, мисс, - сказал стюард.
   Но в этот момент в дверях появился человек со зловещим лицом  (как  я
прозвала его про себя).
   - Простите меня, - сказал он, - но эта каюта отведена для сэра Юстаса
Педлера.
   - Все в порядке, сэр, - объяснил стюард. - Вам предоставляется  номер
13 взамен.
   - Нет, я должен получить номер 17.
   - 13-я каюта лучше, сэр, - она больше.
   - Я специально выбрал каюту номер 17, и эконом  сказал,  что  я  могу
занять ее.
   - Извините, - произнесла я холодно. - Но 17-я отдана мне.
   - Не могу с этим согласиться. В разговор вмешался стюард.
   - Другая каюта точно такая же, только больше.
   - Мне нужна 17-я.
   - В чем тут дело? - раздался новый голос. -  Стюард,  принесите  сюда
мои вещи. Это моя каюта.
   То был мой сосед за ланчем, преподобный Эдвард Чичестер.
   - Прошу прощения, - сказала я. - Это моя каюта.
   - Она предназначена для сэра Юстаса Педлера, - заявил мистер Пейджет.
   Мы все начинали горячиться.
   - Мне жаль,  но  я  должен  оспорить  ваше  утверждение,  -  произнес
Чичестер со смиренной улыбкой, которая не  могла  скрыть  его  решимости
добиться своего. Я замечала, что кроткие люди всегда упрямы.
   Он боком протиснулся в дверь.
   - Вы можете занять номер 28 по левому борту, - сказал стюард. - Очень
хорошая каюта, сэр.
   - Боюсь, я должен настоять на своем. Каюта номер 17 была обещана мне.
   Мы зашли в тупик. Каждый из нас решил не уступать. Откровенно говоря,
я,  по  крайней  мере,  могла  бы  выйти  из  игры  и  облегчить   дело,
согласившись занять каюту номер 28. Уж если я не вселялась в каюту номер
13,  было  несущественно,  какую  другую  мне  предложат.  Но   я   была
раздражена. У меня не было ни малейшего намерения сдаться первой. И  мне
не нравился Чичестер. У него были вставные зубы, которые щелкали,  когда
он ел. Многих людей ненавидели и за меньшее.
   Мы все время вновь и вновь повторяли одно и то же. Стюард  еще  более
энергично уверял нас, что две другие каюты лучше. Никто  не  обращал  на
него никакого внимания.
   Пейджет начал выходить из себя. Чичестер оставался спокойным. Я также
владела собой, хотя и не без труда. И все же никто  не  отступал  ни  на
йоту.
   Подмигивание стюарда и произнесенное им шепотом слово подсказали мне,
как поступить. Я потихоньку покинула поле боя.  К  счастью,  эконом  мне
встретился почти сразу же.
   "О, пожалуйста, - попросила я. - Вы ведь сказали, что я  могу  занять
17-ю каюту? Но  другие  не  хотят  уходить.  Мистер  Чичестер  и  мистер
Пейджет. Вы поможете мне, не правда ли?"
   Я  всегда  говорила,  что  никто  не  проявляет  к  женщинам  столько
галантности, как моряки. Мой маленький эконом действовал с  великолепной
решительностью. Он прибыл на место действия  и  сообщил  спорщикам,  что
каюта номер 17 - моя, они могут занять соответственно 13-ю  и  28-ю  или
оставаться в своих прежних, как пожелают.
   Я постаралась выразить  взглядом,  какой  он  герой,  а  затем  стала
устраиваться в своем новом владении  Стычка  оказалась  для  меня  очень
полезной. Море было спокойным, погода с каждым днем становилась  теплее.
Морская болезнь осталась в прошлом!
   Я поднялась на палубу, и меня посвятили в тайну метания колец в цель.
Я записалась  в  списки  желающих  участвовать  в  различных  спортивных
состязаниях Чай подали прямо на палубе, и я поела с аппетитом После  чая
я играла в шавлбод   с  несколькими  приятными  молодыми
людьми. Они были необычайно милы со мной.
   Я чувствовала что жизнь хороша и даже достойна восхищения.
   Неожиданно раздался звук горна, приглашающего переодеться к обеду,  и
я поспешила в мою новую каюту. Меня ждала встревоженная горничная.
   "В вашей каюте ужасный запах, мисс. Ума не  приложу,  что  это  может
быть, но сомневаюсь, сможете ли вы здесь спать. Мне кажется,  на  палубе
"Е" есть свободная каюта. Вы можете переехать  туда,  хотя  бы  на  одну
ночь.
   Действительно, запах был очень дурной, просто тошнотворный. Я сказала
горничной, что обдумаю вопрос о переезде, пока переодеваюсь. Одевалась я
второпях, с отвращением принюхиваясь.
   Что же так пахло? Дохлая крыса? Нет, хуже и совсем по-другому. И  все
же запах был мне знаком!  Это  было  нечто,  встречавшееся  мне  раньше.
Нечто... А! Вспомнила. Асафетида  . Во время войны я недолго работала в аптеке  при  госпитале  и
имела там дело с различными медикаментами с тошнотворным запахом. Точно,
это была асафетида. Но каким образом...
   Я опустилась на диван, неожиданно поняв, в чем дело. Кто-то подбросил
немного асафетиды в мою каюту. Зачем? Чтобы я ее освободила? Почему  они
так хотят, чтобы я ушла? Я взглянула на дневную сцену под несколько иным
углом зрения. Что такого было в 17-й каюте, отчего столько людей  хотели
ее заполучить? Две другие каюты были лучше; почему же оба мужчины упорно
настаивали на 17-м номере?
   "17".  Как  часто  повторялась  эта  цифра.  17-го   я   отплыла   из
Саутгемптона. Именно в 17-ю...  Вдруг  у  меня  перехватило  дыхание.  Я
быстро открыла чемодан и вытащила мою драгоценную  бумажку,  лежавшую  в
укромном уголке среди скатанных чулок.
   17 1 22 - я принимала это за дату, дату отплытия  "Килморден  касла".
Предположим, я ошиблась. Будет ли кто-нибудь,  записывая  дату,  считать
необходимым указывать год и месяц? Предположим, 17 означает номер 17?  А
1? Время - один час. Тогда 22 должно быть  датой.  Я  заглянула  в  свой
маленький календарик. 22-е было завтра!

Глава X

   Я очень разволновалась, уверенная, что наконец напала на верный  след
Было ясно: я не должна переезжать из этой каюты.  Запах  асафетиды  надо
вытерпеть. Я еще раз проанализировала известные мне факты.
   Завтра 22-е и в 1 час  ночи  или  1  час  дня  что-то  произойдет.  Я
остановилась на часе ночи. Сейчас было семь часов. Через шесть часов - я
все узнаю.
   Не понимаю, как я пережила тот вечер. Я ушла к себе в каюту  довольно
рано. Горничной сказала, что у меня насморк и запахи меня не  беспокоят.
Она все еще тревожилась, но я была непоколебима.
   Вечер казался бесконечным. В должное  время  я  легла  спать,  но,  в
ожидании непредвиденного, закуталась в плотный фланелевый  халат,  а  на
ноги надела шлепанцы. Одетая таким  образом,  я  чувствовала,  что  могу
вскочить  и  принять  активное  участие  в   любых   событиях,   которые
произойдут. Чего я ждала? Сама не знаю. Смутные фантазии, большей частью
совершенно невероятные, проносились в моей голове. Но  в  одном  я  была
твердо уверена: в час что-то случится.
   Временами я слышала, как другие пассажиры готовятся ко  сну.  Обрывки
разговоров, пожелания спокойной ночи долетали до  меня  сквозь  открытую
фрамугу.  Затем  наступила  тишина.  Большинство  огней  погасло,  но  в
коридоре все еще горел свет, и поэтому у  меня  в  каюте  было  довольно
светло. Я услышала, как пробило восемь склянок . Следующий час
показался мне самым длинным в моей  жизни.  Я  потихоньку  сверилась  со
своими часами, чтобы убедиться, что не пропустила назначенного времени.
   Если мои выводы неверны, если в час ничего  не  случится,  значит,  я
сваляла дурака и потратила все свои  деньги  на  какую-то  иллюзию.  Мое
сердце мучительно билось.
   Наверху пробило две склянки. Час! И ничего. Подождите.., что  это?  Я
услышала быстрый легкий топот бегущих ног.., бегущих по коридору.
   Затем  с  неожиданностью  разорвавшегося  снаряда  дверь  моей  каюты
распахнулась, и какой-то человек почти упал внутрь.
   "Спасите меня, - прохрипел он. - Они гонятся за мной."
   Для возражений или объяснений  не  было  времени.  Снаружи  слышались
шаги. В моем распоряжении оставалось около сорока секунд. Я вскочила  на
ноги и оказалась лицом к лицу с незнакомцем на середине каюты.
   В ней было не слишком много места, где можно  было  спрятать  мужчину
шести  футов  роста.  Одной  рукой  я  вытащила  свой  чемодан.  Мужчина
проскользнул на  его  место  под  койкой.  Я  подняла  крышку  чемодана.
Одновременно  другой  рукой  я  опустила  умывальную  раковину.   Ловкое
движение, и мои волосы оказались скручены в крошечный узел на макушке. Я
выглядела некрасиво, однако,  если  посмотреть  с  другой  стороны,  все
получилось в высшей степени артистично. Дама с волосами,  скрученными  в
малопривлекательный узел, достающая из чемодана кусок мыла, которым она,
очевидно, собирается вымыть себе шею, едва ли может быть  заподозрена  в
укрывательстве беглеца.
   Раздался стук в дверь, и тут же, не  дожидаясь  моего  "войдите",  ее
распахнули.
   Не знаю, что я рассчитывала увидеть.  Полагаю,  что  в  моем  смутном
воображении мне представлялся мистер Пейджет, размахивающий револьвером.
Или мой приятель миссионер с мешком песка, чтобы оглушить жертву, или  с
другим смертоносным оружием. Но я, разумеется, не  предполагала  увидеть
ночную горничную, выглядевшую как воплощенная респектабельность.
   - Прошу прощения, мисс, мне показалось, что вы меня вызывали.
   - Нет, - сказала я, - я никого не вызывала.
   - Извините, что побеспокоила вас.
   - Ничего страшного, - сказала я. - Я не могла уснуть. Мне подумалось,
что мне поможет  умывание.  -  Это  звучало  так,  будто  я  никогда  не
умываюсь.
   - Простите, мисс, - повторила горничная.  -  Но  здесь  где-то  ходит
джентльмен, который пьян, и мы  боимся,  что  он  может  войти  в  каюту
какой-нибудь дамы и напугать ее.
   - Какой ужас! - воскликнула я, притворяясь встревоженной. - Но он, не
придет сюда, надеюсь?
   - О, не  думайте  об  этом,  мисс.  Если  что,  позвоните  в  звонок.
Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи.
   Я открыла дверь и  выглянула  в  коридор.  Кроме  фигуры  удаляющейся
горничной, никого не было видно.
   Пьяный! Так вот значит, в чем дело. Мои  актерские  способности  были
потрачены впустую. Я выдвинула чемодан еще немного и сказала язвительно:
"Пожалуйста, сейчас же выходите".
   Ответа не  последовало.  Я  заглянула  под  койку.  Мой  гость  лежал
неподвижно. Кажется, он спал. Я потрясла его за плечо. Он не двигался.
   - Мертвецки пьян, - подумала я с досадой - Что же мне делать?
   Затем я увидела нечто, заставившее меня затаить дыхание, -  небольшое
алое пятно на полу.
   Собрав все свои силы, я смогла вытащить этого человека  из-под  койки
на середину каюты. Мертвенная бледность говорила о том, что  он  потерял
сознание. Я  достаточно  легко  установила  причину  его  обморока.  Его
ударили ножом под левую лопатку, он получил опасную,  глубокую  рану.  Я
сняла с него пальто и принялась ее обрабатывать.
   От жгучего прикосновения холодной воды он зашевелился, потом сел.
   - Не шумите, пожалуйста, - попросила я.
   Он был из тех молодых людей, которые очень быстро приходят в себя.  С
трудом поднявшись на ноги, он стоял, слегка покачиваясь.
   - Не надо ничего делать для меня.
   Он держался вызывающе, почти агрессивно. И ни слова благодарности!
   - У вас опасная рана. Вы должны позволить мне перевязать ее.
   - Вы ничего такого не сделаете.
   Он бросил эти слова мне в лицо  так,  как  будто  я  просила  его  об
одолжении. Не отличаясь спокойным нравом, я разозлилась.
   - Не могу поздравить вас с отличными манерами, - сказала я холодно.
   - Я, по крайней мере, могу избавить вас от своего присутствия.
   Он направился к двери, но его  сильно  шатнуло.  Резким  движением  я
толкнула его на диван.
   - Не глупите, - сказала я бесцеремонно. - Вы же  не  хотите  оставить
кровавый след по всему судну, не так ли?
   Кажется, до него дошел смысл моих слов, так как  он  спокойно  сидел,
пока я, как умела, бинтовала его рану.
   - Ну, вот, - сказала я, слегка похлопывая по повязке, - пока придется
этим  ограничиться.  Может  быть,  теперь  вы  в  лучшем  настроении   и
расположены рассказать мне, что же произошло?
   - Мне  жаль,  что  не  могу  удовлетворить  ваше  столь  естественное
любопытство.
   - Почему нет? - спросила я огорченно. Он нехорошо улыбнулся.
   -  Если  хочешь  о  чем-нибудь  растрезвонить,  расскажи  женщине.  В
противном случае держи язык за зубами.
   - А вы не думаете, что я могла бы сохранить тайну?
   - Не думаю, а знаю. Он поднялся на ноги.
   - Так или иначе, - сказала я злорадно, -  у  меня  будет  возможность
немного пораспространяться о событиях сегодняшнего вечера.
   - Я в этом не сомневаюсь, - сказал он равнодушно.
   - Как вы смеете! - гневно вскричала я.
   Мы стояли лицом к лицу, глядя друг на друга со  свирепостью  заклятых
врагов. Впервые я получила возможность изучить  его  внешность:  коротко
подстриженные темные  волосы,  узкие  скулы,  шрам  на  загорелой  щеке,
пытливые   светло-серые   глаза,   смотревшие   на   меня   с   какой-то
трудноописуемой безразличной насмешкой. В нем было что-то опасное.
   "Вы не поблагодарите меня за то, что я спасла вам жизнь?" - притворно
ласково сказала я.
   Здесь мне удалось задеть его за живое. Я увидела, как  он  вздрогнул.
Интуитивно я знала, что больше всего ему неприятно  напоминание  о  том,
что он обязан жизнью мне.  Все  равно.  Я  хотела  причинить  ему  боль.
Никогда я так не хотела сделать кому-нибудь больно.
   - Господи, как бы я желал, чтобы вы меня не трогали! - вспылил он.  -
Лучше бы я умер, и со всем было бы покончено.
   - Я рада, что вы признаете свой долг. Вам от него никуда не деться. Я
спасла вашу жизнь и жду, что вы скажете "спасибо".
   Если бы взгляды могли убивать, я думаю, в тот момент он бы убил меня.
Он грубо оттолкнул меня. У двери он повернулся и произнес  через  плечо:
"Я не буду благодарить вас ни сейчас, ни в будущем. Но  я  признаю  свой
долг. И когда-нибудь верну его".
   Он ушел, а я осталась со сжатыми кулаками и сильно бьющимся сердцем.

Глава XI

   Больше ничего особенного в ту ночь не произошло. На следующее утро  я
позавтракала в постели и встала поздно.  Миссис  Блейр  окликнула  меня,
когда я поднялась на палубу.
   - Доброе утро, цыганка. Присядьте здесь возле меня. Вы выглядите так,
будто плохо спали.
   - Почему вы меня так называете? - спросила я, послушно усаживаясь.
   - Вам не нравится? Это прозвище, в общем, вам  подходит.  Я  прозвала
вас так про себя с самого начала.  Именно  цыганские  черты  делают  вас
столь непохожей  на  других.  Я  решила,  что  вы  и  полковник  Рейс  -
единственные люди на борту, с которыми мне не будет скучно до смерти.
   - Забавно, а я подумала то же о вас, только в моем случае  это  более
понятно. Вы.., вы такое утонченное существо.
   -  Неплохо  сказано,  -  заметила  миссис  Блейр,  кивая  головой.  -
Расскажите мне все о себе, цыганка. Зачем вы едете в Южную Африку?
   Я рассказала ей кое-что о деле всей жизни папы.
   - Так вы дочь Чарльза Беддингфелда? Я предполагала, что вы не обычная
провинциалочка! Вы собираетесь в Брокен  Хилл,  чтобы  выкапывать  новые
черепа?
   - Может быть, - сказала я осторожно. - У меня  есть  также  и  другие
планы.
   - Что за таинственное создание! Но сегодня вы действительно выглядите
усталой. Вы плохо спали? Я не могу долго бодрствовать, когда я на борту.
Говорят, глупец спит десять часов! Я могу проспать все двадцать!
   Она зевнула, как сонный котенок. "Какой-то идиот стюард разбудил меня
посреди ночи, чтобы вернуть мне катушку с  пленкой,  которую  я  уронила
вчера. Он сделал это  самым  мелодраматическим  образом,  просунул  руку
сквозь вентиляционное отверстие и сбросил катушку прямо мне на живот. На
мгновение мне показалось, что это бомба!
   - А вот ваш полковник,  -  сказала  я,  когда  на  палубе  показалась
высокая мужественная фигура полковника Рейса.
   - Он вовсе  не  мой  полковник.  В  сущности,  он  восхищается  вами,
цыганка. Так что не убегайте.
   - Я хочу чем-нибудь повязать голову. Мне будет удобнее, чем в шляпе.
   Я  быстро  ускользнула.  Почему-то  я  чувствовала  себя  неловко   в
присутствии полковника Рейса. Он принадлежал к небольшому  числу  людей,
способных смутить меня.
   Я спустилась к себе в каюту и  начала  искать,  чем  бы  стянуть  мои
непокорные волосы. Я очень  аккуратна,  люблю,  чтобы  мои  вещи  всегда
находились в  определенном  порядке,  который  всегда  поддерживаю.  Как
только я выдвинула ящик моего столика, я тут же поняла, что кто-то рылся
в моих вещах. Все было перевернуто и разбросано. Я  заглянула  в  другие
ящики и маленький висячий шкафчик. Та же  картина.  Похоже,  что  кто-то
торопливо и безрезультатно что-то искал.
   Я присела на край койки и  серьезно  задумалась.  Кто  обыскивал  мою
каюту и что искали? Может быть, бумажку с нацарапанными на ней цифрами и
словами? Я недовольно покачала головой. Это, разумеется, дело  прошлого.
Но что еще они могли искать?
   Мне необходимо было привести свои мысли в порядок.  События  минувшей
ночи хоть и были волнующими, однако, по сути, не пролили никакого  света
на положение дел. Кто был молодой человек, столь внезапно ворвавшийся  в
мою каюту? Раньше я не видела его на борту - ни на палубе, ни в  салоне.
Был ли он членом команды или пассажиром? Кто ударил его  ножом?  Почему?
И, во имя Господа, почему каюта номер  17  должна  играть  такую  важную
роль?  Все  было  тайной,  но  несомненно,  что  на  "Килморден   касле"
происходили какие-то очень странные события.
   Я сосчитала  на  пальцах  число  людей,  за  которыми  мне  следовало
наблюдать.
   Оставив в стороне моего ночного гостя, но пообещав себе найти его  на
борту до конца следующего  дня,  я  выбрала  ряд  лиц,  достойных  моего
внимания:
   (1)
   Сэр Юстас Педлер.  Он  владелец  Милл-Хауса,  и  его  присутствие  на
"Килморден касле" кажется до некоторой степени совпадением.
   (2)
   Мистер Пейджет, секретарь со зловещей  внешностью,  который  с  таким
явным рвением пытался заполучить 17-ю каюту. Note bene: выяснить, был ли
он вместе с сэром Юстасом в Канне.
   (3)
   Преподобный Эдвард Чичестер. Против него - только упорные  притязания
на 17-ю каюту, а это могло быть всецело  обусловлено  особенностями  его
характера. Упрямство может быть поразительным.
   Но небольшая беседа с мистером  Чичестером  не  помешает,  решила  я.
Поспешно повязав волосы носовым платком, я вновь  поднялась  на  палубу,
уже с определенной целью. Мне повезло. Намеченная мною жертва,  опираясь
на поручень, пила бульон. Я подошла к нему.
   - Надеюсь, вы простили мне 17-ю каюту, - сказала я, одарив его  своей
самой неотразимой улыбкой.
   - Я считаю, что таить зло недостойно христианина, - холодно  произнес
мистер Чичестер. - Однако эконом определенно обещал эту каюту мне.
   - Экономы обычно так заняты, не правда ли? - сказала я  рассеянно.  -
Полагаю, что иногда они обязательно что-нибудь забывают.
   Мистер Чичестер не ответил.
   - Это ваша первая поездка в Африку? - спросила  я,  чтобы  поддержать
разговор.
   - В Южную Африку -  да.  Но  последние  два  года  я  трудился  среди
каннибальских племен во внутренних районах Восточной Африки.
   -  Как  это  должно  быть  захватывающе!  Часто  ли  вам  приходилось
подвергаться опасности?
   - Опасности?
   - Я имею в виду риск быть съеденным.
   -  Не  следует  легкомысленно  относиться  к  священным  темам,  мисс
Беддингфелд.
   -  Я  не  знала,  что  каннибализм  -  священная  тема,  -  уязвленно
парировала я.
   Как только эти слова слетели с моих губ, меня осенила  другая  мысль.
Если  мистер  Чичестер  действительно  провел  последние  два  года   во
внутренних районах Восточной Африки, как же случилось так, что он совсем
не загорел? У него кожа бело-розовая, как у младенца. В  этом,  конечно,
есть что-то сомнительное. И все же его манеры и  голос  были  совершенно
правдоподобными. Может быть, даже слишком, А не походил ли он немного на
театрального священника?
   Я перебрала в памяти всех помощников приходского священника,  которых
знала в Литтл Хемпсли. Некоторые из них мне нравились, некоторые, - нет,
но, разумеется, все они были совсем не такие, как мистер  Чичестер.  Они
были людьми, а он - образцом, окруженным ореолом.
   Я размы