Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
Варвара Клюева.
О мертвых - ни слова
© Copyright Варвара Клюева, 1999
Email: varvara_klyueva@mail.ru
WWW: http://zhurnal.lib.ru/k/kljuewa_warwara_andreewna/
Книга 3 (1999)
Аннотация
Что предпримет здравомыслящий человек, обнаружив в долгожданной и еще
пустой квартире свеженького мертвеца - вызовет "скорую"? милицию?
гробовщика? А не совсем здравомыслящий? Впрочем, когда еще и время
поджимает, кто угодно потеряет голову. Варвара, например, решает при помощи
друзей избавиться от тела. Средь бела дня. Ну и попадают авантюристы, как
кур в ощип: покойный-то, как выясняется, скончался не без посторонней
помощи.
Глава 1
Упакованная в ватное одеяло, связанная по рукам и ногам, я лежала на
верхней полке парилки и боролась за свою жизнь. Впрочем, "боролась" - сильно
сказано. Я не могла даже позвать на помощь, поскольку рот мой был залеплен
какой-то гадостью. Посему мне оставалось лишь отчаянно извиваться, чтобы
подползти к краю полки и упасть пониже, туда, где жар был не таким
нестерпимым. Сантиметр, еще сантиметр... вот край уже совсем рядом.
Последний отчаянный рывок, и... получив сокрушительный удар по затылку, я
проснулась.
Мой нос упирался в полотнище раскладушки, изголовье которой покоилось у
меня на загривке. Я лежала в перекрученном спальном мешке в полуметре от
батареи парового отопления. Во рту было сухо, как в Сахаре, губы запеклись,
пить хотелось неимоверно. "Интересно, где я и что со мной приключилось? -
гадала я, кося глазом на незнакомые обои. - Насколько я помню, эти ромбики и
розовые цветочки не украшают стены ни у одного из моих знакомых. С другой
стороны, спальник как будто мой... Да, точно мой! - вон заплата, вырезанная
из старого плаща. Я собственноручно ставила ее на дыру, прожженную в
позапрошлом году искрой от костра. И что же, интересно, я делаю в чужом доме
со своим спальником?"
Несмотря на тяжесть в голове, ответ пришел почти сразу: лежу на
раскладушке. Порадовавшись собственной сообразительности, я задала себе
следующий вопрос: зачем? Ответить на него оказалось посложнее. И в самом
деле, зачем я сплю в чужом доме на раскладушке, если с гораздо большим
комфортом могла бы валяться у себя в уютной постели? Не сомневаюсь, рано или
поздно мне удалось бы разгадать и эту хитрую загадку, если бы не мучившая
меня жажда. Решив отложить интеллектуальные упражнения на потом, я начала
выползать из тугого кокона. И хотя действовала я с максимальной
осторожностью, подлая раскладушка снова взбрыкнула. Теперь у нее подогнулась
задняя ножка. Скользкий спальник съехал как с горки, и ваша покорная слуга
очутилась на полу. Здесь осторожность можно было не соблюдать, поэтому уже
через каких-нибудь пять минут я стояла на ногах и разглядывала абсолютно
пустую комнату. Рухнувшая раскладушка оказалась единственным предметом
обстановки. Я повернулась к окну и увидела многочисленные подъемные краны и
недостроенные дома. Тут в мозгу у меня щелкнуло, и все встало на свои места.
Комната в розовый цветочек была частью квартиры, которую мы обмывали со
вчерашнего вечера по сегодняшнее утро. Сухость во рту и тяжесть в голове
объяснялись потреблением напитков, предназначенных для обмывания.
Раскладушку вкупе с тремя матрасами я лично притащила сюда на горбу старого
заслуженного "Запорожца". Ну, если честно, лично я доставила "Запорожец", а
барахло на одиннадцатый этаж без лифта затаскивали Леша и Прошка, причем
последний всю дорогу пыхтел, брюзжал и клялся, что ни в жизнь не оторвал бы
от сердца украденные еще из студенческого общежития матрасы, если бы знал,
что лифты у Генриха будут отключены.
Да, обмытая нами квартира принадлежала Генриху и его семейству.
Принадлежала совсем с недавних пор; еще две недели назад они не подозревали
о ее существовании и не надеялись когда-либо покинуть свое нынешнее жилье -
зимнюю дачу в Опалихе. "Они" - это сам Генрих (мой старинный и горячо
любимый друг), его жена Машенька (в высшей степени восхитительное существо с
золотым характером), пятеро их детей (о характерах которых лучше промолчу),
две собаки (симпатичные дворняги), два кота (мерзкие животные), черепаха,
три крысы и волнистый попугайчик.
Вспомнив о Генриховом семействе, я вздрогнула и посмотрела на часы,
после чего подпрыгнула и с криком: "Полундра! Свистать всех наверх!" -
выскочила из комнаты. Толкнув соседнюю дверь, я включилась на полную
громкость.
- Эй, вы! Поднимайтесь немедленно! Через час здесь будет Машенька с
детьми!
Посреди комнаты поперек двух положенных рядом матрасов лежали четыре
фигуры, завернутые в спальные мешки. С ближней ко мне стороны из мешков
торчали босые пятки, выглядевшие на голом полу довольно трогательно (для ног
матрасов не хватило). С другой стороны на трех горках одежды лежали головы -
одна почти черная и две темно-русые. Четвертая горка, равно как и
недостающая светлая голова, были накрыты целиком.
Мой отчаянный призыв никакого действия не возымел. Я набрала в легкие
побольше воздуху и предприняла вторую попытку:
- Рота, подъем!!! Боевая тревога!
На этот раз мне повезло больше. Нельзя сказать, чтобы успех был полным,
но каких-то сдвигов я все же добилась. Темная голова приподнялась на пару
сантиметров над импровизированной подушкой и изрекла:
- Чего орешь, будто тебе таракана за шиворот посадили, - после чего
снова опустилась на место. Зато обе русые головы оторвались от матраса
вместе с плечами.
- Что случилось, Варька? - хлопая глазами, спросил Генрих.
Леша повернулся на бок и стал шарить левой рукой по полу, нащупывая
очки.
- Через час приедет Машенька с детьми, - повторила я. - Вы помните,
какой бардак оставили вчера в гостиной?
Генрих резким движением откинул спальник и еще более стремительно
запахнул его.
- Ладно, встаем, дай только одеться, - пробормотал он смущенно.
Темная голова поднялась снова, на сей раз гораздо выше.
- А который час?
- Половина двенадцатого.
- Черт! - Марк повернулся к укутанной фигуре и принялся энергично ее
трясти. - Прошка, вставай немедленно! Хватит дрыхнуть!
Я удовлетворенно хмыкнула, закрыла за собой дверь и помчалась в ванную,
пока меня не опередили. Напившись вволю воды из-под крана, я встала под душ
и постаралась расслабиться. Времени у нас было мало, работы - страшно
подумать сколько, но если браться за нее взвинченными, скандала не избежать.
А уж если начнется скандал, об уборке можно забыть навеки.
Не прошло и пяти минут, как стук в дверь положил конец моей попытке
настроить себя надлежащим образом.
- Имей совесть, Варвара! Тут очередь.
Когда бы не скорый приезд Машеньки, я непременно вступила бы в
дискуссию и отвоевала бы право пользоваться душем, сколько мне будет угодно,
но одна мысль о том, какое лицо будет у хозяйки новой квартиры, когда она
увидит свою НОВУЮ гостиную, отбила у меня всякую охоту вступать в пререкания
с очередью. Я быстро натянула одежду на мокрое тело и освободила помещение.
Прошка юркой мышью ринулся в ванную, а я побрела на кухню. Прежде чем
выгребать авгиевы конюшни, следовало хотя бы хлебнуть чаю.
Чайник уже стоял на плите. На порожке у балконной двери сидели хмурый
Марк и сонный Генрих, а Леша стоял напротив, подпирая стену.
- А принести стулья, естественно, не додумались? - едко
поинтересовалась я.
- На пустой желудок любоваться на тамошний хлев... - буркнул Марк.
- Откуда вдруг эта нежная забота о желудке? От Прошки, что ли,
заразился? И чем ты его, интересно, наполнишь, свой желудок? Кипяточком? И
как его прихлебывать? Из пригоршни?
- Черт! - Марк поморщился. - Леша, у тебя нервы что канаты, ты
выдюжишь. Сгоняй в гостиную за заваркой, стаканами и стульями.
Долговязый Генрих неохотно поднялся со своего места.
- Я с тобой, - сказал он Леше. - Одному все не донести.
Я посторонилась, пропуская их в коридор, а потом устроилась на порожке
рядом с Марком. Хотя на нервы я никогда не жаловалась, заглядывать лишний
раз в гостиную мне решительно не улыбалось.
Мы молча сидели на порожке балкона в ожидании стаканов и стульев. Через
минуту-другую на плите зашумел чайник, и до нас наконец дошло, что ждем мы
что-то больно уж долго. Хотя новое жилье Генриха отличалось простором, но
все же не настолько, чтобы дорога от кухни до любой из комнат занимала
больше минуты.
- Заблудились они, что ли? - начал ворчать Марк.
Но тут шипение чайника заглушили странные звуки. Похоже, в гостиной
поднялся переполох. Я нахмурилась, припоминая, что же такого мы могли там
оставить, чтобы у железного Леши сдали нервы, и через минуту меня осенило:
- Слушай, там же...
Договорить я не успела, потому что в кухню ворвались Генрих и Леша, оба
с вытаращенными глазами.
- Мефодий! - выпалил Леша.
Не успели мы должным образом отреагировать на это пренеприятнейшее
известие, как Генрих дополнил Лешино сообщение:
- Мертвый.
Генрих выдохнул это слово почти беззвучно, но даже если бы он заорал
что есть мочи и от души огрел нас по макушке чем-нибудь тяжелым, то и тогда
едва ли добился бы более сильного эффекта. У меня даже в глазах потемнело.
Весть о внезапной кончине старого знакомого вызывает потрясение всегда - что
же сказать о чувствах людей, еще несколько часов назад пировавших в обществе
ныне покойного, пускай приперся тот незваным?
Мертвый... Мертвый... Нет, это уже ни в какие ворота. Мало мы с ним
намучились! Марка вон последнее время от одного имени Мефодия трясло.
Сплошные неприятности и нервотрепка, и вот - достойный финал. Ведь это надо
умудриться сыграть в ящик в гостях, наутро после вечеринки. Господи! А как
же быть с Машенькой? Ну и свинью же он нам подложил!
"Что же будет? Что же теперь будет?" - назойливо причитал у меня в
голове противный бабий голос, полностью блокируя процесс мышления.
Неизвестно, сколько длилась бы немая сцена на кухне, если бы не Прошка,
который покинул ванную и, бодро мурлыкая, явился завтракать.
- Вы чего это? - спросил он, с интересом разглядывая нашу скульптурную
группу.
Я помотала головой, стряхивая оцепенение, и посмотрела на часы. До
приезда Машеньки оставалось сорок пять минут. Ни она, ни дети не должны
увидеть здесь мертвого - вот единственное, что стало мне совершенно ясно.
Похоже, чаепитие придется отменить. С этой тоскливой мыслью я побежала в
гостиную. Прежде чем принимать какое-либо решение, следовало убедиться в
том, что у нас на руках действительно труп. Стараясь не глядеть по сторонам,
я подскочила к матрасу, брошенному у дальней стены. На матрасе, скрючившись
на боку, лежал Мефодий - человек-недоразумение, ошибка Господа Бога и наше
наказание. Я схватила его за запястье, тщетно пытаясь нащупать пульс, потом
перевернула тело на спину и склонила ухо над открытым ртом.
- Бесполезно, - раздался сзади Лешин голос. - Он уже начал остывать.
И действительно, рука, которую я все еще держала, была неестественно
холодной.
- Что же делать? - беспомощно спросил Генрих.
- По-моему, вызвать "скорую", - неуверенно предложил позеленевший
Прошка.
- Нет. - Я встала с колен и обвела присутствующих твердым взглядом. -
Пока вы разыщете автомат, пока она подъедет, Машенька уже будет здесь.
Генрих судорожно вздохнул и прикрыл глаза рукой.
- Машенька никогда не согласится жить в этой квартире, если узнает... -
пробормотал он.
- Значит, она не должна ничего узнать, - решила я.
- Но... как же это? - растерялся Леша.
- Нужно самим отвезти Мефодия в больницу и оставить в приемном покое.
Если повезет и нас не остановят, никто никогда не узнает, где он скончался.
- С ума сошла! - прошипел Прошка. - Такие штучки пахнут тюремной
пайкой.
- Почему? Что-то мне никогда не доводилось слышать, чтобы доставка
покойников в больницу считалась уголовно наказуемым деянием. В конце концов,
телефона под рукой у нас нет, и где его искать, мы не имеем ни малейшего
представления. Так почему бы нам самим не отвезти умершего туда, куда он все
равно рано или поздно попадет?
- Бесполезно, - хмуро бросил Марк. - При вскрытии выяснится время
смерти, и любой из наших вчерашних гостей догадается, что Мефодий окочурился
здесь. Рано или поздно слухи дойдут до Машеньки.
- Не обязательно, - возразила я. - В числе званых гостей Мефодий не
значился, о его присутствии здесь, помимо нас, знают только четверо, причем
все они к Генриху благоволят. Надо объяснить им ситуацию, и, я уверена, они
будут молчать.
- Но... - Генрих запнулся, и на лице его отразилась мучительная борьба.
- По-моему, это как-то нехорошо. Бросить его... мертвого...
- Мы же не на свалку его выбрасываем, а везем в больницу. "Скорая"
отправила бы его туда же. Документы останутся при нем, личность установят
сразу же, родных оповестят, так что никакого святотатства мы не совершаем.
Зато Машенька будет жить спокойно.
- Ну... я не знаю...
- Решайся, Генрих, - поддержал меня Марк. - Вряд ли вам предложат
вторую квартиру. А от этой Машенька точно откажется, мы-то ее знаем.
- И подумай, что с ней будет, когда она привезет детей посмотреть на
новое жилье и увидит Мефодия.
Генрих болезненно поморщился, провел ладонью по лицу и решился:
- Ладно.
Марк повернулся к Прошке:
- С Варькой поедем я и Леша. Ты останешься здесь с Генрихом. У вас
полчаса на уборку гостиной. Не вздумай отлынивать!
- А с какой это стати ты раскомандовался? - возмутился Прошка,
физиономия которого к этому времени уже приняла цвет, близкий к нормальному.
- И почему всегда, когда требуется выгребать всякую гадость, я остаюсь в
гордом одиночестве? С чего вы взяли, что быть золотарем - моя заветная
мечта?
Марк пригвоздил Прошку к полу разъяренным взглядом и уже собирался
вежливо объяснить ему, кто он такой, но хорошая реакция помогла мне
предотвратить назревающий скандал.
- Спокойно, Марк! Прошка, ты желаешь поехать со мной? Прекрасно! Леша,
Генрих и Марк пусть принимаются за уборку, а ты, золотко мое чистопробное,
подними Мефодия и отнеси ко мне в машину. Будем надеяться, что по дороге
тебя никто не остановит.
Прошкина неприязнь к грязной работе как-то сразу сошла на нет. Трудно
сказать, что способствовало этому больше: нежелание тесного физического
контакта с покойным, мысль об отключенном лифте или боязнь встретить в
неподходящую минуту новых соседей Генриха. Так или иначе, Прошка, не
удостоив меня ответом, начал демонстративно сгребать с садового столика
грязную посуду. Генрих стоял у стены и смотрел перед собой отсутствующим
взглядом, но, когда Леша с Марком подняли с двух сторон Мефодия и потащили к
двери, встрепенулся и предложил свою помощь.
- Помоги лучше Прошке, - проворчал Марк, остановившись. - И приходи
поскорее в себя. Если ты встретишь свое семейство с такой траурной
физиономией, считай, все наши усилия пошли прахом. Прошка! Машенька не
должна ничего заметить. Делай что хочешь, хоть на голове стой, а отвлеки ее
от Генриха. И помните: о Мефодии - ни слова.
Глава 2
Я осторожно открыла входную дверь и высунула голову в коридор. В гулкой
пустоте незаселенного дома отчетливо слышался каждый звук. Где-то далеко
внизу хлопнула дверь. Под нами кто-то насвистывал и стучал - видимо, возился
с замком. Наверху громко переговаривалась супружеская пара, приехавшая в
выходной день взглянуть на свое будущее жилье.
Скверно. Учитывая неработающие лифты, наши шансы незаметно отнести
Мефодия к машине приближались к нулю. Умоляя Всевышнего о чуде, я сунулась в
тамбур с лифтами и нажала на кнопку. Чуда не произошло. Я тяжело вздохнула и
вернулась к дверям квартиры.
- Не тяни резину, Варвара! - негромко, но сердито сказал Марк. -
Думаешь, он очень легкий?
Я посмотрела на тщедушное тело Мефодия, висевшее между Марком и Лешей.
Тяжелым усопший не выглядел. Ребята закинули его руки себе на плечи и крепко
держали за запястья, а свободными руками обнимали за талию. Коротенькие,
почти детские ножки Мефодия не доставали до пола, несуразно крупная голова
свесилась на грудь.
Я подавила очередной вздох и скомандовала:
- Вперед. Я спускаюсь первая. Если услышите шаги на лестнице, ныряйте
за ближайшую дверь и ждите. Я останусь на стреме и заговорю с пришельцами,
если они направятся к вам. У вас будет время спрятаться возле лифтов.
Миновав предбанник, куда выходили двери квартир, узкий закуток с
мусоропроводом и балкон, мы прошли на лестницу. Несмотря на свежую краску и
побелку, пахло здесь как в вокзальном туалете. Я осторожно спускалась,
внимательно глядя себе под ноги и прислушиваясь. Марк и Леша, отдуваясь и
топая, тяжело шагали следом. До пятого этажа добрались сравнительно
спокойно. Я уже начала надеяться, что транспортировка Мефодия обойдется без
эксцессов, но тут хлопнула дверь подъезда, затем послышались голоса и бодрый
топот. Леша, Марк и покойник неожиданно прытко преодолели последние пять
ступенек до балконной двери, которую я для них придержала.
- Может, сразу пойдем к лифтам, а, Марк? - пропыхтел Леша.
Марк поудобнее перехватил руку Мефодия и покачал головой:
- Двадцать против одного, что они идут на другой этаж. А если сюда,
Варвара их задержит.
Я закрыла за ними дверь и привалилась к ней спиной. "Девятнадцать
против одного, восемнадцать, семнадцать", - считала я в уме, слушая шаги.
Вот над перилами показалась мужская шапка, еще одна, и на лестничную
площадку подо мной выкатились два мужика. Один постарше, плотный,
приземистый, мордастый, второй помоложе и повыше, но, судя по физиономии,
явно родственник первого.
- Пятый, - возвестил тип помоложе.
- Вот и пришли, - облегченно вздохнул второй.
Тут они обратили внимание на меня.
- Девушка, вы, часом, не нас ждете? - игриво поинтересовался
младшенький.
- Может, и вас, - изрекла я угрюмо и рявкнула что было мочи: - Ваши
документы, граждане!
Пришельцы на миг остолбенели. Пользуясь их замешательством, я помахала
перед собой красной книжицей, старательно закрывая надпись "Читательский
билет", и представилась:
- Старший лейтенант Петрова.
На балконе у меня за спиной началась возня, потом хлопнула дверь. Я
немного расслабилась.
- А что случилось-то? - растерянно спросил субъект постарше.
- Документы, - повторила я ледяным тоном.
Они синхронно, точно два автомата, сунули правые руки за пазуху,
вытащили паспорта и протянули мне.
- Прокопов Анатолий Иванович, - прочитала я вслух, посмотрела на
фотографию и впилась долгим взглядом в напряженную физиономию мужика
помоложе. - И Прокопов Всеволод Иванович. - Я повторила процедуру,
подвергнув пристальному осмотру старшего Прокопова, потом перелистнула
несколько страниц и уставилась на штампик о прописке. - Ордер на квартиру с
собой?
- Да.
- Нет.
Они посмотрели друг на друга, и старший торопливо объяснил:
- Я его в машине оставил. Толик, сбегай вниз, а?
- Ладно, не нужно, - смилостивилась я, решив, что Леша с Марком давно
успели укрыться в тамбуре с лифтами. - Можете идти.
Я отлепилась от двери и приглашающе м