х, нет",  донесшееся
из холла.
   - Майкл, скорее сюда! - В голосе Мадди звучала паника.
   - Секундочку, господин полицейский, я сейчас вернусь. Не..,  не  вешайте,
пожалуйста, трубку, - умолял он полицейского, прекрасно понимая, что  просит
немыслимого. - Только бы все было хорошо, - нашептывал  он,  пробегая  через
холл в направлении спальни. Мадди  выглядела  взволнованной,  она  стояла  у
кроватки и наблюдала за Тимми, чьи слезы сменились судорожной икотой.
   - Ох, Майкл, что-то с Тимми.
   - Мадди, Бога ради, это просто икота, ребенок ведь много плакал.
   Мадди нетерпеливо покачала головой.
   - Нет, Майкл. Я не про икоту. Это серьезно. У него ужасная сыпь.
   Майкл вопросительно взглянул на нее и подошел ближе. Он  нагнулся,  чтобы
осмотреть пухлое голенькое тельце ребенка, который, все еще  икая,  взглянул
на Майкла с ангельской улыбкой.
   - Ну.., что вы думаете? - спросила  Мадди.  Майкл  выпрямился,  задумчиво
потирая челюсть.
   - Возможно, малярия. Скажите мне, этот парнишка  случайно  не  ползал  по
джунглям на днях? Мадди уставилась на него, онемев.
   - По джунглям?.. По каким... - Она бросила на  него  сердитый  взгляд.  -
Майкл, сейчас не время для шуток. Я отвечаю за этого младенца, нравится  мне
это или нет. Когда Линда принесла его сюда, он выглядел совершенно здоровым.
А теперь посмотрите на него. Он весь исполосованный. Будто его побили.
   - Мадди. - Он слегка прикоснулся рукой к ее  плечу.  -  Вы  действительно
находитесь в счастливом неведении в отношении младенцев, да?
   - Пока Тимми не появился на моем пороге,  я  всего-то  раза  два  держала
младенца на руках. Майкл усмехнулся.
   - А если считать на пальцах одной руки,  то  нашлись  бы  лишние,  верно?
Мадди нахмурилась.
   - Вы неисправимый остряк. Пожалуйста, будьте серьезным, Майкл. Вы знаете,
что случилось с Тимми?
   Он нежно улыбнулся.
   - С Тимми  все  прекрасно,  Мадди.  Это  раздражение  от  подгузников.  У
младенцев  оно  постоянно  бывает.  Вы  бы  видели  моего  брата   Алана   в
младенчестве. Он перенес все это гораздо хуже. Очень чувствительная кожа. Но
время от времени у всех детей такое случается. Здесь не о чем беспокоиться.
   - Но выглядит так ужасно!.. И это, должно быть, болезненно.
   Майкл  подмигнул  Тимми,  который,  вместо  того  чтобы  оплакивать  свое
положение,  казалось,  был  вполне  доволен  завоеванным  вниманием.   Майкл
нагнулся и пощекотал животик ребенка. Тимми взвизгнул от восторга.
   - Вы удивительный с детьми, - сказала Мадди; тень зависти закралась в  ее
голос. - Вы знаете, как заставить их смеяться, как успокоить, и даже знаете,
что может расстроить их.
   По лицу Майкла пробежала загадочная тень.
   - На самом деле я не по своей воле учился ухаживать за детьми.  Мне  было
четырнадцать, когда умер папа, и мама пошла работать в вечернюю смену.  Моей
сестре Келли было шесть месяцев, Алану - чуть больше полутора лет, Джесси  -
около трех, но она  упорно  не  хотела  проситься  на  горшок.  Мы  с  мамой
разрывались на части. И у нас не было соседей, которые могли бы  помочь.  Не
было и денег, чтобы приглашать приходящую няню. Я был за  нее.  В  то  время
когда мама работала по вечерам  в  местном  баре,  я  брал  на  себя  замену
подгузников, мытье бутылочек, вытирание носов и роль арбитра,  если  спорили
старшие из ребятишек. У меня хватит опыта по уходу за детьми до конца жизни.
   Он внезапно замолчал и смущенно улыбнулся Мадди.
   - Извините,  я  совсем  не  собирался  рассказывать  вам  душещипательную
историю.
   В голосе Майкла слышалась печаль, и Мадди захотелось, чтобы он  рассказал
ей о себе больше - о том, как он рос, неся тяжелый груз  ответственности.  У
Мадди было все иначе. В отличие от Майкла, который имел много  обязанностей,
у нее их не было вообще. Ее единственная забота в детстве сводилась к  тому,
чтобы не быть обузой  для  матери,  не  лишать  мать  свободы.  На  какое-то
мгновение Мадди почувствовала зависть ко всем его братьям и сестрам:  у  них
такой замечательный брат, он за ними ухаживал...
   Майкл неверно истолковал вспышку в ее глазах.
   - Не поймите меня не правильно. Было и много забавного.  Они  были  очень
дружны между собой, несмотря на все ссоры. Просто я  не  планирую  осложнять
себе жизнь новым.., опытом, если вы понимаете, что я имею в виду.
   Мадди усмехнулась.
   - Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду. - Выражение  ее  лица  стало
серьезным, когда она посмотрела на Тимми. - Ничего удивительного нет в  том,
что моя мама поспешила оставить гнездо. Просто взгляните на меня. Я  провела
с ребенком всего один вечер - и уже полная развалина. А ведь всегда  считала
себя женщиной, которая может со всем, что наметила,  успешно  справиться.  Я
начала свое собственное дело с нуля. Не хватило бы пальцев на  ваших  руках,
моих и Тимми, вместе взятых, чтобы сосчитать,  сколько  дней  я  провела  на
фабрике, работая по двадцать четыре часа в сутки. Мне двадцать восемь лет, а
я уже руководитель сплоченного коллектива, где больше тридцати человек...
   Ее глаза слегка увлажнились, ведь она продолжала смотреть на Тимми.
   - Дети - такие хрупкие, ранимые, беспомощные. Я не могу представить себе,
как моя мама справлялась со мной, когда я была  в  возрасте  Тимми.  К  тому
времени мой отец уже ушел от нее.  Фелисити  однажды  сказала  мне,  что  он
оставался с ней какое-то время после родов, пока она не встала на ноги.
   - Это, должно быть, тяжело.
   - Фелисити никогда особенно много не говорила об этом.
   Майкл посмотрел на нее с сочувствием и нежностью.
   - Тяжело и для вас - расти без отца.
   Мадди отвела взгляд. В ее голосе появилась желчь.
   - Я твердила себе, что не могу сильно скучать по кому-то, кого никогда не
знала. Пока я была ребенком, то ни разу не видела своего  отца.  Он  написал
мне несколько писем, но я не ответила на них. Я ненавидела его  из-за  того,
что он бросил меня. А позднее, когда чувство ненависти  сменилось  болью,  я
думала, что предам Фелисити, вступая с ним в какие-то отношения.
   Она машинально пригладила пушок на голове Тимми. Он улыбнулся ей,  но  ее
глаза, все еще прикованные к нему, на самом деле смотрели в прошлое.
   - Фелисити не из того теста,  из  которого  выходят  матери.  Я  понимаю,
почему я чаще называла ее по имени, а не "мама", уже когда была  подростком.
Мне всегда казалось, что она чувствовала себя неловко, если  ей  приходилось
выступать  в  роли  матери.  Да  и  мне  роль  дочери  давалась   плохо.   В
действительности никто из нас никогда не знал, как вести себя друг с другом.
   - Может быть, вы обе чересчур старались, - мягко заметил Майкл.
   Мадди посмотрела на него с любопытством.
   - Я всегда думала, что это оттого, что мы не особенно старались. У нас не
было.., большой практики. Она - такая у  нее  работа  -  моталась  по  всему
свету. Я проводила с ней только школьные каникулы и лето. Но  большую  часть
времени она была в разъездах, а я.., просто как-то  жила.  Она  до  сих  пор
много путешествует.
   - Чем она занимается?
   - Преуспевающий менеджер в области  изобразительного  искусства.  Главным
образом коммерческого. Она связующее  звено  между  художниками  и  крупными
корпорациями. Вот такого рода у нее работа. Мне было очень интересно  ездить
повсюду с ней - она однажды взяла меня с собой, когда я уже подросла и  меня
не надо было оставлять на попечение ее помощников. Но все же мы с  ней  мало
откровенничали друг с другом. Ни о чем  личном  не  говорили,  и  сейчас  не
говорим, хотя у нас установились теперь довольно хорошие  отношения.  Раз  в
несколько месяцев она появляется в городе,  и  мы  делаем  умопомрачительные
покупки  в  модных  магазинах  и  объедаемся  в  самых   лучших   бостонских
ресторанах. Мы действительно прекрасно проводим время.
   - Звучит увлекательно, - сказал Майкл, но было что-то такое в его голосе,
отчего Мадди решила, что он не вполне доверяет ее  энтузиазму.  Она  и  сама
сомневалась, что все у нее так хорошо. Порой она до сих пор сожалела, что ее
мать не из тех, которые целуют оцарапанные  детские  коленки,  ухаживают  за
простуженным ребенком, читают ему на ночь сказки, поют колыбельные... Но она
уже давно не маленькая девочка. Конечно, она не нуждается в том, чтобы  мать
зализывала ее раны.
   Майкл разглядывал лицо Мадди. Казалось, что оно вырезано из  драгоценного
камня.., с мириадами граней -  с  мириадами  эмоций.  Гордившийся  тем,  что
никогда не  позволял  себе  слишком  увлекаться  женщиной,  Майкл  настолько
сопереживал Мадди, что это пугало его.
   Мадди ощутила неподвластное  разуму  волнение  в  своем  теле,  когда  их
взгляды встретились. Из-за усиливающейся неловкости она  отвернулась,  чтобы
посмотреть на Тимми, который, казалось, в данный момент был всем доволен. Он
перестал разглядывать свои крошечные пальчики и поднял глазенки на нее.
   - Майкл, - взволнованно прошептала Мадди, сжимая его запястье и  все  еще
глядя на Тимми. - Посмотрите, он улыбается мне. Мне! Это же в первый раз!  -
Она взглянула на Майкла. - Или это  газы?  Я  припоминаю,  моя  подруга  Сью
Гарднер говорила мне, что...
   - Он улыбается вам, Мадди. - Рука Майкла прошлась по ее руке.  -  У  него
хороший вкус. Сразу видит красивую женщину.
   Они с Майклом улыбнулись друг другу. Мадди почувствовала,  что  краснеет.
Никогда раньше она не была  так  внезапно  очарована  и  увлечена  мужчиной.
Никогда ее так не захватывала страсть.
   Она была рада присутствию здесь Тимми, возможности переключиться на него.
   - Так что ж "нам делать с этой сыпью, папа?  -  спросила  она,  намеренно
избегая проникновенного взгляда Майкла.
   А тому было сейчас вовсе не до забот о  сыпи  из-за  подгузников.  Майкла
поглощала мысль о том, что ему делать с Мадди Сарджент.  Разум  подсказывал,
что делать, но в данный момент Майкл был не в ладу с разумом. Он  был  очень
возбужден. Он хотел, чтобы ее теплое хрупкое  тело  снова  плавилось  в  его
объятиях; он хотел  испытать  безграничное  удовольствие,  касаясь  ее  губ,
языка...
   Голос Мадди ворвался в его пылкие мечты:
   - Ну же, Майкл. У вас опыт. Что мы будем делать с Тимми?
   Майкл неохотно оторвал взгляд от  Мадди  и  сосредоточился  на  младенце,
который теперь с упоением изучал пальчики на ногах. Майкл усмехнулся.
   -  У  Тимми  абсолютно  довольный  вид.  Я  думаю,  ему  нравится  лежать
обнаженным. - Теперь Майкл широко улыбался. - Мне самому это  нравится..,  в
определенных случаях.
   Глазам Мадди предстала сводящая с ума картина: Майкл распростерся  на  ее
постели.., его  загорелое  обнаженное  тело  на  лилейно-белых  простынях..,
припавшее к ее лилейному телу.
   - Но, наверное, мы должны его чем-то  смазать  перед  тем,  как  положить
новый подгузник, - говорил Майкл.
   Его слова не сразу достигли ее сознания.  Майкл  усмехнулся,  его  пальцы
потянулись к ее волосам.
   - Вы не слушали. О чем вы думали?
   - Я слушала. Вы говорили.., смазать его чем-то. Чем же мы его  смажем?  -
пробормотала она, с трудом  пытаясь  отогнать  яркое  видение  великолепного
обнаженного Адониса и.., вспышку  возбуждения..,  как  от  всплывшего  перед
глазами образа, так и от прикосновения Майкла, которое жгло.
   - Давайте посмотрим, не сунула ли ваша кузина в сумку какую-нибудь  мазь.
- Его ладонь нежно скользнула по ее спине, прежде чем  потянулась  к  сумке.
Они оба одновременно запустили  в  сумку  руки.  Мадди  вытащила  свою  руку
первой. - Никакой мази, - улыбаясь, сказал Майкл.
   Мадди задумалась на мгновение.
   - У меня есть идея. Я сейчас  вернусь.  Минуту  спустя  она  вернулась  с
тюбиком  нового  гипоаллергического  геля  для  сухой  кожи,  созданного  ее
компанией.
   - Мы разработали гель для женщин, но в формуле  нет  ничего  такого,  что
могло бы причинить ему вред.
   Майкл осмотрел тюбик.
   - Возможно, это поможет. - Он снял колпачок. - Я смажу ему  попку.  А  вы
можете заняться использованным подгузником, - сказал он, подмигивая.
   Мадди поморщилась.
   - А что, если я смажу, а вы... - Она поймала его  прищуренный  взгляд.  -
Нет, это будет несправедливо. Я  добровольная  мама,  хотя..,  и  не  совсем
добровольная. - Она с тоской посмотрела на скомканный подгузник на полу. - Я
не  знаю,  почему  Линда  пренебрегает   этими   современными   подгузниками
одноразового использования. Если бы не такая метель, я бы добежала до аптеки
за углом прямо сейчас и купила бы несколько на ночь. Завтра утром сразу...
   - Идите, Мадди. Отнесите его в ванную и прополощите.
   - Хорошо. - Сморщив нос, она подняла с пола грязный подгузник и, неся его
в вытянутой руке, направилась к двери.
   Майкл засмеялся.
   - Радости материнства.
   - Я  поделюсь  с  вами  одной  мыслью  в  отношении  этого..,  неожиданно
выпавшего мне опыта, - сказала она, остановившись, чтобы открыть форточку. -
Теперь я окончательно решила никогда не заводить собственного ребенка.
   - Я полностью с вами согласен. - Возникла пауза,  потом  на  лице  Майкла
появилась улыбка. - Хотя они восхитительные маленькие создания, верно? -  Он
пощекотал крохотную ладошку Тимми, и ребенок крепко  ухватился  за  два  его
пальца, голубые глазки младенца прищурились, когда он уставился на Майкла  и
засмеялся от удовольствия.
   Перед тем  как  покинуть  комнату,  Мадди  оглянулась  -  Майкл  уверенно
манипулировал свежим  подгузником.  Потом  поднял  Тимми  на  руки  и  нежно
погладил его по спинке. Тимми ворковал, пристраивая головку на плече Майкла.
   На какое-то мгновение Мадди представила, как бы это было, если  бы  Тимми
был ребенком ее и Майкла. Острый запах  от  скомканного  подгузника  в  руке
прервал ее фантазии, и  Мадди  с  печальным  вздохом  направилась  в  ванную
комнату, чтобы справиться со своей задачей.

Глава 4

   Полчаса спустя, когда Тимми  заснул,  Мадди  раскладывала  омлет  на  две
тарелки, а Майкл занимался камином.
   - Это, конечно, не бифштекс, - извиняющимся тоном проговорила она,  входя
в гостиную.
   - Омлет - это прекрасно. - Майкл сидел на корточках  перед  камином,  где
вновь разгорался огонь, затем повернулся к кофейному столику, наполнил вином
два бокала. Мадди поставила на столик тарелки и в задумчивости опустилась на
диванчик.
   Майкл похлопал по ковру рядом с собой:
   - Садитесь сюда. Ближе к теплу. Вы все еще выглядите озябшей.
   Но Мадди не было  холодно.  Совсем  наоборот  -  ей  было  жарко.  И  она
нервничала. Майкл очень хорошо вписался в окружающую обстановку.  И  слишком
легко  завладел  ее  фантазиями.  Как  бы  то  ни  было,  она  поднялась   и
присоединилась к нему, предусмотрительно оставив расстояние между ними  фута
в два.
   Майкл улыбнулся, наблюдая, как она устраивается на ковре.
   - Ну как, удобно?
   Мадди отправила кусок омлета в рот и кивнула. Проглотив второй кусок, она
заметила, что Майкл наблюдает за ней, вместо того чтобы есть.
   - Кажется, вы говорили, что омлет - это прекрасно. Он остынет.
   Майкл широко улыбнулся и проглотил большой кусок.
   - Фантастика! Омлет - само совершенство, мисс Сарджент.
   Брови Мадди изогнулись.
   - Не издевайтесь.
   - Это у меня отвратительная привычка, -  застенчиво  признался  он.  -  Я
всегда поддевал своих братьев и сестер. А они клятвенно уверяли, что однажды
достанется и мне.
   - И что же, досталось?
   Майкл приподнял бокал и сделал глоток.
   - У меня такое  чувство,  что  пришло  мое  время.  -  Его  темные  глаза
сверкнули, когда он пристально посмотрел на нее поверх бокала.
   Мадди встретила его взгляд с веселой улыбкой. Но они продолжали  смотреть
друг на друга, и ее улыбка таяла, а смятение росло. Майкл Харрингтон, с  его
темными, гипнотизирующими глазами, лишал ее самообладания. Что  же  это  ты,
укоряла себя Мадди, разволновалась из-за него, как школьница.
   Она перевела взгляд на огонь, машинально подбирая под  себя  ноги.  Тихое
пламя от догорающих углей отбрасывало красные блики на ее светлые  волосы  и
делало ее безупречную кожу еще более светлой, а карие глаза почти янтарными.
   Майкл продолжал наблюдать  за  ней.  Мадди  его  завораживала.  Он  хотел
сказать ей, как она прекрасна, но вместо этого отвернулся и принялся доедать
омлет. Когда с ним было покончено, Майкл взглянул на тарелку Мадди.
   - Вы не голодны?
   Мадди рассеянно посмотрела на него.
   - Я просто задумалась.
   - О чем?
   - Расскажите мне, Майкл, как вы росли. У меня.., такое представление... -
Она поколебалась, смущенно рассмеявшись. - Ну, вы знаете.., все эти семьи  в
телевизионных сериалах.., все ссорятся друг с другом, но душой очень близки.
И всегда есть кто-то, к кому можно пойти со своими проблемами. В вашей семье
было так, Майкл?
   Легкая улыбка притаилась в уголках его рта.
   - Я думаю, было.., иногда. Особенно до того, как  умер  мой  отец.  Мы  с
папой были довольно  близки.  Он  работал  линейным  монтером  в  телефонной
компании. Он был большим сильным  мужчиной  с  грубым  голосом,  но  золотым
сердцем. Он строго нас воспитывал и учил не вступать с законом в конфликт.
   - И вы не вступали?.. - спросила Мадди, думая, что это было маловероятно.
Майкл Харрингтон производил на нее впечатление парня резкого и неуемного.
   Он усмехнулся.
   - Не обошлось без царапин. И разбитого носа. Никогда  не  забуду  случая,
когда мне было двенадцать и я, прогуливая школу, отправился  с  дружками  на
заброшенный склад, чтобы выкурить сигару, которую где-то  раздобыл  один  из
них. Настала  моя  очередь  затянуться,  и  тут  неожиданно  появился  папа.
Оказывается, позвонили из школы, беспокоясь, не заболел ли я,  и  папа  снял
трубку... Он-то знал, что наша компания облюбовала тот склад.
   - И что же он сделал, обнаружив вас там? Майкл засмеялся.
   -  Высек,  когда  привел  домой.  Всего  несколько  хороших   ударов   по
определенному месту, но от этого пострадал не столько мой зад,  сколько  моя
гордость. Самое же плохое было в том, что  он  заставил  меня  и  трех  моих
дружков докурить сигару, прежде чем потащил меня домой. За всю свою жизнь не
припомню, чтобы меня так тошнило, как тогда. После того случая  у  меня  уже
никогда не возникало желания курить. Я  уверен,  что  именно  этого  отец  и
добивался.
   Мадди улыбнулась.
   - Я думаю, мне бы понравился ваш отец. Майкл улыбнулся в ответ.
   - Он был хорошим человеком. - Улыбка Майкла погасла, когда он заглянул ей
в глаза. - Я все еще тоскую по нему. Он был парнем такого склада, что.., что
вы никогда бы не подумали, что он может.., умереть. Он был полон  жизни.  Он
казался таким сильным, таким крепким. Я до сих пор  помню  день,  когда  это
случилось.., как будто это было вчера. Я сидел  на  занятиях  у  молоденькой
учительницы испанского мисс  Алонсо,  и  вдруг  вошел  ученик  и  вручил  ей
записку. Она читала записку очень медленно, а потом подняла глаза. Выражение
ее лица было серьезным. Я понял, что случилось что-то плохое. Я следил,  как
ее взгляд прошелся по моему ряду. Я сидел  в  предпоследнем  ряду.  За  мной
сидел Томми О'Ши. И я, помню, подумал:  бедный  Томми.  Какое-то  несчастье,
должно быть, в его доме. - Майкл медленно покачал головой.
   - Мне жаль. - Мадди смотрела на него блестящими от слез глазами.
   Майкл взглянул на нее. Ему было неудобно, как будто он  поделился  с  ней
большим, чем ему хотелось бы.
   - Послушайте, вы любите баскетбол? Мадди моргала, пытаясь смахнуть слезы,
удивленная резкой сменой темы разговора.
   - У меня есть абонемент. Я всегда ходил с  отцом.  Мне  и  сейчас  иногда
удается выбраться на некоторые игры, а мои братья ходят почти  что  на  все.
Они большие поклонники "Селтикса" <"Бостон селтикс" - баскетбольная  команда
из г. Бостона, входящая в национальную  баскетбольную  ассоциацию.>.  Я  вот
подумал.., не хотели бы вы пойти на игру при случае.
   Мадди не поняла, было ли это предложением воспользоваться абонементом  на
его места или просьбой о свидании. Она ответила неопределе