Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
рядом с
неподражаемым, грандиозным, сногсшибательным Стручковым.
Между четвертым и пятым этажом ее мечтательный полет был грубо
прерван жадными мужскими руками, которые крепко обхватили ее и в одно
мгновение проникли под легкий плащ.
- Сладкая моя, - пьяно захрипел ей в ухо чей-то низкий голос. Щетина
воинственного незнакомца обдирала нежную щечку. - Повезло твоему хахалю.
И мне кусочек перепадет...
Ксения пронзительно завопила, извернулась, оттолкнула от себя темное
жаждущее тело и ринулась наверх, к заветной двери. Что-то сковывало ее,
она резко дернулась, плащ натянулся, материя с треском лопнула - плевать
на плащ! только бы вырваться! - и через секунду девушка впрыгнула в
квартиру. Ее впустил удивленный и явно испуганный Володя, сын
домохозяйки. Сама владелица квартиры сегодня отсутствовала.
- Это ты кричала? - спросил Володя. Воспользовавшись удачным
моментом, он уже обнимал дрожащую Ксению влажными руками. - Я как раз
мчался спасать тебя, но не успел: запутался в одежде. Я ведь спал.
Девушка аккуратно высвободилась. Несмотря на сильный испуг, она не
могла не удивиться фокусам судьбы: за какие-то пять минут ей довелось
побывать в объятиях трех мужчин - милого Егора, коварного типа в
подъезде, трусливого Володи.
- О, Ксенечка, у тебя платье порвалось! - вдруг воскликнул хозяйский
отпрыск.
- Платье? - холодея, произнесла Ксюша, оборачиваясь к зеркалу. - Нет,
плащ!
- Да платье же! - Владимир стянул с нее невредимый плащ, и Ксения с
ужасом увидела изорванный подол.
- О нет! - застонала девушка. - О-о-о...
Глава 15
- Все шуршит?
- Угу.
- Нашел уже какой-нибудь компромат?
- Он мне почему-то не рассказывает.
- Отнеси ему кофе.
- Хорошо, Виталий Андреевич.
Лиза встала из-за стола, за которым сидела со скучающим видом,
подперев щеку рукой, и включила аппарат "Эспрессо".
Виталий Андреевич, начальник отдела кредитования, вновь беспомощно
взглянул на дверь кабинета.
- А вы будете кофе? - спросила Лиза.
- Нет, спасибо. Лиза, давай с тобой договоримся...
- Да, Виталий Андреевич?
- Если какие-то новости, если этот сыщик что-то криминальное
обнаружит в бумагах Глеба Николаевича, ты сразу скажи мне.
- А как же я узнаю? - удивилась Лиза.
- Милая! - строго посмотрел на секретаршу Виталий Андреевич. - Ну как
же! У тебя ведь есть глаза и уши! Так пользуйся ими!
- Подслушивать, что ли? - конкретизировала Лиза.
- Зачем так грубо? Наблюдать, вникать, анализировать. И держать меня
в курсе дела.
- Ладно, - кивнула Лиза. Она была очень покладистой девочкой. - Буду
вас держать. В курсе. Если что-то криминальное - сразу бегом к вам в
отдел. Сеять панику. Хорошо, Виталий Андреевич, я все поняла.
- Умница. А я услуг не забываю.
- Я знаю, Виталий Андреевич. Вы добрый и щедрый. Действительно, он
там роется в документах Глеба Николаевича, а мы не знаем, что нас ждет
завтра. Словно между Сицилией и Хрибдой.
- Что? - не понял начальник отдела.
- Э... Не правильно я сказала, пардон. Между Сциллой и Харибдой, вот.
Виталий Андреевич задумчиво окинул девушку взглядом, хотел, кажется,
что-то спросить, но передумал, расстроенно махнул рукой и вышел из
приемной, а Лиза с миниатюрной дымящейся кружечкой направилась к Андрею
Пряжникову.
- Кофе! - радостно провозгласила она.
Андрей поднял голову от бумаг и улыбнулся:
- Скажи, Елизавета, вас никогда не навещала налоговая полиция?
- Навещала! - еще более радостно ответила Лиза, довольная, что хоть
чем-то может быть полезной обаятельному сыщику.
- И что?
- Что?
- Результаты какие?
- Не знаю. Приходил молодой мужчина, очень привлекательный, ну
конечно не такой красивый, как вы, представился капитаном налоговой
полиции, и они с Глебом Николаевичем что-то обсуждали. Это было недавно.
Сказать когда? У меня все записано.
- Скажи.
Лиза умчалась в приемную, хрустнула настольным календарем и снова
появилась в кабинете.
- Двадцать пятого сентября.
- А как его звали?
- Кого? - удивилась Лиза.
- Боже, Лиза! Капитана налоговой полиции?
- А, его... Костя, - ответила Лиза и почему-то покраснела.
- Фамилия?
- Кости? Ой, не помню. Сейчас, у меня записано! Елизавету сдуло
ветром. Через мгновение она уже лежала грудью на резном дубовом столе
Батурского, и они вместе с Андреем пытались расшифровать Лизины каракули
на вырванном календарном листочке. Под крупным типографским шрифтом - 25
сентября - было изображено что-то вроде перепутанной бельевой веревки.
Лиза утверждала, что левый сегмент абстрактного наброска таит слово
"Константин", дальше она явственно могла прочесть "кап. налог, полиции"
и "14.45". Подслеповатый, должно быть, Пряжников не видел ничего.
- Вот, сми... сми...
- Средства массовой информации? - подсказал Андрей.
- Да нет же! Смирнов! Фу, как просто! Смирнов Константин! -
обрадовалась Лиза. - А вот еще.. ау... ау...
- Аутодафе?
- Чего? Кто это? - изумилась Лиза.
- Аутотренинг?
- Да нет!
- Аутизм?
- ???
- Аукцион?
- Да что вы меня путаете! - закричала Лиза. - Аудиенция! Аудиенция у
Глеба Николаевича в 14.45!
Надпись была благополучно расшифрована, фамилия капитана выяснена, и
Пряжников тут же утратил к девушке всякий интерес. Он вновь погрузился в
чтение документов, изъятых из личного сейфа Батурского. Лиза еще немного
постояла около дубового стола, потом глубоко вздохнула и направилась
прочь. Сейчас она думала о том, нужно ли сообщать о разговоре Виталию
Андреевичу.
Андрей потянулся к телефону. В налоговой полиции работал его
однокурсник.
Оказалось, что Константин Смирнов действительно занимался
археологическими раскопками на территории "Гаранта", выискивая криминал
в действиях руководства банка, но вроде бы ничего пока не нашел. А
последнюю неделю Костя в больнице - попал в автомобильную аварию...
***
Когда сыщик выходил из здания банка, он наткнулся на Макса Колотова,
который, очевидно, совершенно случайно прогуливался в этом районе
города.
- Эндрю, мальчик мой! - обрадованно и удивленно воскликнул Макс, так,
словно появление сыщика из стеклянных дверей банка было для него
загадочным и непонятным фактом. - Что ты здесь делаешь?!
- А мне совсем нечего здесь делать? - ехидным тоном спросил Андрей. -
Это ты здесь что вынюхиваешь?
- Я просто искал место, где бы вкусно пообедать. Но раз мы таким
чудесным образом встретились, то приглашаю тебя разделить со мною
трапезу. Какой сегодня чудесный денек, а, Эндрю? Ты не в духе? Смотри,
солнце припекает, бабье лето! Листики желтые, небо синее...
- Мне надо в больницу, - перебил разговорчивого журналиста Андрей.
- В больницу? Ты болен? - заволновался Максим. - Приступ подагры?
Аппендицит? Внематочная беременность?
- Да отстань ты. Надо проведать одного парня.
Но Макс не услышал ответа друга. Он увидел нечто. Это нечто состояло
из длинных ног, легкой накидки, отороченной соболиным мехом, и водопада
рыжих волос. Ноги, накидка и волосы - все первоклассное - как раз
входили в дорогой ресторан "Энрике" напротив банка.
- Андрюша, сколько у тебя с собой денег? - тихо спросил Макс.
Сыщик проследил напряженный взгляд друга и возмутился:
- У меня с собой есть деньги, но если ты надеешься, что мы сейчас
помчимся в ресторан вслед за этой длинной куклой и выложим миллион за
две порции телятины, то ты...
- Как хороша! - перебил Макс. - Эндрю, малыш, мы обязательно должны
посетить "Энрике". Это великолепный ресторан, если ты мне сейчас
откажешь, ты останешься без друга.
- Черт!
Когда любезный официант усадил их за столик - хмурого детектива и
оживленного Макса, преследуемая журналистом леди оказалась через один
столик напротив. Она изучала меню, свободно откинувшись в кресле.
Ресторан был пуст.
- Нам бы следовало быть во фраках, - пробурчал Андрей, оглядываясь. -
Солидное заведение.
- Не комплексуй, - успокоил друга Максим. - Ты посмотри, что за
глаза! Аквамарины! Синие, и тут же зеленые, и снова синие! И сверкают
ярче, чем бриллианты в ее ушах. Что за райская птичка! Ах, почему
скатерти такие длинные? Ведь там, под столом, ее обалденные ножки! Как
бы мне привлечь ее внимание?
- Сейчас я закажу сардины с лимоном, и ты тут же надень тарелку себе
на голову, - дружелюбно посоветовал сыщик. - Что будешь есть?
Макс отмахнулся. Он поедал глазами рыжеволосую незнакомку и, видимо,
был вполне удовлетворен такой эфемерной пищей.
- Тогда будешь довольствоваться тем, что подскажет мой
непритязательный вкус, - нудно пробубнил Андрей, подозвал официанта и
сделал, заказ.
Леди с аквамариновыми глазами и рубиново-красным ртом уже несколько
раз выглянула из-за своего меню и мило, сдержанно улыбнулась
извертевшемуся Максу.
- Знаете, - вдруг громко обратилась она к нему, - я впервые в
"Энрике", а вы, кажется, завсегдатаи. Не могли бы вы рекомендовать мне
что-нибудь легкое, необременительное для желудка, но убийственно
дорогое?
Максим не позволил Андрею просветить незнакомку, как сильно она
ошибается в вопросе их приверженности данному ресторану, и через пару
минут ослепительная леди уже сидела за их столиком, весело смеялась, а
официант сервировал обед на троих.
Роли, как всегда, распределились очень несправедливо по отношению к
Максу: он обхаживал добычу ("Дирли-Ду", - представилась девушка, скромно
погасив всплески расплавленного аквамарина густыми длинными ресницами),
сыпал остротами, подливал Дирли-Ду ледяного шампанского, но взор
прелестной райской птички неизменно и непроизвольно ускользал в сторону
молчаливого, красивого, раздраженного детектива. Он что-то обдумывал, а
болтовня Макса и незнакомки ему мешала.
- А чем занимаетесь вы, Андрей? - спросила Дирли-Ду.
- В данный момент мой друг расследует дело об убийстве Глеба
Батурского, президента вон того банка, видите в окне? - молниеносно
выпалил Макс (прокол с Аделиной его ничему не научил) и с гордостью
посмотрел в сторону Андрея. Тот нервно передернулся, но промолчал.
- Неужели? Фантастически интересно! - удивилась Дирли-Ду. - Об этом я
читала в газете "Выстрел в упор".
- Это моя статья. "М. Колотов" - это я и есть, - скромно объяснил
Максим.
- Да что вы? - задохнулась от изумления Дирли-Ду. - Я сижу за одним
столом с двумя знаменитостями! Какой исключительный сегодня выдался
день! Во-первых, солнечный, во-вторых, встреча с вами. А что, директор
банка действительно был убит? В другой газете я читала, это было
самоубийство.
- Инсценированное! - воскликнул Макс. - На самом деле...
В этот момент он получил под столом сокрушительный пинок ногой от
своего лучшего друга и наконец-то понял, что нельзя быть таким
болтливым.
- Наверное, я задаю вопросы, на которые вы не имеете права давать
ответ всякому встречному, - улыбнулась Дирли-Ду. Она взяла сумочку,
щелкнула замком, и тут же появился официант со счетом.
- Позвольте, мы заплатим! - щедро предложил Макс, жестко упираясь
локтем в ребро Андрею.
- Нет, что вы! - удивилась Дирли-Ду. - Зачем?
Действительно, в этом не было никакой необходимости. Мелькнувшей в
сумочке пачки денег, от которой Дирли-Ду двумя пальчиками отщипнула
несколько купюр для оплаты съеденного обеда, хватило бы, чтобы до отвала
накормить в ресторане "Энрике" роту солдат, три месяца выдержанных на
перловой каше.
Макс рысью промчался в холл ресторана, где, грубо отпихнув швейцара,
вырвал из его рук накидку и закутал в солнечные меха драгоценную
Дирли-Ду. Наградой ему послужил номер телефона.
***
Константин Смирнов лежал на кровати с закрытыми глазами. На улице
буйствовало солнце, а в больничной палате, расположенной на теневой
стороне, было холодно, из щелей в рамах проникал ветер и вольно
разгуливал по комнате в виде сквозняка. На остальных семи койках лежали
обернутые в синие одеяла мужчины-коконы.
Андрей несколько секунд изучал молодое поцарапанное лицо капитана.
Несмотря на яркие ссадины, оно оставалось симпатичным. Светлый ежик
волос топорщился, капитан сурово сжимал во сне губы и хмурился.
- Командир! - тихо позвал Андрей. - Проснись.
Костя открыл глаза. Очевидно, ему было больно шевелить веками, так
как он сначала поморщился и лишь потом улыбнулся нежданному посетителю.
Андрей представился и показал свое удостоверение.
- Значит, будем работать вместе? - обрадованно предположил капитан. -
Возможно, смерть Батурского каким-то образом связана с теми денежными
махинациями, которые он проворачивал в своем банке. Как обидно! Я собрал
на него целое досье, он мог бы очень красиво сесть на пару лет с
конфискацией имущества, и какая-то собака его грохнула. Несправедливо!
- Странно, в твоей конторе мне сказали, что Батурский чист.
- Ну ты знаешь, как это бывает. Намекнешь начальству, что раскопал
интересную вещицу, оно с тебя уже не слезет. Будет не работа, а
истерический ажиотаж. Не люблю я суеты.
- Когда тебя выписывают? - спросил Андрей
- Костя ему сразу понравился.
- На днях. Врач предупредил, что я теперь до конца жизни буду в
заложниках у головной боли.
- Серьезная авария?
- Да ерунда. Ехал в этот самый "Гарант". И, представь, второго
октября. Когда убили Батурского. Ведь это убийство? Не доехал,
поцеловался с "фордом". Сотрясение мозга. Физиономия - словно на меня
набросилась стая разъяренных феминисток. Но это ладно. Обидно, что
Батурского убили. Я вел его несколько недель.
- Давай поправляйся, и энергично продолжим поиски. Я обнаружил
некоторые документы: Батурский скрывал от налогов прибыль. Ты уже
знаешь. Я должен отработать эту линию, вдруг убийца банкира имел здесь
какой-то интерес.
- Правда? - обрадовался капитан. - Слушай, я попрошу врача отпустить
меня уже сегодня. Но впрочем, вряд ли он согласится...
Парни, оживленные предвкушением плодотворной совместной деятельности,
обменялись домашними телефонами и пожали друг другу руки. Между ними
мгновенно установилась невидимая связь: так, словно в людской толпе
каждый из них распознал родное, близкое лицо. Они чувствовали, что
похожи, они с радостью ощущали взаимную симпатию, которая могла бы
перерасти в настоящую дружбу - не поверхностное знакомство, а крепкую
мужскую дружбу. Шансы заполучить надежного друга на всю оставшуюся жизнь
с возрастом плавно тают, истинные друзья обычно родом из детства и
юности.
Поэтому Андрей покидал больницу с некоторой приятной стесненностью в
груди, и капитан Смирнов тоже остался лежать на своей холодной казенной
кровати умиротворенный и с улыбкой на бледной симпатичной физиономии.
Глава 16
Восхитительная субботняя вечеринка обернулась воскресными рыданиями.
Ксения не знала, что делать с платьем. Егор не позвонил и не заехал на
своем пресловутом двенадцатицилиндровом "БМВ". Приближалось десятое
октября, и до этого срока Ксения должна была внести плату за обучение.
В понедельник мокрая от слез Ксюша завалилась с картонной коробкой в
"Санта-Лючию" и невнятно попыталась убедить длинную блондинку, что
пурпурное платье еще вполне можно надевать. Если отрезать подол и
превратить его в мини. Когда блондинка увидела, что стряслось с Ксениным
одеянием, она рухнула в обморок и пришла в себя не скоро. Цепляясь за
офисный стол, она ослабленно пробормотала:
- На тебя напали собаки?
- Кретин какой-то в подъезде, - мрачно объяснила Ксюша. - Верните
мне, пожалуйста, мои деньги. Триста пятьдесят долларов.
Чтобы справиться с тремором конечностей, светловолосая красотка
отправила в рот две полоски "дирола".
- Нет, - коротко ответила она.
Через десять минут в демонстрационный зал выплыла, как расписной
челн, держательница "Санта-Лючии". Она с тихим ужасом и стонами
рассматривала платье, приподнимая его из коробки двумя пальцами, бросала
гневные взгляды на Ксению.
- Как же ты могла, девочка? - невесело спросила она.
- На нее в подъезде напали, Виолетта Петровна, - встала на защиту
клиентки сердобольная дирольщица. - Может, мы вернем ей хотя бы часть
суммы?
- Эллочка! - возмутилась директриса. - Платье бесценно, ты знаешь!
- Нет, правда, - забормотала Ксюша, - я умею шить, давайте отрежем
подол, и получится здорово! Я прекрасно шью, никто ничего не заметит!
- Девочка, ты хочешь меня разорить! - укоризненно покачала головой
владелица салона, увешанная золотом и драгоценными камнями. -- Нет, мы
не сможем вернуть тебе даже часть денег. Какой был залог?
- Четыреста, - ответила Элла, перестав жевать и опустив глаза.
- Че-ты-ре-ста?! - задохнулась директриса. - Ты поставила залог
четыреста за это платье? Да как же ты посмела?
От бриллиантово-золотой Виолетты Петровны полыхнуло такой раскаленной
ненавистью, что Элла отпрянула, а Ксения попятилась к выходу.
- Ей нужно было для празднично... - начала испуганная блондинка, -
четыреста - и так большая сумма для студентки, понимаете, я же не знала,
что платье будет испорчено, простите, пожалуйста, Виолетта Пет...
- Я тебя уволю! Негодяйка! - заорала директриса.
Ксения метнулась к двери и скрылась из виду.
Виолетта Петровна тут же стихла. Они с Эллочкой переглянулись.
Цирковой номер снова прошел удачно. Около десятка раз им пытались
вернуть испорченные вещи, и каждый раз владелица салона и ее дочь
разыгрывали подобную сцену.
- Что, отрезать подол? - спокойно осведомилась директриса. - Или фиг
с ним?
- Да можно, - отозвалась Эллочка, засовывая в рот новый "дирол".
Изначальная стоимость пурпурного платья была не выше пятидесяти
долларов. Виолетта Петровна держала микроскопический цех, который
составляли гениальная закройщица и три безумно талантливые швеи. Эта
маленькая компания создавала шедевры "от Ферре, Кардена и Диора". Модели
копировали с рекламных картинок из журналов "Эль", "Космополитэн",
"Харперс Базаар" и других. "Санта-Лючия" процветала.
***
В ночь с понедельника Андрей предавался мазохистским забавам: он лил
на свою умную, красивую голову ледяную воду и пытался заставить себя не
спать. Не удавалось. На столе были разложены схемы и таблицы, на
чертежной бумаге прыгали маленькие человечки, помеченные инициалами
"ГБ", "ВМ", "АД", рядом дожидались своей очереди последние страницы
Алениного дневника, а несчастный Пряжников неумолимо засыпал...
"...Весну и все лето я - образцово-показательный работник банка
"Гарант", незаметная и молчаливая служащая, которая днями напролет
принимает деньги, выдает деньги, считает грязные или только что
отпечатанные купюры, пеленает их полосатыми разноцветными лентами в
тугие котлеты, вводит данные в компьютер, гремит крышкой сейфа, скромно
улыбается клиентам и совсем не общается с коллегами. Думаю, я идеальная
кассирша. Зарплата не перестает меня радовать, но человеческие
потребности имеют пагубную тенденцию всегда на несколько уровней
превышать возможности. Теперь, когда я могла бы обновить гардероб или
отложить деньги на поездку в Анталью, у меня появилась маниакальная
идея, требующая капитальных вложений. Поэтому банковские девы до сих пор
стабильно обеспечены почвой для выращивания буйных, ветвистых кустов
недоуменного злословия. Они всегда умолкают, когда я появляюсь