д потолком  в
сложном и красивом узоре переплетались и скрещивались балки и  стропила.
С внешней стороны крыша опиралась  на  вертикально  поставленные  стволы
бамбука. Что-то глубоко спрятанное внутри вдруг пробудилось в  ней,  ка-
кое-то смутное воспоминание, словно она всегда знала,  что  где-то  есть
этот дом и что он ждет ее.
   И по иронии судьбы этот дом принадлежит Солу Джеррарду!
   Кэндис незаметно оглядела комнаты, стараясь понять, здесь ли Стефани,
но не смогла обнаружить никаких признаков присутствия людей - ни ее,  ни
кого-то другого.
   Почувствовав на себе его пристальный взгляд,  она  сделала  вид,  что
засмотрелась на цветы и лианы, обвивающие широкую деревянную лестницу.
   - Это напоминает джунгли, - произнесла она негромко. - Как  романтич-
но! И как искусно все сделано!
   Его строгое лицо неожиданно осветила улыбка, и волна мощного и такого
неожиданного в нем обаяния омыла ее, как теплый тропический ливень,  жи-
вительный, неукротимый и опасный. Она смутилась и опустила ресницы,  по-
чувствовав, как что-то неведомое пронзило все ее тело тысячами невидимых
маленьких стрел.
   Что-то неуловимое появилось в его лице, что-то в его взгляде застави-
ло ее почувствовать себя очень неуютно.
   - Это предмет особой гордости моей экономки, - сказал  он,  показывая
рукой на великолепные орхидеи. - Может быть, вы хотите принять душ?
   - Да, с удовольствием! - И она искоса посмотрела на свои ноги, покры-
тые тонким серебристым налетом соли.
   - Тогда вам нужно вернуться в тот конец дома, откуда мы с вами входи-
ли, а я пока приготовлю какой-нибудь освежающий коктейль.
   И хотя в его голосе по-прежнему прорывались отдельные  резкие  нотки,
его улыбка была простой и искренней, а глаза, не отрываясь, смотрели  на
ее губы.
   Она судорожно глотнула и поспешила в ванную комнату, слыша  за  своей
спиной его тихий смех. Такого поворота событий она, честно говоря, никак
не ожидала, но, вероятно, он просто шутит? Да и что может найти  в  ней,
Кэндис Хьюм, такой человек, как Сол Джеррард, который привык быть в  ок-
ружении самых красивых женщин мира?! Она, правда, тоже достаточно  прив-
лекательна, но, в общем, ничего особенного.  У  миллиардеров,  наверное,
нет отбоя от женщин, подумала она мрачно. Она старалась не обращать вни-
мания на внутренний голос, который тихонько нашептывал ей, что, даже ес-
ли бы Сол зарабатывал на жизнь тем, что копал землю, он все  равно  имел
бы это мощное обаяние, эту способность нравиться без  всяких  усилий  со
своей стороны, которые так неотразимо действуют на слабый пол.
   Ванная комната оказалась совсем небольшой. Три стены и  пол  ее  были
выложены бледно-зеленой плиткой, а на четвертой мутно поблескивали слег-
ка потускневшие от времени зеркала. Увидев свое отражение, она  непроиз-
вольно вскрикнула. Вид у нее был действительно дикий: волосы спутались и
беспорядочными прядями падают на необычно  бледное  лицо,  глаза  горят,
зрачки расширены, на скулах лихорадочный румянец, кожа выглядит сухой  и
обветренной.
   Волнение и опасения смешались со страхом и нехорошими предчувствиями.
Ее нервы сейчас были как оголенные провода, в груди  все  горело  огнем,
под ложечкой  леденело  от  жуткого  холода,  а  виной  всему  был  этот
дьявольский коктейль.
   Она сцепила пальцы, закрыла глаза, усилием воли заставляя себя  успо-
коиться, и, только когда сердце стало биться ровнее, сбросила влажную вј
пота одежду и включила душ.
   Несмотря на роскошную отделку ванной кемнаш, здесь  не  было  золотых
кранов и ванн из мрамора. И хотя ей не очень-то  нравился  этот  камень,
особенно та его разновидность, которым так любят отделывать ванные  ком-
наты, она почувствовала легкое разочарование. Как ни странно,  занавески
здесь тоже не было, хотя, может быть, она и не нужна была в комнате, вся
отделка которой прекрасно защищала от воды. Обычные краны, обычная рако-
вина, все те же орхидеи... Имея такое состояние, можно было бы позволить
себе и небольшие излишества.
   Стоило ей только подумать о хозяине дома,  как  улыбка  на  ее  губах
мгновенно растаяла. Нет, дело не в презренном металле. Способность пове-
левать, подчинять других своей воле была дана ему от природы и  действо-
вала безотказно. Это качество, без сомнения, было как нельзя кстати сре-
ди волчьих нравов большого бизнеса. Ее безудержная фантазия  представила
его вдруг совсем в другой обстановке: густые заросли джунглей  и  он  во
всем великолепии своей наготы, солнце играет на его стройном мускулистом
теле...
   Видение было настолько ярким, что ее  словно  пронзило  электрическим
током. Она невольно посмотрела на себя в зеркало и с ужасом увидела, что
вся, начиная от кончиков напряженных сосков, заливается  краской  волне-
ния.
   - Нет, - в панике прошептала она, и все готические видения  мгновенно
пропали. Она не должна позволять себе такие вещи, тем более она прекрас-
но знает, что это означает. Фотографии в журналах теперь были  настолько
откровенны, что она была достаточно осведомлена обо всех признаках  сек-
суального возбуждения, хотя никогда прежде сама его не испытывала.
   Навсегда отвергнутая теми, кого любила в детстве, она никогда не при-
нимала сознательного решения избегать близости с мужчиной, но в  глубине
души была твердо убеждена в том, что еще не оказывалась в  такой  ситуа-
ции, когда ктото был способен разбудить и привести в движение  дремавшие
в ней желания. Одна из ее подруг как-то сказала ей, что Кэндис напомина-
ет ей киплинговскую кошку, которая гуляла сама по себе. Кэндис  рассмея-
лась и попыталась что-то возразить, но с тех  пор  стала  замечать,  что
всегда устанавливает предел физической и эмоциональной близости,  дальше
которого она не допускала никого, будь то мужчина или женщина. С тех пор
как ей исполнилось десять лет, она наблюдала за миром из-за  возведенных
ею баррикад, преисполненная решимости никогда никого не пускать к себе в
душу, чтобы не дать возможности причинить себе боль.
   И это срабатывало. Она была довольна своей жизнью.  Ей  нравилась  ее
работа в библиотеке одной крупной промышленной фирмы.  А  последние  три
года у нее появилась цель. Эта цель, подумала она, начиная  яростно  те-
реть себя губкой, является одной из причин, по которой ей необходимо ре-
шительным образом подавить в себе неожиданно возникшее  чувство  к  Солу
Джеррарду.
   Стук в дверь заставил ее испуганно съежиться и спрятаться за  завесой
воды. Низкий женский голос позвал ее по имени. Сердце бешено колотилось.
Стефани?
   - Войдите, кто там? - пропищала она, выглядывая из-за водяной завесы.
   - Айлу.
   Дверь открылась, и в ванную комнату с непроницаемым лицом  вошла  ог-
ромного роста полинезийка. В руках она держала сверток зеленой хлопковой
ткани, на которой, как на батике, был нанесен золотисто-розовый рисунок.
   На лице Кэндис появилось горькое разочарование. Но, овладев  собой  и
проявляя излишнюю вежливость, она произнесла:
   - Здравствуйте. Меня зовут Кэндис Хьюм.
   Лицо оставалось по-прежнему непроницаемым.
   - Я знаю. Мистер Сол сказал, что  вы,  наверное,  захотите  постирать
свою одежду, поэтому я принесла вам этот саронг, пока ваше  белье  будет
сохнул".
   - Как это мило с его стороны. И с вашей тоже. Большое спасибо.
   Стоя совершенно голой за прозрачной завесой воды, было довольно слож-
но сохранять достоинство, но, невзирая ни на что, она  сопроводила  свои
слова еще одной улыбкой, которую отвергли все с тем же выражением отчуж-
денности и величия на каменном лице.
   Кэндис была смущена и немного рассержена такой реакцией и, пока  Айлу
собирала одежду и выходила из ванной, не произнесла больше ни  слова.  И
тут ее снова охватил страх. А вдруг они знают...
   Нет, этого не может быть. Откуда они могут знать, кто она  и  что  ей
здесь нужно. Сейчас ей ни в коем  случае  нельзя  терять  самообладания.
Ведь следующие несколько минут решают для нее все.  Она  должна  убедить
Сола Джеррарда, что она вполне подходящая компания для его младшей сест-
ры и что ее не стоит опасаться, к тому же ей надо постараться произвести
приятное впечатление на Стефани.
   Решительно сжав губы, она насухо вытерлась полотенцем и завернулась в
принесенную Айлу материю. Прожив всего два дня на Фалаиси, она уже успе-
ла убедиться в том, что саронг - это прекрасный способ,  оставаясь  оде-
той, быть максимально раздетой и не так чувствовать  жару.  Поэтому  она
сразу же купила себе несколько саронгов, хотя ни один из них не был" по-
жалуй, столь тонок и красив, как этот. Она осторожно взяла свободно сви-
сающий конец, вытащила изпод туго завернутой ткани другой и крепко завя-
зала их узлом на груди. Податливая, мягкая ткань выгодно подчеркивала ее
тонкую талию и выпуклую линию бедер и ягодиц.
   - Неплохо! - сказала она себе, гладя в зеркало. Она могла обойтись  и
без лифчика, что же касается других недостающих предметов ее туалета, то
и тут нечего было беспокоиться - материал не просвечивал, и никому  и  в
голову не придет, что под ним она совершенно голая.
   Она сделала глубокий вдох. "Кто не рискует, тот..." Но как  же  много
зависит от того, как она сумеет повести себя сейчас.
   Она открыла дверь ванной комнаты и увидела, что он направляется прямо
к ней. Его темная фигура выглядела так же зловеще, как висящая на  стене
маска его предка. Ладони ее сделались влажными от волнения. Она  застен-
чиво пошла ему навстречу, слегка поеживаясь под его откровенно оцениваю-
щим взглядом. То краснея, то бледнея и чувствуя, как по спине у нее  бе-
гут мурашки, она собрала остатки своего самообладания и прямо  взглянула
в его удивительные, непостижимые глаза.
   Вы мне не нравитесь, подумала она  с  неожиданным  вызовом  и  дерзко
вздернула подбородок. В это мгновение она забыла о  том,  что  на  карту
поставлено все. Напрягшись как струна, она не отвела взгляда.
   Он остановился. Лицо его казалось спокойным и отчужденным.  Он  улыб-
нулся, и заключенное в его улыбке обаяние, перед которым так трудно было
устоять, обдало ее неистовой волной, зажигая кровь и заставляя  учащенно
биться сердце.
   - В этом одеянии вы похожи на жительницу острова, - сказал он и слег-
ка дотронулся до золотистого завитка волос у нее на виске. - Правда,  вы
немного меньше ростом и куда стройнее, но зато такая же прямая  спина  и
плавная, покачивающаяся походка. Ну как, все еще хотите пить?
   - Мне кажется, я могла бы выпить целое ведро, - сказала она  охрипшим
от волнения голосом. Чувствуя себя полной идиоткой, она попробовала  от-
кашляться.
   - Даже так?! Ну тогда я предложу вам нечто более аппетитное.
   - Вы очень добры, - ответила она, слегка помедлив и смущенно глядя на
него снизу вверх сквозь опущенные ресницы.
   Он взял ее за локоть и, двигаясь бесшумно, словно пантера, пошел  ря-
дом.
   - В Южных морях всегда заботятся о тех, кто потерпел  кораблекрушение
и выброшен волной на чужой берег. Таков местный обычай.
   В его низком грудном голосе она снова уловила  суховатую  нотку  и  с
сомнением посмотрела на него. И хотя он по-прежнему улыбался, в его гла-
зах нельзя было прочесть ничего. Вместо того чтобы легко поддерживать ее
за локоть, как велит простая учтивость, его пальцы впились в нее  словно
клещи.
   - Ведь, в конце концов, мой дальний предок тоже был одним из  них,  -
задумчиво произнес он. - Его корабль, которому вот-вот грозило вдребезги
разбиться, прибило сюда бурей. Местные жители встретили его со всем  ра-
душием, на которое только были способны, что не позволило  ему  остаться
перед ними в долгу. Что ему оставалось делать,  кроме  как  жениться  на
младшей дочери главного вождя племени?!


   ГЛАВА ТРЕТЬЯ

   - Неужели? - воскликнула Кэндис и с интересом посмотрела на него  ши-
роко открытыми, удивленными глазами.
   В уголках его рта мелькнула насмешливая улыбка.
   - Да. Семейное предание гласит, что ни та, ни другая сторона не  были
особенно в восторге от этого брака, но решали не они. Как бы там ни  бы-
ло, но этот брак, несмотря на то что  он  был  насильственным,  говорят,
оказался очень счастливым.
   - Значит, это он был предком Чэпмена, - сказала  Кэндис  и  понимающе
кивнула.
   - Совершенно верно. Вы что-нибудь слышали о нем?
   Этим вопросом он застал ее врасплох.
   - Каждый, кто приезжает на Фалаиси, знает,  что  Чэпмены  жили  здесь
всегда, и я даже гдето слышала, будто вы состоите с ними  в  родстве,  -
быстро нашлась она.
   - Да, Грант - мой двоюродный брат, - произнес он без всякого  выраже-
ния.
   Его пальцы еще сильнее стиснули ее локоть, когда, проходя через широ-
кие двери, они вышли на террасу, спрятанную  в  тени  орхидей,  белых  и
изысканно-прекрасных, застывших на длинных  грациозных  стеблях,  словно
лунные бабочки. Несправедливо, подумала Кэндис с неожиданной неприязнью,
когда один человек может окружить себя такой красотой, а другие прозяба-
ют в нищете и бедности.
   Изобразив на лице небольшую гримаску, она оглядела террасу и с вожде-
лением проглотила слюну, увидев стоящий на столе  запотевший  графин  со
светящейся золотистой жидкостью.
   - Божественно! - воскликнула она.
   - Будете только сок или, может быть, разбавить его чем-нибудь покреп-
че?
   Она улыбнулась.
   - Нет, только сок, пожалуйста. Я плохо переношу спиртное,  тем  более
мне еще нужно вернуть назад эту посудину, прежде чем они  бросятся  меня
разыскивать. Я...
   - Об этом можете не беспокоиться, я уже обо всем позаботился. Я отве-
зу вас назад, а катамаран доставят на место завтра утром.
   Она густо покраснела, понимая, что причиняет ему массу  хлопот,  хотя
ее и задела нотка легкого осуждения в его ровном голосе.
   - Это очень мило с вашей стороны, но я не могу...
   - Можете, можете, - произнес он, гладя на нее с  самодовольной  улыб-
кой. - В любом случае сейчас уже поздно. Я уже все устроил и обещаю, что
буду вести себя вполне пристойно, но за это вы со мной обязательно  поу-
жинаете.
   Как ей вести себя в этой ситуации? Разумеется, она  ничего  не  имела
против того, чтобы поужинать с ним, но почему он сказал "со мной", а  не
"с нами"? А где же все остальные? Эта заносчивая Лидия, Стефани? Ее  так
и подмывало задать ему не дававший ей покоя вопрос, но вместо этого  она
сказала:
   - Вы очень добры, но я не хочу надоедать. - Заметив, как он недоумен-
но Вскинул брови, она добавила: - Я имела в виду то, что вы не один, и я
не хочу... не могу...
   - О других не беспокойтесь, - бросая он небрежно. - Лидия вчера  уле-
тела назад в Дигдио, а Стефани сегодня вечером здесь не будет.
   Стараясь изо всех сил скрыть свое  разочарование,  она  сделала  нес-
колько глотков сока какого-то неизвестного ей тропического  фрукта.  Сок
был прохладным, почти несладким и приятно холодил пересохшее  горло.  Не
спеша, она выпила весь стакан, стараясь за это время снова овладеть  со-
бой. Ставя стакан на стол, она уже смогла улыбнуться и с  очаровательной
небрежностью произнесла:
   - Мне действительно неудобно доставлять вам  столько  хлопот,  мистер
Джеррард. Вы были очень добры, но я не хочу нарушать ваше уединение.
   - Какая ерунда! - воскликнул он, и взгляд его блестящих  глаз  задер-
жался на изящном изгибе ее рта. - Вы поможете мне скоротать вечер, а ес-
ли вы против того, чтобы на вас смотрели как на развлечение, что ж, быть
может, вы простите мне это? За то, что я, как  вы  выразились,  был  так
добр?!
   Ей не хотелось оставаться. Что-то подсказывало ей, что  у  него  есть
какой-то скрытый замысел. Может быть, ему просто  стало  скучно  теперь,
когда очаровательная Лидия не осыпает его больше  своими  комплиментами?
Чувствуя некоторую неловкость, она смотрела на бархатную зелень  газона,
обрамленного неподвижными густыми зарослями.
   Вряд ли она ему нравилась; она знала, что не так уж красива и не  от-
носится к числу тех утонченных и искушенных в искусстве  флирта  женщин,
вроде Лидии, которые ему явно нравятся. А она даже не знала,  что  такое
физическая близость с мужчиной.
   Почувствовав, как к голове ее приливает горячая волна, она неуверенно
взглянула на него и заметила, что он слегка улыбается, словно  догадыва-
ясь, какую дилемму она пытается решить.
   Когда-то в одной статье она прочитала о нравах, царящих в мире таких,
как Джеррард. Статья шокировала и ужаснула ее тем, что на брак там смот-
рели лишь как на деловую сделку, а любовь оставляли для романов за  пре-
делами супружеской спальни. Она отчетливо помнила, что с презрением  по-
думала тогда, что если в этом и заключается изысканность нравов, те  та-
кая изысканность ей не нужна.
   Но если сейчас она испугается и сбежит, она может  навсегда  потерять
шанс продолжить знакомство с Джеррардом. В конце концов, здраво рассуди-
ла она, даже если он надеется на какойто проходной любовный  эпизод,  он
примет ее вежливый отказ. Какой-то первобытный инстинкт подсказывал  ей,
что он не из тех, кто станет применять силу. Если же инстинкт ее обманы-
вает и он все-таки попытается что-то сделать, она знает кое-какие  прие-
мы, которые заставят его вести себя более благоразумно.
   - В таком случае я вряд ли могу сказать нет, - ответила она, принимая
отчаянное решение и глядя на него с дерзкой  усмешкой.  -  Благодарю  за
приглашение, я с удовольствием поужинаю с вами.
   На какую-то долю секунды он замер, а потом медленно  улыбнулся,  и  в
ушах у нее снова зазвенели проклятые колокольчики. Если Сол Джеррард  не
прирожденный донжуан, который ни минуты не может прожить без флирта - во
что она в действительности не верила, - то он определенно  старается  ей
понравиться.
   Ей было непросто сохранять равнодушный вид, который она на  себя  на-
пустила, но еще труднее было удержать его на безопасном расстоянии.  На-
чать с того, что он был великолеппый собеседник. Пока они оба наблюдали,
как за изящным переплетением крон кокосовых  пальм  садится  солнце,  он
продолжил свой рассказ о первом из Чэпменов, немножко  пирате,  немножко
путешественнике, немножко человеке совести, прибывшем сюда в  то  время,
когда жители острова пожинали плоды своего первого  знакомства  с  евро-
пейской цивилизацией, став их оставалось совсем немного,  -  рассказывал
он, допивая сок в ее стакан. - Многих из них эти негодяи заставляли день
и ночь нырять в лагуне за черным жемчугом, пока те не погибли от кессон-
ной болезни. Другие умерли от кори, свинки, гриппа, к которым у  них  не
было иммунитета. Эпидемии выкосили почти все племя вождей, а те, что еще
оставались в живых, страшно ослабли после болезни.  Когда  Чэпмен  попал
сюда, система социального устройства на острове была полностью  разруше-
на, и те немногие, что еще уцелели, как манны небесной ждали  того,  кто
поможет им повести борьбу со всем этим отребьем, с этими подонками,  ко-
торые грабили, мучили и угнетали их. И вот однажды в горах он  наткнулся
на кучку  таких  несчастных.  Единственной  надеждой  и  утешением  этих
больных и измученных людей была легенда о том, что в час великой нужды к
ним придет белый человек, возьмет себе в жены девственницу из рода глав-
ных вождей и спасет их.
   - Значит, она была связана каким-то родством с той, что писала  стихи
и обладала чудесным голосом? С той, которая умерла и после смерти  прев-
ратилась в птицу тикау? - спросила она, замирая от восхищения.
   Он лениво откинулся в кресле, с удовольствием наблюдая за ее  реакци-
ей. Одна рука его покоилась на подлокотнике кресла. Лучи  света,  проби-
вавшиеся сквозь шатер из виноградных листьев, играли у него в волосах, и
черный отблеск волос и синий огонь его глаз, сливаясь, отбрасывали  тень
на тонкие контуры его лица, подчеркивая их опасный темный магнетизм.
   - Да, она - ее прямой потомок.
   - Но вы же сказали, что они умерли, - возразила она.
   - Очевидно, они все-таки успели увенчать свою любовь брачным  союзом,
результатом которого стало появление на свет их маленькой дочери, -  по-
яснил он, неторопливо растягивая слова.