Уинстон Грум.
        Форрест Гамп

---------------------------------------------------------------
     © Winston Groom  // Forrest Gump
     © Перевод: Сергей Зинин (zinine@mail.ru), 1996
---------------------------------------------------------------


     Посвящается Джимбо Мидору и Джорджу Рэдклиффу:
     за хорошее отношение к Форресту и его друзьям









     Есть своя радость в безумии,
     Только безумцам ведомая.

     Драйден









        "1"


     Скажу  так:  жизнь идиота  -  не  сахар.  Люди  сначала смеются,  потом
раздражаются, и  начинают  плохо относится к тебе.  Говорят, нынче к увечным
должны с добром,  так скажу вам  прямо - не всегда это так. А я=то вообще не
жалуюсь, жизня у меня и так наполненная смыслом, так сказать.
     Идиот я  с самого рождения. У меня IQ  ниже  семидесяти, так что ошибки
быть не может. Может, я скорее неполноценный, или дебил, но  скажу вам так -
сам себя я считаю полудурком.  Ладно,  тут  главное  -  что не идиот.  Когда
говорят  - идиот  -  так чаще представляют  себе  "монгольского идиота", ну,
такого, у кого глаза косят, как у китаезы,  и  который на людях сам с  собой
развлекается...
     В общем, мыслю я  не слишком шибко, хотя и поумнее, чем кое=кто думает.
Потому  что в мозгу  у меня все  не так происходит, как  им снаружи видится.
Например,  понимаю=то я все хорошо, а вот когда доходит дело до сказать, так
тут я швах. Ну вот например...
     Иду я  как=то по улице,  а один  мужик во дворе копается. У него  полно
кустов, чтобы сажать, он мне и  говорит: "Форрест, денег хочешь заколотить?"
А я отвечаю: "Угу!" Ну, он  мне  велит землю лопатить, мусор  таскать. Грязи
одной было тачек  десять или  двенадцать, а жара стояла  страшная, и  вот их
таскай. Кончил я, а он  лезет в карман и вынимает доллар. Мне бы ему скандал
закатить  за такую плату,  а я что? Взял этот доллар и сказал еще "спасибо",
или что=то еще промямлил. И побрел по улице, подбрасывая этот вонючий доллар
на ладони, прям как идиот.
     В общем, ясно?
     Да, про идиотов я ведь много чего знаю. Наверно, только про них=то я  и
знаю, потому что о них я  все прочитал. Ну,  и про этого парня Доустоуеуски,
про его идиота, и про шута короля Лира, и про фолкнеровского идиота, Бенджи,
и даже про старину  Бу Рэдли из  "Убить пересмешника".  Вот  это был  парень
серьезный. Но больше всего мне нравится старик Ленни  из  "О людях и мышах".
Эти ребята писатели  хорошо идиотов понимают, да, нужно отдать им должное. В
общем, я с ними согласен. Да и любой идиот тоже согласится, ха=ха!
     Мама назвала мне Форрестом в честь генерала Натана  Бедфорда  Форреста,
что в  гражданскую воевал. Она даже хвастала, что мы с  ними какая=то родня.
Говорила, что  большой  был человек, великий даже. Только вот оказалось, это
он Ку=клукс=клан основал, ну,  такой клуб, да, после той войны. Даже бабушка
говорила, что они ребята были очень плохие. Тут я с ней согласен. Вот ведь и
у нас тоже  - был один такой, Крутой Пифпаф, или как он  там себя называл, у
него магазинчик оружейный был в городе, а мне тогда было лет двенадцать, шел
я мимо и глядь через витрину -  а у него  такая  петля, как для виселицы, он
увидел, что я гляжу,  как  наденет петлю  на шею и язык  высунул, чтобы меня
напугать. Я как дал деру,  и спрятался на  стоянке за машинами, пока полиция
не наехала и домой меня не отвезла, прямо к  маме. В общем, не знаю, что там
еще натворил этот генерал Форрест, но вот этот Клан - это была идея не самая
хорошая. В общем, так уж получилось, что я стал Форрестом.
     Мама  у меня  была  хорошая. Это  каждый  вам скажет. Папу убили вскоре
после рождения, я  его не знал. Он работал в доках, грузчиком, и как=то кран
переносил огромный  тюк с бананами  с корабля компании  "Юнайтед Фрут" прямо
над ним, и что=то там стряслось и сетка полетела прямо  на папу и в  лепешку
его раздавила. Слышал я как=то  разговор об  этом  случае - страшное говорят
было зрелище, месиво такое из полутонны  бананов и моего  папочки.  Так  что
бананы я не слишком долюбливаю, разве что пудинг из них ем. Это я и в правду
люблю.
     Мама получила пензию от "Юнайтед Фрут", маленькую, так что  приходилось
брать в дом жильцов, и это было окей. Пока я был маленьким, она меня держала
дома,  так что  другие ребята на меня  не наезжали. Летними вечерами,  когда
становилось душно. она сажала меня в гостиной, закрывала все шторы,  так что
становилось  черно, как в угольном  ящике, и  приносила графин с  лимонадом.
Потом она говорила со мной, так, ни о чем, как говорят с собакой или кошкой,
но мне это нравилось, я к этому привык,  мне от  звука ее голоса становилось
так спокойно и славно.
     А ведь  сначала, она  пускала  меня  играть во  дворе  как  все,  потом
увидела,  что ребята  меня  дразнят.  Однажды один  парень так стукнул  меня
палкой по спине, что остался жуткий  рубец, и после  этого она  мне сказала,
чтоб я с ними не играл. Ну тогда я начал играть с девочками, только толку не
было, они от меня все удирали.
     Мама все  считала, что  учиться мне в обычной школе, потому что тогда я
буду как все. Только когда я туда немного походил, оттуда приехали и сказали
маме, что мне  нельзя учиться как все. Все же  младшие  классы  мне  кончить
дали. Пока училка что=то там себе говорила,  я сидел  и думал о чем=то - сам
не знаю о чем, только я смотрел на птиц и белок, и вообще на всякую жизнь на
большом старом дубе за окном.  Когда она замечала, то шипела  на меня.  А то
это странное существо начинало  на меня орать, и выгоняло в коридор. И там я
сидел на лавочке.  Другие ребята  со мной не  водились,  только  гоняли, или
ржали надо мной. Только не Дженни Керран  -  она одна  от  меня не бегала, и
иногда разрешала идти рядом, когда мы шли домой.
     Через  год меня отвезли в другую  школу,  странную такую школу, скажу я
вам. Там решили собрать всех странных ребят с  округи  - от самых маленьких,
до  взрослых парней  лет шестнадцати. Это были  всякие умственно=отсталые  и
недоумки, в общем, психи. Были  такие, что сами не  ели и в туалет  не могли
сходить. Я там как раз был самый умный.
     Был там, например, один толстяк лет четырнадцати, так он иногда трясся,
как на  электрическом стуле. Наша училка, мисс Маргарет, велела мне ходить с
ним  в ванную, когда это начиналось, чтобы он чего такого не исделал. Но  он
все равно делал, а чем я ему  мог помешать? Я закрывался  в кабинку, и ждал,
пока у него не кончится, а потом отводил назад в класс.
     Проторчал я там лет пять=шесть. Не так уж плохо там было. Там разрешали
рисовать  пальцем  и  учили  мастерить,  а  больше  всего  таким  вещам  как
завязывать шнурки, не мазаться едой и не свинячить, а еще не буянить. Книжек
там не было, разве  показывали как читать вывески, и как, например, отличить
мужской  туалет  от  женского.  Да  в  общем, там  у них и не разгуляешься -
наверно, нас  там  специально держали,  чтобы мы на кого не наехали. Кому ж,
черт возьми, понравится такая банда  психов на свободе?! Это  даже я -  и то
понимаю.
     В тринадцать  лет стали  происходить чудные  вещи.  Во=первых, я  начал
расти - вырос на шесть дюймов за шесть  месяцев, мама только и успевала, что
отпускать запас у штанов. Вообще,  я стал здоровым. В шестнадцать  я уже был
ростом шесть футов шесть дюймов и весил 242 фунта. Точно знаю, что столько -
они меня взвешивали. И даже сказали, что не могут поверить своим глазам.
     Вот тут оно и случилось.  Шел  это я как=то домой из школы  для психов,
вдруг рядом  машина тормозит.  Выходит парень и  говорит, как  тебя звать. Я
говорю, а он спрашивает, где я учусь, и почему это  он меня раньше не видал.
Когда я сказал насчет нашей школы для психов, он меня и спрашивает, играл ли
я в футбол.  Нет,  говорю.  Я  ему мог бы рассказать, что  видел, как другие
ребята играют, да они меня не пускают, только я уж вам говорил, что говорить
я не силен,  так что просто головой помотал. Это было недели через две после
каникул.
     Через  три дня они меня забрали из  школы  для  психов.  Моя мама,  тот
парень  с машиной и еще два здоровых, как санитары, амбала - наверно, на тот
случай, если я что=то  вытворю. Они выгребли  все из моей парты в коричневый
бумажный мешок, и сказали, чтобы я распрощался с  мисс Маргарет, а она вдруг
расплакалась,  и  крепко  меня  обняла. Тогда  я  сказал  до  свидания  всем
остальным  психам, а они  вопили, орали и били кулаками по крышкам парт. Вот
так я ушел оттуда.
     Мама ехала спереди с этим парнем, а я сзади между амбалами, прямо как в
кино, когда полиция  забирает кого=нибудь "в участок". Только мы приехали не
в участок, а в новую школу. Мы с мамой и парнем пошли в кабинет директора, а
амбалы остались в вестибюле. Директор школы  был такой седой, с  галстуком в
жирных пятнах и таких широких штанах. словно он сам только что из  школы для
психов. Мы сели за стол, и он начал меня спрашивать  и что=то толковать, а я
только кивал головой. В общем, оказалось, что они хотят всего=навсего, чтобы
я играл в футбол. Так это=то я и сам давно понял!



     Оказалось, этот парень  в автомобиле  - футбольный тренер,  по  фамилии
Феллерс. В тот  день я не ходил на урок, только к  тренеру Феллерсу. Он меня
отвел в раздевалку,  и один из  амбалов одел  меня в футбольную  форму -  со
всеми подкладками и причиндалами, вроде пластикового шлема с решеткой. чтобы
морду не расквасить.  Только ботинок у них не нашлось моего размера, так что
пришлось мне  пока ходить  в  своих  кроссовках,  пока  не заказали  ботинки
специально для меня.
     Ладно, натянули они  на  меня  этот  костюм,  а  потом стянули, и опять
натянули, и опять стянули, и так  раз двадцать, пока я не  научился  сам его
надевать=снимать. Одну  вещь  я не понял, зачем  нужна  эта штука - раковина
называется - какой от нее=то прок.  Они  мне пытались объяснить,  и в  конце
один амбал  другому сказал, что  я "болван". Думал, я его не пойму, только я
понял, потому что за этим я специально  слежу, за  этой хренотенью. Нет,  не
то, чтобы  я на  это слишком обижаюсь, меня  и похуже называли. Просто слежу
вот, и все.
     Потом в раздевалку  ввалилась куча  парней,  и  они  стали  одеваться в
футбольную форму. Потом мы все вышли на поле, а тренер Феллерс поставил меня
перед ними  и  представил. Он  много всякой хренотени плел,  только я не все
усек,  потому  что напугался страшно - раньше=то никто  меня не  представлял
целой  куче незнакомых парней. Но потом некоторые ко мне подходили, пожимали
руку и  говорили,  что  рады  мне. Тут тренер  Феллерс засвистел в  свисток,
отчего я  так  и  подпрыгнул, а потом все  начали  прыгать и  делать  всякие
упражнения.
     Потом  еще много чего  было, но кончилось все тем, что я начал играть в
футбол. Тренер Феллерс и один из амбалов меня специально опекали, потому что
я не  знал. как играть. Начали мы с того, что нужно блокировать людей, а они
пытаются  прорваться.  Много раз  пробовали,  только всем  страшно  надоело,
потому что я каждый раз не помнил, что надо делать, чего от меня хотят.
     Дальше попробовали другую штуку,  под  названием защита - они поставили
передо мной троих парней, и  приказали мне  прорваться через  них и схватить
парня с мячом. Первое было проще, потому, что этих парней я раскидал мордами
вниз,  а вот то,  как я схватил парня с  мячом, им не понравилось. Тогда они
приказали  мне  раз двадцать или тридцать схватить большую  дубовую  колоду,
наверно,  чтобы  лучше ее  почувствовать.  После того,  как они решили,  что
колоду я хватать умею, меня  вернули на поле,  и жутко  разъярились,  что  я
опять не вцепился в него, как сумасшедший.
     Ладно, когда тренировка  кончилась, я пошел к тренеру Феллерсу и сказал
ему,  что  мне не  нравится  прыгать  на  парня с мячом, потому  что я боюсь
покалечить  его.  А  тренер  сказал,  что  это  ерунда,  потому, что  тот  в
футбольной  форме и  она его защищает.  Я=то,  по  правде говоря,  боялся не
столько искалечить его, сколько разозлить. Если  со всеми  не дружить, тогда
они будут за мной гоняться!
     Иногда я ходил на уроки. В школе для психов нас так не напрягали. Здесь
они относились к делу гораздо серьезнее. Но  для меня они  устроили так, что
три урока были самоподготовкой -  это когда вы  можете  сидеть  в  классе  и
делать что в голову взбредет, а три  урока с одной дамой, которая учила меня
читать. Там никого больше не было, только я и она. Милая такая была дамочка,
и  пару=тройку  раз мне  в  голову приходили нехорошие грязные мысли  о ней.
Звали ее мисс Хендерсон.



     Особенно мне  нравился в школе урок, под названием "обед". Ну, конечно,
совсем уроком  его  не  назовешь, но здорово отличался от  того, что  было в
школе для  психов  -  туда  мне  мама давала сэндвич и пирожное,  и  немного
фруктов  (только не бананы!).  В  этой же школе была  настоящая  столовая  с
девятью=десятью блюдами,  так что мне постоянно  приходилось ломать  голову,
что съесть. Я думал,  мне подскажут, и через неделю примерно подходит ко мне
тренер Феллерс и  говорит - давай, парень, жри все подряд, потому что за все
уже "уплачено". Ничего себе!
     Как вы  думаете, кто  еще из  знакомых был со  мной на  самоподготовке?
Дженни Керран! В классе она ко мне подошла и сказала, что помнит меня еще по
первому классу. Она так  выросла, такие у нее были длинные и ноги, и волосы,
и  все такое прочее,  уж  я продолжать  не буду.  И  лицо  у нее было  такое
красивое!
     Вот с футболом дела шли не так хорошо. Тренер Феллерс  был  недоволен и
постоянно  орал,  и  на  меня  тоже. Они  никак не  могли придумать, как  же
заставить меня не давать другим парням хватать нашего парня  с мячом. Только
это не получалось, разве когда они  добегали до середины линии. Не нравилось
тренеру и  как я хватаю  их  парня  с  мячом -  будьте  покойны,  мы здорово
подружились с этой дубовой колодой.  И все=таки я  почему=то не мог схватить
его так крепко, как они хотели. Не мог вот, и все!
     Но потом произошло такое, отчего все  переменилось. В тот день я взял с
раздачи  еду  и хотел пристроиться  к Дженни  Керран. Просто в этой  школе я
только ее и знал хоть немного, и  сидеть с ней было приятно. Правда,  она на
меня  почти не обращала внимания  и  разговаривала  с другими. Но  раньше  я
садился с  футболистами, а  они вели себя  так,  как будто меня тут не было.
Дженни хоть внимание на меня обращала.
     Но  потом тут появился один парень, он тоже все время  садился с ней  и
поддразнивал меня. Говорил всякие гадости типа: "Как сегодня  наш придурок?"
и так далее. Так дело шло с неделю или две, но однажды я сказал - вот говорю
сейчас,  и самому не верится - я ему сказал:  "Я  не  придурок".  Тот только
рассмеялся. Дженни сказала, чтобы он заткнулся, а он взял стакан с молоком и
вылил мне на колени. Я вскочил и убежал, потому что испугался.
     На другой день он подходит ко мне на переменке и говорит, что хочет  со
мной "разобраться". Я жутко испугался. Чуть позже, когда нужно  было идти  в
спортзал, он ко мне подходит с кучей дружков. Я хотел их обойти, но он встал
передо мной и стал толкать меня в плечо, и говорить всякие гадости, обзывать
меня  "дурак" и так далее, а потом ударил в живот. Мне  было не больно, но я
заплакал, повернулся и побежал. Слышу, они гонятся за мной.
     Я помчался по  стадиону, и  вдруг  заметил, что тренер Феллерс за  мной
следит.  Парни, что бежали за  мной,  тоже его заметили,  и остановились,  а
тренер  подошел ко мне,  и лицо у него было такое  странное. Он  сказал  мне
успокоиться,  а  потом пришел в раздевалку, и принес с собой три картинки, и
сказал, чтобы я получше их запомнил.
     Когда мы вышли на тренировку, он выстроил нас, разделил на две команды,
и вдруг квартербек дает мяч МНЕ, и говорит, что я  должен бежать  от правого
края до голевой линии. А они за мной погнались, всемером или ввосьмером, и я
помчался изо всех сил, чтобы удрать  от них. Тренер Феллерс  был очень рад -
он орал, подпрыгивал и хлопал всех по спине. Так мы пробежали несколько раз,
чтобы посмотреть, как быстро я бегаю. Но уж когда за  мной гонятся,  я бегаю
очень быстро. Какой же идиот на моем месте поступил бы иначе?
     После  этого  отношение ко  мне изменилось. Ребята  стали  ко мне лучше
относиться.  Потом  была наша первая  игра. Я страшно испугался, но они дали
мне мяч, и я пробежал через голевую линию два  или три раза. Никогда в жизни
еще люди так хорошо не относились ко мне, как после этого! Да, решительно, в
этой средней школе многое стало меняться в моей жизни. Только я никак не мог
привыкнуть, что  для  того, чтобы  добраться с мячом до  того места, что мне
нужно,  нужно  опрокидывать людей,  как обычно  в  давке.  Один  из  амбалов
Феллерса сказал как=то, что я  самый мощный школьный ХАВБЕК в мире. Не знаю,
хотя мне кажется, он хотел меня обидеть.
     Кроме того, я сильно продвинулся в чтении с  мисс Хендерсон. Она давала
мне читать "Тома Сойера" и еще пару книжек, не помню уже каких, и я читал их
дома.  Только вот когда она задала мне писать контрольную, у меня не слишком
хорошо вышло. Но книжки читать мне точно понравилось.
     И еще  я снова стал садиться с Дженни Керран в  столовой,  и  некоторое
время обходилось без разборок, пока как=то по дороге домой вдруг не появился
передо мной тот  самый  парень, что  облил меня  молоком, и потом гонялся за
мной. У  него была в руке палка, и  он снова стал меня  обзывать "козлом"  и
"дураком".
     Другие ребята на нас глазели, и Дженни тоже подошла. Я уже думал удрать
- но почему=то,  сам  не  знаю почему -  не стал удирать. Тогда  этот парень
ткнул  меня палкой в живот, а я себе говорю - хватит! пора с этим кончать! -
и  как схвачу  его за руку, и как  тресну  его  по башке.  Ну,  этим дело  и
кончилось.
     Вечером родители того парня позвонили  моей маме и сказали, что  если я
еще  раз притронусь  к  нему  пальцем,  то  они обратятся в  полицию и  меня
"уберут". Я попытался объяснить все маме, и она меня поняла, хотя, по моему,
очень  сильно разволновалась. Она мне сказала,  что так как я очень большой,
то должен быть осторожнее, ведь так можно кого=нибудь покалечить. Я кивнул и
пообещал ей, что больше  никому  не причиню вреда. Но  только когда мы легли
спать, я услышал, что она тихо плачет у себя в комнате.
     Зато  этот  случай, когда я  треснул  этого парня  по  башке, почему=то
здорово повлиял на мою игру. На следующий день я спросил тренера Феллерса, а
нельзя  ли мне бежать с мячом  прямо вперед, не огибая игроков? Тот сказал -
давай, парень! И  я побежал, опрокинув четверых или пятерых парней, вырвался
на чистое пространство, а им пришлось подниматься и снова гнаться за мной.
     В тот год я  стал играть за американскую юношескую сборную. Самому даже
не верилось! Мама подарила мне на день рождения пару носков и новую рубашку.
И оказалось, что она скопила прилично  денег, чтобы хватило мне на костюм по
случаю вручения наград американской юношеской  сборной. Это был мой первый в
жизни костюм. Мама сама повязала мне галстук и я отправился на торжественный
прием.








        "2"


     Торжественное чествование Сборных команд Америки состоялось в городишке
под  названием  Фломатон.  Тренер  Феллерс сказал, что это  должно  означать
"железнодорожная  стрелка".  Нас  посадили в  автобус -  пять=шесть человек,
получивших приз - и повезли туда. Ехать  было часа два, а в автобусе не было
туалета.  А  перед выездом  я выпил две бутылки лимонада, так  что  когда мы
приехали в ФЛоматон, мне было по=настоящему плохо.
     Дело должно  было быть  в актовом зале  Фломатонской  средней  школы, и
только нас туда привели, я  и другие парни быстро нашли  туалет. Но когда  я
попытался расстегнуть молнию на ширинке,  в  ней застряла рубашка. Я дергал,
дергал,  но  ничего  не получалось.  Какой=то славный  парнишка  из  команды
соперников