воспринимали, - неожиданно возразил он, рассматривая ее широко поставленные глаза и серьезный рот со следами подавленных эмоций. - Держу пари, вы были сама невинность, пока внезапно не превратились в девушку. Должно быть, вам было труднее других сверстниц приспособиться к этому. Вас, наверно, дразнили за высокий рост - и девочки, и мальчики. И вообще, все вокруг считали вас более взрослой, чем вы были на самом деле.
     Теперь уже его позабавило, когда она попятилась от него, пораженная таким кратким и точным описанием ее неуклюжести в пору полового созревания.
     - Не смотрите так на меня, Флинн, - это не колдовство, это называется использование интеллекта. Я смог так точно догадаться, потому что меня тоже дразнили - совершенно по противоположной причине. У меня было позднее развитие, и физическое, и духовное. Мне было почти семнадцать, когда у меня только началась ломка голоса; я был тщедушным юнцом, без единого мускула, а в престижном пансионе, где я учился, главным критерием при определении статуса были физические признаки мужественности. Вдобавок ко всем моим бедам, у меня был астигматизм, а значит, я не мог носить контактные линзы. Так что большую часть своей учебы в колледже я был очкариком и слюнтяем. С другой стороны, мое хрупкое телосложение заставило меня учиться находить более сложные выходы из положения, чем элементарное вышибание мозгов из кого-то меньше себя ростом, что, в конечном счете, гораздо полезнее в жизни. А вы как думаете?
     Так как Ванесса молчала, пораженная еще одной необычной гранью личности хозяина, тот добавил, как бы уговаривая:
     - Теперь ваша реплика, Флинн: вы должны изречь: "Несомненно, сэр", этим своим невыносимо строгим голосом дворецкого, которым вы пользуетесь, когда хотите поставить каждого на свое место.
     - Я и не помышляла об этом, - тихо проговорила Ванесса, ломая себе голову над тем, почему он раскрывает перед ней самое сокровенное именно теперь, когда для ее духовного равновесия так важно, чтобы он оставался некоей зашифрованной величиной, а не живым человеческим существом со всеми присущими ему интригующими слабостями.
     - Ну, хорошо, в таком случае отправимся дальше? - Он двинулся к открытой двери, жестом пригласив ее пройти первой. - По пути вы можете побольше рассказать мне о первых постояльцах гостиницы. Вы проделали такой объем исследований, что они, конечно, кажутся вам теперь реальными людьми. Вам никогда не хотелось составить свое собственное родословное древо? Адвокат сказал, что ваша мать родом из Новой Зеландии...
     - Да, - была вынуждена ответить Ванесса. - Она умерла несколько лет назад. - Незадолго до того, как над ничего не подозревающей Ванессой после смерти Эгона Сент-Клэра разразилась гроза. Тогда это еще больше усилило ее чувство одиночества. Не желая беспокоить горевавшего отца, она наделала ошибок, которые только подлили масла в огонь вдобавок ко всем отвратительным слухам, распускаемым семьей Сент-Клэров.
     - Сожалею. Это был несчастный случай или болезнь?
     - Болезнь, но все случилось слишком внезапно. - Недовольная тем, в каком интимном ключе продолжается разговор, Ванесса, пожав плечами, как-то попыталась избежать дальнейшего сближения. - У меня действительно есть здесь несколько двоюродных тетушек и дядюшек и несколько троюродных братьев, но почти все они живут на Саут-Айленде; вот там и творится семейная история. После того как мама вышла замуж за папу и уехала в Англию, она почти не поддерживала с ними связь. - И Ванесса была чрезвычайно рада этому, когда впервые приехала сюда. Ей меньше всего хотелось, чтобы на нее обрушилось участие и любопытство всей семьи.
     Они поднялись почти до самого верха лестницы, и Ванесса собиралась обратить его внимание на балясины, сделанные вручную, взамен недостающих, когда у парадного входа послышался гудок автомобиля.
     - Простите, я только посмотрю, кто это, - сказала Ванесса, обрадованная возможностью сделать перерыв.
     - Это не ко мне. Никто не знает, что я здесь... кроме Дэйна и моего личного помощника в Нью-Йорке, но ей наказано никому не сообщать, где я. - Он спустился рядом с ней по лестнице и первым подошел к двери, открыв ее, как будто был дворецким, а она - уходящим гостем. - Хорошая машина, - заметил он, стоя рядом с ней на каменных ступенях и наблюдая за тем, как с переднего сиденья зеленого "рейнджровера" выбирается высокий мужчина.
     - Это Ричард.
     - Жеребец? - пробормотал Бенедикт, разглядывая мускулистый торс и красивое лицо мужчины, направлявшегося к ним по гравиевой дорожке.
     - Жеребец у него в конюшне, - прошипела Ванесса, изображая на лице улыбку при приближении Ричарда. Перед визитом Ричард обычно звонил, и если бы он и сегодня утром так сделал, Ванесса попросила бы его не приезжать. Как бы то ни было, он не мог выбрать более неподходящего времени, чтобы появиться как гром среди ясного неба.
     Пытаясь подавить эти мысли, она попыталась изобразить радушие, и в результате ее приветствие прозвучало ужасно игриво:
     - Здравствуй, Ричард. Не ожидала увидеть тебя так скоро...
     Прежде чем тот успел ответить, Бенедикт Сэвидж, протянув ему руку, спокойно вмешался в разговор.
     - Здравствуйте. Вы - Уэллс, не так ли? А я только успел сказать, что вряд ли кому-нибудь стало известно о моем возвращении.
     - Вообще-то я заехал повидаться с Ван, - сказал Ричард, с приятной улыбкой пожимая ему руку. Даже стоя на две ступеньки ниже, он был ростом выше их обоих; мощность его фигуры подчеркивала одежда - поношенный твидовый пиджак, надетый на просторный свитер цвета овсянки, и рабочие джинсы, заправленные в короткие сапоги. - Вчера вечером она дала мне понять, что вас еще какое-то время здесь не будет.
     Ванесса напряглась. Вполне возможно, что Бенедикт в своем нынешнем непредсказуемом настроении отпустит какую-нибудь грубую шутку насчет кота, без которого мышам раздолье. Но, к ее облегчению, он только и сказал:
     - Я начинаю ощущать здешнее очарование. Не хотите ли войти? Мы осматривали дом и только что собирались сделать перерыв, чтобы выпить кофе.
     Для Ванессы это было новостью, поскольку подавать кофе пришлось бы ей. И говорил он таким тоном, как будто они были запанибрата.
     - Нет, спасибо. - Ричард тряхнул своей светловолосой головой. - Я просто заехал передать кое-что Ван. - И он извлек из кармана пиджака крошечный флакончик, куда она перелила немного духов, из стоящего в ее спальне большого хрупкого флакона, чтобы его можно было положить в вечернюю сумочку. - Ты выронила его в машине, должно быть, когда вынимала ключи.
     Ванесса с трудом удержалась, чтобы не выхватить флакончик у него из рук. В нем оставалась, вероятно, лишь капля духов, но Бенедикт Сэвидж со своей феноменальной памятью непременно установит связь между этим запахом и своим благоухающим привидением!
     - Благодарю, Ричард, - сказала она, надежно засовывая флакончик в нагрудный карман блузки, застегивающийся на пуговицу. - Но тебе не стоило приезжать только ради этого.
     - Да я не специально, - произнес тот в своей обычной прозаичной манере. - Я еду к ветеринару и по пути все равно проезжаю мимо ваших ворот, так что подумал, что можно сделать остановку. - Его карие глаза хитро прищурились. - Ну и заодно решил справиться, как ты себя чувствуешь. Голова не идет кругом?
     Ванесса увидела, что Бенедикт повернулся в ее сторону.
     - Спасибо, хорошо, - поспешно произнесла она.
     - Вам было плохо вчера вечером? - довольно раздраженно осведомился Бенедикт, изучая ее профиль. - Вы могли бы отпроситься на один день. Мне вовсе не нужно, чтобы вы работали до упаду.
     - Я думал, что она неважно себя чувствует как раз из-за вчерашнего вечера, - добродушно ухмыльнулся Ричард. - Ванесса перебрала шампанского.
     - Вот как? - Даже не глядя на Бенедикта, Ванесса почувствовала, как загорелись его голубые глаза. Впервые она пожалела, что у Ричарда есть именно эти качества, больше всего привлекавшие ее раньше, - открытость и искренность, дружелюбие, неспособное признать злобу у других. - Вы что-то праздновали?
     - Продажу моего жеребца... и, конечно, радость от общества красивой женщины, - галантно добавил Ричард.
     - Конечно, - сухо проговорил Бенедикт, и Ванесса, резко повернувшись, свирепо уставилась на него. - Надеюсь, вы не против менее значительных событий, - вежливо произнес он, подтвердив ее подозрения, что он смеется над ними.
     - Мне льстит, что Ричард хотел разделить со мной свой успех, - объяснила она, забыв, что хочет как можно скорее закончить разговор. - Его жеребец приобрел известность как самый лучший породистый производитель в стране. - Вот вам, получайте - пусть теперь попытается представить Ричарда этакой неотесанной деревенщиной!
     - Вы хотите сказать, мне придется примириться с тем, что мой дворецкий будет время от времени являться домой, еле держась на ногах? - последовал шутливый ответ.
     - Я держалась на ногах, - холодно возразила Ванесса. - Просто я была... - Она пыталась подыскать более приличное случаю определение.
     - Слишком утомлена, - дипломатично вступился за нее Ричард, но затем все испортил своей шуткой:
     - Ванесса ведет себя очень мирно, когда выпьет.
     - Никаких матросских песен? Скандалов? Никаких танцев на столах? - Бенедикт очаровательно улыбнулся, и добродушный Ричард тут же попался на удочку.
     - Зря я позволил ей прикончить большую часть второй бутылки, - доверительно сообщил он как мужчина мужчине. - Но я был за рулем, и она сказала, что несет моральную ответственность и должна быть уверена, что я не превышу допустимый предел при проверке на алкоголь. Что я мог сказать? Конечно, это было еще до того, как она начала видеть все в смешном свете. Боюсь, мне пришлось спешно отвезти ее домой, когда на нее напал ужасный приступ хихиканья.
     - Так вы еще и хихикаете? - Глядя на Ванессу, Бенедикт недоверчиво поднял брови. Но лицо ее хранило абсолютно каменное выражение, застывшее от ужаса при мысли о том, что Ричард вот-вот проговорится, как рано он отвез ее домой.
     - Думаю, вчерашнее шампанское еще дает о себе знать, у меня опять заболела голова, - твердо произнесла она.
     Ричард засмеялся, принимая этот демонстративный намек.
     - И я уже опаздываю к ветеринару.
     - Вы действительно не зайдете? Могли бы поболтать, пока Ван не разыщет аспирин.
     Ванесса заскрежетала зубами, но Ричард, к счастью, на этот раз не попался.
     - В другой раз. Вы долго здесь пробудете?
     - Не знаю. Поживем увидим, - Бенедикт отвечал со своей обычной сдержанностью, а потом небрежно бросил, отчего Ванесса затаила дыхание. - Я думаю отделить наверху помещение, устроить частную квартиру и поселить там управляющего, чтобы тот присматривал за хозяйством гостиницы. Отделочные работы зашли еще не настолько далеко, чтобы нельзя было без дополнительных затрат времени и денег внести еще несколько изменений в конструкцию. Так что скоро я, может быть, стану бывать здесь более или менее постоянно, Уэллс. В нашем возрасте начитаешь подумывать об оседлой жизни...
     Когда Ричард уехал, Ванесса резко обратилась к Бенедикту:
     - Зачем вы это сказали?
     - Потому что решил, что у вашей идеи есть определенные преимущества. - И тут же искусно отбил у нее охоту продолжать дискуссию на эту тему, саркастически протянув:
     - Теперь я вижу, почему вы нравитесь друг другу. Вы великолепная пара - отрицательное и положительное, светлое и темное, земной бог и хихикающая богиня. При породистом приплоде ваши дети создадут расу чистокровных титанов!.. Ну что, пойдем дальше и осмотрим теперь служебное помещение?
     Он круто повернулся и прошествовал в дом, оставив Ванессу стоять с разинутым ртом, в бешенстве от его оскорбительной наглости.

Глава пятая

     Через неделю Ванесса чувствовала себя как выжатый лимон.
     Но винила она только себя. Ей было отлично известно, что хозяин может пребывать в бездействии не дольше нескольких часов. Он почему-то решил, что ему необходим отпуск, однако на самом деле это было ему не нужно.
     Наблюдая, как мистер Сэвидж целыми днями беспрестанно вмешивался и ставил под сомнение все, что сделала или собиралась сделать Ванесса, она поняла, чего ему действительно хотелось, - перемен. Он восставал против малейшего вмешательства в свою налаженную профессиональную жизнь, а импульсивные предложения Ванессы прекрасно позволяли ему отыграться на ней, давали возможность капризничать - ведь она не могла поверить, что хозяин действительно собирается отказаться от своих постоянных разъездов и окунуться в стоячее болото быта провинциальной гостиницы.
     Как, к сожалению, оказалось, он относился к своим капризам так же серьезно, как и ко всему, что делал, так же скрупулезно их планируя и следуя им. Во-первых, он решил, что просто обязан подробно ознакомиться с историей Уайтфилда и его реконструкцией, он даже вызвал к себе Роберта Тейлора для специальной консультации и тщательно проработал все старые отчеты Ванессы. Потом он начал шататься по всему дому. "Дюзенберга" уже не было и в помине - Ванесса ужасно жалела, что Дэйн Джадсон арендовал его всего лишь на уик-энд, а не на целую неделю, - и теперь ничто не могло выманить Бенедикта из дома; куда бы Ванесса ни пошла, она неизменно всюду на него натыкалась. Последние три года она фактически единолично заправляла всеми делами Уайтфилда, и теперь необходимость спрашивать мнение и подчиняться решению кого-то вышестоящего показалась Ванессе даже более неприятной, чем она предполагала.
     Более оптимистично на все это смотрела Кейт Райли, которая была приходящей прислугой и постоянно не жила в доме, поэтому ее общение с хозяином ограничивалось довольно непродолжительными встречами.
     - А он преподнес нам небольшой сюрприз, правда? Он совсем не такой строгий, как мы думали, - одобрительно заявила она дня через три после его приезда, намазывая для него маслом пшеничные лепешки к вечернему чаю.
     Мистер Сэвидж объяснил ей, что предпочитает простую, обильную деревенскую еду, а не те изысканные новозеландские деликатесы, которые он неизменно просил Ванессу приготовить для своих гостей, - еще одно очко в его пользу. Выросшая в деревне, Кейт считала настоящим мужчиной только того, кто ел много мяса и картошки. И масло - ведь это оно прославило нашу страну, заявляла она.
     - Знаешь, вся его беда в том, я думаю, что он так и не научился доставлять себе удовольствие, - продолжала Кейт, щедро добавляя черносмородинового джема собственного приготовления. - Что хорошего принесли ему все эти деньги, я тебя спрашиваю? Носится туда-сюда... неудивительно, что у него не было возможности отвести душу. Мозги у него, бедняжки, должно быть, так и крутятся, так и крутятся... Ведь это первый раз, когда он приехал без секретарши, и только посмотри, как это пошло ему на пользу! Ничего не делает и беззаботен, как песчаный человечек. Характером весь в старика.
     Ванесса, не знавшая, кто такой песчаный человечек, но слышавшая, как в кабинете Бенедикта каждый вечер допоздна работает телефон, подумала, что не так уж он беспечен, как кажется кухарке.
     - Судье Ситону, он, знаешь ли, приходится очень дальним родственником. Не вижу между ними абсолютно никакого сходства, - пробормотала она.
     - Поживем - увидим. - Вот все, что сказала в ответ Кейт, воспользовавшись этим освященным веками, но чрезвычайно емким выражением. Но потом, в тот же день, Ванессе, когда она пыталась преградить ему путь в комнатку, выходящую в буфетную, пришлось признать, что по крайней мере одну из наименее привлекательных черт характера старого судьи - упрямство - он, несомненно, унаследовал.
     - Я предпочла бы, чтоб вы не входили, - сказала Ванесса, пользуясь преимуществом своего роста, чтобы не дать ему заглянуть в дверь ей через плечо - он уже успели распахнуть ее.
     - Но почему? Что вы там прячете?
     Бенедикт забрел на кухню, чтобы выпить чего-нибудь холодненького, а затем задержался, чтобы осмотреть колокольчики звонка, которые только что повесили в буфетной, но еще не успели присоединить. Ванесса чистила столовое серебро, усердно стараясь игнорировать его присутствие, нарушившее ее покой, и вскочила, когда тот уже обнаружил скрытую в дальней стене обшитую панелью дверь, не замеченную им при предыдущем осмотре буфетной и примыкающих к ней кладовой и чулана.
     - Так вы не дадите мне осмотреть вашу комнату, Флинн? - Внезапно его руки крепко обхватили ее за талию, легко приподняли как пушинку и поставили позади него на свеженатертый пол. Пока она соображала, что случилось, он беспрепятственно и не спеша прошел к ней в комнату. - Бог мой, теперь я вижу, что здесь тесновато для приема гостей, - проронил он, явно ошеломленный при виде односпальной деревянной кровати, заваленного книгами туалетного столика и огромного безвкусного шкафа викторианской эпохи, загромождающего большую часть комнатки. - Тут и двоим не повернуться!
     Ванесса все еще не могла перевести дух. А ему хоть бы что, как будто и не поднимал ее!
     - Мне этого достаточно, - нетвердо проговорила она, стоя в дверях.
     - Достаточно! - взорвался тот и обернулся, чтобы удостовериться, нет ли иронии в ее словах. Она говорила вполне серьезно, что, казалось, разозлило его еще больше. - Вы что, мазохистка? Только не говорите мне, что это судье пришла в голову идея поселить вас в этой... монашеской келье. По всему видно, он позволял вам все, что только могло вам заблагорассудиться... как и я, коли на то пошло. Черт возьми, вам прекрасно известно, что вы могли бы обосноваться практически в любой комнате этого дома!
     - Здесь удобно, и раз я все равно нахожусь в ней не так уж много времени... - пожала плечами Ванесса.
     - Ага, понятно. Значит, это я должен чувствовать себя виноватым, потому что вы так много работаете, что у вас совсем нет времени для себя... Может быть, это было в порядке вещей в викторианскую эпоху, но вряд ли нормально в наши дни. Не у всех такая явная склонность к спартанству, Флинн. У вас не возникает чувства клаустрофобии, когда вы пытаетесь здесь заснуть?
     В этот самый момент в буфетную весьма некстати зашла за кастрюлей Кейт Райли; она остановилась за спиной у Ванессы, хмыкнула и произнесла:
     - Я ей сама об этом твержу, мистер Сэвидж, ведь она такая крупная девушка. Но Ван говорит, что спит, свернувшись калачиком. Знаете, она вообще-то не так уж часто спит в своей постели. Если б ей пришлось каждую ночь втискиваться в эту кроватку, тогда, конечно, было бы иначе!
     И ушла, все еще посмеиваясь. Ванессе же в который раз за эти несколько дней выпало увидеть, как хозяин лишился дара речи от изумления.
     На мгновение ей показалось, что пришло время держать ответ, и она ужасно покраснела под его недоверчивым взглядом, смерившим ее от кончиков практичных туфель до туго стянутых на макушке волос. Он, несомненно, мысленно раздевал ее, тщетно пытаясь сравнить эту картину с неким образом в своей памяти. Затем пришла ее очередь онеметь, когда тот холодно произнес:
     - А я-то думал, вы живете здесь замкнутой, неинтересной жизнью, вдали от шумной толпы. Вот еще один пример, как опасно строить предположения. Этот ваш чопорный вид страшно обманчив. У вас, значит, еще та репутация, если даже миссис Райли принимает как должное ваши сексуальные эскапады - или я должен сказать упражнения? Однако я не склонен быть таким же великодушным. Когда я сказал, что здесь можно принимать друзей, я не давал тем самым разрешения на неразборчивость в связях...
     - Я не неразборчива в связях, - начала было Ванесса, медленно цедя слова. Какая ирония считать ее легкомысленной из-за того, что она всячески старалась не выглядеть таковой. Ни в том, ни в другом ее нельзя было обвинить!
     - Хорошо. Так это только ради постели Уэллса вы не спите в своей? - прервал он. - Вы у меня на службе, и я плачу вам не за то, чтобы вы занимались сексом...
     - Мы с Ричардом не занимаемся сексом, - прошипела она в ярости, взбешенная возмутительной грубостью такого оскорбления.
     - Неудивительно, что вы в последнее время такая нер