ЛЯЕТ ЕГО К
ВИСКУ.
     "ЗАКАДРОВЫЙ  ГОЛОС   ПРОДОЛЖАЕТ:  "УМЕРЕТЬ  -  ЗНАЧИТ  СТАТЬ   ТАКИМ  ЖЕ"
СВОБОДНЫМ, КАК ДО РОЖДЕНИЯ".
     "ЧЕЛОВЕК ПУСКАЕТ ПУЛЮ В ГОЛОВУ,  ЕГО ЧЕРЕП  РАЗЛЕТАЕТСЯ ВДРЕБЕЗГИ, МОЗГИ"
ПРИЛИПАЮТ  К  ГОЛЫМ СТЕНАМ. НО ОН ЕЩЕ НЕ УМЕР ОКОНЧАТЕЛЬНО. ЛЕЖА НА ПОЛУ, ОН
КОНВУЛЬСИВНО ДЕРГАЕТСЯ, ЕГО ЛИЦО ЗАЛИТО КРОВЬЮ. КАМЕРА ПРИБЛИЖАЕТСЯ ВПЛОТНУЮ
К ЕГО ГУБАМ, ОН ШЕПЧЕТ:
     - СПАСИБО ТЕБЕ, СМЕРТЬ!
     "И НЕДВИЖНО ЗАСТЫВАЕТ, УСТРЕМИВ ШИРОКО ОТКРЫТЫЕ ГЛАЗА В ПОТОЛОК."
     "ГОЛОС ЗА КАДРОМ СОЧУВСТВЕННО ПОДВОДИТ ИТОГ: "БУДЬТЕ СО СМЕРТЬЮ НА "ТЫ","
ВЕДЬ СМЕРТЬ - ПРЕДЕЛ
     "МЕЧТЫ. САМОУБИЙСТВО ПОЗВОЛИТ ВАМ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ЖИЗНИ  И ЕЕ  БЕСКОНЕЧНЫХ"
ТЯГОТ".
     Финальный слоган с логотипом ФФДС:
     ""КОНЕЦ СУЕТЕ: СМЕРТЬ - ИТОГ ЖИЗНИ"."
     Следуют титры:
     "ПО ЗАКАЗУ ФРАНЦУЗСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ САМОУБИЙЦ (ФФДС)".
     Другие  варианты финальных  слоганов: "СМЕРТЬ НЫНЧЕ  В МОДЕ  ПРИ  ЛЮБОЙ
ПОГОДЕ". "ЖИЗНЬ НЕ НУЖНА, СМЕРТЬ - ВАЖНА". "ЖИЗНЬ? ОСТАВЬ ЕЕ ДРУЗЬЯМ!"
        "6"
     Они
     Я говорю - нет, никуда мы не поедем, ни в какие "чудесные места", когда
я кончу университет и все такое. Ты слушай ушами! Все будет по-другому.  Нам
придется спускаться в лифте с чемоданами и кучей вещей, нам придется звонить
всем родственникам по телефону,  прощаться, а потом посылать им  открытки из
всяких гостиниц.  Я буду работать в  какой-нибудь конторе, зарабатывать уйму
денег,  и ездить на работу на  машине или  в  автобусах по Мэдисон-авеню,  и
читать газеты,  и  играть в бридж все  вечера,  и  ходить  в кино,  смотреть
дурацкие короткометражки, и  рекламу боевиков, и  кинохронику.  Кинохронику.
Ох, мать честная! Сначала какие-то скачки, потом  дама разбивает бутылку над
кораблем, потом шимпанзе в штанах едет на велосипеде. Нет, это все не то! Да
ты все равно ни черта не понимаешь!
     Дж.Д.Сэлинджер
     Над пропастью во ржи, 1951 г.
     (Перев. Р.Райт-Ковалевой)
        "1"
     Нет, они не умерли,  они просто живут на острове. Марк  Марронье и Софи
дышат, наслаждаются жизнью. Они  смешны, но им на это  наплевать.  Осуждения
достойны не они,  а радость  жизни, это она виновата.  Они  живут  в воде. В
конечном  счете  они  влюбляются друг в друга, ибо  когда  долго занимаешься
любовью, к этому занятию рано или поздно примешиваются чувства. Они покинули
Сенегал  ради маленькой  хижины в краю, где нет ни телевидения, ни радио, ни
дискотеки, ни кондиционера,  ни банок с  пивом -  в общем, ничего, кроме них
самих. Они жарят  рыбу,  выловленную местными рыбаками, едят  рис и  кокосы,
напиваются допьяна ромовым пуншем  под  белыми  облаками. В Сенегале они  не
встретили на пляже  никого, кроме одного очень милого американца. Да, у  них
все хорошо, они сбежали, они выиграли. И теперь втихомолку смеются над всеми
нами. Этот американец убил их.
     Молодежь, сжигающая чужие автомобили, все поняла про наше общество. Она
сжигает  их  не  потому, что не может купить  себе  такие же: она их сжигает
именно для того, чтобы не хотеть покупать автомобили.
     Какие же они оба  милашки - Марк и Софи! Они вполне соответствуют своим
тезкам - героям того дурацкого сериала.
     Остров Призраков  в  Каймановом  архипелаге. Как же они там  очутились?
Американец  назвался  Майком;  впрочем, какая  разница,  наверняка  это было
вымышленное  имя.  Острые,  резкие  черты  лица  придавали  ему  сходство  с
фотографом Питером Бердом.  Он представился им агентом ФБР в  отставке.  Они
подружились с ним на пляже отеля "Савана" в Сали. Рассказали -  с некоторыми
купюрами  - свою историю:  похищение  Марком казенных денег,  грозившее  ему
увольнение, беременность Софи, их намерение все  бросить и сбежать подальше.
Майк  предложил  им  сделку:  исчезнуть навсегда.  Притвориться  мертвыми  и
"залечь на дно". Он прекрасно знал эту процедуру: в ФБР он занимался как раз
тем, что прятал раскаявшихся мафиози, давших показания на  своих  боссов. Он
был   большим   спецом  по  укрыванию   бывших  преступников:  организовывал
пластические операции, менял имена и документы,  находил укромные  места для
дальнейшей жизни. И теперь он воспользовался случаем, чтобы подзаработать, а
именно, выручить своим богатым опытом частных  клиентов. Он поставил им лишь
одно условие: никогда не возвращаться на родину. Для "убийства" Марка и Софи
ему  понадобились:  фотоаппарат, бланки  настоящих  американских паспортов и
целая куча официальных печатей; так  Марк и Софи стали Патриком  и  Кэролайн
Бернхем.
     Если  людям без конца твердить,  что их  жизнь не  имеет смысла, они  в
какой-то момент впадают  в полное безумие, начинают метаться и  кричать;  им
трудно  представить себе, что  их существование абсолютно бесцельно: как  же
это,  неужели мы  рождаемся  на свет и живем ни  за чем;  а потом умираем, и
все?! Неудивительно, что все обитатели земли свихнулись вчистую.
     Что такое счастье? Это белый песок, это лазурные небеса и соленое море.
"Вода, Воздух, Жизнь" - как говорится в  рекламе  воды "Perrier".  Счастье -
это войти в  плакат  "Perrier" или "Pacific" с его  знаменитым следом мокрой
ноги, быстро сохнущим на раскаленном понтоне. Марк и  Софи сочиняли рекламу;
сегодняшние Патрик и Кэролайн сами стали рекламой.  Они сделали свой  выбор:
прожить  жизнь  в  одном  из  собственных  творений,  уподобиться  загорелым
стереотипам,  обложке журнала  "Вуаси",  ролику "Мегрелет" с его верандой из
тикового  дерева  на фоне  экзотической  природы,  афише "Club  Med",  с  ее
глянцевой картинкой и белоснежной каймой.
        "2"
     Сценарий
     "ПАТРИК ЕЩЕ МОЛОД И КРАСИВ. ОН ГОНЯЕТ НА МОТОРКЕ ПО МОРЮ. ЭТУ РОЛЬ МОЖНО"
ПОРУЧИТЬ  МАРКУ МАРРОНЬЕ.  ОН  ПРЫГАЕТ  С НЕСУЩЕЙСЯ ЛОДКИ В  ВОДУ И ПЛЫВЕТ В
СТОРОНУ  ПЛЯЖА. К  НЕМУ  НАПРАВЛЯЕТСЯ  ОЧАРОВАТЕЛЬНАЯ  ЖЕНЩИНА  С  УЛЫБЧИВЫМ
МЛАДЕНЦЕМ НА  РУКАХ.  ОН БЕЖИТ  К НЕЙ. ЗВУЧИТ ВОЛНУЮЩАЯ МУЗЫКА. РОЛЬ МОЛОДОЙ
ЖЕНЩИНЫ  МОЖЕТ  СЫГРАТЬ СОФИ,  БЫВШАЯ  ЛЮБОВНИЦА  ОКТАВА.  ОНИ  СЛИВАЮТСЯ  В
ОБЪЯТИИ, ПОДНЯВ  СВОЕГО  РЕБЕНКА НА  РУКАХ К БЕЗУПРЕЧНО  СИНЕМУ НЕБОСВОДУ. В
ЭТОТ МОМЕНТ НАД НИМИ ПРОНОСИТСЯ ГИДРОПЛАН. КРУПНЫЙ ПЛАН: ИХ ЛИЦА, НА КОТОРЫХ
НАПИСАНО УДИВЛЕНИЕ. МЛАДЕНЕЦ ЗАЛИВАЕТСЯ ВОСТОРЖЕННЫМ СМЕХОМ. В  КАДРЕ  СНОВА
САМОЛЕТ (ТЕПЕРЬ ВИДНО, ЧТО ОН ПРИНАДЛЕЖИТ КОМПАНИИ "CANADAIR"), И СТАНОВИТСЯ
ЯСНО, ОТЧЕГО ИМ ТАК  ВЕСЕЛО: ГИДРОПЛАН ЛОЖИТСЯ НА КРЫЛО И РАССЫПАЕТ НАД НИМИ
ПЯТЬДЕСЯТ   ТОНН  РАЗНОЦВЕТНЫХ   КОНФЕТТИ.   МУЗЫКА   (УВЕЛИЧИТЬ  ЗВУК   ПРИ
МИКШИРОВАНИИ).  ЗАМЕДЛЕННАЯ СЪЕМКА,  КАМЕРА  ОТЪЕЗЖАЕТ,  ОБЩИЙ ПЛАН. ЗРИТЕЛЬ
ДОЛЖЕН РЫДАТЬ ОТ УМИЛЕНИЯ  ПРИ ВИДЕ ЭТОЙ БЕЗУПРЕЧНОЙ КРАСОТЫ - ДРУЖНАЯ ПАРА,
ДИВНЫЙ  ПЕЙЗАЖ, НЕВИННЫЙ МЛАДЕНЕЦ, ДОЖДЬ  КРАСНЫХ,  СИНИХ, ЖЕЛТЫХ, ЗЕЛЕНЫХ И
БЕЛЫХ  КОНФЕТТИ.  ВИДНО,  ЧТО  ОНИ НАХОДЯТСЯ  НА НЕОБИТАЕМОМ ОСТРОВЕ,  СРЕДИ
КОКОСОВЫХ ПАЛЬМ, НА БЕЛОМ ПЕСЧАНОМ ПЛЯЖЕ.
     ТИТРЫ  (на выбор): СЧАСТЬЕ - ЭТО ФИАСКО НЕСЧАСТЬЯ. СЧАСТЬЕ НЕ  ПРИНОСИТ
НЕСЧАСТЬЯ.  СЧАСТЬЕ  ПРИНАДЛЕЖИТ  НЕ  ТОЛЬКО "NESTLE".  СЧАСТЬЕ  ЛУЧШЕ,  ЧЕМ
НИЧЕГО, СЧАСТЬЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ХОРОШО.
        "3"
     Они безупречно  прекрасны.  Они любят  друг друга на маленьком  частном
островке Кайманова  архипелага. Остров  Призраков  не значится  ни на  одной
географической  карте. Они  проводят дни,  любуясь небом, морем и  ребенком,
который с улыбкой смотрит на  солнце и на свою мать. На пальмах нет логотипа
"Coco", на кокосовых орехах нет этикеток.  Кэролайн и Патрик нашли идеальный
образ жизни - слушать тишину, преимущественно лежа в гамаке.
     - Это не я  занимаюсь дочерью, - говорит Кэролайн, - это она занимается
мною.
     Они  полны доверия к  этому миру,  ибо считают,  что ушли из  него. Все
перипетии этого  мира ничего не значат перед  жизнью этого мира.  Наконец-то
они узнали, что такое любовь. Они глядят на свою дочь, глядят друг на друга,
и снова на ребенка, и так без конца. А младенец  смотрит на пеликанов. Ничем
другим они  не занимаются, так проходят часы, дни, недели.  Конечно,  лежа в
гамаке,  рискуешь  заполучить ломоту в  пояснице,  но те, кто не  испробовал
такой жизни, достойны лишь жалости.
     - Я ушел потому, что сделал все, что хотел.
     - Что ты говоришь?
     - Я ушел потому, что задыхался.
     Где-то далеко, в Карибском  море, между  Кубой и Гондурасом,  Всевышний
бросил в  океан щепотку  земли  - Каймановы  острова. Туда  можно  добраться
только  местным  самолетиком.  Взлетная  полоса   аэропорта  Малого  Каймана
пересекает  единственную  проезжую дорогу острова.  Деревня насчитывает  110
обитателей,  не считая  игуан. На Большом же Каймане имеется  600 финансовых
учреждений  с  номерными  счетами.  Каймановы  острова  являются  британской
колонией, но с автономным  управлением; на архипелаге зарегистрировано 35000
офшорных фирм. Чтобы переправиться на остров Призраков, Майк нанял для Марка
и Софи "левое" такси-пирогу.
     Им  будет  хорошо  на  этом островке.  Впрочем,  им  уже хорошо  здесь:
кокосовые  орехи,  ванильный ром, мед,  пряности,  соленый  морской  воздух,
"Наваждение" Келвина Кляйна,  гашиш и дожди  по  вечерам. Аромат бергамота и
горячего пота...
     Я впиваю влагу твоих уст, я лижу твои зубы, я сосу твой язык. Я  вдыхаю
твои вздохи, я глотаю твои крики.
     За  миллион  евро  наличными  Майк   все  устроил:  пересылку  в  Париж
фальшивого праха, прощальный  e-mail  Софи, перевод  денег  из  Швейцарии...
Обычно  он поселяет своих клиентов в отеле  "Escape  Complex Castaneda", где
круглый год стоит прекрасная погода. Этот комплекс включает в себя множество
бунгало  из палисандрового  и тикового  дерева, затерянных в густых зарослях
ибискуса и плюмерий.
     Они поселились в маленькой тростниковой хижине, почти шалаше, на сваях,
над синей  лагуной.  Каждый вечер  они встречают  других мнимых  покойников,
живущих  на острове: певцы  Клод  Франсуа (62 года) и Элвис Пресли (66  лет)
слушают юного  Курта  Кобейна  (34 года), сочиняющего песни вместе  с Джимми
Хендриксом (59 лет); бывший премьер-министр Пьер Береговуа (76 лет) беседует
с  Фрасуа де Гроссувром (81 год); писатель Ромен Гари (87 лет) прогуливается
рука  об руку со своей  супругой Джин  Сиберг  (63  года); публицист  Филипп
Мишель (61 год) играет в теннис с Мишелем Берже (54 года); Арно де Росне (55
лет) обучает виндсерфингу Алена Кола (58 лет); Джон Кеннеди-младший (41 год)
прохаживается под  ручку  с  отцом, Джоном Фицджеральдом Кеннеди (84 года) и
актрисой Мэрилин Монро (75 лет).
     Под  легким бризом,  превращающим  пальмы в  гигантские веера, Патрик и
Кэролайн  пьют  оранжад  в компании  Сержа  Гейнсбура (73  года)  и  Антуана
Блондена  (79  лет), которые живут на  другом  конце  острова  в  бамбуковой
хижине,  под крышей из пальмовых листьев, вместе с Клаусом Кински (75 лет) и
Чарльзом Буковски  (81 год). Писатель-психоделист Карлос Кастанеда (около 61
года), соучредитель  (наряду с ныне покойным Пабло  Эскобаром) отеля "Escape
Complex", носящего его имя,  вкушает свой пейотль в обществе Жана Эсташа (63
года), одновременно  изучая биржевые сводки,  имеющие  отношение к капиталам
острова  Призраков.  Ибо   потаенный  остров  в   действительности  является
самофинансируемым предприятием, существующим  на проценты  с  капиталов  его
обитателей  ("входной  билет"   на  остров  стоит  3  миллиона  американских
долларов). Бригада  врачей, специалистов по  генной инженерии,  и  хирургов,
специалистов  по  бионике,  делает  все   возможное,  чтобы  продлить  жизнь
островитян  хотя бы до  120  лет. Все обитатели острова Призраков официально
мертвы,  за  исключением  Пола Маккартни  (настоящего)  и Ги  Бедо (большого
чудака), -  эти живут  на острове уже десять лет,  заменив себя на  "большой
земле" двойниками; третье исключение - английский романист  Салман Рушди. Но
это не причина, чтобы распускаться: пластические операции,  пересадки  кожи,
подтяжки,  имплантации  и  впрыскивания  силикона делаются  бесплатно,  как,
впрочем, и  все остальное. Вот почему Роми Шнайдер никак не выглядит на свои
63 года, когда  обсуждает  проблемы  кино с партнером по "Бассейну"  Морисом
Роне, которому уже стукнуло 74, или когда болтает с Колюшем (57 лет).
     Здесь же находятся  Диана Спенсер и Доди аль-Файед (соответственно 40 и
46 лет).
     Они   мирно  проводят   свои  дни  в   этом  приюте  отдохновения   для
миллиардеров,  где строжайше запрещены  телевидение, телефон, Интернет и все
прочие   средства   связи  с  внешним  миром.   Дозволены  только   книги  и
компакт-диски;  каждый  месяц на  плазменные дисплеи,  установленные во всех
бунгало,  автоматически  загружается  информация  о  десяти  тысячах главных
мировых новинок литературы,  музыки и  кинематографа. Дети-проститутки обоих
полов  (нанимаемые  сроком  на   год)  всегда  готовы  удовлетворить   любую
эротическую причуду каждого и каждой из обитателей острова.
     Н-да,  как подумаешь  пару  минут о том, что  они хотят нам  внушить: -
ничего  другого  ведь все  равно  не  светит,  мы  вообще  здесь  по  чистой
случайности,  -  и  начинает казаться,  что это такое  же  идиотство, как их
бородатый боженька в окружении ангелочков, и что потоп, Ноев ковчег и Адам с
Евой - такая же бодяга, как "большой взрыв" и динозавры.
     Патрик  и  Кэролайн  пьют  на  берегу изумрудного  моря. Они потягивают
ананасовый  сок,  сидя под  извилистыми  корнями  мангрового  дерева,  среди
бабочек величиной с руку. Все, какие есть в мире, наркотики каждое утро ждут
их на циновке  перед домом, в  красивом чемоданчике  от "Hermes". Но  они не
всегда ими пользуются; им случается иногда по  нескольку дней не напиваться,
не  участвовать  в  оргиях  и  не  истязать  рабов.  Кэролайн разродилась  в
ультрасовременной   клинике   острова   Призраков,   окрещенной  "Госпиталем
Хемингуэя"  (намек на мнимую смерть американского  писателя в  Кении  в 1954
году).
     Скоро государства сменятся фирмами. И мы перестанем быть гражданами той
или  иной  страны,  мы  будем  жить  в торговых  марках  -  Майкрософтии или
Макдоналдии - и зваться келвинкляйнитянами или ивсенлоранцами.
     Они  носят одежду  из небеленого  льна. Они  освобождены  от  смерти, а
значит, и от  времени.  В прежнем, навсегда покинутом  мире никто  больше не
ставит на них. И они учатся быть свободными, совсем как Иисус Христос, когда
он воскрес через три дня после распятия и ему пришлось смириться с очевидным
фактом:  даже смерть  эфемерна, один  лишь рай вечен. Они любуются дочуркой,
весело  болтающей со  своей  няней.  Малышка  не  сводит глаз  с  обезьян  и
презирает  павлинов.  Кэролайн  красива, и  потому  Патрик счастлив.  Патрик
счастлив,  и потому Кэролайн красива. Перед ними вечность в  ритмах  прибоя.
Они едят  сочную жареную  рыбу  и лангустов под ванильным соусом, сидя среди
лодок - красных с  золотом. Их единственный наряд -  расстегнутые рубашки да
легкие шорты. Их единственная забота - как бы не  обжечь ноги на раскаленном
песке.  Их единственное  желание в  данный момент - принять душ, чтобы смыть
соль  с кожи.  Их единственная боязнь  - не заплыть слишком далеко, попав  в
течение, которое может увлечь их в открытое море и погубить - на самом деле.
        "4"
     Когда   они   вошли   в   бокс   для  подсудимых,  председатель   велел
присутствующим сесть,  а Чарли  и Октаву  встать,  но  они  только  опустили
головы.  Конвойные  сняли  с  них  наручники.   Атмосфера  суда   напоминала
церковную:  торжественное  оглашение  текстов,   ритуальные  жесты,  длинные
одеяния; между Дворцом правосудия и мессой в соборе Парижской Богоматери нет
большой разницы. Разве только вот в чем: здесь их не простят. Октаву и Чарли
гордиться  нечем, но  они  радуются,  что хоть Тамара избежала всего  этого.
Процесс был открытым, и в зале сидело множество представителей их профессии,
те же, что и на похоронах  Марронье. Подсудимые  могли рассмотреть их сквозь
мутные  стекла бокса и убедиться, что отныне все пойдет без  их  участия. Им
дали по  десять лет,  и  они еще  легко отделались:  к счастью,  французское
правосудие  отказалось от  экстрадиции, иначе  в  Америке их поджарили бы на
электрическом стуле, как сосиски на гриле (смотрите рекламный ролик "Эрта").
     "MICROSOFT" - КАК ДАЛЕКО ВЫ ЗАЙДЕТЕ?" Я улыбаюсь при виде этого слогана
на экране телевизора, подвешенного к потолку моей камеры. До чего же все это
теперь далеко от меня! А они  продолжают жить по-старому. И долго  еще будут
жить  по-старому.  Они  поют,  смеются,  танцуют  до  упаду. Без меня.  А  я
непрерывно  кашляю.  Подцепил туберкулез.  (Эта  хворь вновь подняла голову,
особенно среди заключенных.)
     Все проходит и все продается - кроме  Октава. Ибо я сполна искупил свою
вину в  этой вонючей тюрьме. Они разрешили мне (за скромную плату)  смотреть
телик в камере. Люди,  которые едят. Люди, которые потребляют. Люди, которые
водят машины. Люди, которые  любят  друг друга. Люди,  которые фотографируют
друг  друга. Люди, которые путешествуют.  Люди, которые считают, что все еще
возможно.  Люди,  которые  счастливы, но  не  пользуются этим. Люди, которые
несчастны, но ничего не делают для того, чтобы  помочь себе. Миллионы вещей,
которые  люди изобретают,  чтобы не  чувствовать себя  одинокими. "От одного
вида счастливых людей меня тошнит",  - говаривал Толстый Мерзавец у Райзера.
У меня же счастливые люди (взять хоть вон того очкарика, которого я вижу  из
окна тюряги: стоит на  автобусной остановке,  под мелким дождиком, влюбленно
согревая в ладонях руку низкорослой рыжеватой блондинки) и вообще все "happy
few"  вызывают  не  тошноту,  а  бессильную ярость,  смешанную с  завистью и
восхищением.
     Я  представляю  Софи под луной; вечерняя  роса  окропила ей грудь, Марк
нежно  гладит ее  руку на  сгибе  локтя,  там,  где кожа  особенно  нежна  и
прозрачна, несмотря на загар. В ее мокрых плечах отражаются звезды. Однажды,
когда я сдохну, я отправлюсь к ним туда, на остров, в заоблачные дали, чтобы
встретиться  с  матерью  моего  ребенка.  И  когда  солнце   коснется  линии
горизонта, я увижу свою дочь. Я уже  и сейчас вижу ее на репродукции картины
Гогена "Пирога", в глубине моей камеры,  пропахшей мочой. Сам не знаю, зачем
я вырезал ее  из журнала, зачем прилепил над своей койкой. Она  не  дает мне
покоя, эта картинка. Я-то думал, что боюсь  смерти, а на самом деле я боялся
жизни.
     Они хотят  разлучить меня с дочерью.  Все  сделали для того, чтобы я не
смог заглянуть  в твои широко раскрытые глазки. Между двумя приступами кашля
я успеваю  представить себе эти  детские глаза - два огромных черных зрачка,
открывающих  для себя жизнь.  Проклятые  садисты -  они  все время гонят  по
телику ролик  "Эвиана" с  младенцами,  изображающими  Эстер Вильямс. Детишки
синхронно  плавают в такт "Bye-Bye Baby". Они доконают мои и без того гнилые
легкие. Пара  блестящих детских глаз  на розовой  мордашке. Они  мешают  мне
свободно  дышать.  Пухлый  ротик  между  розовыми  щеками.  Крошечные  ручки
цепляются  за мой дрожащий подбородок.  Вдохнуть молочный  запах  ее  шейки.
Уткнуться носом в ее ушко. Они не допустили, чтобы  я  подтирал тебе попку и
осушал твои  слезы. Не дали поздравить  тебя  с благополучным появлением  на
свет. Убив себя, она прикончила и тебя - заодно.
     Они лишили меня дочери, что мирно спит в кроватке, свернувшись комочком
и расцарапывая себе щеки во сне, что прерывисто дышит, потом легонько зевает
и теперь уже дышит ровнее, - мое дитя с длинными, загнутыми, как у кинодивы,
ресницами, с пунцовыми губками и бледным личиком, Лолита с нежной прозрачной
кожей, сквозь которую видны голубые прожилки на веках и висках; они помешали
мне услышать  твой смех  - такой  звонкий и заливистый, если пощекотать тебе
носик,  не  дали полюбоваться твоими перламутровыми ушками, скрыли, что Хлоя
ждет меня на другом  конце света. Наверное, это именно ее искал я,  бегая за
женщинами.  Этот  нежный затылок, эти пристальные черные глаза, эти  ровные,
словно  нарисованные,  бровки, эти точеные черты - не зря же  я любил  их  в
других юных  девушк