Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
секунду зажмурилась. Тагаев легко выпихнул меня наверх и выбрался сам. В
трех шагах от нас ошалело замерла компания подростков.
- Привет, - брякнула я, оглядываясь.
Мы были на Соборной площади, всего в нескольких сотнях метров от того
места, где я оставила машину, хотя казалось, что прошли подземными
лабиринтами никак не меньше десятка километров. Может, так оно и было.
Тагаев ногой вернул люк на его законное место и потянул меня в сторону
парка. Все правильно, Соборная площадь - это центр города, обычно здесь
дежурит патрульная машина, и на наше неожиданное появление могли
обратить внимание. Опять же, враги не дремлют.
Мы свернули в ближайший двор. Тагаев, повернувшись ко мне, вдруг
спросил:
- Что с рукой?
Я перевела взгляд на свою левую руку, которая давно уже беспокоила
меня. Рукав промок насквозь, но не от воды, он весь набряк от крови.
- Черт знает, задела где-то.
Он окинул взглядом двор с детской площадкой посередине.
- Устройся в домике, дай мне ключи, я пойду за машиной.
- Идем вместе.
- Нет. Ее могли обнаружить.
- С чего бы им догадаться, что это я с тобой по канализации
болтаюсь?
- С того, что соображают они иногда неплохо. Жди здесь, если все
нормально, вернусь через пять минут. Если вдруг кто-то появится, вызывай
ментов.
Он еще раз покосился на мою руку и побежал со двора, а я полезла в
домик на детской площадке. Поначалу на свежем воздухе я почувствовала
себя лучше, но теперь тошнота лишь усилилась, меня клонило в сон. Я
ощупала руку, крови из меня вылилось немало. Выходит, эти придурки меня
подстрелили, ведь от удара бывают синяки, а не кровавые раны.
Не успела я себя пожалеть по-настоящему, как во дворе появился
"Феррари", и я побежала к нему. Двор был проходной, и мы выехали на
проспект, не разворачиваясь.
- Все в порядке? - спросила я на всякий случай.
- Какой уж тут порядок... Ты как себя чувствуешь?
- Нормально. Куда ты едешь? - удивилась я, сообразив, что от моего
дома мы удаляемся.
- В больницу. Надо показать тебя врачу.
- Ты спятил. Огнестрельную рану придется как-то объяснять.
- Придумаешь что-нибудь. Главное, чтобы помогли, а там...
- Не дури. Поворачивай к дому.
- Я отвезу тебя в больницу, а с этим делом разберусь сам. Рисковать
нам обоим нет смысла. Найду, где укрыться. Тебя не тронут.
- Вот именно. Лучше, чем моя квартира, ты не найдешь убежища. С рукой
вряд ли что серьезное. Давай для начала посмотрим, может, справимся
сами.
- Сами пулю вытащим?
- Сомневаюсь, что она там.
Он внимательно посмотрел на меня и притормозил, быстро снял рубашку,
оторвал рукав и перетянул мне руку поверх ветровки.
Через полчаса мы въезжали в мой гараж. Если честно, даже выйти из
машины оказалось нелегко. Тагаев смотрел на меня настороженно, точно
ожидал, что я в любой момент скончаюсь.
- От такой раны не умирают, - не выдержала я.
- У тебя губы синие, - осчастливил он. - И лицо белее мела.
- Это точно перед смертью, - согласилась я, но не возражала, когда он
помог мне подняться в холл.
- Куда?
- В ванную. Надо промыть рану.
Сев на край ванны, я почувствовала себя немного лучше, хотя колени
противно дрожали. Тагаев помог мне стянуть ветровку.
- Черт, кровищи-то сколько, - буркнул он. - Надо бы врача... - Но сам
он действовал не хуже любого медика.
Через несколько минут я могла лицезреть свое боевое ранение. Зрелище
малоприятное, но вполне переносимое. Тагаев осторожно ощупал руку.
- Кость не задета. Надо зашивать, так не затянется, и вообще... с
такими вещами не шутят, может быть заражение.
- Всегда надо верить в лучшее, - отмахнулась я. Он продолжил
врачевание и вскоре наложил повязку.
- Воняет-то как, - вздохнула я.
- Чего удивляться, если мы весь вечер проторчали в канализации.
- Не худо бы душ принять.
- Я тебе помогу, - вызвался он.
Вот уж счастья привалило. Однако мысль о крысах, с которыми я недавно
общалась, сделала меня гораздо покладистее. Повязку мы обмотали
целлофановым пакетом, а я убедилась, что стаскивать джинсы одной рукой -
дело нелегкое.
- Да не мучайся ты, - спокойно заметил Тагаев. - Я же сказал, что
помогу. - И стянул с меня штаны. - Все это я выброшу.
- Конечно, - кивнула я. И хотя, по общему мнению, наглости у меня
хоть отбавляй, однако, стоя нагишом, я испытывала неловкость, торопливо
задернула занавеску и повернула кран.
Оказавшись под струями воды, сразу почувствовала облегчение, руку я
держала вытянутой, чтоб на нее не попадала вода, нащупала губку, и тут
Тагаев присоединился ко мне. Правда, кое-что он на себе оставил, взял из
моих рук губку, мыло и деловито принялся меня натирать, точно я была
лошадь, а он хороший конюх. Рана раной, но это уж слишком.
- Уйди отсюда, - вежливо попросила я.
- Стой, как стоишь, а если тебе тошно видеть меня, закрой глаза. От
красивой девушки должно и пахнуть красиво, а не вонять сортиром.
- Красивая девушка, - хмыкнула я. - Мы успели продвинуться в своих
отношениях.
- Еще бы. Ничто так не сближает, как беготня под пулями.
- Ты их знаешь? Людей, что на тебя напали?
- Я их даже не видел как следует.
- Но догадываешься, кто это может быть?
- Я не любитель гадать. Разберусь.
- Поторопись, мне не нравится, когда в меня стреляют.
- Ты держалась молодцом.
- Ты тоже, - усмехнулась я. Он усмехнулся в ответ, выбрался из ванны
и достал из шкафа полотенце. А я вдруг поймала себя на мысли, что все
это уже было когда-то: мы в ванной, и мужчина заклеивает лейкопластырем
мои боевые раны, они даже чем-то похожи. Дежа-вю... - И нет ничего
нового под солнцем, - пробормотала я.
- Что?
- Ничего. Я иногда думаю вслух.
- И что ты подумала сейчас?
- Ты милый парень. С полотенцем я управлюсь сама.
Я взяла халат и торопливо закуталась в него, сразу стало легче
дышать. Нет, мою наглость явно преувеличивали.
Я прошла в гостиную и устроилась на диване, укрыв ноги пледом,
закрыла глаза и подумала, что даже в самой скверной ситуации иногда есть
положительные моменты. Появился Тагаев, тоже в халате, совсем недавно в
нем щеголял Дед, теперь он.
- Ты спишь? - позвал он тихо.
- Нет.
- Хочешь чаю?
- Лень вставать.
- Я принесу.
Вот и верь людям после этого: Алексей утверждал, что этот тип
способен выбросить женщину в окно, а у меня такое чувство, что он всю
сознательную жизнь трудился братом милосердия. Прямо хоть сейчас
отправляй с миссией Красного Креста. Тагаев вернулся из кухни с чашкой
чая в руках, протянул ее мне, сам устроился рядом. Мне пришлось
сдвинуться, дабы он расположился с удобствами. Я подтянула колени к
животу, отхлебнула из чашки. Он смотрел на меня то ли с любопытством, то
ли с тщательно скрываемой усмешкой, потом вдруг спросил:
- Почему ты мне помогаешь?
- Хочу найти убийц или убийцу. А ты что подумал?
- Я много чего думаю... У тебя по всему телу шрамы...
- Надо же, разглядел, - фыркнула я. - Нет бы моим загаром любовался.
- Там есть чем любоваться и без загара. Тебя что, на куски резали? -
По неведомой причине его это очень интересовало.
- Сильно сказано... Скорее, пугали.
- И что?
- Ты же видел: остались шрамы.
Он улыбнулся, взял у меня из рук пустую чашку, поставил на пол и
очень затейливо сформулировал вопрос:
- Кто ты вообще, а?
- Это просто, - разозлилась я. - Девочка на "Феррари", в костюме за
полштуки баксов, которую...
Он не дал мне договорить, привлек к себе и поцеловал. И, разумеется,
этим не ограничился. Я вполне могла заехать ему в ухо, что неоднократно
проделывала в подобных ситуациях, а он в отместку мог выбросить меня в
окно. Это не страшно, раз первый этаж. В любом случае это нельзя будет
назвать романтическим вечером. А еще я могла его обнять и позволить
продолжить. Что, собственно, мешает? Ничего. Очень печально звучит, но в
самом деле ничего. Нет у меня человека, которому стоило хранить верность
или которому это было бы нужно.
Через несколько минут я лишь укрепилась в этой мысля, а потом все это
попросту перестало иметь значение. Какой-то умник сказал, что после
пережитой опасности людей тянет размножаться, природа требует: надо
продолжить род. Вот Тагаева и разбирает, меня, кстати, тоже. Природа
мудра, ее слушать надо. Конечно, не худо бы поразмышлять на тему: а не
было ли с его стороны это вполне трезвым расчетом, желанием привязать к
себе девушку, романтичную и несмышленую до такой степени, что она вдруг
поверит во внезапно вспыхнувшую страсть и даже любовь с большой буквы.
Не знаю, как насчет поверить, выслушать его я была готова и даже
придумала несколько шуток, которые пришлось в конце концов отправить на
доработку, но моя готовность осталась невостребованной. Тагаев относился
к людям дела и особо разговорчивым не был, правда, и молчуном его не
назовешь, где надо - похвалит, что надо - скажет, и я уснула в его
объятиях в состоянии легкого блаженства.
***
Все хорошее длится недолго, это любой дурак знает. Ночь кончилась,
наступило хмурое утро, потому что дождь лил всю ночь и не спешил
угомониться. Я открыла глаза и со вздохом облегчения убедилась, что лежу
одна. В такое утро увидеть рядом с собой человеческое лицо - верный
способ забыть о сексе на долгие-долгие годы. Я поднялась и пошла в
кухню, бормоча:
- Ненавижу утро, вот просто ненавижу, и все...
- Может, все дело во мне? - спросил Тагаев, появляясь из гостиной.
Выглядел он образцово, успел выстирать и даже выгладить свою одежду, а
также побриться. Разорванную рубашку сменил на футболку. Наверное, нашел
у меня, не с собой же принес? При желании у меня можно найти массу
разнообразных вещей. И откуда у людей работоспособность в такую рань?
- При чем здесь ты? - удивилась я.
- В самом деле, - кивнул он, устраиваясь за столом, а я стала
готовить кофе. - Хочешь, я тебя поцелую? - милостиво предложил он.
- Вряд ли это поможет. Если бы я была маньяком, непременно совершала
бы преступления в девять утра.
- Ты много болтаешь. Нервничаешь?
- Ты по поводу расследования или ночных упражнений? Расследование
всегда вызывает у меня раздражение, а ночь в твоих объятиях примирила
меня с существованием в столь малоприятных погодных условиях.
- Ты не жалеешь? - Все-таки забавно услышать подобный вопрос из уст
такого парня.
- С какой стати? - Он принялся разглядывать меня, вряд ли с добрым
чувством, потому что взгляд его стал колючим. - Время от времени я сплю
с мужчинами. Говорят, для здоровья полезно.
- Как твоя рука? - сменил он тему.
- Если я успела о ней забыть, значит, хорошо.
- Врачу показаться все же стоит. Рана глубокая, ее надо зашить. Кто
сказал, что она огнестрельная? Наплети что-нибудь, врешь ты убедительно,
тебе поверят.
Последнее утверждение заслуживало внимания, но возражать я не стала,
кивнула, подала ему кофе и выпила сама.
- Весь день я буду занят, - сказал Тагаев, покончив с кофе. - Ты
справишься одна?
- С чем? - проявила я бездну удивления.
- Может, тебе стоит поспать до обеда? - покачав головой, внес он свое
предложение.
- Я подумаю над этим.
- Общаться, с тобой по утрам одно удовольствие. - Он вдруг протянул
руку и легонько провел пальцами по моей щеке. - Не переживай. Что было,
то было.
Я только вздохнула.
- До чего вы, мужики, тщеславный народ. По-твоему, мне больше нечего
делать, как сокрушаться из-за вчерашней глупости? Мой друг лежит в
больнице, вчера в меня стреляли, прибавь к этому четыре убийства и то,
что я за все время следствия не продвинулась ни на шаг. Ко всему
прочему, ты не желаешь мне помочь. Ведь тебе есть что рассказать,
верно?
- По поводу четырех убийств - нет. Мне надо незаметно покинуть дом.
Сможешь вывезти меня на машине?
- Через двадцать минут устроит?
- Устроит.
Я побрела в ванную. После душа я почувствовала себя лучше,
переоделась, крикнула Сашку и вышла в холл. Тагаев подпирал спиной стену
возле двери, увидев меня, он улыбнулся.
- Чего тебе так весело? - пробормотала я.
- У тебя есть мечта? - спросил он, чем подверг мой мозг серьезной
перегрузке.
- Ух ты, господи...
- Подумай, - уговаривал он. - Машина, яхта... - Тут он вздохнул и
добавил с печалью:
- Тяжелый случай. Обычно женщины отвечают без запинки.
- Извини, я малость туповата. Если хочешь расплатиться со мной за эту
ночь, поделись информацией, и мы в расчете.
- Я не сказал "расплатиться".
- Разумеется. Ты чемпион среди выпендрежников. Ладно, подари
воздушный шарик, этого вполне достаточно. Поехали.
Я подхватила Сашку. Тагаев устроился на заднем сиденье, я открыла
гараж и выбралась на улицу, оглядываясь. Не похоже, что в кустах засела
армия врагов.
- Куда? - спросила я.
- В Петрушинский переулок.
- И что у нас там?
- Мой офис.
- Ты такой умный парень, что у меня язык не поворачивается говорить
тебе всякие глупости, типа: ты в розыске и прочее в том же духе.
- Мне нужно туда заглянуть.
- Разумеется.
Офис впечатлял, особенно стена, что его окружала. Мы въехали в
ворота, Тагаев покинул машину и исчез в боковой двери здания, а я
мысленно чертыхнулась: если здесь менты, неприятностей мне не избежать.
Мало мне подозрений в причастности к убийству, теперь я подрабатываю
водителем у беглого мафиози.
Подскочил молодой человек, постучал по стеклу, я его приоткрыла, и
парень страстно зашептал:
- Мы выпустим вас через задние ворота.
- Конспираторы хреновы, - съязвила я, правда, предварительно подняв
стекло.
Задние ворота выходили в переулок, я свернула на светофоре и
притормозила, решив для начала позвонить Вешнякову. У него тоже по утрам
настроение ни к черту.
- У тебя есть знакомый целитель? - спросила я, зная, что мои вопросы
настроения ему отнюдь не улучшат.
- Экстрасенс, что ли?
- Нет, хирург, надо дырку на руке заштопать.
- Кому? - обалдел Вешняков.
- Мне, естественно. Я бы и без тебя справилась, да боюсь, вопросами
замучают. С тобой надежнее.
- О, черт! - рявкнул Артем так, что пришлось поспешно отодвинуть от
уха трубку. - Ты где?
- На улице Мира. Могу к тебе подъехать.
- Слава богу, я уж думал, ты свои кишки с асфальта соскребаешь.
- О кишках и речи не было. Глубокий порез на руке, вот и всех дел.
- Подъезжай, я минут через десять выйду.
Когда мы с Сашкой подъехали, Вешняков как раз сбегал по ступенькам.
Навстречу ему шел парень лет двадцати семи, его светлые волосы были
собраны в пучок на затылке. Артем торопливо поздоровался с ним за руку,
увидел мою машину и бегом припустился ко мне, взглянул на меня и вроде
бы с облегчением вздохнул. Должно быть, в самом деле решил, что я кровью
обливаюсь.
- Ваше начальство исключительно демократично, - заметила я,
дожидаясь, пока Артем сядет в машину.
- В каком смысле?
- В смысле причесок и вообще внешнего вида сотрудников.
- Ты об этом парне? Так он не мент. Брат его у нас работает. Крюков
Вовка, да ты его знаешь.
- Что-то они совсем не похожи.
- Они вроде сводные. Ты лучше мне про свое здоровье расскажи.
- Нормальное здоровье.
- А что с рукой?
- Упала неудачно...
- Давай в больницу скорой помощи, - хмуро поглядывая на меня, сказал
Артем.
Врач, что зашивал мою рану, никаких вопросов не задал, похвалил за
правильно наложенную повязку и бодро поинтересовался:
- Карточку заводить будем?
Артем только махнул рукой. Мы вышли из кабинета в обшарпанный
коридор, и Вешняков сразу обрел дар речи:
- А теперь рассказывай.
- Я бы рада, да ничего интересного в голову не приходит.
- Вчера стрельба была, случаем, не тебя по городу гоняли?
- Спятил совсем, кому это нужно? Новости есть?
- Ни одной, - разозлился Артем и всю обратную дорогу молчал, только
посверкивал глазами, когда я пыталась разговорить его.
Простившись с ним (прощание вышло коротким и холодным, я
расстроилась), я принялась колесить по городу в бесполезных попытках
разузнать что-нибудь, способное пролить свет на происходящее.
Позвонил Петр, сообщил, что завтра хоронят Лапшина, Лера чувствует
себя неважно, к ней приехала сестра, и она под присмотром. Я решила, что
на похоронах мне присутствовать ни к чему, поинтересовалась делами
Петра, а он моими.
- Даже не знаю, чего ждать от жизни, - пожаловался он. - Живу одним
днем, день прошел - и слава богу. Ольга Сергеевна, когда все кончится...
ведь кончится же, верно? Я бы хотел вернуться к нашему соглашению.
- Но ведь вас охраняют? - насторожилась я. Лялин в больнице, вдруг
про Сафронова попросту забыли.
- Да, конечно. Но ведь это ничего не решает.
- Вам что, угрожали?
- Нет-нет, не беспокойтесь... Всего доброго, - закончил он неожиданно
и повесил трубку.
***
Ближе к вечеру мы встретились с Алексеем в небольшом кафе на
бульваре. Он опоздал минут на десять и выглядел недовольным.
- Привет, - буркнул он хмуро и устроился напротив.
- Выпьешь что-нибудь? - спросила я.
- Пива.
Пиво он получил, но сообщить, с какой стати назначил мне свидание, не
спешил, должно быть, готовился к неприятному разговору.
- Детка, - начал он задушевно, и это при том, что я раз десять
просила так меня не называть. - Ты хотела узнать про Тагаева.
- Хотела, - кивнула я.
- Так вот, сейчас в городе очень неспокойно. Тагаев в бегах, но
похоже, что он где-то здесь. И собрался навести порядок, то есть
разобраться со своими врагами. Все на нервах, вчера в городе уже
стреляли, и это лишь начало. В такой обстановке проявлять интерес к
чужим делам - себя не любить. Понимаешь, о чем я?
- Понимаю, - кивнула я со вздохом.
- Очень прошу, не лезь в это дерьмо. Бандитские разборки - штука
скверная, здесь башку могут оторвать просто по недосмотру или так, на
всякий случай.
По идее, надо было бы сказать моему приятелю спасибо, заботу обо мне
проявил, да и вообще... послать всех к черту, уехать в Грецию, в
Мексику, куда угодно, да вот беда, и там я не перестану ломать голову.
Выход один: найти убийцу. Я блуждаю в тумане, и конца этому не видно.
Настроения это мне не прибавило. В общем, так получилось, что звонок
Деда застал меня в весьма скверном расположении духа.
- Я просто хотел узнать, все ли у тебя в порядке, - поспешно заверил
он. Голос его звучал так, что хотелось зарыдать, а еще лучше броситься
ему на шею. Слава богу, что его нет по соседству, недавно я бросилась, и
что? Да ничего хорошего. Проблемы никуда не исчезают после чудно
проведенной ночи, они просто переносятся на утро.
- Все нормально, - бодро ответила я.
- Правда?
- Конечно.
- Что ж... тогда до свидания. Я люблю тебя, - не удержался он. Это
было слишком для такого паршивого вечера, но я нашла в себе силы
спокойно ответить:
- Я тебя тоже.
- Ты это просто так сказала?
- Нет, не просто так. И ты это знаешь.
- Тогда я не понимаю, почему у нас все так скверно...
- В самом деле не понимаешь? - плюнув на нежелание выяснять
отношения, спросила я. - Так я тебе скажу. Любовь предполагает доверие.
Ты об этом никогда не слышал? Наверное, все-таки нет.
- О чем ты?
- О том, черт возьми, что времена моего детства давно прошли, а с тех
самых пор я не могу просто спросить тебя о чем-то, а ты просто ответить.
И я привыкла, что твои слова ничего не значат.
- Это серьезное обвинение. Чем я