Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
- У какого еще Вовки?
- Тебе что? Все равно ведь не знаешь. Батя у него купил за двести штук,
газовый, переделан под пули. И пули есть, две штуки. Вовкин батя пушку
спрятал, а Вовка нашел. Мне хвалился. Вот я и завернул к нему сегодня и
свистнул, думаю, пушка нам сейчас очень пригодится.
- Зачем она тебе? - хмыкнула я и щелкнула Дениса по носу. - Во что ты
попадешь? Ногу себе отстрелишь или нос. Дай сюда.
- Еще чего...
Но я уже взяла револьвер из его рук, осмотрела, придвинувшись ближе к
огню, Денис вытянув шею, наблюдал за мной.
- Туфта это, а не оружие. - Заметив обиду на мальчишеском лице, я
добавила:
- Пальнуть, конечно, можно, говорят, и палка стреляет... но особенно
рассчитывать на него я бы не стала.
- Можно подумать, ты чего-то в этом понимаешь, - с надеждой сказал он.
- Понимаю. Видишь ли, я росла на границе, папа у меня был егерем, к
оружию в семье относились с уважением. Ну и я кое-чему научилась, потому что
в доме была целая коллекция, а особых занятий, как перевал закроют, не
наблюдалось. Телевизор и тот не работал. Вот я часы напролет рисовала или
отправлялась с папой в объезд...
- Классно, - завистливо сказал Денис. - А стрелять ты умеешь?
- Из этой штуки? Тут и уметь нечего. Пальнуть из нее можно только с
близкого расстояния, дурак сумеет. Но все это ерунда, конечно, настоящее
оружие - винтовка.
- А автомат?
- Про автомат не скажу, стреляла два раза в школе. "Ты кому это все
говоришь? - влез внутренний голос, до сей поры дипломатично молчавший. - У
тебя что с головой совсем худо? Он ребенок, а ты ему про винтовку".
- Ничего плохого я в этом не усматриваю, - обиделась я. - Мне девять лет
было, когда папа мне винтовку подарил...
"Сравнила..." - съехидничал голос и убрался. Денис протянул руку за
револьвером.
- Верни, - посоветовала я. - Оружие очень опасная штука. У человека мозги
сдвигаются. Начинает думать, что если у него револьвер в кармане, так он
крутой. А это глупость.
- А что тогда не глупость? - обиделся Денис.
- Ну, не знаю. Сила духа, наверное. Характер.
- Ага. Набегут бомжей человек десять, а здесь ты да я. И начнешь характер
проявлять или силу духа.
- Вот что, спрячь его ненадежней, если возвращать не хочешь. С собой не
носи. Опасно.
Денис подумал и полез под нары. Там у него был устроен тайник.
- Еще печенье есть, - сообщил он, усаживаясь рядом. - Доедим?
- Конечно Чего его оставлять? Завтра деньги должны передать. Заживем.
- На встречу мне идти придется, - заявил Денис с набитым ртом - Тебе с
такой видухой ну никак... Вся улица глазеть начнет.
- А вдруг она тебе сумку не отдаст? Она ж тебя не знает.
- А ты позвони и пароль придумай.
- Ах ты, чертенок. К рынку мне идти нельзя, а к телефону можно?
Он хрюкнул, я попыталась схватить его за ухо, он завалился на спину и
стал отбиваться. Навозившись вдоволь, мы допили остатки чая, хитро
поглядывая друг на друга.
- А ты ничего вообще-то, - сказал Денис. - Веселая.
- Ага. Говорю: потерпи. Я приду в норму.
Тут мы оба засмеялись, посидели, глядя на огонь, а потом неожиданно
запели. В распахнутую дверь хижины к нам заглядывали невесть откуда
взявшиеся звезды, костер догорал, а мы громко выводили "Огни мерцали, когда
поезд уходил".
Утром поднялись поздно и пораженно уставились на пустырь, неожиданно
ставший родным. Все вокруг сияло и искрилось под солнцем.
- Вот это да! - покачала я головой и взглянула на себя. Грязный костюм в
погожий летний денек выглядел на редкость отвратительно.
- Во сколько тебя ждут? - спросил Денис.
- В одиннадцать.
- Ладно, не переживай. До одиннадцати какая-нибудь тетка белье вывесит.
- Спятил совсем, - покачала я головой.
- Как хочешь, ходи чумазая.
Ближе к десяти пошли на "дело". После затяжных дождей вся улица дружно
сушила поднакопившееся белье. Однако развешивать его предпочитали в
огородах, палисадниках и прочих малодоступных местах Двигаться далее с моим
внешним видом было затруднительно, и тут мы наконец обнаружили то, что надо:
двухэтажный обшарпанный дом. С торца не было ни одного окошка, на трех
столбах натянуты веревки. Джинсовые шорты и трикотажную майку я увидела
сразу.
- Чего выбрала? - зашипел Денис. Я уже собралась показать, но передумала.
Толкать ребенка на воровство - мерзость. Другое дело свистнуть самой.
- Стой здесь, - сказала я. - В случае чего, сматывайся.
Я направилась к веревкам, стараясь не очень громко клацать зубами. Сняла
шорты, а потом и майку, сунув их под мышку, свернула за угол и бросилась
бежать так, точно за мной черти гнались. Денис трусил рядом.
- Куда ты так несешься? - прокричал он через некоторое время. Я
притормозила, сообразив, что он задыхается, потеет и покрывается нездоровой
краснотой. Сделала два глубоких вдоха и сказала:
- С курением завязывай. Не то суперменом не станешь.
- Больно мне надо... Ты тоже куришь, а бегаешь ничего.
- Вообще-то я курю редко, и привычка эта скверная, а нам сейчас здоровье
необходимо. Хочешь, бросим на пару?
- Я с четырех лет курю. Поздняк метаться.
- Не скажи, ты еще довольно молодой.
- Где переодеваться будешь? Время-то поджимает...
- Вон в тех кустах.
Я нырнула в кусты, торопливо переоделась и осталась довольна собой. Общий
вид портили туфли, но с этим ничего не поделаешь: выставлять на просушку
обувь моего размера в тот день никто не пожелал. Я прислушалась, где-то
совсем рядом, внизу оврага, журчала вода.
- Денис, - позвала я. - Здесь где-то родничок.
Родничок действительно был. Я с наслаждением умылась, почистила туфли,
неторопливо расчесалась и ощутила себя человеком.
- А ты чего? - спросила я, Денис скуксился, но умылся.
- Значит, так, - инструктировал он меня, пока мы шагали к рынку. - Вы
встречаетесь на остановке. Я пойду пораньше и устроюсь напротив, через
дорогу. Там дерево большущее и очень удобное. Приглядеться надо. А ты жди в
подворотне, возле складов, сядь на ящики и замри Если все чисто, я два раза
свистну, вот так, - Денис продемонстрировал художественный свист. - Тогда
пойдешь. Поняла?
- А то, - хмыкнула я.
Денис взглянул на меня, покачал головой и вдруг спросил:
- Слушай, а тебя как зовут?
- Александра.
- Сашка? Чудно. Пацанье имя тебе не идет.
- Много ты понимаешь. Мама зовет меня Сашенькой, по-моему, красиво.
- Сашенька-Машенька... Топай в подворотню.
Я потопала и, пристроившись на ящиках, пыталась разглядеть, что
происходит на остановке. Большое количество граждан, желающих побыстрее
уехать, и ничего заслуживающего внимания. Тут я заприметила невдалеке
телефон и направилась к нему с намерением позвонить Лариске и узнать, стоит
ли ждать соседскую девчонку или все отменяется. Телефон ответил длинными
гудками, а я узнала у проходящего мимо мужчины который час. Пять минут
двенадцатого. С удивлением обнаружила, что мои часы показывают то же время,
прислушалась к их тиканью и диву далась: странно они себя ведут, то стоят,
то вдруг заработают и при этом умудряются показывать точное время.
- Все чудесатее и чудесатее, - произнесла я по привычке вслух. Как раз в
этот момент раздался свист со стороны остановки, и я бросилась туда.
Девчушка со спортивной сумкой в руках стояла возле киоска и тоскливо
поглядывала по сторонам.
- Здравствуй, Маечка, - обрадовалась я.
- Здравствуйте, тетя Саша. - Она торопливо протянула сумку. - Вам тетя
Лариса просила передать.
- Спасибо тебе огромное.
Девчонка продолжала смотреть на меня во все глаза, в ее личике отчетливо
читалось недоумение.
- Ты сейчас на троллейбус? - спросила я, чтобы что-то спросить.
- Да...
- Тогда всего доброго. И еще раз большое спасибо.
Я отправилась в сторону подворотни. Оглянулась: девчушка продолжала
стоять возле киоска, глядя мне вслед. Не успела я дойти до конца забора,
огораживающего территорию старого рынка, как меня догнал Денис.
- Что скажешь, Чингачгук? - усмехнулась я.
- Ничего подозрительного вроде не было.
- Давай зайдем в какой-нибудь подъезд и посмотрим, что нам тут прислали.
Главное, конечно, деньги. Их было около восьми сотен. Такое богатство
меня порадовало и слегка удивило: кошелек подружки был тощ, как медведь в
апреле. Причина неожиданного расточительства стала мне ясна из письма.
Лариска сообщала, что деньги дали друзья, кто сколько смог. Общественность в
недоумении, меня ищет милиция, ищет какой-то тип из прокуратуры, еще
какие-то типы и мой работодатель в придачу. Я горестно вздохнула, но сейчас
все, в том числе и работодатель, волновали меня много меньше, чем мысль о
том, где я буду спать этой ночью. Очень хотелось, чтобы была постель, с
настоящим матрасом, подушкой и одеялом. Письмо я сунула в карман и полезла в
сумку. Надо отдать должное Ларисе: она проявила заботу и понимание, все
самое необходимое здесь лежало. Я мысленно поблагодарила ее и задумалась.
Денис вертелся рядом.
- Денег прислали? - спросил он тревожно.
- Да. С деньгами пока порядок. Зайдем в кафе, перекусим, не думаю, что
это особенно опасно.
- А потом? - спросил мальчишка. Хороший вопрос. Действительно, а что
потом? Планы будем осуществлять поэтапно, сначала есть, потом думать.
Мы забрели в совершенно пустынную столовую и смогли потрясти как
раздатчицу, так и кассира: на четыре наших подноса они взирали с
благоговением, а потом еще минут двадцать с изумлением на нас. Набив
желудки, мы немного поскучали на скамейке в парке: Денис оттого, что хотел
курить, но вроде бы бросил, а я оттого, что надо было приступать к
размышлениям, а в голове пусто. Я совершенно не знала, что мне делать.
Однако признать перед мальчишкой свое полное и безоговорочное поражение было
совестно, и я попыталась изобразить кипучую деятельность.
- Нам нужно узнать, как себя чувствует Степаненко. Если это возможно,
попытаться с ним встретиться.
- Чего ты прицепилась к этому менту? Пользы все равно не будет.
- Будет. Давай мыслить логично: кому-то понадобилось от него избавиться,
думаю, в связи с нашим делом. Если это так, значит, он друг: враги наших
врагов - наши друзья.
Денис посмотрел на меня с некоторым уважением и почесал нос.
- Как узнавать-то будем?
- Есть идея, - кивнула я, поднимаясь со скамьи.
Направились мы к детскому саду номер семнадцать, он находился в трех
троллейбусных остановках и пришел мне на ум по двум причинам: во-первых,
недалеко, во-вторых, связать меня с этим детским садом мало кому придет в
голову. А между тем заведующую я хорошо знала, так как полгода назад
расписывала у них зал. Объем работ был приличным, и мы успели подружиться.
Завидев детский сад, Денис насторожился:
- Зачем нам туда?
- Пойдем, узнаешь.
- Нет, я тебя здесь подожду.
- Хорошо. Только никуда не уходи. Вдруг моей приятельницы нет на месте
и...
- Да понял, понял... иди.
Заведующую я застала в кабинете, она мне вроде бы обрадовалась и
спросила: какими судьбами? Я честно созналась, что мне нужен телефон и
справочник. Получив и то и другое, я нашла в справочнике фамилию
Степа-ненко. Их оказалось человек тридцать, не меньше. Для начала я выбрала
тех, кто имел инициалы Н.П. Таких было трое. Два абонента не ответили, а
набрав следующий номер, я услышала детский голос и поинтересовалась:
- Николай Петрович дома?
- А папа в больнице, - ответила девчушка. Мамы дома тоже не было, и мы
побеседовали. Дела у Николая Петровича, судя по всему, были неважные: он все
еще находился в реанимации. Задав девочке массу дополнительных вопросов,
чтобы исключить ошибку, я убедилась, что Николай Петрович лежит во Второй
городской больнице. И что мне это дает? Если честно: ничего. Номер телефона
я на всякий случай записала, а потом позвонила в больницу. Там тоже не
порадовали: состояние тяжелое. Я задумчиво смотрела в окно, надеяться, что
меня вдруг озарит и я найду выход из создавшейся ситуации, уже не
приходилось.
Заведующая вознамерилась напоить меня чаем и вышла из кабинета. Чая мне
не хотелось, но уйти, не дождавшись хозяйки, я не могла, тосковала, глядя в
окно, и прислушивалась к голосу диктора, долдонившего что-то по радио. Потом
вскочила, сделала звук громче, одновременно пытаясь не упасть в обморок. По
областному радио передавали буквально следующее: разыскивается Максимова
Александра Сергеевна, то есть я. Далее следовало описание моей внешности,
даже костюм не был забыт. Кто-то всерьез решил, что я похитила ребенка, его
приметы тоже передали, а также просьбу ко всем, кто видел или знает... Я
опрометью кинулась из кабинета и, только оказавшись на улице, смогла
перевести дух. Что ж это делается-то?
Я еще не успела оправиться от одного удара, а меня уже подстерегал
другой. Денис куда-то запропастился.
Я выругалась и пообещала надрать ему уши. Позвала его, сначала тихо,
потом громче, и направилась в сторону магазина, решив, что если он куда и
пошел, так, должно быть, туда. Я уже собиралась свернуть за угол, когда
услышала донесшийся со двора жалобный крик. Скорее не крик даже, а
судорожное всхлипывание. Порядком испугавшись, торопливо вошла во двор.
Здоровенный мужик лет тридцати держал Дениса за ворот и наотмашь бил по
лицу. Тот отчаянно пытался вырваться и даже предпринимал попытки лягнуть
своего мучителя.
- Отпусти ребенка! - заорала я, бросаясь на выручку.
- Тебе что за дело? - рявкнул детина.
- Отпусти, - повторила я, начиная трястись с ног до головы, причем голос
мой тоже дрожал.
- Пошла отсюда, - отмахнулся парень. Я перехватила руку, которой он
держал Дениса, парень рассвирепел и толкнул меня в грудь. Я упала, а Денис
завизжал.
- Я тебе голову оторву, гаденыш, - прошипел парень и ударил мальчишку
ногой.
Я вскочила, чувствуя, как что-то в животе у меня сплетается тугим и
тяжелым узлом, не очень соображая, что делаю, поднялась и шагнула к штабелям
покореженных ящиков, краем глаза зацепив в трех шагах от себя обрезок доски,
небольшой, но по виду тяжелый. Все остальное произошло для меня совсем
неожиданно. Я схватила доску, рявкнула:
- Пусти парня! - услышала в ответ:
- Тебе чего неймется, сука? - а потом дважды огрела парня по голове.
Наверное, сильно. Потому что он упал, а мы с Денисом побежали. К счастью, я
успела подумать о сумке и на ходу подхватить ее.
Мы миновали детский сад, потом еще квартала три, прежде чем рискнули
остановиться. Дышали с трудом и по сторонам озирались с беспокойством.
- Это он? - спросила я, сама точно не зная, какой смысл вкладываю в
местоимение "он". Убийцы, преследователи - враги, одним словом. Денис
немного помялся и ответил:
- Да нет... это не то...
- А чего он к тебе пристал?
- А... старые дела, - отмахнулся мой юный друг и зашагал по улице.
Я догнала его, схватила за плечо и решительно развернула к себе лицом.
- Что за дела? - спросила сурово.
- Говорю, старые, - нахмурился Денис.
- Откуда он здесь взялся?
- Черт его знает... Ему тут совершенно нечего делать.
- Я тебя спросила: кто он? - стараясь быть терпеливой, напомнила я.
- Кто, кто, дед пыхто.
- И за что он тебя так? Денис вздохнул.
- Я у него два баллона свистнул. Давно. Нечего рот разевать...
Я глубоко вздохнула, посмотрела на ясное голубое небо и, обнаружив в себе
достаточно сил, сказала, не повышая голоса:
- Если ты еще раз что-нибудь свистнешь, я тебе сама голову оторву. Ясно?
- Ага, - хмыкнул он, глумливо ухмыляясь. Я дала ему подзатыльник и
повторила:
- Ясно?
- Да ясно, ясно, отцепись.
Мы пошли дальше по улице, все еще тревожно оглядываясь.
- Неси сумку, - сказала я. - Хамить и пререкаться ты уже умеешь, учись и
мужскую работу выполнять. Сумку он взял и принялся жаловаться:
- Как по башке мне заехал, гад, чтоб ему загнуться, заразе. Аж шум в
ушах.
- Так тебе и надо. За воровство, между прочим, раньше руки отрубали.
- Ага, а кто сегодня с веревки одежонку свистнул? Считай, ты уже без рук.
- Все-таки ты у меня схлопочешь, - вздохнула я. Денис хмыкнул и стал
поглядывать в мою сторону с любопытством. Потом сказал:
- А ты крутая.
- Точно... круче меня только яйца всмятку, - усмехнулась я.
- Нет, честно. Здорово ты его огрела, и вообще, в разведку с тобой можно.
- А с тобой куда можно? Просила возле детского сада подождать, так ты и
тут умудрился нажить приключения. Будто без того забот мало. Кстати, нас
ищут. Сама по радио слышала, приметы передавали.
- Заливаешь? - ахнул Денис.
- Чтоб мне пропасть.
- И мои?
- Конечно. Я тебя вроде бы похитила.
Он весело хрюкнул, мне же было не до смеха. Следовало срочно что-то
предпринять. Самое разумное: пойти в милицию. Я покосилась на мальчишку и
подумала: "Его мне не уговорить". И еще: "Вдруг он прав?" Мы доверчиво все
расскажем, а там начнут проверять и перепроверять, и у этого самого Васи с
дружком будет сколько угодно времени, чтобы от нас избавиться. Но болтаться
по улице с одиннадцатилетним мальчишкой совершенно глупо. Особенно когда
находишься в розыске.
Через полчаса я могла честно признаться самой себе, что не знаю, как
поступить в такой ситуации. Говорить об этом Денису было совестно. Он
вышагивал рядом, невероятно приободрившийся, с оптимистической верой в
будущее на озорной физиономии, и убить его надежды на мою крутость и
способность как-то решить наши проблемы я не могла. Если бы он был постарше,
если бы у него были родственники...
Мы отшагали приличное расстояние, а он весело подпрыгивал рядом и даже не
поинтересовался: куда мы идем? И слава богу, потому что ответа на этот
вопрос у меня не было. Идем, и все.
- Хочешь мороженого? - спросила я. Мы вышли на Никольскую и свернули к
центру города, где на углу радовал глаз рекламой фирменный магазин
"Мороженое".
- А ты? - поинтересовался Денис.
- Да нет. Не очень.
- Ну его тогда. Надо деньги экономить. И я не маленький.
- Можно подумать, мороженое только маленькие любят.
Тут я впервые внимательно оглядела своего спутника, и сердце жалобно
заныло. Во-первых, он, конечно, коротышка. Хотя ему всего одиннадцать, но и
в одиннадцать многие его сверстники гораздо выше ростом. Узкоплечий и
какой-то весь невероятно тонкий, он был похож на карандаш, точнее, на
огрызок карандаша. Глаза на смышленой физиономии смотрели недоверчиво и
дерзко, но я-то знала: он маленький, и ему страшно. Не стал бы он делиться
со мной своими бедами и таскаться по городу без всякой цели, если бы мог
довериться кому-то еще.
- Ты чего так смотришь? - насторожился Денис.
- Прикидываю, имеем мы право пятерку потратить? В конце концов, можно и
шикануть. Пошли.
Из магазина мы направились к скверику, Денис ел мороженое и ворчал:
- Ничего в нем нет особенного, а стоит пятерку. Лучше б пиво купила.
- Разбежался. С пивом и курением завязывай. Больно нужен мне напарник,
который сто метров не может пробежать без того, чтобы физиономия не стала
красной, точно рак вареный.
- Это я не могу? - скривился Денис.
- Ты. Пыхтел как паровоз, а потом не мог отдышаться.
- А в Чехословакии все дети пьют пиво. Я в прошлом году в лагере был
вместе с чехами, так им даже специально пиво привозили...
- Тебе специально не привезут, так что успокойся...
- Смотри какой "