оротко просветил моего клиента на
предмет того,  что  мне  удалось  узнать  на  сегодняшний  день,  разумеется
ограничившись самым необходимым минимумом. А итог подвел следующей фразой:
   - Правит всем здешним балом Винсент Торелли. Ему эти документы  нужны  не
меньше, чем вам.
   Наступило такое долгое молчание, что я подумал,  будто  нас  разъединили.
Наконец я услышал:
   - Господи. О, господи!
   Убедившись в том, что связь не прервалась, я сказал:
   - Так что здесь отнюдь не пикник. Вам придется сделать следующее...
   В течение двух последующих минут я строчил как из  пулемета,  рассказывая
ему, что он должен раздобыть и переправить мне сюда. Едва  я  закончил,  как
Джо сказал:
   - Сложное поручение. И когда вам все это нужно?
   - Мне это  нужно  прямо  сейчас.  Но  постараюсь  обойтись  без  него  до
завтрашнего вечера.
   - Но это полный абсурд! - воскликнул Джо, даже не удосужившись прикинуть,
что к чему. - Нет, это исключено. Я  не  смогу  достать  все  это  за  такое
короткое время.
   - Не просто достать, а переправить  сюда.  Дело  идет  о  вашей  жизни  и
смерти. Моей, кстати, тоже. Если мне потребуется все это до  того,  как  оно
будет у меня, мне крышка. Нет, я вовсе не преувеличиваю. А если мне  крышка,
то и вы, дружище, идете на дно.
   Он почти целую минуту молчал, наконец я услышал:
   - Ол райт. Это невозможно, но я постараюсь сделать невозможное.
   - Кстати, Джо, что касается этих пятидесяти тысяч, то мне кажется, у меня
будет больше энтузиазма, если вы положите их на мой счет.
   - Я вас не понял. - Он явно разозлило". -  Ведь  мы  условились,  что  вы
получите эту сумму только в случае успеха.
   - Да. Но я хочу, чтобы они достались по крайней  мере  моим  наследникам.
Когда я узнаю, что деньги у меня в кармане, чихать  я  хотел  на  опасность.
Сдается мне, Джо, очень скоро в меня начнут  стрелять.  Да,  да,  настоящими
патронами. Я самым искренним образом считаю, что  если  на  моем  банковском
счету будут числиться эти пятьдесят  кусков,  от  меня  будет  здесь  больше
проку. Я уверен, что наше с вами имущество где-то поблизости.
   Он лежал у меня на лопатках и с ножом в боку, и я еще нож поворачивал. Не
без наслаждения. При этом мечтая о том, чтобы это был самый настоящий нож.
   Он еще немножко побушевал, наконец беспомощно изрек:
   - Ол райт. Ол райт. Я все сделаю.
   - Первым делом с утра.
   Бедняга Джо. Его все положили на лопатки. Он  же  всего  только  и  хотел
положить на лопатки Соединенные Штаты Америки. Я соображал, чем бы  его  еще
помучить, но, кажется, мой запас пыток иссяк.
   - О'кей, - смилостивился я. - Буду держать с вами связь. Я остановился  в
отеле "Дель Map". На калена под фамилией Джона Б.  Смита.  Пускай  посланник
доставит все необходимое сюда. И как можно скорей. Если потребуется,  купите
реактивный самолет. И обо всем этом не должен знать никто, кроме нас с  вами
и посланника. Когда он меня увидит, пускай спросит: "Вы  Джон  Б.  Смит?"  Я
спрошу у него, кто победил на выборах. Он ответит - Костелло. Нужно  на  все
сто процентов исключить какой бы то ни было сбой.
   - Ол райт, мистер Скотт.
   Я повесил трубку и еще какое-то время болтался в вестибюле. За окнами уже
стемнело. У меня была уйма дел, но, провалиться мне  на  этом  самом  месте,
если я знал, с какого конца за них взяться. Внезапно я вспомнил о  Глории  и
что собирался с ней  повидаться.  Правда,  было  немного  поздно,  но  лучше
поздно, чем никогда. Сейчас мне особенно  был  необходим  кто-нибудь  из  их
стана, кто  на  каждом  шагу  снабжал  бы  меня  сведениями,  которые  можно
сопоставить. Глория идеально подходила на эту  роль  при  условии,  что  она
говорит  правду.  Как-никак  шанс.  Если  возникли  какие-то   трудности   с
"поставкой товара" для Торелли или получены новые сведения  о  ныне  мертвом
Пулеметчике, Глория может хоть что-нибудь об этом знать.
   Итак, Глория. Я  держал  путь  в  двадцать  седьмой  коттедж  отеля  "Эль
Энкантадо".

Глава 7

   Припарковав машину в темном местечке  напротив  основных  строений  отеля
"Эль Энкантадо" и выйдя из нее, я занялся поисками двадцать седьмого номера.
Отыскал  его  и  застыл  как  вкопанный,  ибо  мое  положение  было   весьма
затруднительным. Не мог же я просто подойти к двери  и  постучать.  В  таком
случае мне бы пришлось сказать примерно следующее: "Привет, Джорджи. Мне  бы
хотелось побеседовать с твоей женой. Только не стреляй".
   Конечно, я мог позвонить из вестибюля отеля, но  ведь  нас  вполне  могли
подслушать. Похоже, что жучка подключили даже  к  аппарату  в  моем  номере.
Здешние гангстеры знатоки своего дела, к тому  же  очень  предусмотрительны,
так что теперь, по всей вероятности, прослушиваются все  аппараты.  Но  куда
страшней то, что дома может оказаться ее благоверный. Что ж, в таком  случае
можно будет влезть в окно. Я вспомнил  те  распрекрасные  времена,  когда  в
последний раз влезал в окно, в окно спальни в Лас Вегасе, и немедленно  стал
приглядывать подходящее. Внутри коттеджа  горел  свет,  значит,  кто-то  был
дома, однако были  спущены  наружные  жалюзи.  Я  пошел  вокруг  коттеджа  и
столкнулся с серьезным препятствием.
   Отель "Эль Энкантадо" так же, как и "Лас Америкас", раскинулся  на  одной
из макушек Горы Каньонов, которая  образует  обрывающийся  в  море  отвесный
утес. Большинство коттеджей имеет со стороны  океана  небольшие  террасы,  с
которых открывается чудесный вид на океанские  дали,  а  также  на  отвесный
обрыв футов в двести глубиной, на дне  которого  плещутся  волны  и  дыбятся
скалы. К большинству из этих террас доступ возможен лишь из коттеджей, и мне
отнюдь не хотелось рисковать собственной жизнью  только  из-за  того,  чтобы
заглянуть в окно.
   Я обошел домик вокруг и оказался на краю обрыва. Терраса, можно  сказать,
парила в воздухе, но я по крайней мере смог спокойно перелезть через барьер,
огораживающий ее с  трех  сторон,  и  теперь  стоял  на  деревянном  настиле
террасы. Увы, она оказалась всего примерно в половину задней стены коттеджа.
С этой стороны было открыто одно окно, из которого падал свет  на  улицу,  и
мне не терпелось туда заглянуть. Беда была в  том,  что  оно  находилось  на
расстоянии примерно трех-четырех футов от барьера в дальнем конце террасы  и
встать там можно было только на воздух, который, как известно, для этой цели
не годится.
   Я направился в ту сторону. Деревянный настил выступал за барьер  примерно
дюйма на четыре, так что, перешагнув через барьер, я смогу  встать  на  этот
небольшой выступ и, держась  за  барьер,  нагнуться  вперед  и  заглянуть  в
комнату. Правда, для этого придется напрячь мускулы и забыть, что ты  висишь
над бездной. Игра вряд ли  стоит  свеч  даже  в  том  случае,  если  бы  там
выделывала свои  штучки  Хэди  Лэмар,  потому  что  подо  мной,  на  сколько
простирался взгляд, был сплошной  мрак.  Мне  не  были  видны  отсюда  белые
гребешки  волн,  однако  я  слышал,  как  о  скалы  разбивались   и,   шипя,
откатывались назад буруны.
   Я не мог позволить себе роскошь  просто  стоять  и  пялиться  в  темноту,
поэтому я закинул ногу на барьер, перелез через  него  и  очутился  на  этих
самых четырех дюймах древесины, которые, похоже, теперь усохли на один дюйм,
и, уцепившись за барьер, нагнулся вперед. Мой подбородок оказался всего лишь
на уровне подоконника, однако весь  интерьер  небольшой  комнатки,  судя  по
всему гостиной, был передо мной как на ладони.  А  также  Глория.  Та  самая
Глория, у которой чудесная фигура, зеленые глаза, рыжеватые брови вразлет  и
гнусные приятели. Джорджа не было видно поблизости, и я тихонько окликнул:
   - Эй, Глория!
   Она вздрогнула, подняла голову от книги, предварительно  отметив  пальцем
строчку, и огляделась по сторонам. Потом опять уткнулась  в  книгу.  У  меня
начинало ломить плечо.
   - Эй, Глория,  -  громким  шепотом  повторил  я.  Она  захлопнула  книгу,
вскочила и вышла из комнаты, очевидно, решив, что кто-то пришел.  Мое  плечо
разламывалось от боли.
   Глория вернулась меньше, чем через минуту,  все  еще  недоумевая,  в  чем
дело. Я не слышал, чтоб она спрашивала у  Джорджа,  не  он  ли  ее  звал,  и
поэтому решил снова попытать счастья.
   - Я здесь, Глория, - сказал я самым обычным голосом.
   Она замерла  на  месте,  потом  медленно  повернула  голову.  Теперь  она
смотрела на меня в упор, на мою голову, наклоненную под углом к подоконнику,
смотрела, не в состоянии вымолвить ни слова. Выражение ее лица нисколько  не
изменилось, только еще выше взлетели брови. Определенно она не верила  своим
глазам.
   - Привет, Глория, - сказал я, и  она  лишилась  чувств.  В  моем  висячем
положении я ничем не мог ей помочь. Окно было довольно далеко от террасы,  и
я при всем желании не мог просто так в него влезть, поэтому  я  висел  между
небом и морем и ждал, когда она придет в чувство. Я убеждал ее, что  это  я,
весь целиком, а не одна моя голова без туловища или мой призрак и что вообще
все обстоит шикарно, вот только бы Джорджа не было дома, а она все никак  не
приходила в чувство. В конце концов я убедил ее,  что  я  -  это  я,  и  она
наконец пришла в себя.
   - Господи, что ты тут делаешь? - спросила она, не вставая с пола.
   - Джордж дома?
   Разумеется, он отсутствовал, иначе я бы уже плавал в океане.
   - Его нет. - Она залепетала какую-то ерунду, но я ее опередил:
   - Я думал, он бродит тут с револьвером в руке и не стал стучать в  дверь.
В следующий раз непременно постучу. Какой идиот строил этот дом?! Ну, помоги
же мне влезть и погаси свет.
   Она поднялась с пола и выключила свет, потом направилась к  окну,  дразня
меня своей обворожительной походкой. Она приблизилась, и теперь передо  мной
был ее смутный силуэт, подсвеченный отблесками далекого света.
   - Ты пьяный? - спросила она.
   - Ничуть. Помоги мне влезть.
   - Не надо, Шелл. Джордж должен появиться с минуты на минуту. Тебе от меня
что-то нужно? Вот это да!
   - Мне нужно с тобой поговорить. Я боюсь, что ваш телефон  прослушивается.
Выведала ты что-нибудь у Джорджа и его дружков?
   - Ага. Только лучше уходи. Джорджу это не понравится, - Глория улыбнулась
мне. - Лучше бы он сейчас был на твоем месте.
   Я глянул вниз, в бездонную черноту подо мной и все понял. Тогда ей бы  не
пришлось добиваться развода.
   - Ладно, увидимся где-нибудь в другом месте, - сказал  я.  -  Чтобы  было
удобней общаться.
   - Здорово. Да, я узнала от Джорджа, что раз ты проявил сегодня  утром  ко
мне интерес, мне надлежит с тобой кокетничать. И вытягивать из тебя.
   - Вытягивать? Что значит - вытягивать?
   - Ну, что ты  делаешь  в  Акапулько.  По-моему,  Торелли  тебя  в  чем-то
подозревает. Сегодня у них на каком-то собрании что-то произошло.
   - Знаю.
   Мы поговорили еще, стараясь выражаться как можно  короче,  потому  что  у
меня сильно ломило плечо, и я выяснил, что Торелли, который ничего  не  знал
про меня наверняка, передал через Джорджа,  чтобы  Глория  постаралась  меня
охмурить и тем самым спровоцировать мою гибель. Глории было предписано стать
моей  Матой  Хари.  Вот  как  обстояли  на  сегодняшний  день  дела,   если,
разумеется, Глория не лгала. Ну, а коль ей  надлежало  из  меня  вытягивать,
значит, нам разрешается видеться. Разумеется, на законных основаниях,  а  не
так, как в данный момент. В конце концов мы с ней условились  встретиться  в
"Эль Пинаско",  в  ночном  клубе  отеля  "Эль  Энкантадо",  где  можно  было
пообедать со всеми удобствами.
   Мы было решили, что Глория скажет  Джорджу,  будто  я  звонил  ей  в  его
отсутствие, но  вспомнили  про  жучков.  Я  сказал  ей,  что  позвоню  через
несколько минут, прикинусь пылким Ромео, изнывающим от безделья в  Акапулько
и попрошу у нее рандеву.
   С каждой секундой Глория нравилась  мне  все  больше  и  больше,  однако,
будучи скованным в движениях, я не мог воспользоваться ни ее  близостью,  ни
ее доступностью.
   - Шелл, подумать только, ты подвергал себя такому риску только для  того,
чтобы со мной поговорить.
   - Ну, я еще...
   - Ты такой милый, Шелл. Джордж сроду бы на такое не осмелился.
   Я начал было объяснять ей, что  Джордж,  несмотря  на  всю  его  тупость,
обладает здравым смыслом, однако ее лицо  было  всего  в  каких-нибудь  двух
дюймах от моего и ей нужно было лишь  слегка  наклониться,  чтобы  заставить
меня замолчать, что она и сделала. Ее поцелуй оказался так нежен, что я чуть
было не замолчал навсегда. Хорошо, что он был нежен  -  настоящий  страстный
поцелуй мог увлечь меня в бездну.
   Она оторвалась от моих губ и прошептала:
   - Шелл, ты милый.
   И опять потянулась к моим губам.
   Когда тебя вот так целуют, трудно удержаться на ногах даже стоя на земле.
Глория вытворяла одними своими губами такое, что дух захватывало, и я мог бы
получить громадное наслаждение, не виси я теперь  над  бездной.  Но  даже  в
таком положении мне было здорово. Подтянувшись, я уцепился правой  рукой  за
подоконник, отпустил барьер и уцепился за  подоконник  еще  и  левой  рукой,
оказавшись, что называется, распятым в воздухе. Но, Господи, зато я очутился
еще ближе к ней. Мне страстно захотелось влезть в  окно,  но  Глория  отняла
губы и сказала:
   - Шелл, не глупи. Джордж вот-вот будет здесь.
   - Джордж? Ну и пускай. Черт с ним, с Джорджем. Я сейчас влезу  в  окно  и
плевать я хотел на Джорджа.
   - Он сию минуту  здесь  будет,  -  сказала  Глория.  -  Увидимся  в  "Эль
Пенаско", Шелл.
   Я висел, уцепившись обеими руками за подоконник. Но ведь одну руку  можно
было освободить.
   - О, Шелл, не надо, - взмолилась Глория и  поцеловала  меня  так,  что  в
сравнении с этим последний поцелуй был поцелуем сестры с братом. Я парил  на
высоте две сотни футов над океаном и был уверен в том, что если даже  отпущу
подоконник, все равно  буду  парить,  правда,  решил  на  всякий  случай  не
разжимать пальцы. Все шло как нельзя лучше, пока я не скумекал, что в данный
момент мне не удастся осуществить задуманное, так как вдруг хлопнула входная
дверь. Это был Мэдисон Смерть-на-месте. Я не слышал, как он  подъехал,  зато
отчетливо слышал его пудовые шаги, с каждым мгновением приближающиеся к нам.
   - Глория! - рявкнул он. - Ты где? Здесь? Что  случилось  со  светом?  Эй,
Глория!
   В районе окна все пришло в бешеное движение. Мне с трудом удалось разжать
объятия. Только я успел ухватиться обеими руками за  подоконник  и  пригнуть
голову, как в комнате вспыхнул свет. Я со страшной силой  захотел  очутиться
на террасе, но в таком случае меня бы засветили. Честно говоря, сейчас я  не
верил в то, что мне  вообще  когда-нибудь  удастся  это  сделать.  Мои  ноги
болтались где-то на высоте террасы, напрягшиеся руки судорожно цеплялись  за
подоконник, сердце колотилось где-то во рту, тело висело в  пустоте  и  было
готово и любой момент переломиться в пояснице. Я чувствовал себя прескверно.
Более того, я отдавал себе отчет в том, что вишу на волосок от смерти.

Глава 8

   Итак, я глядел вниз и слушал шум прибоя, а шаги Джорджа все приближались.
   - Салют, Глория, - сказал он. - Что ты делаешь на полу?
   - Привет, Джордж, дорогой, - тут же отозвалась она. - Иди в кухню, я тебе
приготовлю что-нибудь поесть.
   Я слышал, как она вставала с пола. На мой левый глаз,  который  находился
ближе к уровню окна, упала тень. Могу поклясться,  что  из-за  этой  тени  я
провис на целый дюйм ниже.
   - Что ты делаешь на полу, Глория? - повторил свой вопрос Джордж.
   - Я.., я просто глядела в окно, Джордж. Любовалась видом.
   - А разве там что-нибудь видно?
   - Да, конечно. Мне нравится вид в темноте.
   - Да? Дай-ка я погляжу.
   - Нет! - почти что выкрикнула она, и я подумал: ну вот ты  и  допрыгался.
Скотт. На твоем памятнике напишут: "Он умер мучительной смертью".
   - Нет, дорогой, тебе не понравится, - быстро  нашлась  Глория.  -  Там..,
что-то жгут. Откуда-то, фу, так ужасно воняет.
   Ха, это воняло от меня.
   Я не слышал их разговора, в котором, похоже, не  содержалось  ничего  для
меня  интересного,  зато  я  услышал  шаги.  Если  это  были  шаги  Джорджа,
собравшегося выглянуть в окно, то он скоро узнает, что я без боя не  сдамся:
я собрался плюнуть ему в  глаза.  Однако  шаги  удалялись.  Наконец  щелкнул
выключатель, и все стихло.
   Я вздохнул. Теперь  я  мог  себе  это  позволить.  Самое  главное  сейчас
вернуться на террасу. Я хотел избежать даже мелких ошибок, потому что в моем
положении любая мелкая ошибка могла обернуться большой бедой, но я не  знал,
с чего начать. До сих пор я не представлял, что  от  двух  рук  и  двух  ног
зависело все остальное тело. В конце концов я оторвал от выступа одну ногу и
стал медленно поднимать ее вверх, как неуклюжий акробат, пытающийся  достать
ногой голову, и наконец поставил ее на барьер. Убедившись, что она стоит там
уверенно,  я  согнул  колено,  напрягся,  оттолкнулся  от   подоконника   и,
переместив центр тяжести, попытался уцепиться руками за барьер. Со  стороны,
очевидно, я представлял из себя прелюбопытнейшее зрелище.
   На какой-то миг мне показалось, будто во мне  что-то  сломается,  но  все
обошлось. Вцепившись в барьер руками, я перелез через него  на  террасу.  За
стеной раздавались шаги Джорджа и Глории. Мой обратный путь  был  таким  же,
как путь сюда. Наконец я сел в "бьюик", отдышался и взял  курс  на  стоянку,
что позади основного здания отеля. За мной не гнались ни с  кулаками,  ни  с
револьвером,  и  я  спокойно  припарковался,  вылез  из  машины  и  вошел  в
вестибюль. Там было много света. Но там мне  никто  не  угрожал,  разве  что
шайка вооруженных головорезов. Черт с ними, с пулями - мы с Глорией  решили,
что мне необходимо показываться на людях.
   Единственное,  что  мне  было  известно  относительно  моего  теперешнего
статуса, это, что Торелли, поставивший Шутника следить за каждым моим шагом,
знал, что я ускользнул. Однако я не ведал, что за участь мне определили. Как
правило, Торелли и ему  подобные  по  мере  возможности  стараются  избегать
насилия. Возглавляемый им синдикат слишком  обширен  и  настолько  привержен
законности, что не в их интересах устраивать погромы  и  массовые  убийства.
Правда, другой  раз  и  им  приходится  прибегать  к  красивому  чистенькому
убийству, а убийство одного Шелла Скотта это отнюдь не массовое убийство.
   Я отыскал телефон и набрал номер, который дала мне Глория.  Трубку  взяла
она.
   - Салют, - сказал я. - Это человек-летучая мышь. Джордж дома?
   - Да, - сказала она. - Я тебя слушаю. Похоже, Джордж был рядом.
   - Жажду  тебя  увидеть.  Ночь  такая  изумительная,  что  можно  было  бы
понырять.
   - Чудесная мысль. Маски, ласты, трубки.
   - Ты меня не так поняла. Понырять за жемчугом.
   - С удовольствием, дорогой.
   - А ты уверена, что Джордж дома?
   - Да.
   - Ну, в таком случае я пошутил. А вообще  это  было  бы  чудесно.  А  как
насчет...
   - "Эль Пенаско" подходит. Понимаешь? Я ее понял. Джордж готов примириться
с тем, что мы вдвоем с его женой совершаем вылазку в ночной клуб. Но  только
не с поисками жемчуга. И тут я его как никто понимал.
   - О'кей, - сказал я. Отдавая себе отчет в том, что в случае, если телефон
прослушивается, наш разговор может вызвать подозрение, добавил:
   - Серьезно, Глория, как насчет того, чтобы пообедать в "Эль Пенаско"?  Ты
смогла бы удрать от мужа.
   - Думаю, что да. Он в маленькой комнатке сбоку от террасы,  но  ведь  это
ничего не значит, правда? Я все равно удеру и смогу встретиться с тобой, ну,
скажем, через полчаса. Может даже раньше. Пока.
   Я повесил трубку. Да, сэр, этот Джордж был настоящим кретином. Коль уж  я
собираюсь в ночной клуб, где так или иначе выясню относительно своей участи,
мне сейчас нет никакого резона прятаться. Сейчас  либо  через  час  -  какая
разница? Чтоб убить время, я отправился в бар, уселся на табурет  и  заказал
бурбон с теуаканой. Оказалось, это настолько вкусно, что я реши