знь лучше, чем я мог бы когда-либо
узнать ее. Да я и сам видел, что жизнь эта не слишком задалась.
     - Помни, что ты всегда можешь изменить свое решение, -  сказал  я,  -
даже в эту минуту.
     - Я не намерена. Зачем мне его  менять?  -  угрюмо  спросила  она.  -
Впервые за последнюю неделю я осознала, что со мной происходит.
     - Благослови тебя Бог, дитя мое! - изрек провидец. - Не тревожься, мы
окружим тебя нежной опекой.



                                    20

     Я запер голубой "форд" и оставил его на обочине. Фред,  пожалуй,  был
не в состоянии вести машину, к тому же я хотел быть уверенным, что  он  от
меня не сбежит. Он влез в мою машину, будто  поломанный  робот,  и  сидел,
свесив голову на залитую кровью манишку своей  рубахи.  Пробудился  он  от
летаргии только тогда, когда мы задом выехали на шоссе.
     - Куда мы едем?
     - Вниз, поговорить с шерифом.
     - Нет!
     Он отвернулся от  меня  и  принялся  манипулировать  с  ручкой  своей
дверцы. Я схватил его за шиворот и втащил на середину сидения.
     - Я не собираюсь тебя арестовывать.  Мне  нужно  только  задать  тебе
несколько вопросов, для этого я преодолел немалый путь.
     - Я тоже приехал издалека, - ответил он после минутного раздумья.
     - Зачем?
     Он опять какое-то время молчал.
     - Чтобы задать несколько вопросов.
     - Это не игра в вопросы и ответы, Фред. Придумай что-нибудь  получше.
Я знаю от Дорис, что ты взял картину ее родных... в конце концов, ты и сам
это признал.
     - Я не говорил, что украл ее!
     - Ты взял ее без разрешения - какая разница?
     - Я же вам объяснял все это вчера! Я взял картину, чтобы  посмотреть,
не удастся ли мне определить автора.  Я  принес  картину  в  музей,  чтобы
сравнить с имеющимися там картинами Хантри. Я оставил картину на  ночь,  а
кто-то ее украл...
     - Украл из музея?
     - Да, из музея. Конечно, я должен был запереть ее, а я ее  оставил  в
одном из открытых шкафов... Я думал, ее никто не заметит...
     - А кто же ее заметил?
     - Понятия не имею. Я никому не говорил о ней. Вы должны поверить мне!
- он поднял ко мне избитое лицо. - Я не лгу!
     - Но ты солгал вчера. Ты сказал мне,  что  картину  украли  из  твоей
комнаты в доме родителей.
     - Я ошибся, - заявил он, - у меня в голове все  перемешалось.  Я  был
просто убит и забыл, что заносил ее в музей...
     - Это твоя последняя версия?
     - Это правда! Не могу же я менять факты!
     Я ему не верил. Мы спустились с  горы,  погруженные  в  неприязненное
молчание. Оно было прервано повторяющимся криком совы.
     - Зачем ты приехал в Аризону, Фред?
     - Я хотел найти эту картину, - ответил он после долгого раздумья.
     - Ту, которую ты взял в доме Баймееров?
     - Да, - он опустил голову.
     - А почему ты решил, что она может быть в Аризоне?
     - А я и не решал. То есть, я не знаю, тут она или нет. Я только  хочу
знать, кто написал ее.
     - Значит, это не Ричард Хантри?
     - Я допускаю, что это был он, но не знаю, когда он написал картину. Я
не знаю, что с ним происходит и где он находится. Я думал, что, может, мне
об этом расскажет Милдред Мид. Лэшмэн утверждает, что это  она  позировала
для картины. Но она тоже исчезла.
     - Она в Калифорнии.
     Фред выпрямился на сидении.
     - Но где именно в Калифорнии?
     - Не знаю. Возможно, мы здесь найдем кого-нибудь,  кто  нам  об  этом
расскажет.
     Шериф Бротертон ожидал в машине, стоящей на освещенной площадке перед
постом. Я остановил машину рядом и все мы  вышли.  Фред  смотрел  на  меня
тревожно, не зная, что я скажу представителю власти.
     - А где юная мисс? - спросил шериф.
     - Она решила остаться на эту ночь с членами братства, а может,  и  на
более долгий срок.
     - Надеюсь, она понимает, что делает? Там есть также и сестры?
     - Я видел нескольких. Шериф, это Фред Джонсон.
     Бротертон пожал молодому человеку руку и присмотрелся к его лицу.
     - На вас было совершено нападение?
     - Я ударил одного  из  них.  Он  дал  мне  сдачи,  -  казалось,  Фред
раздумывает над своим приключением. - Не стоит об этом говорить.
     Шериф явно был взволнован.
     - Вы не намерены жаловаться?
     Фред глянул на меня, но я не подал ему ни малейшего знака.
     - Нет... - ответил он шерифу.
     - Подумайте, мистер, ваш нос все еще кровоточит. Раз уж вы  оказались
тут, давайте войдем в здание. Мой помощник, Камерон, окажет вам помощь.
     Фред неуверенно двинулся в сторону поста, словно уверенный в том, что
стоит раз войти туда, и он никогда уже не выйдет.
     Когда он оказался вне досягаемости  наших  голосов,  я  повернулся  к
шерифу.
     - Вы хорошо знали Милдред Мид?
     С минуту его лицо оставалось неподвижным, хотя глаза живо блестели.
     - Лучше, чем вы думаете, мистер.
     - Я могу быть уверен, что понял вас правильно?
     - Она была моей первой  женщиной,  -  улыбнувшись,  сказал  шериф,  -
каких-нибудь сорок лет назад, когда я был еще мальчишкой. Я многим  обязан
ей. С тех пор мы остались друзьями.
     - Но вы не знаете, где она сейчас?
     - Нет. И я немного тревожусь о ней. Состояние ее  здоровья  не  самое
лучшее, да и годы берут свое. Она много пережила в жизни. Мне не нравится,
что она так внезапно выехала, притом одна, - какое-то  время  он  серьезно
всматривался в мое лицо. - Вы завтра возвращаетесь в Калифорнию, мистер?
     - Намереваюсь.
     - Я был бы благодарен вам, если бы вы нашли Милдред и посмотрели, как
она поживает.
     - Калифорния - это огромный штат, шериф...
     - Я знаю. Но вы могли бы расспросить людей и  узнать,  не  слыхал  ли
кто-нибудь о ней...
     - Вы говорили, что она уехала, намереваясь поселиться  у  кого-то  из
родных?
     - Так она сказала мне перед отъездом.  Я  не  знаю,  есть  ли  у  нее
какие-то родственники там, или где-либо еще. Я знаю только, что у нее  был
сын, Вильям, - Бротертон снизил голос настолько, словно говорил с собой.
     - А Вильям был убит в 1943 году, - сказал я.
     Шериф сплюнул и погрузился в  молчание.  До  нас  доносились  отзвуки
разговоров из здания поста и пронзительные крики совы со склонов,  похожие
на хриплый старушечий хохот.
     - Я вижу, вы изучали жизнь Милдред, мистер, - произнес шериф.
     - Не совсем так. Мне поручены поиски  картины,  которая  является  ее
портретом. Но все это дело все больше  обрастает  другими  происшествиями,
преимущественно трагическими.
     - Например?
     - Исчезновение Ричарда Хантри. Он словно сквозь  землю  провалился  в
1950 году, в Калифорнии, оставив большое количество картин, принесших  ему
славу.
     - Об этом я знаю, - заметил шериф. - Я его  знал  мальчиком.  Он  был
сыном Феликса Хантри,  главного  инженера  прииска  в  Копер-Сити.  Ричард
вернулся сюда после своей свадьбы, поселился с молодой женой в  домике  на
склоне горы и принялся там рисовать. Было это вначале сороковых годов.
     - До убийства его сводного брата Вильяма или после?
     Шериф отступил на несколько шагов.
     - Откуда вы знаете, что Вильям был сводным братом Ричарда Хантри?
     - Это выплыло в одном разговоре.
     - Должно быть, вы ведете разговоры,  касающиеся  большого  количества
дел, - какое-то время  он  стоял  совсем  неподвижно.  -  Надеюсь,  вы  не
считаете, что Ричард Хантри убил своего сводного брата?
     - Это плод вашего воображения, шериф. Я лишь сегодня узнал  о  смерти
Вильяма.
     - В таком случае почему же это так вас интересует?
     - Меня всегда  интересуют  убийства.  Прошлой  ночью  в  Санта-Терезе
произошло еще одно убийство... также связанное с семьей Хантри. Вы никогда
не слышали о человеке по имени Пол Граймс?
     - Я знал его, он был учителем Ричарда Хантри. Граймс долгое время жил
у них. Я никогда не был о нем высокого мнения.  Потерял  место  в  средней
школе и женился на полуиндеанке, - шериф снова сплюнул.
     - Вам не интересно, каким образом он был убит?
     -  Не  все  ли  мне  равно?  -  мне  казалось,  что  в  нем   дремали
высвобождаемые в нужный момент резервы злости. - Санта-Тереза лежит далеко
за границами моей территории.
     - Он был избит до смерти, - сказал я. - Насколько мне известно, точно
так же был убит Вильям Мид. Два убийства, в двух разных штатах, отделенные
одно  от  другого  тридцатью  годами,  но  совершенные  одним  и  тем   же
способом...
     - Вы двигаетесь вслепую, - сказал он, - у вас  слишком  мало  данных,
мистер.
     - Ну, так добавьте мне данных. Пол Граймс  жил  в  семействе  Хантри,
когда погиб Вильям Мид?
     - Возможно... Пожалуй, да. Это было в 43-м году, во время войны.
     - А почему Ричард Хантри не был призван в армию?
     - Он числился работающим в медных копях, принадлежащих его семье.  Но
я сомневаюсь в том, что он когда-либо видел копи  вблизи.  Сидел  дома  со
своей молодой красивой женой и рисовал красивые картины.
     - А Вильям?
     - Служил в армии. Приехал сюда в отпуск, проведать  брата.  Погиб  он
одетый в форму.
     - Давал ли Ричард показания в связи с его смертью?
     Шериф какое-то время тянул с ответом, когда же, наконец, он  ответил,
то делал это с явным трудом.
     - Насколько я знаю, нет. Понимаете, я тогда  немногое  мог,  был  еще
молодым помощником шерифа...
     - Кто вел следствие?
     - В основном я. Я нашел его  тело,  кстати,  недалеко  отсюда,  -  он
махнул рукой на восток, в направлении пустынь Нью-Мексико. - Не забывайте,
мистер, что мы не сразу его нашли. Он уже много дней был мертв, и до  него
добрались лисы... От его лица немного осталось. Мы даже не  были  уверены,
что   он   погиб   от    руки    человеческой,    пока    не    пригласили
специалиста-паталогоанатома из Тьюксона. Было уже слишком поздно, чтобы мы
могли много сделать...
     - А что бы вы сделали, если бы у вас был шанс?
     Шериф снова застыл в неподвижности, словно вслушиваясь в  недоступные
мне отголоски прошлого. Глаза его были  полузакрыты  и  казалось,  что  он
всматривается в пространство.
     - Я сделал бы все так же, как и раньше! - наконец, произнес он  резко
с наигранной самоуверенностью. - Не  понимаю,  к  чему  вы  все  ведете  и
понятия не имею, зачем вообще разговариваю с вами!
     - Потому что вы честный человек и вас что-то тревожит.
     - Но что именно?
     - Хотя бы дело Милдред Мид. Вы волнуетесь, как бы с  нею  чего-нибудь
не случилось.
     - Не возражаю, - признал он, глубоко вздохнув.
     - И мне кажется, что вам до сих пор не  дают  покоя  те  найденные  в
пустыне останки...
     Он внимательно посмотрел на меня, но ничего не ответил.
     - Вы уверены, что это были останки ее сына, Вильяма?
     - Абсолютно уверен.
     - Вы его знали?
     - Не слишком хорошо. Но у него были документы. Кроме того, мы вызвали
из Тьюксона Милдред, я был там,  когда  она  опознала  тело,  -  он  снова
погрузился в свое привычное молчание.
     - Милдред забрала тело с собой в Тьюксон?
     - Она хотела. Но военные власти сообщили, что по  окончании  вскрытия
тело необходимо выдать жене Мида. Мы сложили его жалкие останки в закрытый
гроб и отослали их жене, которая жила в Калифорнии. Поначалу никто из  нас
не знал, что он был женат. Он женился незадолго до того, скорей всего, уже
на службе... так мне говорил его друг.
     - Здешний друг?
     - Нет, армейский сослуживец. Я забыл его фамилию - то ли Вильсон,  то
ли Джексон... Так  или  иначе,  он,  видимо,  очень  любил  Вильяма,  если
выпросил себе отпуск для того, чтобы приехать и поговорить со мной о  нем.
Впрочем, он не так  уж  много  мог  мне  сказать.  Только  что  у  Мида  в
Калифорнии осталась жена и сын. Я намеревался поехать туда и встретиться с
ними, но окружные власти отказались оплатить эту поездку. Сослуживец  Мида
был поспешно отправлен на фронт и я больше  никогда  его  не  видал,  хотя
позже, уже после войны, он мне прислал открытку из госпиталя для инвалидов
в Калифорнии. Во всяком случае, мне так и не удалось довести следствие  до
конца, - в его голосе я услыхал легкий след уколов совести.
     - Я не понимаю, почему не давал показаний Ричард Хантри?
     - Это очень просто. Хантри покинул границы штата  еще  до  того,  как
было найдено тело. Я пытался вернуть его (поймите  меня  правильно,  я  не
утверждаю, что он был виновен), но  начальство  со  мной  не  согласилось.
Семья Хантри еще имела большое политическое влияние, и их  фамилия  вообще
не была упомянута. Не говорилось даже о том, что его матерью была  Милдред
Мид.
     - А старый Феликс Хантри еще был жив в 1943 году?
     - Нет, он умер за год до того.
     - А кто возглавлял медные копи?
     - Один тип по фамилии Баймеер. Он еще официально не был главой фирмы,
но уже распоряжался всем.
     - И он распорядился, чтобы Ричард Хантри не давал показаний?
     - Откуда я могу знать?
     Он говорил уже иным тоном. Начал лгать или утаивать правду. Как  и  у
каждого шерифа, в каждом  округе  края,  у  него  были  свои  политические
обязательства и свои нерушимые тайны.
     Я хотел было спросить его, кого он пытается выгородить, но  решил  не
делать этого. Я находился далеко от  своих  краев,  среди  незнакомых  мне
людей, а в воздухе неуловимо запахло неожиданными неприятностями, источник
которых оставался неизвестным.



                                    21

     Шериф слегка наклонился ко мне, словно стараясь услыхать  мои  мысли.
Стоя  неподвижно  в  этой  позе,  он  напомнил   мне   грозного   ястреба,
приготовившегося к атаке.
     - Я был откровенен с вами, мистер, - сказал он, - но вы от  меня  все
скрываете. Я даже не знаю, чьи интересы вы представляете.
     - Баймеера, - ответил я.
     Шериф широко усмехнулся, не показав зубов.
     - Шутите?
     - Нет, я говорю совершенно серьезно. Та девушка - его дочь.
     Его усмешка, ничуть не изменившись, превратилась в гримасу  страха  и
изумления. Кажется, он понял, что выдал свои чувства,  так  как  расслабил
мышцы лица, словно расправляя зажатый  кулак,  и  придал  ему  равнодушное
выражение.  Лишь  его  быстрые  серые  глаза  остались   внимательными   и
враждебными. Большим пальцем он указал на горы за своей спиной.
     - Значит, девушка, которую  вы  там  оставили,  мистер,  -  это  дочь
Баймеера?
     - Вот именно.
     - Вы что, не знаете, что он является владельцем  контрольного  пакета
акций медных копей?
     - Ну, он этого не скрывает, - ответил я.
     - Так почему же вы ничего не сказали мне?!
     Мне было нелегко ответить на этот вопрос. Возможно, я вообразил,  что
у Дорис есть шанс найти счастье в мире, настолько  удаленном  от  мира  ее
родных, по крайней мере, на время. Но этот мир также принадлежал Баймееру.
     - Медные копи дают работу большему количеству людей,  чем  какая-либо
другая фирма в этой части штата, - сказал Шериф.
     - Ладно, давайте пошлем девушку на работу в копи.
     - Да вы что, с ума сошли, черт побери?! - он внезапно взбеленился.  -
Никто не собирается посылать ее на работу!
     - Я пошутил.
     -  В  этом  нет  ничего  смешного!  Мы  должны  забрать  ее  с   этой
подозрительной фермы, пока с ней не случилось ничего  плохого!  Она  может
переночевать у нас с женой, у нас прекрасная комната для гостей - когда-то
она была спальней нашей дочери. Ну, поехали?
     Шериф оставил Фреда под опекой своего помощника, и мы поехали  наверх
в его служебной машине. Когда мы оставили машину на обочине, сразу  же  за
старым голубым "фордом" Фреда, из-за гор выглянул бледный ущербный месяц.
     Большой дом на склоне каньона был погружен в  темноту  и  тишь,  лишь
изредка  прерываемую  храпом  мужчин  и  тихими  всхлипываниями   какой-то
девушки. Это оказалась Дорис, она подошла к двери, когда я окликнул ее  по
имени. На  ней  была  белая  фланелевая  ночная  рубашка,  словно  палатка
скрывавшая все ее тело от шеи до пола. Темные глаза  девушки  были  широко
открыты, а лицо мокро от слез.
     - Одевайся, милая, - сказал шериф, - мы увезем тебя отсюда.
     - Но мне здесь нравится.
     - Если ты останешься, тебе перестанет нравиться.  Это  не  место  для
такой девушки, как ты.
     Она вдруг выпрямилась и подняла голову.
     - Вы не можете заставить меня отсюда уехать!
     Провидец  приблизился  к  нам  за  ее  спиной,  однако  держался   на
определенном  расстоянии  и  молчал.  Казалось,  он  оглядывает  шерифа  с
равнодушием зрителя, наблюдающего чужие похороны.
     - Не нужно так вести себя, - обратился шериф к Дорис. - У  меня  тоже
есть дочка, и я знаю, каково это.  Всем  нам  приятно  пережить  небольшое
приключение. Но потом наступает время возвращения в нормальную жизнь.
     - Я ненормальная, - сообщила она.
     - Не мучь себя, ты еще станешь нормальной,  милая  моя.  Тебе  только
нужно встретить хорошего молодого человека. Так же было и с  моей  дочкой,
она ушла из дому и год жила в коммуне, в Сиэтле. Но потом вернулась к нам,
нашла своего избранника, а  теперь  у  нее  двое  деток  и  все  мы  очень
счастливы!
     - У меня никогда не будет детей, - заявила Дорис.
     Однако она оделась и двинулась  рядом  с  шерифом  к  его  машине.  Я
остался сзади, вместе с  главой  секты.  Он  неслышными  шагами  вышел  на
крыльцо, в свете месяца его глаза и седые волосы, казалось, светились.
     - Мы охотно разрешили бы ей остаться с нами...
     - За определенную цену?
     - Все мы вносим столько, сколько можем. У нас один принцип  -  каждый
платит  в  меру  своих  возможностей.  Мой  вклад  носит   преимущественно
мистический характер. Некоторые зарабатывают на нашу жизнь своим трудом.
     - Где вы изучали теологию?
     - В мире, - отрезал он. - Бенарес, Камарилльо, Ломпок. Да, у меня нет
диплома. Но я даю много советов. У меня дар помощи  людям.  Я  мог  помочь
мисс Баймеер. И сомневаюсь, что шерифу это удастся, - он протянул  руку  и
коснулся моего плеча смуглой тонкой рукой. - Думаю, я и вам могу помочь...
     - В чем?
     - Быть может, ни в чем... - актерским жестом он  поднял  руки.  -  Вы
кажетесь мне человеком, ведущим вечный бой и вечный поиск. Вам никогда  не
приходило в голову, что, может быть, искать нужно себя самого? И  что  для
того,  чтобы  найти  себя,  необходимо  быть  молчаливым  и   неподвижным,
неподвижным и молчаливым? - он опустил поднятые руки.
     Я был настолько измучен, что воспринял его вопросы всерьез и принялся
их обдумывать. Эти вопросы я задавал себе и сам, хотя не в такой форме.  В
конце концов, правды, которую я искал, быть может, и нет на  свете.  Нужно
было подняться на вершину горы и ждать ее явления  или  найти  ее  в  себе
самом.
     Но даже в короткую минуту релаксации, когда я обдумывал эту проблему,
я  смотрел  в  сторону  виднеющихся  в  устье  каньона  огней  Копер-Сити,
прикидывая, что я должен буду сделать там завтра утром.
     - У меня нет денег.
     - У меня тоже, - ответил он. - Но их как-то всегда на  всех  хватает.
Это для нас не проблема.
     - Счастливые люди! - сказал я.
     Он сделал вид, что не заметил моей иронии.
     - Я рад, что вы заметили это. Мы действительно очень счастливы.
     - А откуда у вас взялись деньги на покупку этого дома?
     - У некоторых из наших членов есть доходы, - он улыбнулся, словно эта
мысль была ему приятна. - Мы не стремимся к внешнему богатству, но наш дом
- это не приют для неимущих. Разумеется, он еще не оплачен полностью...
     - Это не удивительно. Я слышал, что  он  стоит  больше  десяти  тысяч
долларов.
     Его улыбка внезапно угасла.
     - Вы что, проводите следствие по нашему делу, мистер?
     -  Сейчас,  когда  девушка  покинула  вас,  я  вообще  перестал  вами
интересоваться.
     - Мы не причинили ей никакого зла, - поспешно сказал он.
     - Я и не обвиняю вас.
     - Но шериф теперь может начать притеснять нас. И только  потому,  что
мы предоставили приют дочери Баймеера.
     - Надеюсь, нет. Если вы хотите, я заступлюсь перед ним за в