еть агентов. Она также знала, не хуже любого другого профессионала, насколько подвержена ошибкам их система. А если и в самом деле существовала опасность причастности ЦРУ к этому делу, то передать Бена этому агентству было бы совсем небезопасно. В мире, в котором обитала Анна, существовало слишком много неопределенности. Она должна доверять собственным инстинктам, иначе ей грозит неминуемая беда.
     Она набрала номер Вальтера Хайслера.
     - Я вынуждена попросить вас еще об одном одолжении, - сказала она. - Я звонила в гостиницу Хартмана. Он, похоже, выехал без предупреждения. Там произошло нечто вроде перестрелки. Очевидно, он оставил свой багаж в номере. Я хочу осмотреть его, уделить еще немного времени этому делу.
     - Ну, вы же, конечно, знаете, что после начала следствия все это переходит в нашу собственность.
     - А следствие уже начато?
     - Пока еще нет, но...
     - В таком случае не могли бы вы все же оказать мне огромную любезность и отправить этот багаж ко мне, в мою гостиницу?
     - Что ж, я полагаю, это можно устроить, - мрачным тоном протянул Хайслер. - Хотя это... довольно неортодоксально.
     - Большое вам спасибо, Вальтер, - ласково произнесла Анна и повесила трубку.
     Бен, все еще в одних трусах, посмотрел на нее.
     - Вот это я назвал бы обслуживанием по высшему разряду, - заявил он, усмехнувшись.
     Анна бросила ему футболку.
     - На улице довольно прохладно, - сказала она, ощутив, что горло у нее вдруг пересохло.

***

     Бен Хартман, нервно оглядываясь по сторонам, вышел из отеля. Хотя на нем была та же самая изрядно помятая одежда, в которой он спал, но после душа и бритья он чувствовал себя довольно бодрым. Он пересек широкий проспект с оживленным движением транспорта, углубился в зеленый массив Штадтпарка - там он ощущал себя очень заметным и уязвимым, - а затем свернул в первый район.
     Минувшие полчаса он провел, делая непрерывные телефонные звонки. Для начала он возобновил знакомство с Фергусом, приятелем своего приятеля, обитавшим на Каймановых островах. Тот руководил "исследовательским" бюро из двух человек, которое официально занималось проверкой многонациональных корпораций в качестве потенциальных клиентов. В действительности же фирма чаще всего по заказам достаточно богатых лиц или фирм, у которых порой возникали основательные причины для того, чтобы заглянуть в скрытые от большинства тайны банковских счетов и трансакций, занималась соответствующими расследованиями.
     "О'Коннор секьюрити инвестигейшнс" была фирмой, занимавшейся самыми секретными проблемами. Ее создал ирландский экспатриант и бывший офицер полиции по имени Фергус О'Коннор, который некогда прибыл на Кайманы в качестве охранника Британского банка, да так и осел там. Потом он стал офицером охраны, еще несколько позже - руководителем службы безопасности. Когда же он понял, что сеть его контактов и его опыт являются рыночным товаром - он был знаком со всеми остальными руководителями служб безопасности, знал, кого можно подкупить, а кого нельзя, знал, как по-настоящему действует система, - то организовал свой собственный бизнес.
     - Люблю делать чертовски важные дела! - прорычал в трубку Фергус.
     - Не знаю, насколько это будет важно, - ответил Бен, - но уж наверняка чертовски прибыльно.
     - В таком случае, о чем мы столько времени болтаем? - отозвался успокоенный Фергус.
     Бен прочел ему список кодов направлений и номеров телеграфных переводов и сказал, что перезвонит в конце дня.
     - Мне потребуется на это куда больше времени, - возмутился Фергус.
     - Даже если мы удвоим ваш обычный гонорар? Не поможет ли это ускорить события?
     - Еще как поможет. - Он помолчал и добавил после паузы: - Между прочим, вы, наверно, знаете, что о вас говорят всякие ужасные вещи?
     - Что вы имеете в виду?
     - Целая куча всякой х...ни. Сами знаете, как расползаются слухи. Говорят, что вы ввязались в какие-то кошмарные разборки с убийствами.
     - Вы шутите.
     - Говорят даже, что вы убили своего родного брата.
     Бен ничего не сказал, но почувствовал, что к его горлу подкатил комок. Не могло ли это в какой-то степени являться правдой?
     - Ну, и тому подобный бред. Это, конечно, не моя специальность, но мне кое-что известно о том, как в финансовом мире порой распространяют слухи для того, чтобы запутать положение. Самая настоящая х..ня, иначе и не скажешь. Но все же интересно, что кто-то решил заняться этим.
     О, Боже!
     - Спасибо, что предупредили меня, Фергус, - произнес Бен чуть более дрожащим голосом, чем ему хотелось бы.
     Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы немного успокоиться, и набрал второй номер - молодой женщины из нью-йоркского офиса совсем иной фирмы, хотя эта фирма тоже занималась финансовыми расследованиями. Это была большая международная компания, обладавшая всеми возможными признаками легитимности, укомплектованная бывшими агентами ФБР и даже несколькими отставными офицерами ЦРУ. "Кнапп инкорпорейтед" специализировалась на том, что помогала корпорациям проявлять "должное усердие" в отношении потенциальных деловых партнеров, а также занималась борьбой с преступлениями "белых воротничков", такими, как растраты и хищения из собственных фондов - в общем-то, детективное агентство всемирного масштаба. Время от времени к ее услугам прибегала и "Хартманс Капитал Менеджмент".
     Пожалуй, лучшим из специалистов "Кнаппа" была Меган Кросби, выпускница Гарвардского юридического колледжа. Как никто другой, она умела докапываться до подноготной любой корпорации. Меган имела странное дарование в раскапывании и последующем распутывании любых византийских хитростей, к которым прибегали корпорации, чтобы замаскировать свою структуру и избежать нежелательного внимания властей, осторожных инвесторов или конкурентов. Также она, как никто другой, умела вспугнуть тех, кто на самом деле пытался затаиться поглубже, кто в действительности скрывался за спиной фиктивных компаний. Она никогда не рассказывала клиентам, как ей удается добиваться таких успехов - фокусник не должен во всеуслышание разглашать тайны своего искусства. Бен несколько раз приглашал Меган на ленч, а так как ему неоднократно приходилось звонить ей из Европы, она сообщила ему свой домашний телефонный номер.
     - Три часа ночи! Кому это вздумалось звонить в эту пору? - услышал Бен, когда она после изрядного количества гудков взяла трубку.
     - Меган, это Бен Хартман. Прошу простить меня, но у меня важное дело.
     Услышав голос выгодного клиента, Меган сразу же сменила гнев на милость.
     - Ничего страшного. Чем я могу вам помочь?
     - Я нахожусь на серьезной деловой встрече в Амстердаме, - объяснил Бен, понизив голос. - В Филадельфии имеется маленькая биотехнологическая фирма, которая называется "Вортекс лаборэториз". Она серьезно интересует меня. - Анна, желая воспользоваться его помощью, рассказала ему о "Вортексе". - Я хочу знать, кто ее хозяин, с кем у них могут быть негласные связи, в общем, все, что можно.
     - Я сделаю все, что в моих силах, - ответила Меган, - но ничего не обещаю заранее.
     - Вас устроит, если я позвоню в конце дня?
     - Господи. - Она немного помолчала. - Конец какого дня вы имеете в виду? Вашего или моего? Лишние шесть часов могут иметь определенное значение.
     - Тогда давайте условимся на конец вашего дня. Сделайте все, что сможете.
     - Договорились, - ответила финансовый детектив.
     - И еще одно. В Париже есть парень по имени Оскар Пейо, он занимался для "ХКМ" взысканием долгов во Франции. У него соглашение с "Кнаппом". Мне нужен прямой контакт с ним.

***

     К десяти часам Грабен, одна из самых больших пешеходных улиц Вены, была полна народом, от нечего делать глазевшим на витрины, деловыми людьми, туристами. Бен свернул на Кольмаркт и, проходя мимо "Кафе Демель", знаменитого кондитерского магазина, приостановился, чтобы взглянуть на богатую витрину. В оконном отражении он заметил, что кто-то пристально уставился на него, а затем быстро отвел взгляд. Высокий, похожий на театрального бандита мужчина в плохо сидящем темно-синем плаще. У него были жесткие густые черные волосы, в которых мелькала обильная седина, и самые широкие брови, какие Бену когда-либо приходилось видеть - полоса едва ли не в дюйм шириной, - почти черные, с редкими вкраплениями седины. Щеки человека были усеяны цветами, взращенными при помощи обильных возлияний джина - густой паутиной лопнувших капилляров, какие часто бывают у застарелых пьяниц.
     Бен знал, что уже видел этого человека. Он был совершенно уверен в этом.
     Вчера, а может быть, позавчера ему уже попадался на глаза этот краснощекий тип с бровями, похожими на пшеничные колосья. Где-то в толпе, но где?
     Да и вообще видел ли он его?
     Может быть, им по-настоящему овладела паранойя? И теперь при виде обычных человеческих лиц ему повсюду мерещатся враги?
     Бен повернулся, чтобы получше рассмотреть этого человека, но тот исчез.

***

     - Моя дорогая мисс Наварро, - сказал Алан Бартлет. - Мне кажется, что у нас с вами разные представления о том в чем состоит ваше задание. Должен сказать, что я разочарован. Я ожидал от вас намного большего.
     Анна позвонила Роберту Полоцци, и ее тут же, без предупреждения переключили на Бартлета.
     - Послушайте, - запротестовала она, прижимая телефонную трубку щекой к левому плечу, - мне кажется, что я нахожусь на...
     Бартлет, не дослушав, перебил ее.
     - Агент Наварро, насколько я понимаю, предполагалось, что вы будете вести работу так, как это принято. А не исчезать неведомо куда, словно студент, сбегающий с лекций на перемене.
     - Если вы выслушаете, что мне удалось... - снова заговорила Анна. Она начала не на шутку сердиться.
     - Нет, это вы выслушаете меня, агент Наварро. Вы получили инструкции: не давать этому делу ни малейшей огласки, и именно так вы, по вашим словам, намеревались поступать. Мы узнали, что Рамаго уже нет на свете. Россиньоль оставался нашим последним шансом, причем наилучшим. Я не могу сейчас судить о том, к каким средствам вы прибегли для того, чтобы разыскать его, но совершенно ясно, что именно ваши действия повлекли за собой его смерть. Очевидно, я был введен в заблуждение относительно вашего здравого смысла. - Голос Бартлета был совершенно ледяным.
     - Но список "Сигма"...
     - Вы говорили мне о наблюдении и о том, что намереваетесь действовать с величайшей скрытностью и осторожностью. Вы не предупредили меня о том, что намерены прицепить объекту на спину большую мишень. Сколько раз я подчеркивал деликатность вашего задания? Сколько?
     Анна почувствовала себя так, будто ее с сокрушительной силой ударили в живот.
     - Если какое-либо из моих действий могло привести к таким последствиям, я готова взять...
     - Нет, агент Наварро, это моя вина. Именно я поручил дело вам. Не могу сказать, чтобы меня не отговаривали от этого. Так что, видите сами, всему виной мое собственное упрямство. То, что я доверился вам, было моей ошибкой. Поэтому вся ответственность лежит на мне.
     - Перестаньте молоть чепуху! - вдруг взорвалась Анна, почувствовав, что она сыта по горло. - У вас нет ничего, чтобы обосновать ваши обвинения.
     - По вашим действиям уже объявлено административное расследование. Я ожидаю вас в моем кабинете не позднее пяти часов дня, и меня совершенно не волнует, если для того, чтобы успеть вовремя, вам придется зафрахтовать частный реактивный самолет.
     Прежде чем Анна поняла, что он повесил трубку, прошло несколько секунд. Ее сердце яростно колотилось, лицо пылало. Если бы он не оборвал разговора, то она сама бросила бы трубку, и на этом, без сомнения, ее карьера закончилась бы раз и навсегда.
     Нет, сказала она себе, это уже сделано. Твоя карьера кончена. Стоит Дюпре краем уха услышать, что она завалила задание Отдела внутреннего взаимодействия, и через пять минут все ее полномочия будут отменены.
     Ладно, по крайней мере я уйду, громко хлопнув дверью.
     Она ощутила восхитительное чувство неизбежности. Это было так, словно она попала в катящийся под уклон поезд, из которого никак нельзя выскочить. Наслаждайся скоростью.

Глава 29

     Служебные апартаменты легендарного, знаменитого во всем мире Якоба Зонненфельда - прославленного охотника на нацистов, портрет которого появлялся на обложках бесчисленного количества журналов, о котором было написано множество биографических исследований, сняты документальные фильмы; он даже появлялся в нескольких художественных фильмах, где его, пусть даже и небольшую, роль играли знаменитые актеры, - находились в мрачном, относительно современном здании на Сальтцторгассе, малопривлекательной улице, вдоль которой тянулись магазины уцененных товаров и угрюмые кафе. Телефонный номер Зонненфельда был напечатан в телефонном справочнике Вены без указания адреса. Бен позвонил по этому телефону примерно в полдевятого утра и был удивлен, когда ему ответили. Бесцеремонный женский голос спросил, по какому он звонит делу и зачем ему понадобилось увидеть великого Зонненфельда.
     Бен ответил на это, что он сын человека, пережившего Холокост, и что он приехал в Вену в ходе своего личного небольшого исследования истории нацистского режима. Придерживайся того, в чем более или менее разбираешься, таков был принцип, которым он руководствовался в данном случае. Еще больше он удивился, когда женщина ответила согласием на его просьбу о встрече с живой легендой в то же утро.
     Минувшей ночью Анна Наварро дала ему несколько советов по части того, что она назвала "мерами уклонения". Это были приемы, позволяющие избавиться от возможной слежки. Добираясь сюда окольными путями, после обнаружения краснощекого человека с бровями-колосьями Бен несколько раз возвращался назад, резко пересекал улицу, внезапно входил в книжные магазины и, делая вид, что разглядывает полки, высматривал подозрительных людей. Но казалось, что он избавился от "хвоста", или же этот человек по каким-то причинам не желал снова оказаться замеченным.
     Добравшись до нужного ему здания на Сальцторгассе, Бен поднялся в лифте на четвертый этаж, где одинокий охранник, махнув рукой, разрешил ему войти. Дверь открыла молодая женщина, предложившая ему сесть на неудобный стул в прихожей, стены которой были увешаны дипломами, почетными грамотами и адресами в честь Зонненфельда.
     Ожидая в прихожей, он вынул свой цифровой телефон и передал сообщение для Оскара Пейо, парижского аудитора. После этого он набрал номер гостиницы, которую так бесцеремонно покинул накануне вечером.
     - Да, мистер Саймон, - в голосе оператора гостиницы ему послышались нотки неуместной фамильярности, - да, сэр, для вас имеется сообщение... если вы чуть-чуть подождете... да, от мистера Ханса Хоффмана. Он сказал, что у него срочное дело.
     - Благодарю вас, - сказал Бен.
     - Мистер Саймон, прошу вас, не отключайтесь еще минуточку. Менеджер только что сообщил мне, что хотел бы поговорить с вами.
     К линии подсоединился менеджер гостиницы. Бен подавил свой первый порыв - немедленно прервать разговор. Сейчас для него было важнее определить, много ли известно руководству гостиницы, в какой степени они могли быть замешаны в случившемся.
     - Мистер Саймон, - громогласным и чрезвычайно авторитетным басом-профундо заговорил менеджер, - одна из наших горничных сообщила мне, что вы ей угрожали. Кроме того, вчера вечером здесь случился инцидент со стрельбой из огнестрельного оружия, поэтому полицейские желают, чтобы вы немедленно прибыли сюда для того, чтобы они могли задать вам необходимые вопросы.
     Бен нажал кнопку "Конец разговора".
     В том, что менеджер хотел поговорить с ним, не было ничего удивительного. Гостинице нанесен ущерб, и менеджер был обязан вызвать полицию. Но вот в голосе менеджера прозвучало нечто такое, что встревожило Бена: неожиданная самоуверенность человека, пользующегося полновесной поддержкой властей и желающего запугать своего собеседника.
     И что же могло так срочно понадобится частному детективу Хоффману?
     Дверь кабинета Зонненфельда открылась, на пороге появился маленький сутулый старичок и слабым движением дал Бену знак войти. Трясущейся рукой он легонько пожал Бену руку и уселся за свой загроможденный всякой всячиной стол. У Якоба Зонненфельда были щетинистые седые усы, лицо с отвисшим подбородком, большие уши и полузакрытые морщинистыми веками покрасневшие водянистые глаза. Он носил старомодный широкий галстук с некрасиво завязанным узлом и клетчатый пиджак, под которым был еще надет коричневый вязаный жилет с проеденными молью дырами.
     - Очень много людей хотят посмотреть мой архив, - резко проговорил Зонненфельд. - У некоторых из них добрые побуждения, а у некоторых - не очень. Каковы ваши побуждения?
     Бен откашлялся было, но Зонненфельд не дал ему возможности вставить реплику.
     - Вы говорите, что ваш отец уцелел после Холокоста. Так? Их уцелели тысячи. Почему вы так заинтересовались моей работой?
     "Неужели я осмелюсь разговаривать с этим человеком напрямик?" - спросил себя Бен.
     - Вы охотились на нацистов несколько десятков лет, - неожиданно для самого себя произнес он. - Вы, должно быть, ненавидите их всем сердцем так же, как я.
     Зонненфельд недовольно махнул рукой.
     - Нет. Мной руководила вовсе не ненависть. Я не мог заниматься этим делом более пятидесяти лет, если бы меня вынуждала к нему ненависть. Она просто сожрала бы меня изнутри.
     Бен почувствовал сразу и недоверие, и раздражение от благочестивого заявления Зонненфельда.
     - Ладно, а я, так уж получилось, считаю, что военные преступники не должны оставаться на свободе.
     - Ах, но согласитесь со мной, что они на самом деле не военные преступники. Военный преступник совершает свои преступления, чтобы достичь военных целей, правильно? Он убивает и мучает, чтобы приблизить тем самым победу в войне. А теперь скажите мне: нужно ли было нацистам для победы в войне расстреливать, травить газом и убивать всякими иными методами миллионы невинных людей? Конечно, нет. Они делали это исключительно по идеологическим причинам. Уверяли, что это поможет очистить планету. Это не диктовалось даже намеком на практическую необходимость. Все это они совершали, так сказать, дополнительно. На это расходовались драгоценные ресурсы военного времени. Я сказал бы, что кампания геноцида, которую они проводили, препятствовала их успеху в военных действиях. Нет, их никак нельзя назвать военными преступниками.
     - Но как же вы их в таком случае называете? - спросил Бен. Он наконец-то начал кое-что понимать.
     Зонненфельд улыбнулся, сверкнув несколькими золотыми зубами.
     - Чудовищами.
     Бен медленно и глубоко вздохнул. Ему нужно довериться старому охотнику за нацистами; он понял, что только так он сможет рассчитывать на его сотрудничество. Зонненфельд был слишком умен.
     - В таком случае позвольте мне говорить с вами совершенно прямо, мистер Зонненфельд. Мой брат - мой брат-близнец, мой самый близкий друг во всем мире - был убит людьми, которые, я уверен, каким-то образом связаны с некоторыми из этих чудовищ.
     Зонненфельд подался вперед, опершись на стол.
     - Теперь вы совершенно сбили меня с толку, - пристально глядя на посетителя, сказал он. - Несомненно, и вы, и ваш брат слишком, слишком молоды для того, чтобы принимать хоть какое-то участие в войне.
     - Это случилось чуть больше недели тому назад, - ответил Бен.
     Зонненфельд сдвинул брови и недоверчиво прищурился.
     - Что вы такое говорите? Это совершенная бессмыслица.
     Бен торопливо пересказал суть сделанного Питером открытия.
     - Этот документ привлек внимание моего брата, потому что одним из членов правления был наш родной отец. - Он сделал паузу. - Макс Хартман.
     Полная тишина. Нарушил ее Зонненфельд.
     - Мне знакомо это имя. Он дал много денег на хорошие дела.
     - В 1945 году главным из этих дел стало нечто, именовавшееся "Сигма", - с каменным выражением лица продолжал Бен. - Среди прочих учредителей корпорации