окончания погрузки, поехал за фургоном сюда, затем дал  тебе  время
спокойно распаковаться...
   - Очень мило с твоей стороны! Какие безделушки ты имеешь в виду?
   - Некоторые фотографии и памятные вещицы...
   - Я все выбросила.
   - Ты... Как же?..
   - А что их  хранить?  -  Фейт  пожала  плечами.  Затем  подняла  бокал  с
остатками шампанского и, словно произнося тост, торжественно  провозгласила:
- Прошлое должно остаться в прошлом, и нечего за него цепляться!
   - Понимаете, люди не любят, когда им чтото напоминает о прошлых ошибках и
глупостях, - назидательно пояснил Льюку Говард.
   - Могла бы сначала позвонить мне, - упрекнул тот Фейт.
   - Собиралась, но забыла. - Запрокинув  голову,  она  бросила  на  Говарда
призывный взгляд, затем снова прижалась щекой к его плечу и закрыла глаза. -
Эту неделю я была несколько рассеянна.
   Говард неожиданно зарылся лицом в ее волосы,  прильнул  губами  к  уху  и
интимно, но с расчетом на Льюка, прошептал:
   - Эти твои новые духи невероятно сексуальны, дорогая. Я едва сдерживаюсь.
   Фейт удивилась: никакими духами  после  душа  она  не  пользовалась.  Она
отчетливо осознала, что играет с  огнем,  однако  дурманящее  тепло  объятий
Говарда было так приятно и действовало столь умиротворяюще, что она даже  не
шевельнулась.
   - Черт возьми, Фейт! Это просто неприлично! Я вот всегда  старался  вести
себя с тобой достойно! - взревел Льюк.
   - Настолько достойно, что от тебя забеременела другая женщина? - даже  не
открыв глаз, лениво поинтересовалась она.
   - Уверен, что к тому времени ты уже водила за моей спиной шашни!
   - Фейт? Шашни?  -  Говард  расхохотался.  -  Что  за  ерунда!  Она  самая
откровенная и прямая женщина из всех, кого  я  знаю,  и  никогда  ничего  не
станет делать тайком.
   Не обращая внимания на его слова, Льюк продолжал свои упреки:
   - А я-то, глупец, не поверил Дениз, когда она сказала, что  ты  только  и
ждала, пока я уйду, чтобы с ним переспать!
   - Что ж, иногда и Дениз говорит правду, - бездумно продолжила  свою  игру
Фейт и тут же об этом пожалела, ощутив, как напрягся Говард.
   - Должен признаться, что и я жду того же, - с чувством сказал он. - Да  и
сейчас, честно говоря, считаю минуты, когда вы уйдете.
   - Тебе действительно пора, если не хочешь опоздать на вечеринку к Дениз и
Сэму, - вспомнила вдруг Фейт. - К тому же, надеюсь,  после  свадьбы  у  тебя
появится достаточно новых фотографий  и  памятных  вещичек.  -  Она  подняла
бокал. - Счастья вам, благополучия и долгих лет жизни!
   К несчастью, шампанского у нее не осталось даже на донышке.
   - Дорогая... - промурлыкал Говард и, слегка ослабив объятия, взял у  Фейт
бокал, - отдай мне сей опустевший сосуд. - Поставив бокал на стол, он  снова
прижал ее к себе и повернулся к Льюку. - Мне очень жаль, что вы не  получили
того, за чем пришли, Льюк. Но, как только что сказала Фейт,  прошлое  должно
остаться в прошлом. Останьтесь там, пожалуйста, и вы. Замок на входной двери
закрывается автоматически.
   - А знаешь ли ты, как она тебя называла, Харрисон?!  -  завопил  в  ответ
Льюк, и  лицо  его  исказила  улыбка,  полная  торжествующего  презрения.  -
Донжуаном! Вот как!
   - Что ж, очень метко и вполне справедливо, - невозмутимо одобрил прозвище
Говард. - Затем взял лицо Фейт в ладони и  заставил  ее  посмотреть  себе  в
глаза. - Могу лишь сказать в свое оправдание, что с первого дня знакомства с
тобой,  несмотря  на  то  что  встречался  с  другими  женщинами,  я   думал
исключительно о тебе, - проникновенно сказал Говард. - Этого вечера  я  ждал
два года. - Голос его изменился и уже не напоминал  довольное  мурлыканье  -
теперь он был подобен рычанию волка, изготовившегося к решающему прыжку.
   Фейт понимала, что  ситуация  безнадежно  выходит  из-под  контроля.  Это
должно было ее отрезвить, однако неистовое желтое  пламя  в  глазах  Говарда
завораживало, лишало способности действовать, заставляло безвольно  замереть
в его объятиях.
   - Ты об этом еще пожалеешь! - донесся до Фейт голос Льюка, но  звучал  он
как-то ирреально, приглушенно, словно издалека, равно  как  и  последовавший
через несколько секунд хлопок входной двери.
   - Сейчас я сделаю с тобой то, чего не делал ни с одной из своих женщин, -
хрипло пообещал Говард.
   Его жаркий гортанный шепот совсем не испугал Фейт  -  наоборот,  наполнил
сладкой истомой блаженного ожидания, а еще  через  мгновение  сопротивляться
было уже слишком поздно, даже если бы у  нее  для  этого  взялись  откуда-то
силы, потому что его горячие губы завладели ее ртом, и  Фейт  погрузилась  в
водоворот непередаваемых ощущений.
   Неодолимая страсть этого первого поцелуя заставила Фейт забыть обо  всем.
Сознательное восприятие действительности покинуло ее  полностью,  сменившись
ненасытным голодом,  яростно  требующим  утоления.  Ее  руки  гладили  плечи
Говарда, его волосы, спину, а тело все сильнее вжималось в большое и сильное
тело Говарда.
   Одежда вдруг превратилась в нелепый, отвратительный барьер, и оба от  нее
разом избавились.
   После этого они принялись жадно исследовать тела  друг  друга  -  смакуя,
упиваясь  и  в  то  же  время  наполняя  еще  более   неукротимым   голодом.
Предвкушение его утоления было восхитительным,  и,  когда  Говард  приподнял
Фейт, чтобы их близость могла стать еще более интимной и совершенной,  Фейт,
нетерпеливо вскрикнув, обхватила, его бедра ногами, с восторгом  и  радостью
ожидая чудесного момента. И он настал, и они  слились  воедино  -  сказочный
мужчина-волк и изнывающая от ожидания женщина-жертва.
   Потом Говард наклонился вперед, осторожно опуская Фейт на что-то  плоское
и пушистое, и она еще сильнее стиснула ноги, смертельно боясь  той  холодной
пустоты, которая наступит,  если  она  потеряет  Говарда,  Но  Фейт  его  не
потеряла. Напротив, теперь Говард проник еще глубже, исходящая от него  мощь
горячими волнами пронизывала все тело Фейт, заставляя его таять, сплавляться
воедино с телом Говарда, и уже непонятно было, кто из них есть  кто,  потому
что привычный мир  исчез,  уступив  место  вспыхнувшему,  словно  сверхновая
звезда,  и  навеки,  казалось,  поглотившему   все   вокруг   безмерному   и
невероятному наслаждению.
   Время  остановилось,  и  Фейт  не  знала,  как  долго  все  продолжалось.
Действительность  возвращалась  медленно,  словно  нехотя.  Постепенно   она
осознала, что лежит на боку,  что  сзади,  обнимая  ее  одной  рукой,  лежит
Говард, а на его второй руке покоится ее голова. Открыв глаза, Фейт увидела,
что стеклянная дверь на балкон распахнута и там, на балконе, стоят кресла  и
кофейный столик. Она хорошо помнила, что раньше они  стояли  в  гостиной  на
ковре, но... Но теперь на  этом  ковре  лежала  она  сама,  а  рядом  Говард
Харрисон, и оба они были совершенно, абсолютно нагие!
   На  этом  месте  неторопливо  возвращающееся  к  Фейт  сознание  замерло,
сменившись  странным,  не  пугающим,  а  каким-то  ленивым,   обволакивающим
потрясением, снова остановившим неспешное течение мыслей,  положившим  конец
ее робкой попытке сообразить - что, как и почему.
   В балконную дверь дул легкий ветерок. Свежий и прохладный, он все  же  не
был холодным, но Фейт почувствовала, что вся покрылась гусиной кожей. Говард
шевельнулся, его мускулистая нога легла на бедро Фейт, губами он  провел  по
ее плечу и шее, потом положил ладонь на грудь.
   - Замерзла? - шепнул он.
   - Да...
   Язык  отказывался  повиноваться  Фейт,  сердце,  казалось,  остановилось,
голову  наполняла  странная   звенящая   пустота.   Она   чувствовала   себя
парализованной, словно кролик перед удавом.
   - Горячая ванна сейчас будет в самый раз, - уже громко сказал  Говард  и,
прежде чем Фейт успела что-либо понять, уже нес ее на руках в ванную, а  она
через его плечо смотрела на коврик, где все произошло.
   Нет, не все.  Началось-то  возле  накрытого  для  ужина  стола.  Тенниска
Говарда валялась, на одном из стульев, а ее халатик  -  на  полдороге  между
столом и ковриком. Белые шорты Говарда свисали с  телевизора.  Куда  улетели
его сандалии, Фейт рассмотреть не успела, так как Говард вошел в ванную.
   Там он сел в джакузи, посадил Фейт себе на колени  и  открыл  все  краны.
Ванну заполнили упругие струйки шипящей воды. Фейт слегка растерялась, но, к
счастью, Говард снова  начал  ее  целовать,  и  она  просто  закрыла  глаза,
предоставив ему делать то, что ему нравится.
   А делал  он  это  удивительно  хорошо.  Я  определенно  должна  быть  ему
благодарна, лениво подумала Фейт. Если, конечно, забыть о том, как вероломно
он  воспользовался   моей   беззащитностью,   неспособностью   противостоять
исходящей от него мощи. Вот и сейчас мне  неодолимо  хочется  не  сидеть  на
коленях у Говарда, а оказаться на нем  верхом,  чтобы  его  загорелые  бедра
оказались между моими ногами...
   Говард, словно угадав это желание, легко, одним движением приподнял  Фейт
и посадил именно так, как ей хотелось, и время остановилось снова. Все  было
так же прекрасно, как в предыдущий раз, и даже еще  прекраснее,  потому  что
сейчас Говард прильнул губами к ее соскам, наполняя все тело Фейт сладостным
ощущением, пронизывающим ее упруго звенящей дугой, начинающейся  у  груди  и
заканчивающейся в плотно сомкнувшихся вокруг него бедрах.
   Ванная постепенно заполнялась водой, и они уже почти плавали в, ней,  все
еще наслаждаясь ощущением себя единым целым. Какая-то часть  сознания  Фейт,
сохранившая способность  рассуждать  здраво,  пыталась  предупредить  ее  об
опасности происходящего, настойчиво напоминала о том, что Говард Харрисон  -
это Говард Харрисон,  что  бы  между  ними  сейчас  ни  происходило.  Однако
значительная часть существа Фейт думать о чем бы то  ни  было  отказывалась.
Гораздо важнее сейчас были  ощущения  -  все  остальное  не  имело  никакого
значения.
   - Ну как, согрелась? - спросил он.
   - Ммм...
   Он рассмеялся, низко и гортанно, затем довольно сказал:
   - Трудно оставаться в таком положении в воде, любовь моя, но, поверь, мне
никогда не было так хорошо.
   Приоткрыв глаза, Фейт сквозь ресницы посмотрела на счастливую  улыбку  на
его лице и признала, что и ей так хорошо никогда не было. Однако она не была
уверена, что следует произнести это вслух.
   Говард Харрисон - это все-таки Говард Харрисон.  Прожженный  ловелас.  Ее
босс.
   И, сообщив ему, что на сексуальном ристалище он взял первый приз, Фейт бы
еще больше  осложнила  ту  непростую  ситуацию,  в  которой  оказалась.  Она
решительно не понимала, как вести себя  дальше.  Еще  один  мост  сожжен,  и
будущее теперь казалось еще более неясным, чем  раньше.  Оттолкнув  Говарда,
она отплыла к противоположной стенке  ванной  и  попыталась  заставить  себя
думать.
   Озадаченный  Говард  удивленно  приподнял  брови,  однако  в  его  глазах
читалось осознание  того,  что  отныне  Фейт  не  удастся  игнорировать  все
произошедшее сейчас между ними.
   И вдруг Фейт вспомнила: все это бесчисленное число  раз  уже  происходило
между Говардом и другими женщинами. Что, если и  их  он  уверял,  будто  ему
никогда не было так хорошо? Что, если эти дурманящие слова были не более чем
привычным и ничего не значащим ритуалом? И даже если сейчас  он  и  в  самом
деле забыл обо всех ее предшественницах...
   - Не смей называть меня "любовь моя"!
   Оба на мгновение застыли, пораженные переполнявшим  эти  слова  страстным
протестом.  Фейт  и  сама  удивилась  отвращению,  которое  вызвала  у   нее
перспектива оказаться причисленной к длинной череде прошлых  побед  Говарда.
Умиротворенное выражение его  лица  сменилось  глубокой  сосредоточенностью,
показывающей, что  он  напряженно  размышляет,  пытаясь  постигнуть  причины
непонятной метаморфозы ее настроения.
   - Я назвал тебя так вовсе не бездумно, Фейт, - спокойно сказал  он.  -  Я
действительно так чувствовал, мне хотелось так тебя назвать. Но если тебе не
нравится...
   - У меня есть имя! Я не одна из  твоих  пассий,  Говард!  Я  твой  личный
помощник! - выкрикнула она. - И то,  что  я  сделала  невероятную  глупость,
улегшись  в  постель  со  своим  боссом,  вовсе  не  значит,  что  я  должна
превратиться в женщину без имени!
   -  Фейт  Шерман  -  женщина  без  имени?  -  Говард,  запрокинув  голову,
расхохотался. - Вот это действительно невероятная глупость, Фейт. К тому  же
ты  прекрасно  помнишь,  что  в  постели  мы  с  тобой  не  были.  Ты  сразу
предупредила, что не собираешься туда со мной ложиться, и я отнесся к твоему
решению со всем возможным уважением. - Прежде  чем  растерявшаяся  от  такой
логики Фейт нашлась что ответить, Говард подплыл к ней, взял за  руки  и,  с
доброй улыбкой глядя в глаза, продолжил: - Я думаю, что ты и сама понимаешь:
никого из нас нельзя винить за эту спонтанную вспышку страсти.
   Из чего следует, что он ничего заранее не планировал, во  всяком  случае,
не больше чем я, пронеслось  в  голове  Фейт.  Но  как  же  в  таком  случае
расценивать происшедшее? Как пикантный случай? Как шутку судьбы? Или  Говард
все же хитрит?
   - Ты в этом уверен? - с подозрением спросила она.
   - В чем?
   - В том, что эта была спонтанная вспышка?
   - Для меня - да. Я хорошо помню, как подыгрывал тебе в спектакле, который
ты устроила  своему  бывшему  сожителю,  помню  его  обалдевшую  физиономию,
помню... - Он запнулся, и на лице его  появилось  растерянное  выражение.  -
Дальше, честно говоря, не помню. На сознательном уровне, во всяком случае. -
Говард сокрушенно развел  руками.  -  Нет,  для  меня  это  была  спонтанная
вспышка. Хотя, - тут  он  лукаво  улыбнулся,  -  не  стану  утверждать,  что
внутренне не был к ней готов. Я давно мечтал о чем-то подобном.
   Волей-неволей и Фейт пришлось вспомнить, что она первая  затеяла  опасную
игру с огнем и по собственной инициативе выступила  в  роли  искусительницы,
так что возлагать вину за  случившееся  только  на  Говарда  у  нее  никаких
оснований нет. Некоторое время она расслабленно парила в  наполнившей  ванну
теплой  кристально  прозрачной  воде,  страстно  желая   бесследно   в   ней
раствориться, затем, поняв, что из этой затеи ничего  не  выйдет  и  фактам,
хочешь не хочешь, придется взглянуть в глаза, спросила:
   - Ну и что теперь?
   - А теперь, по-моему, нам нужно наконец поужинать,  -  со  своей  обычной
жизнерадостностью объявил  Говард.  -  Мае  кажется,  нам  обоим  необходимо
возобновить запас энергии.
   Прагматик Говард. Один аппетит удовлетворен,  теперь  можно  подумать  об
удовлетворении следующего. После чего могла вновь  возникнуть  необходимость
удовлетворения аппетита первого.
   Некоторое время Фейт не  без  удовольствия  размышляла  над  возможностью
такого варианта развития событий. Потом, опомнившись, постаралась  выбросить
из головы мысли о сексе с Говардом. Что случилось, то случилось,  теперь  же
необходимо решить более практические вопросы.
   - Хорошо, - согласилась она. - Вылезай и вытирайся первый, я потом.
   Говард ответил взглядом, полным веселого удивления.
   - Ты что же, стесняешься меня, Фейт?
   - Теперь уже немного поздно. - Она нервно рассмеялась. -  Просто  я  хочу
привести себя в порядок, а для этого мне нужна вся ванная.
   На самом деле она просто  боялась  случайных  прикосновений,  неизбежных,
если они с Говардом будут одновременно возиться  в  просторном,  но  все  же
ограниченном помещении ванной. Кроме того, ей хотелось хотя бы на  несколько
минут уйти из-под влияния сокрушительного магнетизма Говарда.
   - Что ж, убедила. - И он одним сильным движением выбрался из ванны.
   Фейт посмотрела на него  и  не  смогла  не  залюбоваться.  Глядя  на  его
красивое, мощное и удивительно пропорциональное тело,  она  тихо  радовалась
своему предусмотрительному решению выходить из ванной поочередно.
   Физическое желание отнюдь не является исключительной прерогативой мужчин,
женщиной оно может овладеть с равным успехом. И сейчас Фейт оставалось  лишь
лихорадочно размышлять о том, как же его, черт возьми, подавить, а  также  о
том, действительно ли она хочет его подавлять.
   Ужин, в течение которого Говард не принуждал Фейт ни к чему,  кроме  еды,
удался на славу. Говард играл роль  радушного  хозяина,  готового  исполнить
любую ее прихоть. Он заставил Фейт попробовать все, что принес, и приходил в
полный восторг всякий раз, когда она говорила, что блюдо ей нравится.  Своей
главной целью он явно поставил дать ей возможность расслабиться и  прийти  в
себя.
   Фейт это оценила. И угощение тоже. Приятная тяжесть в желудке,  казалось,
привела в относительный порядок и мысли в  ее  голове.  Помогло  и  то,  что
Говард оделся. Да и сама она облачилась наконец в джинсы и тенниску, которые
собиралась надеть перед появлением Льюка.  Возможно,  ее  наряд  явился  для
Говарда сигналом, показывающим внутреннее состояние Фейт. Намеки  он  всегда
понимал.
   - Кофе мы будем пить на балконе? - предложил он, когда они уже убрали  со
стола остатки трапезы.
   Взгляд Фейт метнулся в  сторону  кресел  и  столика,  и  она  покраснела,
вспомнив момент, когда впервые заметила  их  чудесное  перемещение.  Говард,
должно быть, перенес их туда, когда она была в душе.
   - Ты все спланировал заранее, - недовольно пробурчала она.
   Говард пожал плечами.
   - Я подумал, что там мы сможем с удовольствием завершить этот вечер.
   Фейт посмотрела ему прямо в глаза, чего не решалась делать на  протяжении
всего ужина.
   - Говард, скажи правду. Ты действительно пришел не для того, чтобы просто
со мной переспать?
   - Нет, - уверенно ответил он, и на  губах  его  заиграла  добрая  хорошая
улыбка. - Ты мне действительно небезразлична, Фейт. И мне не хотелось, чтобы
ты здесь страдала от одиночества.
   Сердце Фейт сжалось. Наверное, потому, что он произнес эти слова: "ты мне
небезразлична".
   - Кроме того, спать с кем-нибудь  просто  так  -  это  не  мой  стиль,  -
продолжал Говард. - Меня интересуют лишь те случаи, когда желание взаимно.
   Взаимное  желание...  взаимное  вожделение...  взаимная   похоть...   Все
предыдущие женщины, наверное, тоже были ему небезразличны.
   В глазах Говарда снова появился опасный волчий блеск.
   - А то, что происходит между нами, взаимно, Фейт. И не надо наклеивать на
это какие-то другие ярлыки.
   А уж ярлык со словом "любовь" и подавно - это Фейт знала наверняка.
   Что же касается определения "взаимное желание", то слова никого ни к чему
не обязывают, и глупо надеяться, что когда-нибудь они обретут хоть  какое-то
значение. Потом Фейт подумала о причинах, которые вызвали спонтанную вспышку
страсти, и, покраснев, попробовала объяснить:
   - Понимаешь, Говард, просто все так сложилось... Льюк повел себя...
   - Нет, - решительно остановил ее он. - Будь честной перед собой, Фейт. Мы
с тобой  не  просто  корабли,  курсы  которых  случайно  пересеклись  темной
сумасшедшей ночью. К  тому,  что  произошло,  мы  вместе  шли  очень  долго.
Естественное и закономерное развитие событий...
   -  Но,  Говард,  мы  же  не  можем  так  продолжать!  -  вскричала   она,
встревоженная тем, что он вроде пытается это сумасшествие  оправдать.  -  Мы
ведь работаем вместе! Пожалуйста, не делай ничего такого,  что  помешало  бы
нам с тобой работать и дальше.
   Говард нахмурился,  словно  раньше  это  обстоятельство  во  внимание  не
принимал.
   - Я сварю кофе, - поспешно сказала Фейт и ушла в кухню.
   Она не была уверена в том, что, если Говард  к  ней  прикоснется,  сможет
удержаться от ответного прикосновения. Фейт заранее ощущала, как  отключится
ее мозг, а тело, расплавившись  от  удовольствия,  снова  сольется  с  телом
Говарда.
   К ее облегчению, Говард не последовал за ней, а вышел на  балкон.  Ритуал
приготовления кофе немного успокоил ее, упорядочил мысли,  и  она  отчетливо
поняла, что в создавшейся ситуации существует только одно разумное  решение:
то, что случилось сегодня, не должно иметь  продолжения