Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
Оскар Уайльд
Драматургия
Александр Аникст Оскар Уайльд и его драматургия
Веер леди Уиндермир
Герцогиня Падуанская
Женщина не стоящая внимания
Идеальный муж
Как важно быть серьезным
Святая блудница или женщина покрытая драгоценностями
Флорентийская трагедия
Александр Аникст
Оскар Уайльд и его драматургия
----------------------------------------------------------------------------
Библиотека драматурга
Оскар Уайльд. Пьесы. Перевод с английского и французского
M., Государственное издательство "Искусство", 1960
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
1
В этой книге собрано все, написанное Уайльдом в драматургических
жанрах, - как законченные произведения, так и фрагменты незавершенных пьес.
Надо, однако, повиниться перед читателем. Одна из пьес Уайльда в сборник не
включена, хотя многие, вероятно, посмеялись бы, читая ее. Это первая драма
Уайльда - "Вера, или Нигилисты" (1881), написанная им в 25 лет и
обнаруживающая слишком явные признаки незрелости автора как драматурга.
Восполняя этот пробел, мы постараемся кратко изложить содержание пьесы, для
того чтобы читатель получил о ней хотя бы приблизительное представление.
Действие происходит в России в 1795 году. Дмитрия Сабурова, сына
содержателя постоялого двора, ссылают в Сибирь за участие в заговоре
"нигилистов". По пути он проходит мимо отцовского дома, но начальник стражи
полковник Котемкин не разрешает ему свидания с родными. Тогда сестра Дмитрия
Вера дает клятву отомстить тиранам. К ней присоединяется влюбленный в нее
крестьянин Михаил, и оба уезжают в Петербург, где вступают в тайную
организацию нигилистов. Один из заговорщиков, Алексей, вызывает подозрения
"президента" организации и Михаила. Вера заступается за него. Неожиданно в
сборище заговорщиков приходит Котемкин в сопровождении полицейских.
Заговорщики надевают маски и заявляют, что они - странствующие актеры.
Алексей признается, что он не кто иной, как сам царевич, наследник престола,
и у него будто бы роман с "актрисой" Верой. Благодаря этому заговорщики
оказываются спасенными, и Алексей снова входит в их доверие.
Затем действие переносится во дворец на государственный совет.
Появляются царь и царевич. Премьер-министр князь Павел Мараловский убедил
царя ввести военно-полевые суды против заговорщиков. Царевич во имя народа
просит отца не подписывать закон и признается, что он сам тоже нигилист.
Тогда царь приказывает арестовать его, но в это время снаружи раздается
выстрел. Стоявший у окна царь падает и перед смертью обвиняет сына в том,
что это он убил его.
Когда мы снова видим нигилистов, то узнаем, что новый царь правит как
отец народа. В его пользу говорит также то, что он отставил от дел циничного
князя Мараловского. Бывший премьер Мараловский приходит к нигилистам и
просит принять его в тайную организацию. Царевич Алексей на собрание не
явился, и, подозревая его в измене, нигилисты приговаривают его к смерти.
Вера пытается отстоять его, но, убедившись в том, что нигилисты непреклонны,
просит, чтобы исполнение смертного приговора поручили ей. Договариваются,
что, убив царя, она выбросит из окна дворца свой окровавленный кинжал.
Между тем царь, уволивший свою гвардию и разрабатывающий всевозможные
реформы для облегчения положения народа, убеждается, что его министры не
одобряют этих планов. Тогда он увольняет их и лишает званий и состояния.
Улегшись спать, он засыпает, а затем пробуждается и видит около себя Веру с
занесенным кинжалом. Он говорит, что стал.царем в надежде сделать ,ее своей
женой. Тут Вера признается, что и она любит его. В полночь за стенами дворца
раздается шум, прерывающий любовную сцену между царем и Верой. Она
вспоминает о своем долге, выхватывает кинжал и... закалывает себя. На вопрос
потрясенного царя: "Что вы наделали?" - Вера отвечает, умирая: "Я спасла
Россию". Окровавленный кинжал она успевает выбросить из окна, и за стенами
дворца раздаются крики ликующей толпы.
Не говоря уже о "развесистой клюкве", которой изобилует изображение
России (чего стоят хотя бы одни "нигилисты" в XVIII веке), трагедия молодого
Уайльда представляет собой дешевую мелодраму, по-детски наивную во всем, что
касается политики, и столь же нелепую в психологической обрисовке
персонажей. Кроме смеха над Уайльдом, эта "трагедия" не вызовет никакой
другой реакции, особенно у русского читателя. Поэтому мы сочли возможным не
включить ее в сборник.
Упомянуть об этой ранней пьесе Уайльда все же надо было, и притом
отнюдь не ради удовольствия любителей литературных курьезов. При всей своей
наивности она свидетельствует о том, что уже в самом начале творческого пути
Уайльду были присущи бунтарские настроения. Более или менее явное неприятие
буржуазного общества и его морали сквозит во всем творчестве Уайльда. Такие
настроения питались как некоторыми личными обстоятельствами, так в
особенности общественной и культурной обстановкой последней четверти XIX
века.
Хотя Уайльд писал по-английски и принадлежит английской литературе, по
происхождению он был ирландцем. Он родился в 1856 году в главном городе
Ирландии, Дублине, здесь протекли его детство и отрочество, здесь он учился
в колледже Троицы. Сын крупного врача, выросший в условиях обеспеченности,
молодой Оскар Уайльд получил высшее образование в одном из двух наиболее
аристократических университетов Англии, в Оксфорде. Еще в юношеские годы у
него замечаются признаки недовольства действительностью. Бунтарские
настроения, отразившиеся в его драме "Вера, или Нигилисты", показательны в
этом отношении. Однако их не следует преувеличивать. Революционером Уайльд
никогда не был, хотя дух оппозиции английскому буржуазному обществу был для
него органичным, и то, что по рождению Уайльд был ирландцем, играло в этом
не последнюю роль.
В Оксфордском университете молодой Уайльд увлекся эстетическим учением
Рескина, которое тот самолично излагал студентам с профессорской кафедры. Не
только теория искусства Рескина, но и его идея о облагораживающей роли
физического труда произвели впечатление на юношу. Молодой Оскар в те времена
нередко занимался тем, что разбивал камни на строительстве дорог. Но еще
больше он увлекался писанием стихов и даже получил университетскую премию за
поэму "Равенна".
После университета Уайльд не избрал никакой "практической" профессии.
Он становится журналистом и лектором, посвящая себя пропаганде идей
эстетического движения. На протяжении ряда лет мы видим его в роли одного из
нередких в те времена "апостолов красоты". Его стихи и статьи привлекли
внимание даже за океаном, и в конце 1881 года он уехал в США, где совершил
лекционное турне, убеждая американцев, что вернейший путь к обновлению жизни
- в возрождении красоты и эстетических идеалов.
В 1881 году появляется издание "Стихотворений" Уайльда, за ними следуют
многочисленные статьи по вопросам искусства и литературы, а в 1888 году
выходит его книга "Счастливый принц" и другие сказки". Во всех видах
творчества Уайльд выступает как ревностный поборник эстетического движения.
Это движение явилось своеобразным откликом на полное торжество
буржуазных начал жизни в XIX веке. В Англии жесточай1ная капиталистическая
эксплуатация прикрывалась лицемерными словами о свободе, конституционности,
морали. Появилась философия, оправдывавшая все несправедливости буржуазного
строя. Нашлись и художники, старавшиеся украсить жизнь буржуазии
соответственно ее мещанским вкусам. Страна классического буржуазного
ханжества, Англия особенно гордилась "моральностью" всех ее установлений.
Материальный успех и благополучие ценились больше всего. "Создалась
атмосфера преклонения пред действительностью и фактом, жизнь стала бедна
духом и темна умом..." {М. Горький, О литературе, М., "Советский писатель",
1955, стр. 5.} - так метко определил М. Горький состояние буржуазного
общества второй половины XIX века. Эти слова сказаны о Франции, но с полным
правом можно применить их и к Англии той же поры. Горький продолжает: "И в
то время как одним жилось и дышалось в этой атмосфере свободно и легко,
другие - более честные, более чуткие люди, люди с желаниями истины и
справедливости, люди с большими запросами к жизни - задыхались в этой
атмосфере материализма (Горький имеет в виду не философский материализм, а
погоню за материальными благами. - А. А.), меркантилизма и морального
оскудения, задыхались, искали выхода вон из буржуазной клоаки, из этого
общества торжествующих свиней, узких, тупых, пошлых, не признающих иного
закона, кроме инстинкта жизни, и иного права, кроме права сильного" {Там же,
стр. 5-6.}.
Против такой жизни восставали не только жертвы классового гнета,
эксплуатируемые пролетарии, но и представители культурной части самого
буржуазного общества. Так, в Англии начиная с середины XIX века возникло
идейное движение, основу которого составляла эстетическая критика
капитализма. Идеологом этого движения был Джон Рескин (1819-1900), который в
многочисленных трудах по истории и теории искусства проводил мысль о том,
что капиталистическое производство, разделение труда и развитие машинной
техники убивают художественные способности людей. Упадок искусства
сочетается с упадком нравственности. Справедливо критикуя буржуазию за то,
что созданный ею строй жизни враждебен искусству, Рескин, однако, предлагал
недействительные средства для того, чтобы исправить положение. Нас, впрочем,
в данный момент интересует не эта слабая сторона учения Рескина, а
правильные стороны его критики, которая произвела большое впечатление на
передовую часть общества. Соратником Рескина стал Уильям Моррис (1834-1896),
поэт, художник, романист и критик, в последние годы жизни осознавший
недостаточность эстетической критики капитализма и ставший социалистом. Но
не все были в состоянии идти так далеко, как Моррис. В частности, это видно
на поэтах и художниках, составивших "братство прерафаэлитов". Считая
современность уродливой и антиэстетичной, они в погоне за "чистой" красотой
забывали о действительности, а протест против ханжеской морали приводил их к
чрезмерному увлечению чувственными мотивами. У прерафаэлитов мы уже
сталкиваемся с некоторой ущербностью и даже болезненностью, что делает их
предтечами декаданса в Англии.
Все это имеет непосредственное отношение к Уайльду, ибо эстетическое
движение второй половины XIX века оказало решающее влияние на его
мировоззрение и творчество. Но в мир интеллектуальных и эстетических
интересов, в котором жил Уайльд, вторгались также веяния больших
социально-политических движений эпохи.
Начало творческой деятельности писателя совпало с годами большого
общественного подъема. Восьмидесятые годы ознаменовались развитием
социалистического рабочего движения как в Англии, так и в США. Проповедник
эстетизма на некоторое время увлекается социалистическими идеями, и,
стремясь объединить оба эти направления, Уайльд создает статью "Душа
человека при социализме" (1891). Скажем прямо, научный социализм Маркса и
Энгельса остался чужд Уайльду. Но, будучи человеком гуманным, он искренне
считал, что "истинная задача - переустройство общества на таких началах, при
которых бедность была бы невозможна". Ратуя за уничтожение частной
собственности, Уайльд, однако, лишь смутно представляет себе, каким должно
явиться будущее общество. Его идеал: "Государство должно производить
полезное, отдельные люди должны производить прекрасное". Само собой
разумеется, что Уайльд и понятия не имеет о том, какими путями может быть
достигнута перестройка общества. Все же статья опровергает распространенное
представление о нем как писателе совершенно чуждом интереса к социальным
вопросам и показывает, что Уайльд не стоял в стороне от веяний времени.
Расцвет литературной деятельности Уайльда длился сравнительно недолго.
Ему предшествовал довольно длительный подготовительный период - около
пятнадцати лет, а затем в 1891 году Уайльд возник на литературном небосклоне
как сверкающий многоцветный метеор. В этом году вышли в свет его роман
"Портрет Дориана Грея", вторая книга сказок "Гранатовый домик", сборник
статей "Замыслы", книга "Преступление лорда Артура Сэвиля" и другие
рассказы". Об Уайльде заговорили как о литературном светиле первой величины.
Сразу после этого писатель обращается к театру и в 1892-1895 гг. завоевывает
своими комедиями лондонскую сцену.
Это было периодом расцвета славы Уайльда. А затем с такой же
стремительностью, с какой он завоевал признание и славу, разразилась
катастрофа, в одно мгновение лишившая его всех плодов успеха. Обвиненный в
безнравственности, он предстал перед судом,, приговорившим его к двухлетнему
тюремному заключению (1895-1897), по отбытии которого Уайльд был вынужден
уехать во Францию, ибо в Англии перед ним были закрыты двери всех частных
домов, издательств и театров.
Катастрофа, пережитая им, составила тему его исповеди "De Profundis" и
дала материал для поэмы "Баллада Рэдингской тюрьмы", которыми завершается
творческая деятельность Уайльда. Скончался Уайльд в 1900 году в Париже в
возрасте 44 лет.
2
Литературная деятельность Уайльда была чрезвычайно многообразна. Он
проявил свое дарование в таких жанрах, как роман, новелла, сказка, трагедия,
комедия, - и все, что он писал, было в своем роде блестяще. Подлинный мастер
слова, тонкий стилист, Уайльд, однако, привлек к себе, внимание не одним
лишь внешним изяществом своих произведений. Его творчество было глубоко
содержательным, он затронул многие жизненные вопросы, хотя делал это в
манере необычной. Чаще всего он пользовался двумя приемами: либо рассказывал
историю необыкновенного содержания - сказку, фантазию, легенду, либо как из
рога изобилия сыпал неожиданными парадоксами.
Круг идей, интересовавших писателя, был довольно широк, но в
особенности волновали его вопросы, связанные с духовным миром человека. Что
дает людям высшую радость? - вот вопрос, больше всего волновавший Уайльда.
Его ответ гласил: красота! Не труд, не любовь, не борьба, а именно красота.
"Для меня красота - это чудо из чудес. Только ограниченные люди не
судят по внешности. Настоящая тайна мира заключается в видимом, а не
невидимом". Этот, парадокс Уайльда выражает центральную идею всего
творчества писателя.
Уайльд тонко чувствовал красоту. Все уродливое и безобразное настолько
отталкивало его, что он полушутя, полусерьезно советовал даже нищих одевать
в живописные лохмотья. Он был сторонником так называемого "чистого"
искусства или "искусства ради искусства". Он считал, что искусство целиком
формирует человека и что не оно подражает жизни, а жизнь - искусству. Люди,
говорил Уайльд, подражают любимым литературным героям, и распознавать
красоту человек научается лишь благодаря художникам, которые открывают или
создают ее в своих картинах.
Сам он стремился к тому, чтобы его произведения прежде всего доставляли
удовольствие своей красотой. Надо отдать ему должное: действительно, Уайльд
писал красиво и изящно. Иногда, правда, вместо красоты мы замечаем у него
"красивость", но такие случаи сравнительно редки, и пряная красота, присущая
некоторым описаниям в романе "Портрет Дориана Грея" или драме "Саломея", в
комедиях не встречается.
Слов нет, этой красоты Уайльд достигал тем, что исключал из поля
внимания уродливые стороны действительности. Это, конечно, ограничивало его
палитру. Но красивое в произведениях Уайльда доставляет истинное
удовольствие, и читателя не надо при этом предупреждать, что в жизни не
всегда так бывает.
Однако Уайльд любил также изображать в прикрашенном виде темные, дурные
страсти, как это можно видеть в романе "Портрет Дориана Грея" и в трагедиях.
Постоянное восхищение Уайльда всем красивым может встретить лишь
одобрение. Но здоровую мысль о ценности прекрасного он выразил в столь
крайней форме, что не всякий с ним согласится. Уайльд противопоставил
красоту истине я морали. Для него она нечто существующее независимо и от
того и от другого. Он с задором утверждал, что они не только несовместимы,
но даже враждебны друг другу.
Столь странная позиция Уайльда представляла собой вызов ходячим
буржуазным понятиям его времени. Уайльд ревностный противник мещанского
представления как о пользе, так и о нравственности. Но в пылу полемики
против буржуазных извращений истины и морали он вообще отвергал идею о
взаимном значения друг для друга различных жизненных принципов. Красота, по
мнению Уайльда, существует сама по себе, истина и мораль тоже не согласуются
друг с другом. То, что общество считает моральным, может не соответствовать
истине - это наблюдение Уайльда охватывает действительное положение вещей в
лицемерном буржуазном обществе. Он вообще сумел подметить много реально
существующих противоречий между принципами и жизненной практикой, между
показной и оборотной стороной общества, в котором он жил.
Вот почему, даже не соглашаясь с Уайльдом, когда он пытается
сформулировать свои общие принципы, мы ощущаем, что какая-то доля истины
есть в его парадоксальных утверждениях. Взятые в качестве законов жизни,
они, с нашей точки зрения, неверны, но как наблюдения над положением вещей в
мире, где царят ханжество и лицемерие, они таят в себе правду, иногда даже
очень горькую.
Самая замечательная черта дарования Уайльда - остроумие. Юмор его не
столько английский, сколько ирландский. В этом легко убедиться, сопоставив
его с Бернардом Шоу, другим ирландцем, обогатившим английскую драму нового
времени. Обоим была присуща склонность к парадоксам - остроумному
подчеркиванию противоречий жизни, при котором кажущееся правильным и
общепринятое преподносится так, что мы видим нелепость и неразумность этого.
И наоборот, то, что принято считать дурным, оказывается если не хорошим, то,
во всяком случае, приятным. Соль парадоксов Уайльда в том, что они в
забавной форме высмеивают предрассудки, лицемерие, пошлость.
Парадоксы Уайльда почти всегда являются эффектным вызолом, который он
бросает обществу и господствующим в нем понятиям. Блестящие по форме,
остроумные, полные наблюдательности, они небезобидны. Злоба, с которой его
преследовали и топтали английские мещане всех рангов, когда он поскользнулся
на жизненном пути, объяснялась не столько их высокой нравственностью,
сколько обидой на то, что писатель выставил их на посмешище.
Уайльд не принадлежит к числу перворазрядных гениев, которые, как
Шекспир или Л. Толстой, стали великими учителями жизни. Создания его пера
лишены всеобъемлющей полноты и великих прозрений о сущности жизни. Как
сатирик он не равен ни Свифту, ни Щедрину, ни Шоу, ибо никогда не горел
негодованием против социального зла и не бичевал пороков, искажающих
человека. Но в своем роде он блестящий мастер, и, зная точно меру его
дарования, границы его кругозора, читатель и зритель всегда получит
удовольствие от знакомства с произведени