- Это кто ж такая? - громко переговаривались вокруг.
   - Не из наших...
   - Дачница, видать...
   - Какая дачница? Чего вы болтаете?
   - А кто ж тогда?
   - Почем я знаю... У нас в деревне ее сроду не было...
   - А может, из Степанова?
   - Так ведь не слышно разговору, чтобы кто-то пропал...
   - В Степанове москвичей полно...
   - И что ж ее по сию пору не хватились?
   - Значит, из города отдохнуть приехала...
   - Одна, да еще голая?
   - С компанией, выпили лишка да и не заметили, что девка пропала...
   - Ну ты, Кузьмич, скажешь...
   - Андрюха! - рявкнул участковый, до того момента молчавший,  одной  рукой
он мял фуражку, а другой остервенело скреб бритый затылок. - Звони в  район,
пусть бригаду высылают, а вы, граждане, расходитесь, затоптали здесь все...
   - Чего мы затоптали? - хмыкнула бабка с  темными  смеющимися  глазами.  -
Лужок этот? Так его отродясь никто не косил...
   - Не болтай, Татьяна, а домой отправляйся и пацанов своих забери.  Нечего
здесь детям делать, и по тропинке идите,  а  не  полем,  вдруг  собака  след
возьмет.
   - Какой такой след? - не унималась Татьяна.
   - Такой... Может, она не сама утонула, а помог кто... Может, убийство...
   Роковое слово было произнесено,  и  лица  обитателей  Горелова  мгновенно
переменились, разговоры смолкли, и все  гуськом  потянулись  по  тропинке  в
сторону деревни.
   - Вера Андреевна, - окликнул участковый, когда  мы  вслед  за  остальными
отправились к  дому.  -  Вы  не  отлучайтесь  надолго,  приедут  из  района,
поговорить с вами захотят.
   Районное начальство ждали до самого вечера, но оно так  и  не  появилось.
Лельку уложили спать, радуясь, что она во время обнаружения трупа  играла  с
подружками на соседском дворе, а  потом  уснула  под  навесом  в  обнимку  с
котенком, поэтому утопленницу  не  видела.  Мы  же  пребывали  в  сильнейшем
волнении, пили чай на веранде и гадали, кто эта молодая  женщина  и  что  за
несчастье с ней произошло. Разумеется, ни до чего не додумались и уже  ночью
разошлись спать.
   Утром за нами приехал участковый и отвез в село.  Здесь  мы  узнали,  что
тело  отправлено  в  морг  районной  больницы  и  что  начальство   все-таки
пожаловало. Нас попросили подождать, а затем по очереди вызывали  в  кабинет
председателя правления, где это самое начальство обосновалось. Пожилой лысый
дядька, вытирая платком пот со лба, смотрел с тоской и задавал нам одни и те
же вопросы. Я что-то ответила, что-то подписала и,  попрощавшись,  вышла  на
крыльцо.
   Верка с Лелькой ушли в магазин, а Женька сидела на скамейке в трех  шагах
от крыльца и щурилась на солнце, точно кошка.
   -  Поехали  домой,  -  вздохнула  она  жалобно.  -  Чего-то  мне  природа
разонравилась.
   Я вошла в квартиру и настороженно замерла. В  кухне  работала  стиральная
машина,  а  между  тем  Роман  Андреевич,  отважный  боец  спецназа   и   по
совместительству мой муж, должен был вернуться только завтра. На цыпочках  я
прошла вперед и заглянула в гостиную: никого.  В  спальне  разумных  существ
тоже не наблюдалось. Уже не таясь, я зашагала в кухню.  Так  и  есть.  Роман
Андреевич  собственной  персоной  сидел  за  столом  и  уминал  пельмени.  Я
вспомнила, что в доме не было даже  хлеба,  и  затосковала.  В  этот  момент
супруг поднял глаза от тарелки и соизволил меня заметить.
   - Ну и где тебя носит? - спросил он сурово.
   - Я была у Верки на даче, и тебе об этом  доподлинно  известно,  если  ты
туда раз пять звонил, - ответила я. Надо сказать, что  у  Романа  Андреевича
есть один  существенный  недостаток,  который  он  умело  скрывал  до  самой
регистрации брака, недостаток весьма банальный: супруг мой  страшно  ревнив,
что в сочетании с его взрывным темпераментом иногда делает мою жизнь  просто
невыносимой. Вот и сейчас он забыл поздороваться  и  начал  с  претензий.  -
Здравствуй, - подумав, сказала я, так как поздороваться тоже забыла.
   - Привет, - скривился он.
   - Давно приехал?
   - Давно. И весь день пытался тебя отыскать. Только-только решил поднять в
воздух ВВС России, как ты появилась.
   - По-моему, ты не ВВС поднимал, а уплетал пельмени.
   - Конечно. А что еще меня ждет в этом доме?
   Кое-какая критика в мой адрес  была  справедлива,  допустим,  праздничный
обед его не  ждал,  более  того,  в  холодильнике  завалялась  только  пачка
пельменей, и хлеб отсутствовал, но все  равно  это  не  повод  говорить  мне
гадости.
   - Что ты имеешь в виду? - поинтересовалась я.
   - Все, что сказал, - съязвил Роман Андреевич.
   - По-твоему, я плохая жена?
   Он поднял брови и вроде бы удивился:
   - Это ты сказала.
   - Ага, - кивнула я удовлетворенно, подхватила со стола тарелку и швырнула
в стену. Кухня у нас большая, а я здорово нервничала и, проследив траекторию
полета, с грустью констатировала, что тарелка хлопнулась на пол,  так  и  не
коснувшись стены. Очень жаль, останься на ней  сальное  пятно,  пришлось  бы
муженьку заняться ремонтом, знал бы тогда, как говорить мне  гадости.  Роман
Андреевич тоже следил за полетом тарелки, счел бросок неудачным  и  протянул
мне чашку, стоявшую на столе. -  Свинья,  -  сказала  я  и  ушла  в  спальню
переодеваться. С интервалом в минуту там появился муженек.
   - Ну и где ты была?  -  спросил  он,  прислонившись  к  дверному  косяку.
Мужчина Роман Андреевич крупный и сейчас занимал практически  все  свободное
пространство нашей спальни.
   - Ты знаешь, - отмахнулась я, переодеваясь за ширмой.
   - Ничего я не знаю. Я все утро звонил на эту долбаную дачу, никто  трубку
не берет, точно там еще вчера все окочурились, а ты являешься и нагло врешь,
что была у Верки. Вроде я уже не раз просил: завязывай мне по ушам ездить.
   Муж у меня подполковник спецназа,  поэтому,  должно  быть,  и  выражается
временами, как форменный бандит.
   - Закрой дверь с  другой  стороны,  -  посоветовала  я.  -  А  еще  лучше
заткнись.
   - Ага, - кивнул он и пакостно  улыбнулся.  -  Не  люблю  повторяться,  но
вынужден спросить в третий раз: где ты была, черт тебя дери?
   - В таком тоне продолжать беседу я не собираюсь.
   - Что тон, - еще пакостнее улыбнулся супруг.  -  Слышала  такое  слово  -
"рукоприкладство"? Так вот, я им непременно займусь, если ты  сейчас  же  не
объяснишь, с какой стати болтаешься неизвестно где, вместо того чтобы сидеть
дома и ждать мужа из командировки.
   - Ты должен был приехать завтра...
   - Разумеется, - хмыкнул он.
   - Прекрати, - возвысила я голос и вдруг неожиданно для самой себя  решила
пожаловаться. - Ромочка, - сказала я отчаянно, - я нашла труп.  Точнее,  его
нашла Женька, но я его тоже нашла, потому что нырнула вслед за Веркой, а она
там лежала так страшно... бледная, и  волосы  запутались  вокруг  коряги.  -
Вспомнив эту  жуткую  сцену,  я  заревела,  а  Роман  Андреевич  нахмурился,
отлепился от косяка и торопливо шагнул ко мне.
   - Эй, в чем дело? - спросил он тревожно.
   - Мы нашли утопленницу, молодую женщину. Вчера  после  обеда  на  Большом
омуте. А сегодня с утра пришлось ехать  в  райцентр,  ведь  это  мы  первыми
наткнулись на нее... - Тут я заревела по-настоящему. Роман Андреевич  прижал
меня к могучей груди и принялся утешать.
   На это ушло примерно  часа  полтора,  после  чего  мы  приготовили  ужин,
предварительно посетив магазин, и торжественно отметили возвращение  супруга
из командировки. Разумеется, я успела в деталях рассказать о  постигшем  нас
несчастье. Роман Андреевич был потрясен, сочувствовал мне  изо  всех  сил  и
даже попросил прощения за скверное поведение при встрече.  Я  с  готовностью
простила, потому что  достоинства  моего  мужа  перевешивают  кое-какие  его
недостатки, а Женька вообще утверждает, что неревнивых мужей  в  природе  не
водится и обращать внимание на всякие глупости не стоит.
   Вечер мы провели очень мило, и я поняла, чего мне не хватало все эти  две
недели, а не хватало совсем немногого: чтобы Роман Андреевич был дома, а  не
в очередной опасной командировке, и пусть даже встречает меня своим дурацким
"Где ты была?". Это все-таки лучше, чем  две  недели  без  него...  Подобные
мысли увели меня довольно далеко от недавней трагедии, так что вспомнила я о
ней только утром, да и то после звонка Женьки.
   Она позвонила в половине девятого, когда мы с Романом Андреевичем спали и
не планировали просыпаться еще по крайней мере час.
   - Ужас, да? - спросила Женька, забыв поздороваться.
   - Разумеется, - разозлилась я, взглянув на часы.  -  Приличные  люди  еще
спят.
   - Да ладно... Она мне приснилась. Может, мне у тебя пожить? Вдвоем как-то
спокойнее.
   - Втроем, - поправила я.
   - Ромашка вернулся?  -  неизвестно  чему  порадовалась  Женька,  то  есть
радоваться ей не следовало, если она всерьез собиралась водвориться  в  моей
квартире, потому что Роман Андреевич неизменно выступал категорически против
подобных намерений.
   - Вернулся, - ответила я, косясь на мужа, который продолжал  симулировать
сон, хотя уши навострил и, разумеется, все слышал.
   - Хорошо, - вновь порадовалась Женька. - Теперь я хоть за тебя спокойна.
   - В каком смысле? - нахмурилась я.
   - В том, что  ночью  тебе  должно  быть  не  страшно,  если  твой  бравый
подполковник дрыхнет рядом... Слышь, Анфиса, пусть  Ромик  узнает,  кто  она
такая.
   - Кто? - не сразу поняла я.
   - Ну, женщина эта.
   - Зачем тебе? Думаешь, если узнаешь, она сниться перестанет?
   - Не в этом дело...
   - А в чем?
   - Отвяжись, интересно просто. И участковый сказал, может, не утонула  она
вовсе, может, это убийство?
   Не успела я ответить, как Роман Андреевич вырвал из моих  рук  телефонную
трубку и рявкнул:
   - Трупами должна милиция заниматься, им за это деньги платят!
   - Ты что орешь, родной? - удивилась Женька. - Я ж просто интересуюсь...
   - Знаю я вас, - разволновался супруг. - Затеете расследование.  Мало  мне
головной боли на работе, так еще дома никакого покоя. Трупы - дело  милиции,
твое дело  статейки  в  газетку  писать,  а  Анфисино  -  детективы.  Вот  и
напрягайтесь, а трупами меня больше  не  волнуйте.  -  С  этими  словами  он
швырнул трубку и грозно посмотрел на меня, как будто я собиралась возражать.
А я и не собиралась вовсе, правда, за завтраком, глядя  в  окно,  вспомнила,
как женщина лежала на дне со спутанными волосами, и...
   - Ромочка, - позвала я ласково. - Может, действительно стоит позвонить?
   - Куда? - ехидно спросил он.
   - Ну... у тебя же есть возможность узнать...
   - Нет у меня никаких возможностей, - зарычал он, - а ваши замашки частных
сыщиков действуют мне на нервы!
   Я надула губы  и  обиженно  замолчала.  Роман  Андреевич  швырнул  вилку,
посуровел еще больше, а потом сказал:
   - Анфиса, сию минуту пообещай мне, что ты оставишь этот труп в покое.
   - Что за глупость ты говоришь? - возмутилась я.
   - Не заговаривай мне зубы. Допустим, Женька твоя совсем дура, и ей просто
нечем заняться, вот она и открыла любительское сыскное бюро,  но  у  тебя-то
есть я, вот мной и займись, пожалуйста. К тому же  не  далее  как  вчера  ты
жаловалась, что работать даже не  начинала,  а  рукопись  обязана  сдать  до
десятого октября.
   - У меня еще уйма времени.
   - Отлично, - кивнул он. - А у меня целая неделя отдыха. - И  продолжил  с
лучезарной улыбкой:
   - Махнем на юг?
   - Махнем, - сразу же согласилась я.
   Он подошел ко мне, опустился рядышком на колени и заявил:
   - Заметано. - После чего погрозил пальцем и добавил:
   - И никаких трупов. Обещаешь?
   - Обещаю, - кивнула я.
   На следующий день мы улетели на  юг,  где  и  пробыли  семь  дней.  Домой
вернулись поздно вечером, дорога изрядно меня  утомила,  и,  приняв  душ,  я
сразу же завалилась спать.  Звонок  поднял  нас  в  половине  первого  ночи.
Конечно, звонила Женька. Трубку снял Роман Андреевич с намерением  высказать
наболевшее, но неожиданно для  меня,  забыв  свой  богатый  лексикон,  молча
выслушал сообщение и повернулся ко мне:
   - Анфиса, звонит Женька, говорит, у Веры неприятности, что-то с дочкой.
   Я схватила трубку и испуганно пробормотала:
   - Что случилось?
   - Дела хреновые, - бесцветным голосом сообщила Женька. - Ребенок пропал.
   - Как пропал? - растерялась я.
   - Как дети  пропадают?  Гуляла  во  дворе  и  вдруг  исчезла.  В  милицию
сообщили, толку пока никакого.
   - Господи... нам приехать?
   - Приезжай, хоть и не знаю зачем. Сидим у Верки в полном составе и зубами
клацаем...
   - Когда это случилось?
   - Вчера после обеда. Я тебе без конца звонила...
   - Да мы только-только приехали и сразу спать.
   - Вот-вот. Ладно, голова моя мало что соображает, а Ромка  твой,  как  ни
крути, почти что мент, может, по своим каналам что-нибудь сумеет, хотя...  -
Женька отчетливо всхлипнула и  повесила  трубку.  Роман  Андреевич  к  этому
моменту уже оделся, я торопливо поднялась и бросилась в ванную.
   Верка забилась в угол дивана и дрожала, точно  в  ознобе.  Ее  муж  Игорь
нервно расхаживал по комнате, время от времени останавливался перед кем-то и
смотрел растерянно,  точно  силился  понять,  по  какому  поводу  здесь  все
собрались. Четверо мужчин и шесть женщин сидели, пряча друг от друга  глаза,
и старались не дышать. Время от времени  кто-нибудь  вожделенно  смотрел  на
телефон, но тот упрямо молчал.
   Роман Андреевич сделал несколько звонков, но особого толка  я  в  них  не
усмотрела. К несчастью, похищение детей не такая уж редкость, но поверить  в
то, что  беда  приключилась  с  очень  близким  тебе  человеком,  упорно  не
хотелось. Не выдержав всеобщего напряжения, мы с Женькой вышли  на  кухню  и
закурили.
   - Расскажи, что знаешь, - попросила я, хотя сестра Веры успела поведать о
событиях вчерашнего дня.
   - Нечего рассказывать, - нахмурилась Женька. - Ребенок  играл  во  дворе.
Как обычно. Где-то часа в четыре Вера пошла в магазин и Лельку  в  песочнице
не обнаружила, забеспокоилась. Ребятня ничего сообщить не смогла, и  соседки
на скамейке тоже. Вера обежала весь двор, а затем всю улицу, Лельку не нашла
и вызвала милицию. Они, само собой, малость по дворику  прогулялись  и  тоже
поспрашивали. Никто ничего не видел. Одно точно: в 15.40  Вера  выходила  на
лоджию и видела Лельку  во  дворе,  время  запомнила,  потому  что  как  раз
собиралась в магазин, завела часы и надела  их  на  руку.  Ребенок  исчез  в
течение этих двадцати минут, и мне даже думать не хочется о том, что  с  ней
могло случиться. Полно развелось всяких придурков и...
   - Подожди, - нахмурилась я, не желая вслед за подружкой представлять, что
может сделать с ребенком  какой-нибудь  сукин  сын.  -  Лелька  на  редкость
рассудительное создание, и Вера ее  воспитывала  правильно.  Ни  за  что  не
поверю, что она пошла с незнакомым человеком.
   - Она ребенок, пообещали шоколадку...
   - Нет, - перебила я. - Когда Роман Андреевич впервые появился в этом доме
и протянул Лельке плюшевого мишку, она  сказала  "спасибо",  но  игрушку  не
взяла, а сначала спросила разрешения у матери. Говорю,  Лелька  на  редкость
рассудительна. К тому же шоколадки ей не в диковинку,  и  вряд  ли  она  ими
прельстится.
   - Допустим, - кивнула Женька. - Но Лельке всего шесть лет. Подошел  дядя,
подхватил на руки и рванул со двора...
   Отвечать я не стала, но глубоко  задумалась,  а  затем  подошла  к  окну,
выходящему во двор. Близился рассвет, на востоке небо  было  мутно-серым,  а
небольшой двор освещал фонарь возле ЖКО, что напротив.  Дома  здесь  старые,
построенные  в  начале  пятидесятых.  Тот,   в   котором   расположен   ЖКО,
двухэтажный, слева точно такой же дом, а тот, в котором я сейчас находилась,
имел четыре этажа и фасадом выходил на центральную улицу.  Справа  кирпичные
сараи. Сообразительные граждане превратили их в  гаражи.  Дворик  небольшой,
зеленый, почти в центре огромный развесистый клен, под ним доминошный  стол.
Я не припомню случая, чтобы он был пуст, разумеется,  если  не  считать  тех
дней, когда шли проливные дожди. Но если Лелька гуляла во дворе, ни о  каком
дожде не могло быть и речи. Ближе к  сараям  детская  площадка,  домушка  на
курьих ножках, качели и песочница, возле низкого заборчика скамейка.  Как  я
уже сказала, дома здесь  старые,  и  живут  в  них  в  основном  пенсионеры.
Самодельные лавки возле каждого подъезда, а  на  них  старушки,  старички  и
молодые  мамаши  с  колясками.  Псих  с  ребенком  на  руках,   стремительно
покидающий двор, непременно привлек бы чье-то внимание, а  милиция,  опросив
граждан, с прискорбием констатировала, что никто ничего не видел.
   Женька стояла рядом и тоже пялилась в окно, потом покосилась  на  меня  и
заявила с тяжелым вздохом:
   - Да, чепуха получается.
   - Вот именно, - кивнула я. - О том, что ребенка просто схватили и куда-то
увезли, не может быть и речи. Она пошла сама.  Причем  двор,  скорее  всего,
покинула  без  сопровождения.  Чужой  человек,  ведущий  Лельку   за   руку,
непременно привлек бы к себе внимание.
   - Чужой? - вытаращила глаза Женька. - Ты имеешь в виду, что  Лельку  увел
кто-то из знакомых?
   - Чудовищно, но факт. Чужак привлек бы внимание, и добровольно Лелька  ни
с кем бы не пошла.
   - Господи! - ахнула Женька и даже перекрестилась. - Это что же  делается?
- В этом месте она сурово нахмурилась и на меня посмотрела так, точно  я  на
сегодняшний день была ее самым главным врагом. - Чепуха, кому такое придет в
голову? Это не детективный роман, Анфиса Львовна, а  реальная  жизнь.  Здесь
все проще и страшнее.
   - Хорошо, - согласилась я. - Допустим, у меня едет крыша,  а  что  скажут
умники?
   - Ничего, - подумав, вздохнула Женька. - Конечно, кое  в  чем  ты  права:
Лелька послушная девчонка, двор не покинет и чужому человеку руки  не  даст.
Свистнуть ребенка из такого дворика в  самом  деле  занятие  не  из  легких.
Выходит, ее как-то выманили со двора, а схватили уже на улице.
   - И она не закричала?
   - Не пережимай, ей шесть лет, и похититель мог  не  дать  ей  возможности
даже пискнуть.
   - Тогда он был на машине, - кивнула я, - иначе не склеивается.
   - Разумеется,  на  машине.  И  машина  стояла  где-то  неподалеку.  -  Мы
переглянулись, и Женька заметила неуверенно:
   - Думаешь, менты такие дураки и этого не сообразили?
   - Не в том дело, - поморщилась я. -  Не  каждый  человек  может  спокойно
разговаривать с блюстителем порядка. Я вот всегда пугаюсь, к примеру.
   - Ты? - скривилась Женька, явно не поверив. - Да у  тебя  муж  -  тот  же
мент.
   - При чем здесь муж? - разозлилась я.
   - Ладно, не заводись, - вздохнула подружка. - Основную мысль я  просекла.
Ты хочешь сказать, что кто-то непременно видел, как Лелька покинула двор. Но
менты обошли все квартиры, все...
   - Кто-то в волнении просто не  вспомнил  что-то  важное  или  решил,  что
увиденное им к исчезновению девочки не имеет отношения, и промолчал.
   - А нам расскажут? - закончила мою мысль Женька.
   - Надеюсь, - кивнула я.
   Остаток ночи и утро прошли в напрасном ожидании. О ребенке по-прежнему не
было никаких известий. Часам к девяти  все  начали  расходиться  на  работу.
Остались только родители девочки, не смыкавшие глаз вторую ночь  и  к  этому
моменту совершенно измученные, Веркина сестра Наталья да мы  с  Женькой.  Во
дворе появились жильцы, и мы, переглянувшись с подружкой, шепнули Наталье:
   - Мы во двор, вдруг узнаем что путное. - Та кивнула в ответ, хотя вряд ли
нас слышала.
   Через пять минут мы сидели на скамье возле той самой песочницы на детской
площадке.  Вскоре  к  нам  присоединились  две  старушки,  внуки  которых  с
энтузиазмом раскатывали на велосипедах.
   - Как себя чувствует Верочка? - тут же спросила меня соседка справа, я  с
ней знакома не была, но она, как видно, признала во мне Веркину подругу, что
послужило косвенным подтверждением моей правоты: человек  в  этом  дворе  не
останется незамеченным.
   - Плохо, - с готовностью ответила  Женька,  радуясь  легко  завя