ших
к власти маленьких людях:

             "Среди большевиков почти нет людей высокого  роста  -
        наверно, они эволюционировали  так  потому,  что  в  целях
        конспирации им приходилось прятаться в чемоданах с двойным
        дном. И это после двухметровых  Романовых!  Петр,  Николай
        1-й и все Александры были великанами - вот только  Николай
        Последний подвел".

     За подобные разговоры (да что там разговоры  -  мысли!  -  однажды  в
"Правде" появилась статья,  призывавшая  людей  "соблюдать  умеренность  в
мыслях"!) - за подобные разговоры людей расстреливали, а Чехова  не  могли
даже посадить на пароход и выслать заграницу,  как  это  сделали  с  самим
Троцким. (Конечно, случались недоразумения -  какой-то  ГПУшный  ялтинский
дурак однажды утром арестовал Лику Мизинову за  политические  разговоры  в
хлебной очереди, но к  вечеру,  не  дожидаясь  звонка  Кирова  из  Москвы,
приказал ее отпустить,  а  сам  застрелился.)  В  чем  тут  дело?  Боялись
международного скандала? Большевики никогда ничего не боялись, тем  более,
они могли убрать Чехова всяких скандалов,  например,  медленно  и  успешно
залечить самыми обычными лекарствами  -  впрочем,  Чехов  уже  не  давался
врачам. В чем же дело? Прямого ответа нет. Останавливало  ли  их  то,  что
Чехов до революции "давал деньги на партию",  а  после  гражданской  войны
чеховский фонд субсидировал их сумасбродные программы?  Вряд  ли,  тех  же
Шаляпина и Савву Морозова большевики преспокойно  ограбили  [насчет  Саввы
Морозова Моэм ошибается, он  покончил  с  собой  задолго  до  октябрьского
переворота], а без субсидий фонда большевики могли бы и обойтись,  ограбив
взамен несколько дополнительных миллионов тех же  колхозниц,  студентов  и
сталеваров. Может быть, просто: Бог хранил?.. Может быть Тот,  Кто  Выбрал
Чехова   второго   июля   четвертого   года,   теперь   чувствовал    свою
ответственность  за   него?..   Чехова   пытались   ублажить,   предлагали
руководящие посты. Представляю: Чехов - первый секретарь  Союза  Писателей
СССР! Помимо пионеров с барабанами, делегаций  рабочих  и  колхозниц,  они
подсылали в Ялту Ролана, Уэллса,  Фейхвангера,  Барбюса,  других  западных
визитеров. "Дурачки", - коротко сказал о них Чехов. Признаю, что  западные
писатели, к которым я [Моэм] имею честь принадлежать (в Россию  я  уже  не
рвался, большевики могли меня арестовать как  английского  шпиона,  с  них
станет), хотя и не были в прямом клиническом смысле дураками, но  в  своих
играх с большевиками вполне заслужили эту нелестную оценку. Мы не понимали
что происходит, нас легко было обмануть. Значит, и правда - дурачки.
     [В русском языке слово "дурачок" звучит не прямо-оскорбительно,  а  с
ласково-сочувствующим оттенком].
     Ялтинская киностудия была построена специально для обмана Чехова, как
потемкинская деревня для Екатерины  Великой.  "Чтобы  снимать  тут  дам  с
собачками",  -  прокомментировал  он.   [Непереводимый   каламбур,   слово
"снимать" в русском языке многозначно - "снимать [создавать] кинофильм"  и
"снимать (подцепить) женщину"]. О  художнике  Налбандяне  ,  о  делегациях
пионеров, сталеваров и западных писателей мы уже говорили.  Ялту  вздумали
переименовать в Чеховск. Антон Павлович не согласился, потребовал  назвать
город   Антоново-Чеховском,   наподобие   Иваново-Франковска.   Большевики
почесали в затылках и дали согласие. Но Чехов опять передумал и потребовал
назвать Ялту Красночеховском. Большевики  заподозрили,  что  писатель  над
ними издевается, но согласились и на Красночеховск. Тогда Чехов  пригрозил
им  грандиозным  скандалом,  и  от   переименования   города   отказались.
[Телеграммы с этими переговорами хранятся в чеховском фонде].
     К концу жизни Чехов все больше  стал  напоминать  своего  знаменитого
персонажа Ионыча. Характер здорово испортился - еще  бы.  Если  что-то  не
нравилось, мог сорваться на крик,  сердито  стучал  тростью.  Когда  Ольга
напомнила ему о рассказе "Ионыч", Чехов заинтересовался, нашел в  собрании
сочинений и перечитал его. Он забыл об этом рассказе. Персонаж  был  очень
похож на постаревшего Чехова.
     - Неплохо написано, - сказал он.
     Усмехнулся. Опять его поняли буквально. То есть,  совсем  не  поняли.
Сходство с Ионычем было, но не более того. На Ионыча скорее походил биолог
Иван  Павлов,  второй  русский  нобелевский  лауреат.  Чехову  и   Павлову
большевики позволяли многое - впрочем, они их и не спрашивали, а ругали  в
хвост и в гриву.
     В 1940 году отмечалось 80-летие Чехова. Он уже был глубоким стариком,
прикованным к креслу. Его старушки жили при нем, не  ссорились  и  уже  не
выясняли, кто из них "сделал Чехова". Приплыло, приехало, прилетело  много
гостей, большевики объявили амнистию тем, за кого ходатайствовал  Чехов  -
громадный список.
     В 1941 году при захвате немцами Крыма его не решились эвакуировать из
Ялты, а Черчилль, Рузвельт и Киров предупредили немецкое командование, что
они собственноручно  расстреляют  того,  кто  позволит  себе  хоть  словом
обидеть Чехова. Немецкие солдаты и офицеры  боялись  появляться  в  районе
чеховской  дачи.  Теперь  вместо  милиции  дачу   охранял   пост   полевой
жандармерии, и это была нелегкая служба: "Как бы чего не  вышло!",  говоря
по-чеховски.  Генрих  Белль,  будущий  знаменитый  писатель,  в  то  время
молоденький  солдат  вермахта,  такой  же  дурачок,  как  и  я  [Моэм]   в
семнадцатом году, решил навестить Чехова, поклониться своему  идолу,  даже
перелез  через  забор,  но  был  изгнан  с  территории  дачи  разгневаными
старушками Ольгой, Марией и Лидией, которые так берегли покой Чехова,  что
тот прикрепил у входа объявление: "Осторожно, злые старушки!". После войны
советская пропаганда попыталась сделать из Чехова  чуть  ли  не  командира
подпольной организации, спасавшей крымских партизан  и  евреев,  но  Киров
поморщился, это был сильный перебор - ведь "Фонд Чехова" спас  жизнь  пяти
миллионам   советских   военнопленных,   исправляя   преступную   политику
правительства, не подписавшего конвенцию о "Красном Кресте".
     Антон Павлович скончался в Ялте именно в ТОТ день - второго июля,  но
сорок четвертого года, вскоре после открытия второго фронта. Он  до  конца
был в ясном житейском сознании, но вряд  ли  уже  отчетливо  понимал,  что
происходит в стране и в мире. И слава Богу! У постели умирающего  на  этот
раз  дежурил  не  глухонемой  немец,  а  перепуганный  консилиум  из  пяти
академиков. Перед смертью  опять  появился  прищуренный  японский  матрос,
похожий на Ленина. Опять они спорили о железнодорожном вагоне с устрицами.
Чехов после смерти хотел улететь  в  Москву  на  самолете  -  "никогда  не
летал". Матрос возражал:
     "Где я вам самолет возьму?"
     Выбирали гроб - свинцовый или цинковый. Академики записали:
     "Больной бредит, летает во сне".
     За  эти  "полеты"  их  запросто  могли  сослать  лет  на  десять   на
строительство тоннеля с острова Сахалин в Азию под Татарским проливом.
     Все было ясно.
     Чехова временно похоронили в Ялте. Через пол-года,  в  феврале  сорок
пятого, Рузвельт, Черчилль и Киров  перед  тем  как  решать  на  Ялтинской
конференции судьбу послевоенного мира, пришли с цветами,  постояли  у  его
могилы и проводили на аэродром в последний путь - тело Чехова доставили  в
Москву  на  самолете  в  свинцовом  гробу  и  перезахоронили  на  кладбище
Новодевичьего монастыря. Еще  через  три  дня  был  подписан  исторический
Ялтинский меморандум. Все было ясно. Миссия Чехова была выполнена.  Фашизм
был раздавлен, а коммунизм решили тихо свернуть.

                                        "Из Истории видно, что в древности
                                         жили дураки, ослы и мерзавцы".
                                                                А.П.Чехов.



                            Список литературы:

               Письма Чехова
               Антон Павлович Чехов, "Собрание сочинений"
               Уильям Сомерсет Моэм, "Искусство рассказа"
               Дэвид Магаршак, "Биография Чехова"
               Лев Толстой, "Дневник"
               Александр Куприн, "О Чехове"
               Иван Бунин, "Чехов"
               Алексей Пешков-Горький, письма
               Корней Чуковский, "Дневник"
               Сборник "Чехов в воспоминаниях современников"
               Сборник "Писатели-современники Чехова"
               Даниил Клугер, "Палиндромы"
               Александр Чудаков, "Мир Чехова"
               Михаил Громов, "Книга о Чехове"
               Евгений Меве, "Медицина в творчестве Чехова"
               Григорий Бялый, "Чехов и русский реализм"
           (с) Борис Штерн, "Чехов и реалистическая фантастика"