Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
1915 г.
К этому времени относится приезд в Витебск А. Ф. Керенского. Офи
циально его миссия была -- чтение лекции о деятельности Государственной
думы. Лекция была прочитана с огромным успехом. Были овации, публика
ожидала члена думы у здания. А он уехал в ресторан, где в отдельном
кабинете его чествовал союз приказчиков. Керенский был председателем
последнего разогнанного правительством съезда приказчиков, а Гинзбург,
принимавший его в Витебске, был одним из товарищей председателя съез
да. Тогда же при участии А. Ф. Керенского состоялось и заседание масон
ской ложи. Об этом собеседник мне рассказывал следующее. '
Его, рассказчика, как-то спросили, не согласится ли он вступить в
масонскую ложу. Эти предварительные разговоры вел с ним д-р Брук. Осведомил
его о немногом: в Петербурге давно существует масонская ложа, куда входят по
персональному признаку руководящие деятели оппозиционных партий в
Государственной думе. Девиз масонства: за истину и свободу. Цель -
объединение интеллигенции на почве этих лозунгов во имя возмож-
ных событий исторического значения. Война, разложение двора и сфер
обязывают нас быть наготове. Если Вы согласны примкнуть к нам, вы будете
связаны клятвой: свято хранить тайну о масонстве. Вот и все, что
предшествовало принятию моего собеседника в масонскую ложу.
Обряд посвящения происходил таким образом. Вечер. Он -- рассказчик - в
темной комнате, к тому же с завязанными глазами. С ним Керенский, который
торжественно читает формулу присяги. В ней нет ничего особенного. Тот же
девиз: за истину и свободу, и обещание хранить тайну. Рассказчик повторяет
за ним формулу присяги. Затем Керенский снимает повязку с его глаз, целует
его, называет его "братом" и за руку вводит в комнату, где происходит
заседание ложи. Все поднимаются с мест, целуют его, говорят ему "ты",
называют его "братом"...
На этом я мог бы поставить точку. Но интересно посмотреть, что стало с
лицами, участвовавшими в наших политических собеседованиях и встречах, когда
пришла революция 1917 г. В течение всех 8 месяцев революции большая часть
нашей общественности держалась друг друга и представляла собою сплоченную
группу, преимущественно на административных постах. А. О Волкович --
бессменный губернский комиссар Временного правительства, В. П. Вомас -- его
заместитель, В. В. Федорович -- уездный комиссар, С. М. Писаревский --
секретарь коллегии губернского комиссара. Эти лица, как и другие умеренных
направлений, не пользовались большим влиянием в это бурное время. Это
влияние безраздельно принадлежало социалистам; М. Цейтлин и Б. Гинзбург были
товарищами председателя Совета рабочих депутатов, а М. Цейтлин одно время
комиссаром министерства земледелия (при министре В. Чернове).
Неясно, поддерживали ли в 1917 г. контакт местные масоны с центральными
фигурами масонского движения в России. Приведу лишь такой эпизод. 8 марта
наш местный комитет спасения (городской общественный комитет, так он
назывался) делегировал двух представителей в Петербург к Временному
правительству. Поехали О. А. Волкович и пишущий эти строки. В Мариинском
дворце заканчивалось заседание правительства. Нас ввели в помещение, и нам
удалось поговорить с целым рядом министров. Особенно долго длился разговор
Волковича с Некрасовым. Я в это время добивался разговора с Керенским, и
помню, был очень удивлен тому, что Александр Федорович так хорошо и
дружески, как доброго знакомого, встретил моего спутника. Н. В, Некрасов
отнесся с особой любезностью к нашей миссии и, кстати, предоставил нам от
министерства путей сообщения купе 1-го класса для возвращения в Витебск.
Не лишен политического значения и следующий эпизод, которым я закончу
эти заметки. После июльских дней, после выхода кадетов из правительства, А.
О. Волкович неожиданно сообщил мне, что он выходит из кадетской партии. Так
он и поступил. И мне кажется, что это совпало с тем отколом от кадет того
крыла этой партии, которое идейно возглавлялось Некрасовым.
X. ЗАПИСЬ БЕСЕДЫ
С ВЛАДИМИРОМ МИХАЙЛОВИЧЕМ ШАХОМ 3 сентября 1934 г.
В 12 часов мой хороший знакомый инженер Павлицкий (инженер сочувствовал
эсерам) сообщил мне о существовании масонской организации и предложил войти.
Я думал долго. Давно уже я приходил к выводу, что партийная деятельность не
создает того общения между политическими деятелями, которое необходимо для
координирования оппозиционных и революционных сил. Идея масонства мне была
симпатична, и я согласился. Церемония приема была мини-мальна: опрос на
собрании, куда ввели с завязанными глазами.
В Ложу входили К. Черносвитов (кадет), Брунет (народный социалист),
позднее товарищ министра на Украине), проф. Рузский, Мацневич
(социал-демократ из Киева, в 90-х годах сидел около 3 лет), Кармин (товарищ
обер-прокурора Сената), А. Д. Марголин (присяжный поверенный, позднее -- на
Украине), Павлицкий.
Приема новых членов не было. Поставлена была кандидатура Басова --
Верхоянцева, но ее отвели ввиду крайней резкости политических взглядов
Басова.
Собирались 2 раза в месяц, обычно у Кармина. Содержание бесед: обмен
информацией и обсуждение разных текущих вопросов.
Никакой формальной дисциплины не существовало. Было только общее
желание сговориться и затем действовать в
общем направлении. У меня тоже желание имелось вполне искреннее и
большое и, сказать откровенно, именно оно во многом определило мои
настроения в апреле 1917 г. во время борьбы на Петербургской стороне при
выборах на петербургскую общегородскую меньшевистскую конференцию. От
интернационалистов тогда выступал Ерманский; я говорил от оборонцев.
Ерманский занял ультра демагогическую позицию. Когда я слушал его, я думал:
эта позиция делает абсолютно невозможным сговор социал-демократов с
демократическими группами, стоящими от нас направо. И это соображение было
для меня одним из решающих.
Ложа наша собиралась до 1918 г. Помню, на последнем собрании был
Черносвитов, с которым мы прощались: он уезжал в Сибирь.
Директив из Центра не было, только предлагали обсудить тот или иной
вопрос. От нас в Центр ходил Черносвитов. Он руководил обсуждением.
XI. ЗАМЕТКИ ДЛЯ СЕБЯ
А. П. Кропоткина -- как-то раз она обвиняла Некрасова в стремлении к
власти. Некрасов сказал ей, что его идеал -- "черный папа", которого "никто
не знает, но который все делает".
Елшин -- дневники; летом 1914 г. в Самару приезжали Керенский и
Некрасов; разговоры сначала на пароходе, затем где-то еще, наконец,
посвящение в масоны на квартире князя В. Кугушева.
Маргулиес был принят в масоны в 1905-1906 гг., в ложе были Ковалевский
Макс, Кедрин, де Роберти.
Входил в 1906-1910 гг. в Главную ложу одним из товарищей председателя;
в последн. степени посвящен специально приехавшим из Франции членом Великого
Востока; в это время сидел в Крестах посвящение шло на свидании, в
присутствии начальства, которое не понимало значения манипуляций.
Состав Главной ложи: председатель, 2 товарища председателя, казначей и
секретарь; 1 -- умер, 2 -- в эмиграции и 2 -- в России. Собирались в
роскошном особняке, в масонских знаках. Принят был между прочим какой-то
гвардейский полковник, клявшийся при посвящении на шпаге убить, если
понадобится, царя (около 1909-10 гг.) В провинции ложи были в Нижнем
Новгороде.
Правило -- никаких письменных документов. Поэтому полиция ничего не
могла узнать. Около 1911 распустили
ложи -- опасались, что полиция все же проникает. После началась новая
эра в русском масонстве -- Керенский и Некрасов.
Кедрин рассказывал Маргулиесу, что в 1917 г. Керенский и Некрасов
исключены из масонов за свою деятельность.
Аргунов. Авксентьев масон с 1912-13 гг. в Париже. Читал в одной ложе о
социализации земли.
Керенский. Перед войной [неразборчиво] ложа особая: Вел. князь
Александр Михайлович, Варв. Овчинникова, Беклемишев.
Мих. Матв. Тер-Погосян. (Капбретон, 27 августа 1928 г.)
Сам масон -- парижского призыва. Знает -- из вторых рук -- о масонах на
Кавказе и кое-что об общерусских.
Первая ложа русская, или первый Совет, но не русский Восток,
утверждение получила от Парижского Востока на самостоятельное существование
в 1908 или 1909 гг., когда в Париж приезжали Бебутов, Маргулиес и Урусов
(это было продолжением их поездки в Константинополь к младотуркам).
В тифлисскую ложу входили Хр. Ав. Вермишев, Георг. Мих. Туманов (сын
поэта).
Чайковский говорил о своем "четвертьвековом масонском стаже".
XII. ИЗ ПИСЕМ
Из письма Е. Кусковой
Н. В. Вольскому (Валентинову)
10 ноября 1955 г.
Самый трудный вопрос о масонстве. Наше молчание было абсолютным. Из-за
этого вышла крупная ссора с Мель-гуновым. Он требовал от нас раскрытия всего
этого дела. А узнал он об этом от тяжело заболевшего члена его партии (хоть
убей не помню фамилии, на П, народник, очень известный). Мельгунов доходил
до истерик, вымогая у меня (еще в России) данные, и заверял, что ему "все"
известно. Я хорошо знала, что ему ничего почти неизвестно, как и Бу-рышкину.
Потом в одной из своих книжек сделал намек, что такое существовало. Скажу
Вам кратко, что это было.
Началось -- после гибели революции 1905 г., во время
диких репрессий. Вы их знаете.
Ничего общего это масонство с заграничным масон
ством не имеет. Никогда ни в какой связи не состояло на том
простом основании, что это русское масонство отменило весь
ритуал, всю мистику и прибавило новые параграфы.
Цель масонства -- политическая. Восстановить в этой
форме Союз Освобождения -- и работать в подполье на осво
бождение России.
Почему выбрана такая форма? Чтобы захватить выс
шие и даже придворные круги. На простое название полити
ческое они бы не пошли.
5. Изменение параграфов: а) Прием женщин, впервые. В масонские ложи
заграничные женщины не принимаются; б) отменить все фартуки, всю амуницию,
весь ритуал; в) посвящение состояло лишь в клятве, -- молчание, абсолютное.
Качество -- мораль, доверие. Форма -- ложи по 5 человек и затем конгрессы.
Ложи не должны были знать о существовании других лож. Но по встречам на
конгрессах можно было судить о размахе движения и его состава, г) Выход --
опять с клятвой: никогда и никому, просто "заснуть". Таких выходов не помню:
интерес к движению был огромен и наша пробковая комната действовала вовсю.
Характерная особенность: я знала двух виднейших большевиков, принадлежавших
к движению. Когда произошла октябрьская революция, мы с С. Н. [Прокоповичем
] были уверены, что все будет вскрыто. Партия ведь не терпела тайн членов.
Ничего подобного! Уверена, что эти виднейшие большевики тайну соблюли, быть
может из боязни репрессий и по отношению к себе. Людей высшего общества
(князьев и графьев, как тогда говорили), было много. Вели они себя
изумительно: на конгрессах некоторых из них я видела. Были и военные--
высокого ранга.
Почему нельзя вскрыть это движение? Потому, что в России не все члены
его умерли. А как отнесутся к живым -- кто его знает. Движение это было
огромно. Такие общества, как Вольно-экономическое, Техническое были
захвачены целиком. Это -- рецепт Союза Освобождения. Ведь еще во время его
действия в Вольно-экономическом обществе прочно уселись его члены:
Богучарский, Хижняков (секретари); С. Н. -- председатель Экономической
секции. То же и в Техническом Обществе: Лутути, Бауман -- в центре. В
земствах то же самое. Масонство тайное лишь продолжало эту тактику.
Л. Н. Милюков, осведомленный об этом движении, в не-го не вошел: "Я
ненавижу всякую мистику". Но много членов кадетской партии к нему
принадлежали. Но так как Милюков был в центре политики, его осведомляли о
постановлении конгрессов. Иногда и сам он прибегал к этому аппарату: надо,
дескать, провести через него то-то и то-то.
Одно из правил: не обращаться за членством к людям, казавшимся
непрочными в их моральном или политическом естестве. Многие кандидаты,
строго обсуждавшиеся, отвергались. Изумительно: не было там провокаторов а
1а Марков.,
которого покойный В. А. Розенберг ненавидел и звал "косоглазым лгуном",
и осуждал Сер. Ник. за то, что тот привлек его к кабинету. Ведь и до сих пор
тайна этой организации не вскрыта, а она была огромна. К февральской
революции ложами была покрыта вся Россия. Здесь, за рубежом, есть очень
много членов этой организации. Но -- все молчат. И будут молчать -- из-за
России еще не вымершей. Один только Вель-мин, как-то случайно и уже под
конец, [неразборчиво] попавший, как будто пробалтывается. Но слышала об этом
мельком, и с ним по этому поводу в контакт не вступала. После смерти С. Н.
получила несколько телеграмм, кратких: Fraternellement avec vous. Такой-то.
Какое это "братство", было очень ясно выражено в отношениях, хотя после
октября и разошлись во мнениях. Но личный контакт из-за этого прошлого
всегда поддерживается. Писать об этом не могу и не буду. Без имен это мало
интересно. А вскрывать имена -- не могу. Мистики не было, но клятва была. А
она действительна и сейчас по причинам Вам понятным.
Много разговоров о "заговоре" Гучкова. Этот заговор был. Но он резко
осуждался членами масонства. Гучков вообще подвергался неоднократно угрозе
исключения. А после дела Конрадч, в котором он вел себя совершенно непонятно
и вызвал скверные подозрения, с ним вообще старались в интимные отношения не
вступать. Под конец своей жизни он близко сошелся с германским штабом, и
когда приезжал к нам в Прагу, совсем больной, и просил оказать
("fraternellement") услугу у чешского правительства, мы этой услуги не
оказывали. Он знал, что мы знаем о его поездках в Германию и очень запутанно
об этом рассказывал. Но один раз произошел инцидент. Его принял Бенеш, и он
Бенешу точно рассказал о планах Гитлера -- нападение на Чехию, на Россию и
т. д. Бенеш, зная о наших отношениях с Гучковым, спросил у нас, что это
значит. Мы ему посоветовали с Гучковым дела не иметь. В следующий приезд
Гучкова он его не принял. Потом слово в слово осуществилось то, что
рассказывал Гучков Бенешу и нам.
Вот Вам рассказ, очень суммарный, через кого-нибудь историки, конечно,
об этом движении узнают. Но сейчас, повторяю, писать о нем нельзя. Теперь Вы
понимаете, почему здесь об этом не говорят.
Маклаков, Баладинский и др. к этому движению не принадлежали. Они
принадлежали к французским ложам, совершенно открытым.
В Германии все это было не только открыто, но у них были свои дома, где
происходили открытые заседания германских масонов. Мы, эмигранты, нередко
снимали эти залы под наши собрания. А мы с С. Н. даже жили, приехав из
России, у видного германского масона. От него многое узнали. Потом Гитлер
все это движение стер с лица земли, дома конфисковал, часть масонов посадил
в тюрьму, было, верно, и еще хуже.
Вот все что могу сказать.
Из письма Н. В. Вольского (Валентинова) Николаевскому 8 апреля 1960 г.
Дорогой Борис Иванович, пока у Вас есть силы и возможность, обязательно
разработайте и напечатайте все, что Вам известно о масонстве. Я очень рад,
что этот вопрос поднял Аронсон, но если судить по тому материалу, о котором
Вы пишете, что он в Ваших руках, тогда на Вас падает обязанность эту
историческую загадку разгадать. Я передал кой-какой известный мне материал
Аронсону, передам его и Вам.
Кстати, известна ли Вам книга Осоргиной "Русское масонство". Я ее не
знаю. Знаю только, что она печаталась в Бельгии, немцы тираж сожгли, но
некоторые экземпляры книги остались. Один из них находится в библиотеке
Базеля, другой -- в Женеве. В национальной библиотеке Парижа этой книги,
кажется, нет.
Кускова мне писала, что Гучков был масоном, но -- цитирую ее слова --
"после дела Конради, в котором он вел себя совершенно непонятно, с ним
(масоны) старались не вступать в интимные отношения". Конради? Я этого не
понимаю. О чем Кускова говорит? Она прибавила, что отношения масонов с
Гучковым совсем прервались, когда стали известны его связи с немецким
штабом. По этой причине, писала она, и
Бенеш не стал принимать Гучкова и передал ему приказ прекратить его
приезды б Чехословакию и Прагу.
Кускова несомненно по масонской линии была в теской связи с Керенским и
Коноваловым. Масонами были Хитил-ков, Богучарский, Лутуган, из большевиков
С. П. Середа.
Из письма Б. И. Николаевского
Н. В. Вольскому (Валентинову)
17 апреля 1960 г.
Обработать и опубликовать масонские материалы я сам считаю крайне
нужным и важным, -- и займусь этим в ближайшее же время. Тем больше буду Вам
благодарен, если пришлете имеющееся у Вас. Страшно жалею, что не повидал
Бурышкина до его смерти. Я с ним был связан перед войной, когда он для меня
многое нашел по масонству французскому и связи его с Интернационалом. Книгу
Осоргиной я знаю, в Париже имел, теперь не имею, но пользоваться ею могу. Но
она для масонства "карбонарского", т. е. русского, начала XX века, ничего не
дает.
Гучков до революции в ложах не был -- это я знаю вполне точно. В годы
войны, когда было много группок, созданных масонами, но не входивших в их
официальную сеть, по-видимому, Гучков был с ними как-то связан, но и тогда к
масонам официально не принадлежал. Масоном он стал только во Франции, но
русское масонство з эмиграции, на мою расценку, вещь совсем пустяковая.
Самое крупное предприятие их, это группа, издававшая в 1922 г. журнальчик
"Новь" (4 номера) и связанная с той тайной организацией, которая была
осуждена в Киеве -- кажется, как "Комитет действия". Дело Конради, о котором
Вам говорила Кускова, это дело убийцы Воровского (1922 г.), организацию
защиты которого ставили масоны. Сумасшедший вздор. Связи Гучкова с немецким
штабом были в 1919 г., когда Гучков вел переговоры с немцами о разрешении
ему формировать для Деникина армию из военнопленных (тогда еще не
возвращенных в Россию). Вздор не менее сумасшедший... Но Кускова имела в
виду, конечно, связи позднейшие -- начала 1930-х годов,
когда немецкий штаб Шлейхера -- Бредова, имевший тайные соглашения со
Сталиным, завел также связи и с "русским право-военным лагерем" и... попал в
руки группы Гучкова -- Скоблина... Сумасшествие совсем рекордное!
Из письма Н. В. Вольского (Валентинова) Б. И. Николаевскому 8 марта
1960 г.
Относительно масонства С. Н. Прокоповича Кускова, когда я ее прижал,
написала мне, что она с С. Н. вступили в русскую масонскую организацию в
1906 г. (об этой организации у меня есть от нее большое письмо). Но покойный
Бурышкин, сам масон и собравший огромное число всяких сведений и документов
о масонстве (он мне показал целую кипу тетрадей об этом), мне сообщил, что
ему доподлинно известно, что Прокопович вступил в иностранную масонскую ложу
-- во время пребывания его и Кусковой за границей. Кускова, видимо, в нее
тогда не вступила, ибо женщины в иностранные ложи не допускались. Когда я
выразил некоторое сомнение относительно масонства Прокоповича еще в 1898 г.,
Бурышкин пожал плечами: "Зачем Вам в этом сомневаться, когда вот здесь, в
этой тетради, все сведения о том, как и