
что нельзя оставлять женщину в одиночестве в лесу. Но тут вскочил Сато.
   Он не мог оставить такой бунт без внимания.
   - Всем стоять здесь! - приказал он.
   По-из содрогнулся от злобы, которая изливалась из оборванного
маленького человека. И потому он перевел не только приказ Сато, но и
собственный комментарий к нему: надо подчиниться.
   И все подчинились.
   А Сато быстро пошел, не оглядываясь, легкий как волк, следом за Не-лю.
   И на площадке наступила тишина.
   Через минуту или две кто-то спросил:
   - Как там? Что с ней?
   - Я думаю, что он ее не убьет, - сказал По-из. И всем было приятно это
слышать, потому что в ином случае надо было бы бежать следом и столкнуться
с злобой жестокого незнакомца.
   А Сато тем временем быстро и легко спускался следом за женщиной,
которая, разумеется, шла куда медленнее, так как не привыкла ходить
босиком и даже в гневном состоянии все же смотрела под ноги и поджимала
пальцы, чтобы не наступить на ядовитое насекомое или острый сук.
   Так что Сато догнал женщину возле самой воды.
   Солнце поднялось уже высоко, тучи его пробивали листву и касались
быстро бегущей воды, над которой, сверкая прозрачными крыльями, парили
стрекозы.
   Не-лю не услышала, как Сато подошел к ней вплотную. Он ходил по лесу
беззвучно. Иначе бы не выжил.
   Не-лю стояла у воды, неожиданно для себя захваченная дикой красотой
этого чужого мира, завороженная игрой солнечных лучей и щебетом птиц,
звонким движением хрустальной воды... Она вдруг забыла, что привело ее
сюда и какие опасности ей могут угрожать. И потому голос Сато,
прозвучавший совсем рядом, незнакомый и в то же время уже отвратительный,
разрушил неясные мечтания женщины и жестоко швырнул на землю.
   Сато говорил быстро и ровно. Он улыбался, но это было видно лишь в
промежутках между фразами, когда губы оставались растянутыми. Сато ругал
эту женщину и втолковывал ей, чтобы она выкинула из головы свои капризы,
потому что он запросто может отрезать ей голову и ничего особенного не
произойдет, а ее соплеменники только обрадуются, потому что им достанется
больше пищи, которую он, Сато, будет им давать.
   Сато говорил и сам уже верил в свою справедливость и великодушие. И ему
казалось, что эта дикарка должна его понять и смириться перед ним.
   Но женщина ничего не поняла, кроме того, что этот наглец ей угрожал.
   И потому она сухо попросила его убираться, откуда пришел. Она
восприняла его погоню за ней как знак слабости и надеялась, что остальные
тоже правильно поймут движение разбойника и сейчас со всех сторон
набросятся на него и погонят, униженного, прочь с глаз.
   Сато слушал ее, наклонив голову. Ему было странно, что только сейчас он
все понимал, а теперь ничего не понимает и даже не уверен, понимает ли его
эта женщина. Поэтому он жестом приказал ей возвращаться.
   Но женщина сделала вид, что не понимает жеста, и показала на
кровоподтек под глазом. Она сказала старшему унтер-офицеру:
   - Я никогда не прощу тебе, свинья, того, что ты осмелился поднять руку
на женщину.
   Сато схватил ее за локоть и подтянул к себе, желая лишь, чтобы она
вернулась в пещеру. Он тоже понимал, что ему надо вернуть ее как можно
скорее. Иначе у ее соплеменников могут появиться ненужные идеи.
   Не-лю стала вырываться. Нет, вы только подумайте! Он смеет меня трогать!
   - Сейчас я закричу! - предупредила она Сато.
   - Все равно пойдешь! - ответил Сато.
   Чтобы было удобнее тащить ее, Сато обхватил Не-лю за талию крепкими
жилистыми руками. А плоть ее была нежна и не укреплена физическими
упражнениями или тяжкой хозяйственной работой. Несколько сотен лет Не-лю
проработала у компьютера, а в свободное время купалась в бассейне или
совершала долгие пешие прогулки. Она сменила нескольких мужей, но в
последние восемьдесят лет жила одна, не потому что стала старой - нет, до
старости ей еще было далеко, - а потому, что научная деятельность все
более увлекала ее.
   Стараясь заставить Не-лю подняться к пещере, Сато прижал ее к себе, и
именно в тот момент он наконец понял, что обнимает незнакомую пышущую
зрелым здоровьем женщину, которая неумело рвется из его объятий.
   Не-лю тоже уловила мгновение, когда Сато из грубого дикаря, желавшего
наказать ее, вдруг превратился в мужчину, который ее возжелал. И Не-лю
стало так страшно, что она лишилась голоса и способности сопротивляться.
Она как бы обмякла в руках сжимавшего ее Сато, а тот еще более распалился
желанием, и его руки принялись мять ей груди и живот. Не-лю не могла
двинуться, а если и вырывалась, то ее попытки были робкими и заранее
обреченными на неудачу.
   Никогда в жизни, за много сотен лет, никто не пытался овладеть ею без
ее согласия и, более того, без ее к тому инициативы. На Доме относящиеся к
интеллигентным кругам общества женщины сами выбирают партнера, хотя порой
они и предпочли бы отказаться от такой чести.
   Но так высоко уважение к женщине-товарищу, женщине-возлюбленной, что и
мужчины подчиняются решению женщин, даже если им этого не хочется.
   Так что любовные драмы, которые разыгрываются на Доме, - а они там
есть, как и везде в Галактике, - связаны чаще всего с превышением женщиной
ее возможностей или столкновением интересов различных женщин.
   - Нет, - шептала Не-лю, в ужасе ощущая на больной щеке и на шее
прикосновение сухих губ и мягких длинных усов и понимая, что она
совершенно беззащитна.
   - Нет, - шептала она, чувствуя, как этот насильник раздевается,
опрокидывает ее на траву и ложится на нее, а она все не может собраться с
силами и изгнать его...
   А затем наступило самое страшное - этот дикарь, это ничтожество,
претендующее на роль вождя, уже вторгся в нее, уже тихо рычал от
наслаждения, которое Не-лю, разумеется, не могла разделить и все пыталась
столкнуть с себя не тяжелого, но жестокого и цепкого насильника.
   Острые камешки под спиной давили и резали кожу, и она не могла даже
объяснить этой мерно ухающей машине, что она раздерет себе всю спину...
   А тем временем наверху, у пещеры, события также приняли неожиданный
оборот.
   Увидев, что унтер-офицер скрылся в кустах, Ут-бе-бе не смог сдержаться
и, как бы гуляя, направился к суме Сато, оставленной без присмотра. Возле
нее лежали нед