кмиллан   (Harold   Macmillan),    человек    имперской   эпохи,
принадлежавший к  поколению,  воевавшему на Западном фронте  во время Первой
мировой  войны, начал  процесс интеграции  Великобритании  в Европу,  старые
белые доминионы были ошеломлены.  Они  почувствовали  себя  брошенными после
участия  в двух  мировых  войнах на  стороне Великобритании. Премьер-министр
Австралии  сэр Роберт Мензис (Sir Robert Menzies) в ходе своего  энергичного
выступления  разрушил  заверения   Макмиллана   о   том,  что  тесные  связи
Великобритании с Содружеством  наций будут продолжаться и  после  вступления
страны  в  Европейское Сообщество. "Я сам управляю федерацией,  и  знаю, как
работают федерации.  В них преобладают либо центростремительные тенденции, и
в этом случае государства,  входящие в  федерацию, сближаются все  сильнее и
сильнее, как в Австралии; либо в них преобладают центробежные силы, и в этом
случае государства отдаляются до тех  пор, пока, в конечном итоге, федерация
не  разрушается. Но  они  никогда  не  бывают  статичными.  Каких-либо  иных
тенденций в  подобного  рода группировках не существует. Если Великобритания
вступит  в  ЕС, ее  связи  с Содружеством  наций ослабеют  и  атрофируются".
Оглядываясь назад на то, что произошло за  последние сорок лет, я  вспоминаю
пророческие слова Мензиса.
     Великобритания  и Европа стали  ближе.  Даже  старые члены  Содружества
наций, невзирая на  родство, больше не связаны  между собой  такими прочными
эмоциональными  связями,   как   в  60-ые  годы.  Расположенные  на   разных
континентах, они пошли по разным дорогам. 25 лет спустя, в 1998 году, жители
Великобритании  все  еще  не  пришли  к  согласию между  собой  относительно
перехода к  единой европейской валюте евро и (чего многие боятся и не хотят)
к федеральному, наднациональному правительству Европы.
     Уже в  1989 году,  когда  на  конференции  присутствовало более  сорока
лидеров государств, чувство того, что мы  разделяли общие ценности, исчезло.
Это  был клуб, члены  которого приходили и уходили неожиданно,  в результате
выборов  или  переворотов,  зачастую не имея  возможности даже  попрощаться.
Большинство  горячих вопросов повестки дня носило эфемерный характер: "Новый
экономический  порядок",  диалог  "Север  -  Юг";  развитие сотрудничества в
направлении "Юг-Юг";  Родезия; апартеид,  - все  эти проблемы  теперь  стали
достоянием  истории. Тем  не  менее,  каждая конференция выполняла  какую-то
роль. Лидеры государств могли выдвинуть на первый план и обсудить с  другими
лидерами  определенные  вопросы,   заставить  сторону,  занимавшую  неверную
позицию, защищаться, как это случилось,  когда  Индия выступила  в поддержку
вьетнамской оккупации Камбоджи. Лицом к  лицу госпожа Ганди не могла и, к ее
чести, не стала защищать позицию Индии. Это  произвело впечатление на других
лидеров  и  повлияло  на их отношение  к  этой проблеме.  В  посещении  этих
конференций был смысл, но я побывал на  слишком многих из них, и теперь было
время двигаться дальше.
     Во время конференции  стран  Британского Содружества наций каждый глава
правительства получал аудиенцию у  королевы, являвшейся  главой Содружества.
Единственное исключение произошло на конференции,  проходившей в 1971 году в
Сингапуре, когда  по каким-то причинам  правительство Великобритании решило,
что королева не станет присутствовать на встрече. Я впервые встретился с ней
в  сентябре  1966  года.  Она  удивительно  хорошо умела без видимых  усилий
создать  для  своих  гостей  непринужденную   атмосферу.  Это  было  умение,
доведенное до совершенства обучением и опытом.  Она была доброй, дружелюбной
женщиной  и искренне интересовалась Сингапуром,  потому  что ее  дядя,  лорд
Маунтбаттен  (Mountbatten),  рассказывал  ей о  времени,  проведенном  им  в
Сингапуре в качестве главнокомандующего сил союзников в Юго-Восточной Азии.
     Когда я встретился с ней в Лондоне в январе 1969 года, она сказала, что
сожалеет  о решении  Великобритании  вывести  войска из  Сингапура.  Ей было
грустно наблюдать за  тем, как подходила к  концу  важная  глава  британской
истории. Она посетила Сингапур в 1972 году, чтобы восполнить свое отсутствие
на конференции в 1971 году. Я постарался, чтобы она осмотрела все  те места,
о которых ей рассказывал лорд  Маунтбаттен (Mountbatten), включая  палату  в
здании  муниципалитета,  в  которой  он принял  капитуляцию  японцев,  район
Истана, где  он  жил,  военное  кладбище стран  Содружества  наций в Кранчжи
(Kranji  Commonwealth  War  Cemetery).  На  удивление  большие  толпы  людей
собирались на обочинах дорог в  ожидании ее проезда. Люди окружали королеву,
где бы она  ни  останавливалась и  выходила из машины. Ее  частный секретарь
Филипп Мур  (Philip Moore), который был  заместителем посла Великобритании в
Сингапуре в  60-ых годах,  попросил  меня  не  приказывать  офицерам  службы
безопасности  сдерживать  толпу,  так  как люди  были настроены  дружелюбно.
Королева  чувствовала  себя  прекрасно  и  расслабленно,  она   была  просто
счастлива.
     Чтобы  отпраздновать свое посещение Сингапура,  королева  присвоила мне
звание  "Рыцаря большого креста  ордена Святого Михаила  и Святого  Георгия"
(Knight Grand  Cross of the Order of St.  Michael and St. George). Ранее,  в
1970 году,  премьер-министр  Великобритании  Гарольд  Вильсон  в  новогоднем
наградном списке представил меня к званию "Почетного кавалера" (Companion of
Honour). Награждение таким высоким  отличием молодого человека в возрасте 47
лет было делом необычным. Еще до  того, как  мне исполнилось  50 лет,  я уже
получил две  британских награды, которые весьма  ценились теми,  кто вырос в
бывшей  Британской империи. Многолетние связи с Великобританией сформировали
определенные  ценности. Я  получал  награды  от  президента  Египта  Насера,
императора  Японии  Хирохито  (Hirohito),   президента  Индонезии   Сухарто,
президента  Кореи Пак Чжон Хи  (Park Chung Hee),  принца Камбоджи  Сианука и
других лидеров. Но эти  награды не несли такого же эмоционального подтекста,
как британские.  Я  думаю,  что  использование  титула  "сэр",  который  был
присвоен  мне  вместе со  званием  "Рыцаря большого  креста  ордена  Святого
Михаила и Святого Георгия" теперь вряд ли уместно. Тем не менее, я все равно
был счастлив получить  эти  две британские награды,  даже  если  теперь  они
больше  не  открывают двери в  высшее  британское общество, как это  было во
времена империи.


Глава 23. Новые отношения с Великобританией.

     24  сентября  1975  года  подразделение  шотландских  стрелков  "Гордон
Хайландерз" (Gordon Highlanders) сыграло на  барабанах и волынках прощальный
марш,   провожая  корабль  королевских  ВМС  Великобритании  "Мермейд"  (HMS
Mermaid), покидавший  военно-морскую базу Сембаванг (Sembawang Naval  Base).
Это  был  небольшой фрегат водоизмещением 2,500 тонн, - все, что осталось от
когда-то  базировавшейся  здесь  эскадры  кораблей  и  авианосцев британских
королевских  ВМС.  Вскоре  после этого последние  британские  военнослужащие
покинули   Сингапур.  Их   уход  символизировал   собой   конец  150-летнего
политического и экономического господства Великобритании в регионе.
     Экономически  в регионе  уже  преобладали  Соединенные  Штаты,  Япония,
Германия и страны  Европейского Экономического Сообщества. Это означало, что
нам  нужно  было строить отношения  с этими государствами с  нуля. Лично для
меня это  было трудной переменой. Я  был связан с англичанами на  протяжении
всей  своей жизни,  хорошо знал британское  общество  и его  лидеров. У меня
вошло  в  привычку  слушать  новости  Всемирной  службы  Би-би-си  и  читать
британские газеты. У меня  были друзья  и  знакомые  и  в лейбористской, и в
консервативной  партии. Мне было легко  налаживать контакты  с англичанами и
находить  с  ними  общий  язык.  После  ухода  Великобритании  мне  пришлось
познакомиться  с  американскими  лидерами,  с  иными  стандартами  и  стилем
американских  средств  массовой информации,  попытаться понять  американское
общество,  которое  было и  куда  большим, и  куда  более  разнообразным.  С
японцами, французами и немцами нам было еще тяжелее, ибо  мы не говорили  на
их языке и не понимали их привычек.
     Мы  продолжали   поддерживать  старые   связи   с  Великобританией,  но
одновременно  развивали  отношения  с  новыми  важными  центрами  власти   и
богатства. Нам было грустно  наблюдать за постепенным  вытеснением экономики
Великобритании Японией, Германией  и Францией. Раз  за  разом  экономический
подъем в  Великобритании  замедлялся  действиями  профсоюзов,  которые  были
вызваны  не   только  экономической  несправедливостью,   но   и   классовым
антагонизмом в  обществе. Я считал,  что большим препятствием для  адаптации
Великобритании  к  новым  пост  имперским  условиям  было  существование   в
британском  обществе  классовых  предрассудков,  от  которых  Великобритания
избавлялась очень медленно. После распада империи Великобритания нуждалась в
переходе  к  обществу,  основанному  на  меритократии.  На  деле,  в  стране
существовал правящий  класс, стремившийся продемонстрировать свое отличие от
рабочего  класса особым  произношением,  социальными манерами и  привычками,
членством в клубах, обществах выпускников престижных школ и университетов. В
1991 году председатель правления корпорации "Сони"  (Sony) Акио Морита (Akio
Morita)  сказал мне,  что  его компания столкнулась с трудностями  на  своих
фабриках в Великобритании, пытаясь заставить  британских инженеров вникать в
то, что происходило на конвейере. Японские инженеры начинали свою  карьеру с
самых  низов,  так  что  у  них  устанавливались  приятельские  отношения  с
подчиненными,  которых  они  хорошо  понимали. Британские инженеры,  по  его
словам, предпочитали сидеть в кабинетах. Зная об  этих недостатках, Маргарет
Тэтчер  на посту премьер -  министра боролась  с классовыми предрассудками и
поощряла  меритократию.  Ее  преемник Джон  Мейджор (John  Major)  говорил о
"бесклассовой" Великобритании. Программа "новых лейбористов"  (New  Labour),
осуществляемая премьер - министром Тони Блэром (Tony Blair), также  нацелена
на то, чтобы избавить Великобританию от классовых предрассудков.
     К  еще  худшим  последствиям   вела   политика  в  области  социального
обеспечения (welfarism), которую  лейбористы впервые стали проводить в 40-ых
годах,  и   которую,  в   рамках   двухпартийного  консенсуса,  поддерживали
консерваторы. Эта политика снижала стимулы людей к труду  и ложилась тяжелым
бременем  на экономику. Большинство  лидеров двух  основных партий, а  также
руководство  либеральной  партии  (Liberal  Party),  знали о  разрушительных
последствиях этой  социальной  политики.  Но  до  тех  пор,  пока  премьер -
министром  не  стала  Маргарет  Тэтчер,  решением  этой  проблемы  никто  не
занимался.
     По   мере   ослабления   влияния   Великобритании   на   мировой  арене
международный кругозор молодых парламентариев и министров сужался. Некоторые
мои  старые  друзья,  британские  военноначальники, которые  воевали  в годы
Второй мировой войны, а  потом служили  в  Сингапуре, защищая  нас во  время
"конфронтации"   с  Индонезией   в  период   правления  президента  Сукарно,
сравнивали  старое  поколение   британских  лидеров  с  дубами,  обладавшими
глубокими  корнями  и  широкой  кроной.  Представителей  молодого  поколения
лидеров они называли "бонсайскими дубами" (bonsai oak), которые по виду были
явно дубовыми деревьями, но уж очень  миниатюрными, потому  что их  корневая
система была намного слабее.
     Великобритания  с  трудом  приспосабливалась  к  новой ситуации. Именно
партии  консерваторов,  под   руководством   Маргарет  Тэтчер,   за  которой
последовал  Джон  Мейджор,  удалось  преодолеть  эти  негативные  тенденции.
Британские  предприниматели  стали  более  уверенными в  себе  и  возглавили
процесс  восстановления влияния  Великобритании в Юго-Восточной Азии, в  том
числе и  в Сингапуре. Лейбористская партия вернулась  к  власти в 1997 году,
провозгласив  свою  приверженность  принципам  свободного рынка.  Лейбористы
заявили  о намерении сократить  долю  правительственных расходов в  ВНП и  о
своем   стремлении   развивать  экспорт,   поощрять  торговлю  и  привлекать
зарубежные  инвестиции,  чтобы  создавать рабочие  места  в  Великобритании.
Триумф Маргарет Тэтчер  и  консервативной  партии  заключался  в том, что им
удалось  изменить  настроение  людей  в  Великобритании.  Это   заставило  и
лейбористскую  партию  изменить   свою  платформу  и  стать  партией  "новых
лейбористов".
     Старые привычки и связи изменить сложно. Наши студенты по-прежнему едут
в  Великобританию  для  получения высшего образования. С ростом  численности
среднего класса в Сингапуре родители стали посылать детей в Великобританию и
для   получения   школьного  образования.   К   90-ым   годам  в  британских
университетах  и   политехнических  институтах   обучалось  примерно   5,000
сингапурских студентов. Выпускники  Оксфорда и Кембриджа все еще преобладают
в составе сингапурской элиты. В этом  проявляется историческая инерция, наша
запоздалая реакция  на изменившуюся международную ситуацию. После  того, как
Великобритания  вывела  свои войска из Восточной Азии, единственной страной,
сохранявшей  там свое  военное  присутствие,  была  Америка.  Нам  следовало
посылать больше студентов для обучения в США, чтобы научиться лучше понимать
американцев,   налаживать   контакты  с  будущими   американскими  лидерами,
обучавшимися в  лучших американских университетах. Но еще  и  в 90-ых  годах
численность наших  студентов в Соединенных Штатах была втрое  меньше,  чем в
Великобритании.
     Исторически,  мы  оказались  запертыми  в  рамках  британской   системы
образования.  Наши  профессиональная  классификация привязана к  официальным
британским ассоциациям: доктора, адвокаты, бухгалтеры, архитекторы, инженеры
и так далее. Профессиональные связи сохраняются на всех ступеньках общества.
Тем не менее, в  некоторых сферах, например в медицине, американцы превзошли
англичан,  потому что Америка тратит  на нужды  здравоохранения примерно 14%
ВНП, - вдвое больше, чем Великобритания. Мы постепенно налаживали контакты с
американскими   учреждениями  в  сфере  здравоохранения,  но   наше  базовое
медицинское  образование  все  еще является  британским.  Примерно такая  же
ситуация складывается и по другим специальностям.
     В  80-ых  годах,  когда  у  власти  Великобритании находилась  Маргарет
Тэтчер, объем торговли между Сингапуром и Великобританией значительно вырос.
Когда Маргарет  Тэтчер  либерализовала  движение капитала,  объем британских
инвестиций в Сингапуре увеличился. Характер этих инвестиций также изменился:
теперь это были инвестиции в производство медикаментов, электронных изделий,
авиационной и космической техники. К 90-ым  годам Великобритания снова стала
одним  из крупнейших  инвесторов  в  экономику Сингапура, занимая  четвертое
место  по  объему  инвестиций после  США, Японии  и  Голландии. Сингапурские
предприниматели, в основном, инвестировали в странах  Юго-Восточной Азии, но
значительное  число  наших  частных  предпринимателей  вкладывали  деньги  в
Великобритании,  особенно в  сферу туризма. Одна  из наших крупных  компаний
приобрела  сеть  отелей в  Великобритании. Инвестиционная  правительственная
корпорация Сингапура  также приобрела там сеть из 100 отелей, рассчитывая на
то, что туризм в Великобритании  будет  развиваться и в дальнейшем, несмотря
на  террористическую деятельность Ирландской  Республиканской  Армии  (IRA).
Главным  связующим транспортным звеном  между  Сингапуром и  Европой все еще
остается Лондон, куда ежедневно из Сингапура выполняется больше полетов, чем
в любую другую европейскую столицу.
     Когда в 1968  году Великобритания  объявила о  выводе  своих  войск  из
Сингапура,  в  газетах  появилось немало  пессимистических  статей,  включая
статью в "Иллюстрэйтед  Лондон ньюз" (Illustrated  London  News), в  которой
вывод британских войск сравнивался  с  уходом  римских легионов из Британии,
который проходил в ту эпоху, когда над Европой опускалась завеса варварства.
Но это  была  неверная аналогия.  Современные  средства  связи и  транспорта
способствовали тому, что численность англичан в Сингапуре сейчас выше, чем в
колониальный  период. Размеры  британской общины  в Сингапуре на сегодняшний
день  уступают  только  американской  и  японской.  На  сегодняшний  день  в
Сингапуре насчитывается больше британских школ, чем  в колониальную эпоху, в
них  получают образование дети из примерно 10,000  британских  семей.  Сотни
инженеров, архитекторов и  технических специалистов  теперь приезжают, чтобы
работать  в  Сингапуре.  Они больше не проживают в  эксклюзивных районах для
экспатриотов, а  живут  и работают в тех же  условиях, что и местные жители.
Зарплата  в  Сингапуре  находится  примерно  на  том  же  уровне,  что  и  в
Великобритании.  По  мере  того, как  Сингапур становился одним  из  крупных
мировых финансовых центров, многие британские  банки  и  финансовые компании
открывали здесь свои  филиалы.  Вся  политическая и экономическая ситуация в
городе изменилась до неузнаваемости.
     В  1982 году лондонский Сити (the  City  of London)  сделал меня  своим
почетным гражданином. Для меня,  бывшего  британского  подданного,  это была
большая честь.  На меня  произвело  большое  впечатление  то,  как тщательно
составлялся  список приглашенных на эту  церемонию. В него были включены все
министры и губернаторы Великобритании, которые  поддерживали со мной рабочие
отношения  по  вопросам,  связанным   с  Сингапуром.  Меня  также  попросили
составить список личных друзей, которых я  хотел бы пригласить на церемонию.
Так  что  я   имел  удовольствие  встретить  с  бывшими  премьер-министрами,
госсекретарями, военными,  последним губернатором Сингапура и многими  моими
друзей,  которые собрались в Гайдхолле (Guildhall), чтобы  разделить со мной
радость  по поводу  этого события.  Среди них были Гарольд  Макмиллан,  Джим
Каллагэн,  Гарольд  Вильсон,  Алек  Дуглас-Хоум  (Alec  Douglas-Home),  Алан
Леннокс-Бойд  и  Дункан  Сэндис  (Duncan  Sandys). Это  был  повод предаться
ностальгии.  В ответ на  поздравительную  речь  во время церемонии я сказал:
"Когда я  ходил  в  школу  в  Сингапуре  пятьдесят лет  назад,  мои  учителя
преподносили нам как само собой разумеющуюся  истину, что Лондон был центром
мира.  Это  был центр высокоразвитой финансовой и банковской  системы, центр
искусства, театра, литературы, музыки,  культуры. Это  был  центр притяжения
всего мира,... и это было так на самом деле. В сентябре 1939 года, через год
после  того,  как  британское   правительство  не  стало   выполнять   своих
обязательств перед чешским народом,  оно решило выполнить свои обязательства
перед  польским народом.  Так началась Вторая мировая война, и мир изменился
раз и навсегда".
     Частью  церемонии  была  поездка  в  запряженном  лошадьми  экипаже  из
Вестминстера (Westminster) в Гайдхолл. Ее пришлось  отменить из-за того, что
в результате забастовки  железнодорожников  образовались заторы на  дорогах.
Проблемы  во  взаимоотношениях  между  рабочими и работодателями  продолжали
тормозить  развитие Великобритании.  Противостояние между Маргарет Тэтчер  и
профсоюзом горняков было еще впереди.
     Долгие  годы  пребывания  в правительстве и наши  исторические связи  с
Великобританией  позволили мне  познакомиться со всеми британскими премьер -
министрами: от Гарольд Макмиллана, до Тони Блэра.
     Гарольд  Макмиллан  принадлежал  к поколению  моего  отца.  Он  обладал
внешностью  и  манерами  вельможи  эдвардианской  эпохи,  включая  напускную
вялость и высокомерное отношение к подобным мне молодым жителям колоний. Сэр