руя
неодобрение.
   Отряд находился в двух часах  езды  от  португальского  приграничного
городка Эльваса, и, стало быть, Джулиан мог доставить  свой  цветочек  в
штаб-квартиру англичан как раз по  истечении  условленного  пятидневного
срока. Правда, с ним ехала не покорная и напуганная пленница, а  сильная
и самостоятельно принимающая решения  личность.  Возможно,  ее  придется
упрашивать  продать  свои  секреты  и,  вероятно,  удастся  убедить,  но
невозможно рассчитывать на то, что она смиренно их предоставит по первой
же  просьбе.  Любопытно  будет  посмотреть,  как  поведет  себя  с   ней
Веллингтон и какова будет роль полковника в этом спектакле.
   Джулиан состроил гримасу. Придется еще объяснять,  как  он  ухитрился
потерять пленницу и почему был вынужден согласиться  на  сделку.  Правда
была слишком унизительной. Он мог только надеяться  на  то,  что  Фиалка
будет держать рот на замке и не расскажет о безумии, охватившем  его  на
берегу реки.
   Он заметил, что двое всадников направились в его сторону. У  Габриэля
был недовольный  вид,  но  лицо  девушки  оставалось  бесстрастным.  Они
подскакали к нему и поехали рядом.
   - Когда меня не будет, ответственность за ребенка  будете  нести  вы,
полковник, - заявил Габриэль хмуро, как  бы  случайно  положив  руку  на
рукоять своего массивного палаша.
   - "Не будет"? А куда вы денетесь?
   - Неважно, но за девочку отвечаете вы, запомните это, хорошенько.
   Джулиан  покачал  головой,  еле  сдержав  смех,  уж  очень   забавной
показалась ему предполагаемая роль.
   - И ты хочешь, чтобы я нес ответственность за действия  Фиалки?  Боже
милостивый, парень, я знаю, что могу, а чего - нет.
   - Не за ее действия, а за ее безопасность, - уточнил Габриэль, прежде
чем Тэмсин успела вмешаться и выразить свое возмущение.
   - А вы не думаете, что две эти вещи связаны? - спросил Джулиан кислым
тоном.
   - Я сама несу ответственность за свои действия, -  вмешалась  наконец
Тэмсин  нетерпеливо.  -  И  за  свою  безопасность  тоже.  Габриэль,  ты
становишься похожим на старую бабу.
   - Эль Барон поручил  мне  тебя  охранять.  -  Лицо  гиганта  выражало
непоколебимое ослиное упрямство. - А если ты захочешь пошалить, малышка,
я буду действовать так, как, по-моему, было бы угодно твоему отцу.
   Он обжег Сент-Саймона мрачным взглядом:
   - Итак, английский полковник, если хоть  один  волосок  упадет  с  ее
головы, я отрублю вашу. Тэмсин подняла глаза к небу.
   - Мне не причинят вреда в английской ставке, Габриэль.
   - За это я ручаюсь, - сказал Джулиан, решив не обращать  внимания  на
излишне враждебный тон Габриэля.  -  Пока  она  будет  в  штаб-квартире,
можете быть спокойны. Но если она окажется за пределами Эльваса, я ни  в
чем не могу быть уверен. Я не нянька.
   - А мне  и  не  требуется  нянька,  -  огрызнулась  Тэмсин.  -  Да  и
телохранитель тоже. А теперь отправляйся, Габриэль. Чем  скорее  уедешь,
тем скорее вернешься.
   - Сначала дай мне слово, что, пока я не вернусь, ты никуда не  уедешь
из Эльваса. - С несчастным видом он воззрился на девушку.
   - Даю тебе слово. - Она подалась к гиганту и нежно погладила  его  по
щеке кончиками  пальцев.  Глаза  ее  потеплели,  а  на  губах  появилась
ласковая улыбка. - А сейчас не сердись. Я буду в полной безопасности,  и
ты сам знаешь, что ехать тебе все равно надо.
   Габриэль вздохнул.
   - Только ради тебя, малышка.
   Он повернул боевого коня и ускакал  прочь,  отсалютовав  на  прощание
поднятой рукой.
   - Бедный Габриэль, он и в самом деле  не  хочет  уезжать,  -  сказала
Тэмсин; с ее губ все еще не сходила нежная улыбка. -  Он  не  переносит,
когда я не у него на глазах, с тех пор, как... - Она осеклась, глаза  ее
посуровели, улыбка исчезла.
   - С тех пор, как?... - подсказал Джулиан.
   Тэмсин пожала плечами.
   - Это уже история, милорд полковник.
   Она прикрыла глаза рукой, как козырьком, пытаясь на таком  расстоянии
разглядеть стены Бадахоса. Сейчас земля под ними сотрясалась от пушечной
пальбы, и был ясно слышен вой снарядов.  Это  звучал  ответный  огонь  с
французской стороны.
   - Куда Габриэль собрался?
   Она снова пожала плечами.
   - Просто кое-что привезти. Мы подъезжаем. Казалось,  Виолетта  больше
не намерена распространяться о цели таинственного путешествия  Габриэля,
и Джулиан кивнул.
   - Мы  ведем  обстрел  бастионов  Санта-Мария  и  Тринидад  -  на  них
сосредоточено все внимание.
   - Когда Веллингтон ожидает, что сюда пожалует Сульт  из Кадикса?
   - Ты хорошо  информирована,  -  заметил  он,  вопросительно  поднимая
брови.
   Больше  всего  Веллингтон  боялся  прибытия   французского   маршала,
намеревавшегося снять осаду с Бадахоса.
   - Конечно. Я тоже участвую в этой войне, полковник.
   - Ты воюешь ради собственной выгоды, - сказал он с тупым упрямством.
   Глаза Тэмсин загорелись гневом.
   - Как и ваша армия, сэр. Только партизаны воюют за свою страну, а я с
ними вместе.
   - Но ты же торгуешь своими услугами? - спросил Джулиан.
   Она бросила на него взгляд, полный безграничного презрения.
   - Я продаю их тем, кто достаточно богат, чтобы за них заплатить. Тем,
кто заплатить не может, я помогаю бесплатно. Здоровые деловые  принципы,
милорд полковник. А война - это дело, и вы, черт возьми,  это  прекрасно
знаете. Немало людей во время войны делают деньги.
   - Спекулянты, - заявил он с отвращением.
   - А вы-то зачем ввязались в это, английский  милорд?  -  презрительно
поинтересовалась Тэмсин. - Уж, конечно, не из-за такой вульгарной  вещи,
как богатство. Так из-за чего же? Слава? Ордена? Звания?
   Джулиан не  ответил.  Да,  конечно,  и  слава,  и  звания,  и  ордена
волновали его, но, кроме того,  он  воевал  за  честь  своей  страны,  и
причиной тому были верность и патриотизм. Но он не собирался говорить  с
этой бандиткой о столь высоких вещах - она бы только высмеяла его.
   Теперь  они  подъехали  к  траншеям,  расположенным  у   самых   стен
осажденного города, и звук пальбы стал оглушительным.  Арабский  жеребец
Тэмсин пугался, встряхивал головой, высоко поднимал ноги.  Казалось,  он
выбирал место, куда ступить на  размякшей,  пропитанной  дождевой  водой
земле. Кавалерийские же  лошади,  привыкшие  к  шуму,  пальбе  орудий  и
неровным дорогам, уверенно шли вперед.
   Когда в нескольких футах от  них  разорвался  снаряд,  подняв  фонтан
грязи, Цезарь тонко заржал и отпрянул в  сторону.  Джулиан  инстинктивно
схватился за узду, чтобы успокоить коня.
   - Уберите руки! - скомандовала она с такой яростью, что он тотчас  же
послушался.
   Девушка привычно успокоила жеребца, заговорив с  ним  по-испански,  а
после снова повернулась к полковнику - глаза ее полыхали гневом.
   - Как вы смеете касаться моей уздечки?
   - Прошу прощения. - Его и впрямь обескуражила ее ярость. -  Я  привык
ездить со  своей  сестрой.  О  ней  не  скажешь,  что  она  прирожденная
наездница, и мне все время приходится быть начеку.
   - Ну так знайте, что я не ваша сестра,  -  заявила  Тэмсин,  все  еще
полная негодования.
   - Учитывая обстоятельства, могу только  сказать,  что  рад  этому,  -
пробормотал Сент-Саймон.
   Тэмсин быстро взглянула на него и расхохоталась.
   -  Как  вы  правы,  полковник.  Есть  вещи,  недопустимые  даже   для
разбойницы.
   Ее неуместное веселье так же быстро прошло, как и началось.
   - Если не возражаешь, давай больше  не  будем  говорить  об  этом,  -
сказал он с неловкостью.
   Тэмсин покосилась на  расстроенное  лицо  англичанина,  и  шаловливая
улыбка тронула ее губы.
   - Осмелюсь предположить, вам бы не хотелось, чтобы командующий узнал,
как вы забавлялись с пленной.
   - Да, черт возьми, не хотелось бы! - огрызнулся он.
   - И не хотели бы, чтобы это случилось снова? - как бы размышляла  она
вслух. - Вы меня огорчаете, полковник. Признаюсь, мне  было  бы  приятно
повторить.
   - Извини за прямоту, но  мне  бы  этого  не  хотелось,  -  заявил  он
решительно, поворачивая коня и отъезжая  от  нее.  -  Сержант,  заберите
людей  и  возвращайтесь.  Я  переправлюсь  через  реку   по   восточному
понтонному мосту.
   - Хорошо, сэр.
   Сержант отдал команду, и отряд вслед за ним  поскакал  к  палаточному
военному городку, расположенному невдалеке от берега Гвадианы. Полковник
же и его спутница направились к одному из понтонных мостов,  соединявших
военный лагерь со штаб-квартирой в Эльвасе.
   Тэмсин покачала головой. Как-то не верилось ей, что полковник говорил
правду. Неужели, раз пережив  такое  пьянящее  безумие,  можно  было  не
желать продолжения? В  ее  памяти  возник  голос  Сесили,  ее  нежный  и
чувственный смех: она рассказывала дочери, что чем чаще позволяешь  себе
уступить всепоглощающему  пламени  желания,  тем  ярче  разгорается  его
огонь. Тэмсин вспоминала ответный смешок Барона, видела, как его  темные
хищные глаза обращались к лицу матери с таким выражением, будто  он  был
готов ее съесть.
   Ее захлестнула знакомая волна печали. Она ей не противилась -  просто
ждала, когда грусть рассеется. Тэмсин печалилась не о них, а о  себе,  о
своей потере. Она так привыкла к присутствию рядом этих  двоих,  воедино
слитых душами,  к  обволакивающему  и  согревающему  теплу  их  взаимной
любви... Неужели смерть смогла разлучить их?
   Тэмсин и Джулиан въехали по  понтонному  мосту  в  Эльвас.  При  виде
полковника часовые встали  по  стойке  "смирно".  На  вымощенных  камнем
улицах толпились солдаты: там были стрелки в зеленых мундирах, пехотинцы
и кавалеристы в красных; адъютанты  сновали  между  командными  постами,
тяжело груженные интендантские телеги  громыхали  через  город,  развозя
припасы по траншеям.
   Цезарь шарахнулся, когда  из  переулка  стрелой  выскочила  шелудивая
собака, преследуемая целой стаей оборванных мальчишек.
   - Это животное слишком впечатлительно, - заметил Джулиан, пока Тэмсин
успокаивала лошадь.
   - Он не привык к городу, - быстро ответила она, грудью  кинувшись  на
защиту своего любимого Цезаря. - Не привык к такому количеству людей. Но
он промчится со мной на спине сотню миль без пришпоривания или хлыста по
горным тропам и обгонит любую лошадь из ваших конюшен, милорд полковник.
   - Не сомневаюсь.
   Сент-Саймон остался доволен  сухостью  своего  тона:  его  раздражало
обращение "милорд полковник". В ее устах оно приобретало  саркастический
оттенок.
   Он направился к конюшням, расположенным за зданиями штаб-квартиры.
   - Можно надеяться, что столь чувствительная лошадь будет  вести  себя
прилично с грумами?
   - У Цезаря прекрасные манеры, - ответила она, несмотря  на  усталость
ловко спрыгивая на землю. Подбежал грум: при виде великолепного  жеребца
глаза его загорелись.
   - Вот это красавец, ну просто красавец, сэр! - сказал он полковнику с
восхищением, бросив  искоса  любопытный  взгляд  на  необычную  спутницу
Сент-Саймона.
   - Да, но он нервный, -  пояснил  полковник.  -  Поэтому  будь  с  ним
осторожен. Я не хотел бы искать ему замену.
   - Вы и не нашли бы, - заявила Тэмсин,  вручая  груму  поводья.  -  Он
единственный в своем роде.
   Она  погладила  жеребца  по  шее,  пошептала  ему  что-то,  и  лошадь
успокоилась.
   - Забери его, - сказала она груму.  -  Теперь  он  будет  вести  себя
хорошо.
   - Пошли, - бросил Сент-Саймон отрывисто. Он повернулся  и  зашагал  к
лестнице, ступеньки которой заканчивались у двери деревянного строения.
   Тэмсин последовала за ним и вдруг ощутила смертельную усталость.  Она
была в полном  изнеможении,  а  в  таком  состоянии  нельзя  было  вести
переговоры с Веллингтоном. Прежде всего ей  были  необходимы  постель  и
еда, а уж потом она  смогла  бы  попытаться  выполнить  поставленную  ею
дерзкую задачу.
   Многое зависело от того, каким окажется английский главнокомандующий.
Судя  по  тому,  что  она  слышала,  это  был  человек  с   непостоянным
характером, за исключением тех случаев, когда оказывался на поле боя. Он
был способен распечь своего подчиненного, а через  минуту  продолжить  с
ним беседу в самом учтивом и благожелательном тоне. Известна также  была
слабость Веллингтона к прекрасному полу. Удастся ли ей сыграть на  этом?
Тэмсин сомневалась, что в своем теперешнем виде - грязная  и  чумазая  -
она могла бы произвести на него благоприятное впечатление.
   Поднявшись по ступенькам, полковник открыл дверь, и они оказались  на
квадратной  верхней  площадке  другой,  внутренней,   лестницы.   Здесь,
по-видимому,    располагалась    канцелярия:     измученный     адъютант
главнокомандующего,  сидевший  за  сосновым  столом,  поднял  голову  от
возвышавшейся перед ним горы бумаг и посмотрел на них.
   -  Полковник!  -  Он   поднялся   на   ноги,   чтобы   приветствовать
Сент-Саймона. - Лорд будет рад вас видеть, сэр.
   - Главнокомандующий раздосадован, а? - Джулиан отсалютовал в ответ на
приветствие и бросил взгляд на закрытую дверь за спиной адъютанта.
   - Ну, это хроническое состояние, - ответил тот с печальной улыбкой. -
Мы сделали попытку взорвать плотину, построенную  "лягушатниками"  возле
бастиона Сан-Педро, но не получилось. А Сульт уже на марше. - Не в силах
оторвать глаз, он как зачарованный смотрел на маленькую  фигурку  позади
полковника. - Во всяком случае, ваше появление его наверняка обрадует.
   В ответ Сент-Саймон пробормотал что-то невнятное, похоже,  выражающее
сомнение.
   - Не спускайте с нее глаз, -  добавил  он,  не  обращая  внимания  на
судорожный вздох Тэмсин, и направился к двери. Перед тем как  войти,  он
отрывисто постучал.
   Тэмсин подошла к окну и  примостилась  на  широком  подоконнике.  Она
задумчиво разглядывала лейтенанта.
   - Достаточно ли  гостеприимны  англичане,  чтобы  у  них  можно  было
попросить стакан вина.., или на худой конец воды? Долгая  верховая  езда
вызывает жажду.
   Тот был явно застигнут ее  просьбой  врасплох  и  стал  озираться  по
сторонам, как будто в поисках помощи.
   - Вопреки видимости я здесь по собственной воле. - Тэмсин  вздохнула.
- Уверяю вас, я не сбегу, и нет ни  малейшей  нужды  в  том,  чтобы  "не
спускать с меня глаз".
   - Но полковник...
   - К черту вашего полковника, - сказала она сердито.  -  Он  в  плохом
настроении - вот и  все.  А  теперь  не  принесете  ли  мне  чего-нибудь
попить?
   Лейтенант,   встал,   выражение   его   лица   все   еще   оставалось
нерешительным. Он действительно не встречал  пленных,  которые  вели  бы
себя так, как эта девушка, приказ "не спускать с нее глаз"  был  слишком
расплывчатым...  А  расположение  духа  полковника  лорда  Сент-Саймона,
похоже, было и впрямь не из лучших.
   Он пошел на компромисс - запер наружную дверь - и спустился  вниз  за
ординарцем, чтобы попросить его принести графин воды.
   Тэмсин пока разглядывала улицу. Казалось, она праздно смотрит в окно,
но на самом деле от ее цепкого взгляда ничто не укрывалось.
   В этот момент Эльвас очень  походил  на  военизированные  укрепленные
пункты Эль Барона в горных деревнях, где она  выросла,  и  то,  что  она
видела, было ей не в диковинку. В целом, казалось, солдаты,  снующие  по
улице туда-сюда, пребывали в  неплохом  настроении  и  с  воодушевлением
готовились к предстоящей военной операции. Разумеется,  под  иным  углом
зрения воспринимали предстоящую бойню те, кто  уже  сидел  в  окопах  на
подступах  к  Бадахосу.  Как  правило,  осада  города  -  дело  мрачное,
приносящее мало радости, а Бадахос держался гораздо дольше, чем, как они
считали, имел право держаться. И чем дольше он не сдавался, тем яростнее
должен был быть штурм.
   Тэмсин передернуло - рот ее скривился от отвращения. Она  знала,  что
старые феодальные правила ведения войны все еще в силе. Если  осажденный
город сдавался своевременно, победители  могли  позволить  себе  роскошь
быть великодушными. Если же нет - считалось, что жители сами напросились
на неприятности, и уж тогда победоносные войска, наконец-то прорвавшиеся
в город, не знали удержу.
   "Солдаты, - думала она, -  дикие  звери,  какие  бы  мундиры  они  ни
носили, какое бы правое дело ни защищали. Все они одинаковы".
   Вернулся адъютант. За  ним  следовал  ординарец  с  графином  воды  и
стаканом. Тэмсин отвернулась  от  окна,  и  презрение,  которое  выразил
направленный в никуда взгляд ее фиалковых глаз, на  мгновение  заставило
обоих мужчин  отшатнуться.  Девушка  взяла  себя  в  руки  и  равнодушно
кивнула, благодаря за протянутый ей стакан.
   В противовес мрачности пасмурного дня в святилище  главнокомандующего
было тепло. Весело потрескивали дрова в камине.  Веллингтон  налил  вина
себе и Сент-Саймону.
   - Итак, вы вырвали ее из лап Корнише. Хлопотно было?
   - Не слишком, - ответил Джулиан, потягивая вино мелкими  глотками.  -
По крайней мере не в тот момент, когда я ее выручал.
   При этих загадочных  словах  Веллингтон  поднял  бровь,  но  не  стал
торопить рассказчика. Он подвинулся поближе к огню, повернувшись  спиной
к расслабляющему теплу.
   - Много ли Фиалка успела им сообщить?
   - Ничего. Мы прибыли как раз вовремя, в самую подходящую минуту. -  И
Джулиан кратко рассказал, в каком положении нашел Виолетту. - Оттуда  мы
убрались благополучно и  разбили  лагерь  в  нескольких  часах  езды  Он
замолчал. Далее следовала самая щекотливая часть путешествия.
   - На следующее утро девушка попросилась выйти. Я отвел ее за  пределы
лагеря, на берег реки. Для верности я  привязал  веревку,  которой  были
связаны ее ноги, к моему поясу.
   Джулиан снова отпил глоток вина. Веллингтон молчал.
   - У Фиалки есть великан-телохранитель. Шотландец. Когда  мы  подожгли
лагерь Корнише, он благодаря пожару ухитрился бежать.  Каким-то  образом
отыскал Виолетту и, стыдно признаться, набросился на меня,  когда  я  ее
ждал...
   - Ах, вот как! - Веллингтон сделал рукой жест, означавший понимание и
сочувствие. - Он вас разоружил? Джулиан с мрачным видом кивнул.
   - Я повел себя как полный идиот, "Если бы вы знали, до какой  степени
я сглупил", - добавил он про себя.
   - И все же вы ее привезли?
   - Да, но дав ей обещание, что она будет вольна покинуть лагерь, когда
ей вздумается. Правда, Фиалка вроде бы согласна продать свою  информацию
за подходящую цену.
   - Какую же?
   Джулиан покачал головой.
   - О, этого она пока не сказала.
   - А телохранитель тоже здесь?
   -  Она  отослала  его  с  каким-то   поручением.   Они   договорились
встретиться в Эльвасе.
   - Таинственная разбойница, - размышлял вслух командующий.
   Согретый теплом камина, он  задумчиво  потирал  руки.  Глаза  его  не
отрывались от лица собеседника, на котором читалась досада.  Видимо,  он
корил  себя  за  то,  что  не  справился  с  задачей,  хотя,  по  мнению
главнокомандующего,  это  были  чисто  технические  мелочи.  Но  Джулиан
Сент-Саймон, как известно, не мог примириться с поражением и менее всего
был склонен прощать неудачу себе.
   - Давайте пригласим ее сюда, - сказал  Веллингтон  минуту  спустя.  -
Послушаем, что она скажет. Джулиан кивнул и медленно произнес:
   - Кстати, она не совсем такая, как вы могли  бы  ожидать.  Наполовину
англичанка. По  странному  капризу  судьбы  оказалось,  что  ее  мать  -
уроженка Корнуолла, во всяком случае, так она  утверждает.  И  будто  бы
благородного происхождения.
   Веллингтон присвистнул:
   -  Англичанка  благородного  происхождения  оказалась  в  постели   с
испанским разбойником? Это за пределами понимания.
   - Согласен, - кивнул полковник. - Но зачем ей было придумывать  такую
историю?
   Веллингтон почесал длинный хрящеватый нос.
   - Ума не приложу.
   Джулиан пожал  плечами,  обнаруживая  также  свое  недоумение.  Потом
подошел к двери и позвал:
   - Виолетта!
   Тэмсин соскользнула с подоконника и  пошла  на  Зов,  оставив  пустой
стакан на столе лейтенанта. Проходя мимо полковника, она искоса  бросила
на него взгляд.
   Веллингтон слегка склонил голову  в  знак  приветствия  -  его  глаза
мгновенно охватили всю