ались,  как скользили и падали, как  радость
била ключом в моем сердце и взрывалась  дымя  в ночи, ведь  я почти  дома, в
возлюбленной Америке моей - холодный собачий рассвет-
     И почти одновременно  из-за того что переодеваю  штаны, вернее поддеваю
еще  одни  на  время  завывающей  ночи, я вспоминаю удивительную эротическую
фантазию, пришедшую мне в голову  ранее этим днем, читая ковбойскую книжку о
разбойнике, похитившем девушку и  трахающем  ее наедине  в поезде (не считая
одной  старушки) который (эта старуха теперь в моих мечтах спит на  сиденье,
пока  я - старый  тертый  мексиканский мужик,  заталкиваю  блондинку стволом
ружья в  мужское отделение и она не может  ничего поделать  кроме как  (ясно
дело)  царапаться (она  любит  благородного убийцу и я старый Эрдуэй Мольер,
кровожадный  ехидный  техасец  разрубавший  в  Эль-Пасо  быков  напополам  и
отвлекавшийся только на то, чтоб еще подстрелить и парочку людей вдобавок) -
Я запихиваю ее  на сиденье, становлюсь на колени и так ее обрабатываю, прямо
как на  французских открытках, что она  закатывает глаза и приоткрывает  рот
что  она  не  выдерживает  и  любит этого нежного  бродягу до  того  что  по
собственному  добровольному  безумному  порыву   становится   на  колени   и
принимается работать надо мной, и потом когда  я уже кончил поднимает голову
а  старая  леди спит  и  поезд стучит и стучит - "Превосходно, милочка моя",
сказал я  сам себе  на Пике Одиночества, как будто  Быку Хаббарду, используя
его манеру говорить, будто шутки ради, будто он здесь, и я слышу  голос Быка
в ответ "Не веди  себя так по-бабьи, Джек",  как на полном серьезе заявил он
мне в 1953  году  когда  я  стал подшучивать над  ним в  его же женоподобной
манере "Тебе это не идет, Джек" и тут же  мне хочется оказаться сегодня же в
Лондоне с Быком -
     И новая бурая луна быстро тонет во тьме за Пекарской рекой.
     Жизнь  моя  - бесконечная  запутанная  эпопея  с  тысячью, с  миллионом
действующих лиц - и все они появятся, до тех пор пока мы крутимся на восток,
пока земля крутится на восток.

8

     Для самокруток у меня  есть бумага Военно-воздушных Сил, бодрый сержант
провел с нами беседу о важности Корпуса Наземного Наблюдения и выдал каждому
по журналу для записей,  достаточно  толстому для того чтобы  уместить  туда
эскадрильи   вражеских   бомбардировщиков   пригрезившиеся   параноидальному
Конелраду[5] у него в голове - Он был из  Нью-Йорка, еврей, говорил быстро и
вызвал  у  меня приступ  тоски  по дому - "Оперативные данные о передвижении
авиации",  с   разграфленными  пронумерованными  страницами,  я   беру  свои
маленькие  алюминиевые  ножницы вырезаю  квадратик  сворачиваю  самокрутку и
когда над головой пролетает самолет знай себе попыхиваю,  хотя  он (Сержант)
говорил "если увидите летающую тарелку, то так  и пишите - летающая тарелка"
- На бланке написано "Количество воздушных объектов, один, два, три, четыре,
много, неизв." и это напоминает  мне  мой сон  о том, как мы стоим с  У.  Х.
Оденом возле  бара  у  Миссисипи  и  отпускаем  изысканные шуточки  о  "моче
женщины"  - "Тип  воздушного объекта", и  далее  следует,  "единичный-, би-,
мульти-,  реактивный,  неизв."  --  Конечно  же  мне  страшно  нравится  это
"неизв.", здесь на  Пике у  меня  много времени  для подобных  развлечений -
"Высота воздушного объекта" (врубитесь-ка) "Очень  низкая, низкая,  высокая,
очень высокая, неизв." -  и  потом "ОСОБЫЕ  ПРИМЕЧАНИЯ: ПРИМЕРЫ:  Враждебный
воздушный объект, дирижабль  (ух  ты!), вертолет,  воздушный шар,  воздушный
объект,  ведущий  боевые действия  или терпящий  бедствие,  и т.д." (или кит
морской) - О незнакомый страждущий гордый самолет, приди ко мне!
     Печальна моя бумага для самокруток.
     "Когда же  приедут Энди с Фредом!" кричу я, когда же  они поднимутся по
этой тропе на мулах и лошадях и у меня будет настоящая  сигаретная  бумага и
благословенная почта от миллионов моих действующих лиц -
     В  этом-то и беда Одиночества,  что  действующие  лица  исчезают  и  ты
один-одинешенек, но одинока ли Хозомин?

9

     Глаза руки моей сливаются в сияние сливаются в звучание.

10

     Чтобы  убить  время, я раскладываю  бейсбольный  пасьянс, который мы  с
Лайонелом придумали в том 1942 году, когда он приезжал ко мне в Лоуэлл и  на
Рождество перемерзли все трубы --  играют  питтсбургские Плимутс (моя первая
команда, сейчас она едва-едва держится  во  главе 2-й  лиги) и  нью-йоркские
Шеввис, ставшие в  прошлом году чемпионами мира, а сейчас позорно пытающиеся
выбраться из  самого  конца  списка  -  Я  тасую  колоду,  рисую  таблицу  и
раскладываю команды - На сотни миль вокруг, в кромешной ночи, горят лишь мои
огни на Пике  Одиночества, и  все ради  этого детского развлечения, но  ведь
Пустота тоже ребенок -- в общем вот как идет игра: - что происходит: - кто и
как ее выигрывает: -
     Подает, у Шеввис, Джо МакКанн,  ветеран с двадцатилетним стажем в лиге,
начинавший еще в те  времена когда я в тринадцать лет впервые врезал  штырем
по железному подшипнику среди  яблонь, цветущих на  заднем дворе у Сары, как
грустно - Джо МакКанн, его показатели 1-2 (это четырнадцатая игра сезона для
обеих клубов)  и заслуженный средний  балл  4.86, так  что  у Шеввис большое
преимущество, тем более что при  всех  классных показателях МакКанна, Гэйвин
по моему официальному  рейтингу довольно  посредственный подающий -  поэтому
Шеввис явный  фаворит,  они поднимаются  и уже сделали первую игру со счетом
11-5...
     Шеввис  сразу  выходят  вперед  в своей  половине  первой подачи, когда
капитан команды Фрэнк Келли проводит затяжной удар в  центр,  чтобы выманить
Стэна  Орсовски  к  "дому"  от  второй  базы,  и   тот   короткой  пробежкой
перебирается поближе  к Даффи - шу-шу-шу, слышно  (в  моем воображении), как
Шеввис обсуждают текущий момент игры, а потом свистом и хлопками сообщают  о
продолжении  -  Бедные зелено-фуфаечные  Плимутс  выходят  на свою  половину
первой подачи, все как в  реальной жизни, настоящий бейсбол,  я уже теряю ту
грань,  где  он  заканчивается  и  начинаются  воющий  ветер  и  сотни  миль
Арктических Скал без всяких -
     Но Томми Тернер на хорошей скорости посылает мяч за пределы поля и Симу
Келли туда никак  не дотянуться, это уже шестой хоумран Томми, правильно его
называют "великолепным" -  это его 15-й удачный  удар а был он всего в шести
играх из-за травмы, настоящий Микки Мэнтл -
     Немедленно от черной  биты старины Пая Тиббса  проходит удар  за правую
перегородку и Плимы выходят вперед 2-1... ух-ты...
     (болельщики безумствуют  на горе,  я  слышу  рев  небесных грохоталок в
ледниковых расщелинах)
     - Затем Лью Бэдгарст посылает мяч вправо и тут уж Джо МакКанн ничего не
может  поделать  (со всеми своими легендарными показателями попаданий) (ага,
уже смахивает на настоящую игру)
     Фактически, МакКанна почти  выжали  за  пределы  площадки  и  он теряет
надежду добраться  до Тода Гэйвина, когда Старый Верный Генри Прэй завершает
подачу отбив мяч у самой  земли в инфилд к  Франку Келли на третьей базе - а
там уже целая толпа защитников.
     И  вдруг  начинается  блестящая  дуэль подающих, но  счет  не меняется,
потому  что никто из них не может  пробиться к  цели, только  один одиночный
удар  во второй подаче (взятый подающим Недом Гейвином)  и продолжается этот
великолепный обмен  ударами до  самой восьмой,  когда Зэгг  Паркер из Шеввис
ломает  лед своим правым одиночным, который  не встречает никакой зашиты (он
взял  отличную скорость)  и  удар  превращается  в  двойной  (бросок был уже
сделан,  но мяч проскользнул до цели) - и уже кажется, что  в игре наметился
новый поворот, но нет! - Нед Гэйвин вышибает Клайда Кэстлмана в центр, потом
спокойно  сминает  Стэна  Орсовски и сходит с бросовой площадки, невозмутимо
жуя свой табак, совершенно бесстрастный - Его команда вела со счетом 2-1
     МакКанн проводит одиночный громадному  верзиле Лью Бэдгарсту  (взявшему
его левой рукой - он левша) в  своей половине восьмого, и одна база уводится
у  него  из под носа  запасным  раннером  Алленом Уэйном,  но это нестрашно,
потому что он сумел перехватить Тода Гэйвина -
     Начинается последняя подача, счет все тот же и та же ситуация на поле.
     Неду  Гэйвину  нужно  всего  лишь  продержать  Шеввис  3  долгих  аута.
Болельщики  захлебываются  и неистовствуют. Он должен  устоять против  Бирда
Даффи  (заколотившего за эту игру  .346), Франка Келли и запасного подающего
Тикса Дэвидсона -
     Он  поднимает биту, кивает, смотрит на  круглощекого Даффи и машет ею -
Слишком низко, первый мяч.
     Второй мяч, аутсайд.
     Затяжной бросок в центр, но заканчивающийся в руках у Томми Тернера.
     Осталось всего две попытки.
     "Давай, Недди!", орет капитан Си Локке с третьей базы, Си Локке, бывший
величайшим  перехватчиком всех времен в свое время и  в  мое время  цветения
яблок, когда Па был молод, смеялся летними вечерами на кухне с пивом в руке,
Шэмми и пиноклем -
     Встает  Фрэнк  Келли,  опаснейший, беспощаднейший,  настоящий  капитан,
жадный до денег и призов, надсмотрщик, подстрекатель -
     Недди завершает: бросок: в зоне.
     Первый мяч.
     Бросок.
     Келли бьет направо, за флажки, Тод  Гэйвин  кидается вперед, это четкий
двойной, ничья на второй базе, толпа вне себя. Свист, свист, свист -
     Шустряга Силман Пива выходит на поле помочь Келли.
     Тикс Дэвидсон - здоровенный ветеран, все время чавкающий своей резинкой
старый участник  давно отгремевших боев, вечерами  он пьянствует, ему все по
барабану - Он бросается вперед раскручивая большущую колотушку пустой биты.
     Нед посылает ему тройной  резаный. Фрэнк Келли чертыхается со  скамейки
запасных, Пива, ничья и опять на второй. Остался один!
     Ловит: Сэм  Дэйн, защитник  Шеввис, старый ветеран,  один  в один  Тикс
Дэвидсон, такой же вечно жующий любитель крепко выпить, единственная разница
в том, что Сэм ловит левой - того же роста, тощий, старый, безразличный -
     Нед делает выверенный бросок наискосок -
     И тут начинается: ошеломительный хоумран через центральный барьер, Пива
бежит  к  "дому", Сэм, жуя свой табак, лениво бежит по  кругу, все с  тем же
наплевательским видом, у "дома" на него налетает толпа безумцев и Келли -
     Конец  9-го,  Джо МакКанн должен всего  лишь сдержать  Плимутсов - Прэй
ошибается,  Гаква делает одиночный, они задерживаются  на  второй  и первой,
вперед выходит малыш  Недди Гейвин,  лупит  двойной в "дом", ничья, и  потом
меткий удар  на третей  базе, подающий на  подающего - виртуозная подача Лео
Сейера,  похоже,  что  МакКанн  может достойно  ответить,  но  Томми  Тернер
запросто перехватывает его  жертвенный низкий бросок  и выигрывает  еще один
удар,  Джейк Гаква тихонечко отправляет одиночный и все Плимутс вываливаются
на поле и вносят Неда Гейвина в раздевалку на своих плечах.
     Посмейте  только  сказать после  этого,  что мы  с  Лайонелом придумали
никудышную игру!

11

     Утро, великолепный день, и он совершил еще одно убийство, на самом деле
это  все то же,  одно и то  же  убийство, только  на  этот раз жертва  сидит
беспечно на стуле моего отца где-то в районе Сара-авеню  а я ничего не знаю,
сижу у себя за столом,  пишу, и услышав об очередном убийстве продолжаю себе
писать спокойно (не исключено  что именно  о нем, хе-хе)  - Дамы отправились
прогуляться в парк, но какой ужас, что они скажут вернувшись  и почувствовав
в  этой  комнате запах убийства, ах, что  скажет Ма, но он разрубил  тело на
куски и спустил его в унитаз - Темное нахмуренное лицо склонилось над нами в
кошмарном сне.
     С утра я  просыпаюсь  в  семь  и  моя  половая  тряпка все  еще  сохнет
оставленная  на  камне, как женский  парик, как  горестная  Гекуба, и  озеро
лежащее в миле внизу похоже на туманное зеркало, из которого скоро восстанут
в ярости озерные русалки, почти всю эту ночь я провел без сна (слышен слабый
гром  в   барабанных  перепонках),  потому  что  мышь,  крыса  и  два  оленя
колобродили всю ночь вокруг моей хижины, олени казались нереальными, слишком
тощими и слишком странными для обычных оленей, новый вид таинственных горных
существ  - Они  тщательно вылизали  тарелку  с  холодной вареной  картошкой,
которую  я выставил для  них - Мой спальный мешок пустеет еще на один день -
Стоя у плиты, я напеваю: "Эй, кофе, как здорово, когда ты кипишь" -

     "Эй, эй, девушка, как здорово, когда ты любишь".

     (я слышал, как в Гренландии девушки Полярного Снега пели это)

12

     Уборной мне  служит  маленький  острокрыший  деревянный домик  на  краю
великолепной  Дзенской  пропасти  с  валунами, каменной  черепицей и старыми
шишковатыми    просветленными    деревьями,   остатками   деревьев,   пнями,
вывороченными, искореженными, висящими, готовыми упасть, бесчувственными, Та
Та Та  - из  двери,  которую я  привалил чтоб не закрывалась  камнем,  видна
громадная треугольная скалистая  стена  горы на восточной  стороне Грозового
Ущелья, в  8.30 утра  туманная  дымка  томная и чистая - и сонная - Грозовой
Ручей грохочет все громче и громче - потом вступает Три Дурня, на помощь ему
приходят  Шалл  и Коричный, а еще Тревожный Ручей вдали, а потом за  ним, из
иных  лесов, иной дикости, иных изломанных  скал, дальше на восток до  самой
Монтаны - В туманные дни вид с сиденья моего туалета напоминает  черно-белые
китайские Дзенские рисунки тушью по шелкам серых пустот и мне кажется сейчас
запросто  могут появится  парочка  хихикающих  бродяг  Дхармы,  или  один  в
лохмотьях  стоящий  возле козлорогого  пня и  с  метлой в руке, а  другой  с
гусиным пером,  сочиняющий  стихи  о Братьях Линь, Посмеивающихся в Тумане -
примерно такие, "Хань-Шань, в чем смысл пустоты?"
     "Ши-Те, вымыл ли ты утром пол в своей кухне?"
     "Хань-Шань, в чем смысл пустоты?"
     "Ши-Те, вымыл ли ты - Ши-Те, вымыл ли ты?"
     "Хе хе хе хе".
     "Почему ты смеешься, Ши-Те?"
     "Потому что мой пол вымыт".
     "В чем же тогда смысл пустоты?"
     Ши-Те хватает свою метлу и начинает мести пустоту, однажды я  видел как
Ирвин Гарден делал  это -  и они  бредут прочь, хохоча,  в тумане,  и уже не
видно больше ничего,  кроме нескольких  ближайших скал и валунов и  над всем
этим Пустота  изливается в  Облако Великой Правды верхних  слоев тумана и не
черной лентой, а будто  нарисованное  вздымающееся нечто,  показавшись  двум
маленьких мастерам и затем бесконечно воспарив над их головами - "Хань-Шань,
а где же твоя половая тряпка?"
     "Сохнет на камне".
     Тысячу лет  назад Хань-Шань писал на камнях такие вот стихи, в такие же
вот туманные  дни, и Ши-Те  мел  пол  монастырской кухни своей  метлой и они
хохотали вместе, и  люди Императора приходили издалека чтобы разыскать их, и
они спасались,  прячась  в  расщелинах  и  пещерах  -  Внезапно  я вижу  как
Хань-Шань появляется  перед моим Окном указывая на Восток, я смотрю  туда но
вижу  только  Ручей  Трех  Дурней  в  утренней  дымке,  оборачиваюсь  назад,
Хань-Шань исчез, я опять оборачиваюсь в указанном направлении, и вижу только
Ручей Трех Дурней в утренней дымке.
     Что еще скажешь?

13

     Потом приходили долгие дневные мечтания о том, чем я займусь вырвавшись
отсюда, из этой ловушки на вершине  горы.  Буду ехать не спеша по этой  99-й
дороге,  почти  без  еды,  разве  что  вечерком  зажарю себе кусочек вырезки
где-нибудь  на  пересохшем  дне  реки,  с  хорошим  винцом,  и  утром  --  в
Сакраменто, Беркли, поднимусь в домик Бена Фэгана и начну с такого хайку:

     Проехал стопом тысячу
     миль, принес
     Тебе вина

     - и может переночую у  него  во  дворе на травке, а потом хотя  бы одну
ночку в каком-нибудь чайнатаунском отеле, одна  долгая  прогулка по  Фриско,
один  хороший  обед,  нет,  два  хороших  обеда  в  китайском  ресторанчике,
встречусь с  Коди, встречусь с Мэлом, гляну на Боба Донелли и всех остальных
-  то-се, парочку  подарков для Ма -  зачем  планировать заранее?  Я  просто
отправлюсь  вниз по  дороге в  поисках неожиданностей  и  не  остановлюсь до
самого Мехико-Сити

14

     Я  меня  есть  здесь  книга,  воспоминания бывших  коммунистов, которые
отказались от  своих убеждений  поняв звериную  сущность  тоталитаризма, она
называется "Рухнувший  идол" (включая  один идиотский О невыносимо идиотский
отчет Андре  Жида старая  посмертная нудятина) -  это единственное доступное
мне чтиво -  и мысль об этом мире вгоняет  меня в депрессию (О что же это за
мир, мир в котором дружбы сменяются самой черной ненавистью, люди борются за
то  чтобы было  за что бороться,  и так везде, везде...) мир всех этих ГПУ и
шпионов и диктаторов и чисток и полуночных убийств, марихуановых вооруженных
революций и вооруженных отрядов в пустыне -- внезапно слушая трепотню других
ребят по смотрительскому радио  здесь в Америке и услышав футбольные новости
и  разговорчики  типа  "Бо  Пеллегрини!  Вот  настоящий  боксер!!!   Никакие
мерилэндцы ему и в  подметки не годятся!" - и разные там прибаутки и обрывки
фраз,  я почувствовал, что "Америка свободна как  этот дикий  ветер снаружи,
все еще свободна,  свободна, как в те времена, когда у этой границы  еще  не
было  имени Канада и вечерами по  пятницам которыми  сейчас Канадские Рыбаки
наезжают  из-за горного  озера по старой дороге  на своих старых машинах" (я
вижу их даже здесь, маленькими огоньками  в пятницу  вечером  и мне в голову
сразу приходят  их шляпы,  одежда,  машины  и морщины) "пятничными  вечерами
приходил  безымянный  Индеец, Скэджит,  в горах стояло несколько бревенчатых
фортов, снизу проходило несколько дорог, и ветра веяли между ногами и рогами
свободных зверей,  и  они  веют до  сих  пор, на волнах свободного  эфира, в
молодой  безумной радио болтовне, парни из  колледжа,  бесстрашные свободные
парни, до Сибири миллионы миль и Америка все еще та  же добрая старая страна
- "
     И унылые мрачные размышления о всех Россиях и планах убийства душ целых
народов моментально испарились,  стоило  мне только услышать "Бог мой,  счет
уже 26-0 - им уже не  выкарабкаться" -  "Прямо как  "Ол Старз"  - "Эй Эд,  а
тебе--то долго  еще тут сидеть осталось?" - "Он поедет без остановок,  хочет
отправиться прямо домой" - "Мы могли бы взглянуть на Ледниковый Национальный
Парк"  - "А мы  поедем  домой  через  Бэдлендс в Северной Дакоте" -  "Хочешь
сказать через  Черные Холмы?"  - "Плевать я хотел на вас  сиракузцев" - "Эй,
знает кто-нибудь хорошую байку на сон грядущий?" - "Эй, уже восемь тридцать,
нам лучше отрубиться  -  Эйч 33 десять-семь  до завтрашнего утра.  Спокойной
ночи"  - "Эу! Эйч  32 десять-семь до завтрашнего утра - Спи сладко, детка" -
"Так  говоришь на твоем радио можно Гонконг  ловить?" - "Ну да,  слушай сам,
сянь-cянь-cянь" - "Похоже. Спокойной ночи" -
     И  я  знал,  что в  Америке  слишком  много людей, слишком много, чтобы
когда-нибудь скатиться до уровня нации рабов  и когда я отправлюсь стопом по
этой дороге вниз и дальше на все оставшиеся  мне года,  то  если не  брать в
расчет пьяные драки затеваемые в барах алкашами, ни один волос с моей головы
(хотя стрижка была бы мне кстати!) не упадет по чужой Тоталитарной воле -
     Так сказал Индейский скальп, и так гласит пророчество:
     "С этих  скал  раздастся  во  всем  мире  смех и  придаст  он  мужества
согбенному в трудах рабу древности."




15

     И я  верю Будде,  который говорил, что все сказанное им не  является ни
истиной ни ложью, и лучше и вернее не сказал никто и никогда, и для меня это
звучит  как гром из облака, как  удар мощного надмирного гонга  - Он говорил
"Твой  путь  был долог,  беспределен,  и ты  пришел к  этой  дождевой  капле
называющейся твоей жизнью, и назвал ее своей - и было предназначено чтобы ты
взмолился  о  пробуждении  -  и  даже  если  в  миллионе  перевоплощений  ты
пренебрежешь этим Высшим Предназначением, то речь идет лишь о дождевой капле
в море и ко