ойного
противника. Один из лучших  охотников  на  Земле.  Жестокий,  стремительный,
изящный. И я охотник. Может, тоже один из лучших - это мы увидим в ближайшее
время...
   Леопард расслабился и молнией  скользнул  в  глубь  клетки,  метнулся  по
скрюченной разлапистой коряге. Он устроился на лежанке, свесив с нее лапу  и
подрагиваюший роскошный хвост. Он демонстрировал равнодушие ко мне, но  пару
раз все-таки бросил на меня пронзительный мимолетный взгляд. Он водил ушами,
прислушиваясь к отчаянным воплям томящихся в клетках неподалеку  африканских
птиц.
   - Леопард - нечто большее, чем животное, - сказал я. - Это совершенство.
   - Кис-кис, - позвал Сташко леопарда, за что был  награжден  презрительным
взором.
   Хорош. Ох, хорош. Огромная красивая кошка. Но моя Матька не хуже.
   Замначальника РУОП Сташко вышел на  связь  и  назначил  срочную  встречу.
Значит, что-то случилось. Теперь гадай, какая новость - хорошая или  плохая.
Плохая - нас окружили  и  блокировали,  еды  нет,  придется  лопать  калоши.
Хорошая - калош у нас много... Эх, посидеть бы  со  старым  приятелем  Ваней
Сташко за рюмочкой коньяку, обсудить что-нибудь умное. Ан нет -  встречаемся
по-воровски,  озираясь,  как   бы   какая-нибудь   зараза   с   фотокамерой,
направленным микрофоном или просто оптической винтовкой не прицелилась,  как
бы тебе не прилепили жучка и не записали твою беседу. Что за жизнь?
   Сташко присел рядом  со  мной  на  лавочку  напротив  клеток  с  крупными
кошками. Обожаю Московский зоопарк. В последнее время он  начал  приобретать
достойный  вид.  Клетки  расширялись,  стучали  отбойные  молотки.  Появился
коричневый жираф. Красота. В зоопарке можно поговорить спокойно.
   - Помнишь Каратиста? -  спросил  Сташко.  -  Который  на  твою  шарашкину
контору наезжал.
   - Шарашкина контора, скажешь тоже. У меня фирма с широкими международными
связями, - возразил я. - А Каратиста помню.
   Еще бы мне его не помнить.
   - Вчера приехал из командировки, и что выясняется. И у нас, и  в  убойном
муровском отделе, и в прокуратуре побывали парни из ЧК  с  каким-то  безумно
суровым допуском и прибрали все материалы по Каратисту.
   - Зачем ФСБ какой-то недоносок Каратист?
   - Понятия не имею.
   - А как само дело? Продвигается?
   - Продвигается. Прямиком в темный лес. Ты же знаешь, мы при раскрытии  по
мафиозным разборкам не перенапрягаемся. Охота пыхтеть. Чем больше  они  друг
друга завалят, тем воздух чище будет.
   - Верно. Меньше народу - больше кислороду.
   - Глобуса убили. Сильвестра убили. Калину убили.  Да  целый  морг  одними
"авторитетами" укомплектовать можно. И Бог с ними. Иногда,  правда,  удается
раскрыть разборочные убийства. Но интереса нет.
   Да уж, нет интереса. Убийство Каратиста, даже если бы захотели, вы  черта
лысого раскрыли бы. Знаешь ты, Ваня, кто  убрал  Каратиста.  Но  только  нет
силы, которая заставит тебя заикнуться об этом. Потому что ты  мой  человек.
Ты знаешь, что такое "трест". И я могу на тебя надеяться. А ты на меня.
   - Кстати, в материалах дела среди недоброжелателей Каратиста есть одна до
боли знакомая фамилия. Догадываешься, чья?
   - Папы римского... Конечно, моя.
   - Ты в списках тех, на кого он  наезжал  и  кто  мог  явиться  заказчиком
убийства.
   - Не на первом же я там месте.
   - Ох, далеко не на первом. Он немало детишек сиротами оставил. Было  кому
с ним посчитаться. Но если ЧК взялась за это дело, не  удивляйся,  коли  они
тебя проверять начнут.
   - Да пускай проверяют. Проверялыцики.
   - Ну как, не зря я твое время занял?
   - Поглядим.
   Не зря, друг мой Сташко. Конечно, не  зря.  У  тебя  же  нюх  на  опасные
ситуации.
   - Ну, тогда пока.
   - Всего тебе доброго, Иван...
   Зачем нужен ФСБ Каратист? Может быть масса причин. Госбезопасность  живет
сейчас по принципу - что бы ни делать, лишь бы ничего  не  делать.  Лезут  в
борьбу с мафией, расхищением цветных металлов, наркобизнесом, подзабыв,  что
существуют западные разведки,  для  которых  мы  как  были  врагами,  так  и
остаемся. После того как в девяносто первом году высочайшим повелением  были
отпущены из тюрьмы все шпионы и изменники Родины, госбезопасность так  и  не
может разобраться, кто же сегодня враг народа,  а  кто  добрый  американский
дядюшка. Вот и стараются гэ-бэшники показать класс в борьбе с мафией. Может,
группа Каратиста была у них в разработке. Или в процессе разборки  вместе  с
мафиозным боссом погиб их агент - тоже бывает. Возможно, сам Каратист был их
агентом.  Из  "авторитетов"  сейчас   мало   кто   не   постукивает.   Много
предположений можно строить, зачем ФСБ понадобились мощи Каратиста. Одно  из
них: кого-то, кто знал чересчур много, интересовала группа "Тень".
   По "зеленой линии" я вышел  на  "Эверест".  Я  кратко  очертил  Острогину
ситуацию, потребовав  учинить  по  его  каналам  проверку.  Восторга  он  не
выразил.
   - Зачем тебе это нужно? Что ты надеешься найти?
   - Пока не знаю.
   - Ты что, стосковался по работе?  Только  и  слышу  от  тебя  -  проверь,
установи. По твоим указаниям уже почти весь оперативный аппарат  занят...  И
вообще, - усмехнулся он, - кто на кого работает - ты на меня или я на тебя?
   - Вопрос сложный. Можно сказать, диалектический.
   - Диалектик... Проверим...
   После той перестрелки, когда мы переполошили всю Москву,  дело  топталось
на месте. Все фигуранты мертвы или исчезли. Аналитики Севастьянова  днюют  и
ночуют за компьютерами, но пока не могут найти ни  одного  нового  носителя.
Что делать? Где зацепки?
   Зацепки есть. Можно попытаться пройтись по "без вести пропавшим", которые
работали на Тролля. Выяснить, при каких  обстоятельствах  они  исчезли.  Как
жили после возвращения в большой мир. Какие-то контакты с  Троллем  или  его
представителями  у  них  должны  быть.  Собрать   всю   информацию.   Может,
обнаружатся общие интересные закономерности...
   Можно зайти с другого бока. Откуда-то  же  взялась  технология  точечного
воздействия. Нужно как-нибудь растрясти армию и  госбезопасность.  Не  могли
они  нам  выдать  всю  информацию...  С  натяжкой  можно  предположить,  что
таинственный  непризнанный  гений  с  горя  выдумал  где-нибудь   в   чулане
уникальную технологию, поделился ею с каким-нибудь  Фантомасом,  у  которого
имеются  боевые  дружины  и  машины  "скорой  помощи"  с  пуленепробиваемыми
стеклами. Поэтому необходим исчерпывающий список тех, кто в какой-либо форме
занимался подобной или близкой тематикой. Даже по предварительным  наброскам
он получался весьма внушительным. Неплохо бы проверить и зарубежных  ученых.
Острогин  заручился  помощью  службы  внешней  разведки,   естественно,   не
расшифровывая причин нашего интереса, но скорее всего толку от  этого  будет
мало - за бугром  возможности  у  наших  спецслужб  ограничены.  Особенно  в
последнее время.
   Мои ребята, естественно, не  могли  заниматься  отработкой  этих  версий.
Слишком велик объем работы. Да и не наша это задача. Если  будем  всем  этим
заниматься,  расшифруемся   в   момент.   Это   работа   для   оперативников
информационно-разведывательного   сектора,   для   подчиненных    красавчика
Лукницкого. Наверное, большинство из них работало сейчас по нашему  проекту.
Я не уверен, что в "тресте" нет других, тоже весьма важных проектов. Вот шеф
и злится. Он понимает: заниматься проверкой ученых  и  их  разработок  можно
долго. И безрезультатно.  Нужен  новый  носитель.  Новый  "подселенец".  Или
какой-нибуль нестандартный ход...
   "Лобачевский" оторвался наконец от компьютера и  удивленно  посмотрел  на
пустой пакет из-под воздушной кукурузы. Это был последний пакет.
   - Кончилась, - с детским удивлением произнес  мой  главный  эксперт  Веня
Груздев.
   - На тебя не напасешься, - сказал я. - Ты столько слопал этой кукурузы  -
стадо коров откормить можно.
   - Твоя правда.  Люблю  я  эту  штуковину.  Как  семечки  щелкаешь.  Вкуса
никакого, а  челюстям  работа  есть,  -  "Лобачевский"  потянулся  так,  что
хрустнули суставы.
   - Веня, я думаю, как Троллю удается всегда опережать "трест" на один ход.
Они что,  прикрывают  каждого  "подселенца"  вооруженными  бригадами?  Армию
держать надо.
   - А мы знаем, сколько у них "подселенцев"?  Может,  раз  два  и  обчелся.
Каждый из них настолько ценен, что его сторожат день и ночь. Возможно, у них
есть какая-то система, как просчитывать наши ходы.
   - Какая система?
   - То, что с "И. радиацией" они знакомы лучше, чем мы, объяснять не  надо.
Мы шаг за шагом пытаемся идти  вслед  за  ними,  вскрываем  один  за  другим
носители   вирусов.   Они   же   спокойно   могут   просчитать,   в    какой
последовательности мы будем их находить. Попросту они знают,  кто  следующий
из их агентов попадет в наше поле зрения.
   - Ага. И его берут под контроль. Не под жесткий, чтобы не расшифроваться.
Несколько контрольных пунктов, как тот, на который мы налетели. Если  агента
будут задерживать, то вернее всего это произойдет именно в  точке  контроля,
поскольку она будет специально создана для удобства такой операции. Когда  к
"подселенцу" подкатывает пара интеллигентных  молодых  людей  и  его  просят
пройти куда следует, тут же появляются добры молодцы, увешанные  оружием,  и
открывают  пальбу.  Если  же  агент  не  появился  в  контрольной  точке   в
условленное время, значит, его сцапали  в  другом  месте  и  надо  принимать
какие-то  меры...  Только  чего  им  сразу  начинать  стрелять?  Почему   не
попытаться проследить за нами и накрыть вместе с базой?
   - Решили, что после налета  на  "трест"  и  уничтожения  Симонова  и  его
подчиненных такой трюк больше не пройдет. Хорошего понемножку.
   Они просчитали последовательность, в которой мы будем раскрывать носители
и "подселенцев". Может, в этом что-то есть... А может, и ничего.
   - Веня, как у тебя дела с расшифровкой?
   -  Возможно,  удастся  стахановским  напором  обойти  наших   коллег   из
аналитического сектора и  выявить  парочку  носителей.  Ребята  Севастьянова
прошляпили один интересный ход. Если только...
   - Что?
   - У меня возникает ощущение, что "трест" не дает нам всю информацию.  Они
что-то недоговаривают, скрывают.
   - Зачем?
   - А кто их поймет?.. Ничего, я их умою...  Мощностей  не  хватает.  Давно
тебе говорил - надо разориться на  парочку  миллионов  долларов  и  укрепить
компьютерную базу. Работаем на старье.
   -  Подумаем...  Сиди,  работай.  Будешь  хорошо  трудиться,  пришлю  тебе
кого-нибудь с кукурузой. До свиданья.
   - Пока. - "Лобачевский" вновь прилип к компьютеру.
   Я не мог совсем уйти на дно. Время от времени я посещаю свою родную фирму
"Техносервис-М", где вкалываю в поте лица, третирую своей  требовательностью
секретаршу, гоняю сотрудников и делаю деньги.
   Моя контора располагалась в чистеньком,  отделанном  мрамором,  по-моему,
достаточно безвкусно, особняке в центре Москвы рядом с Тверской. Я  поставил
машину возле старенького "жигуленка" одиннадцатой модели.  На  него  пересел
мой зам Иосик Шварцман после того, как  Каратист  взорвал  его  "вольво".  Я
погладил рулевое колесо,  нацепляя  на  лицо  маску  продувного  бизнесмена.
Надежа и опора рыночных отношений. Генеральный директор фирмы.  Купи-продай.
Налетай -  подешевело!  Кому  запасец  стратегического  сырья  или  немножко
оружия? Доставим в праздничной упаковке!  А  чего  стесняться  -  все  равно
сопрут. Мы связывались только с тем, что уже подготовлено к растаскиванию  и
спасти не может никто. А так деньги еще послужат Отечеству. Кроме  того,  по
мере сил, на общественных началах пытаемся инвестировать важные  для  страны
наукоемкие  производства,  программы,   хотя,   конечно,   сдержать   гибель
промышленного и научного потенциала не в силах никто.
   Улица перед зданием фирмы  была  шумная  и  людная.  Ларечники  торговали
пивом,  шмотками  и  видеокассетами.  Лоточники  -  книгами.  Разносчики   -
газетами. Бомжи - детскими слезами,  таская  за  собой  малолетних  детишек,
которым "нужна операция от рака крови". Кавказцы - бананами.  Мусор,  грязь,
нахальные англоязычные рекламы. Дорогая моя столица. Обожаю тебя.
   Поодаль остановились две машины. Третий и  Четвертый.  Квадрат  Горыныча.
Охраняют начальника. Ценят. Не хотят потерять в расцвете лет.  Бдят,  как  и
положено при работе в режиме "Экстра". Готовы не раздумывая завалить любого,
кто покусится на Памир, то есть на меня. Из винтореза в лоб или из  автомата
в грудь со ста метров, навскидку - без проблем. И парни  мои  все  замечают.
Косой взор, открытое окно в доме напротив, солнечный блик - вполне возможно,
от   оптического   прицела.   Нужно   не   пропустить.   Успеть.   Надежные,
подготовленные парни у меня. Да только я и сам не  лопух.  Почувствую,  если
кто-то решит, что я зажился на этом свете. Лучший воин не тот, кто реагирует
на обрушившуюся опасность и  достойно  встречает  ее,  а  кто  предчувствует
опасность и бьет первым - цитата из Фауста-Иваницкого. Это не пустой треп  и
нравоучение.  Фауст  ничего  не  говорил  просто  так.  Он  учил.  Я  всегда
почувствую ее, костлявую, занесшую надо мной косу. И буду готов дать  ей  по
зубам...
   Нет ее поблизости. Не  ощущаю  я  трепетания  ее  черных  крыльев.  Можно
вылезать из моего бронированного "мерседеса".
   Ох, не кидайте на  меня  косые  и  злые  взоры,  граждане  на  автобусной
остановке.  Я  же  читаю  ваши  мысли.   "Буржуй".   "Кровосос".   "Накупили
"мерседесы", житья нет". Вы не правы. Я свой в доску. Я готов вместе с  вами
сорок  минут  ждать  припозднившийся  троллейбус.   Но   не   могу   я   без
бронированного "мерса". Не имею возможности по часу стоять на остановке. Мне
нужно пахать и пахать, чтобы какой-то Тролль не выворачивал  наизнанку  ваши
мозги и не тащил вас, послушных и равнодушных, к пропасти.
   - Здравствуй, Виктор, - кивнул я дюжему охраннику  в  камуфляжной  форме,
стерегущему врата моего родного "Техносервиса-М".
   - Добрый день, Станислав Викторович.
   Он распахнул передо мной дверь. Молодец. Знаешь свое дело, понимаешь,  за
что деньги платят. Кормильцу надо улыбаться. Авось зарплату прибавит.
   Я шагнул вперед и застыл на месте, будто  наткнувшись  на  стену.  Быстро
обернулся и окинул взглядом улицу.
   Нет, это не поступь костлявой. Что-то иное.
   Мне показалось, глаз мой вырвал кого-то из толпы. На долю  секунды.  Даже
не понял, что именно он уловил. Но мне стало  холодно.  Мир  будто  покрылся
льдом, который не могло растопить не по сезону ласковое октябрьское солнце.
   Потом пришла четкая мысль. Я засветился. Меня расшифровали...

***

   В  лагере  одного  из  бандформирований,  располагавшихся  на  территории
Пакистана, содержались  два  чрезвычайно  ценных  пленника  -  офицер  штаба
Сороковой армии и подполковник из первого главка КГБ.
   В апреле восемьдесят шестого несколько наших пленных  перебили  охрану  и
захватили  тюрьму  ИОА,  располагавшуюся  в  районе  Бадаберга  недалеко  от
Пешавара. Они покрошили в капусту кучу душманов и  пакистанских  солдат.  На
них были брошены танки и вертолеты. Ребята держались до последнего,  не  идя
ни на какие переговоры. От шального снаряда рванул склад  оружия,  и  только
тогда  тюрьма  была  взята.  После  этого   полевые   командиры   моджахедов
постановили - больше русских в плен не брать, уничтожать на  месте.  Но  для
двух старших офицеров было сделано исключение. Они  не  были  растерзаны  на
месте, а удостоились плена на базе ИОА.
   Душманы гордились своими "гостями". Их захват поднимал  воинственный  дух
воинов ислама, кроме того, высокопоставленными шурави сильно  интересовались
неверные  из-за  океана.   Это   давало   возможность   лидерам   Альянса-7,
объединявшего семь непримиримых исламских афганских движений,  поторговаться
с  американцами  и   выклянчить   у   них   побольше   оружия,   снаряжения,
продовольствия. Руководством КГБ и Минобороны просчитывались разные варианты
по вызволению офицеров, но отпугивала  сложность  задачи.  Действовать  надо
было в самой глубине  территории  противника  ограниченным  числом  людей  -
проводить масштабную акцию на земле Пакистана, с которым мы не находились  в
состоянии войны, естественно, никто бы не стал.
   Фауст был против акции. По его мнению, у  группы  "Тень"  были  несколько
иные задачи. Отвернуть кому-нибудь голову, устроить варфоломеевскую  ночь  -
для этого есть группы "Вымпел" и "Альфа", пожалуй, лучшие  спецподразделения
в мире. Есть спецназ ПРУ. Да много чего еще есть. Но "Тень" умела делать то,
что не умел никто. Во всяком случае, Фауст утверждал именно это. Коль решили
послать их, пускай покажут, супермены, на что годны. Зря, что  ли,  поили  и
кормили?
   И мы показали. Поработали двенадцать человек за целый десантный батальон.
И  сумели  уйти,  оставляя  за  собой  пожарища,  гору  трупов,  разнесенную
крепость, уводя двоих освобожденных пленных. Их  пришлось  тащить  на  себе.
Душманы не особенно соблюдали конвенции об обращении с  пленными.  "Неверная
свинья" - и весь разговор.  Но  с  ними  поработали  еще  и  янки.  Накачали
психотропами, прогнали через круги ада. Так что мы тащили  на  своих  спинах
двух истощенных, больных людей. Впрочем, янки тоже свое  получили.  Несмотря
на то, что один из них успел крикнуть, мол, они мирная гуманитарная  миссия,
похоронили их троих в Штатах со всеми воинскими почестями.

***

   Восемьдесят  восьмой  год.  Первая  боевая  операция  группы  "Тень".  Мы
потеряли двух наших товарищей. За все последующие годы потерь не было.  Хотя
на недостаток работы мы не жаловались,  скучать  не  приходилось.  Еще  одна
командировка в Афган. Потом Африка. Постепенно добрались и до цивилизованных
стран - до Штатов, Италии, Германии. Сбоев в  работе  не  было.  Кого  нужно
ликвидировать, что взорвать - это был не наш профиль, хотя и от таких дел не
отказывались. Мы вели более тонкие, красивые игры. Пока наша фирма боролась,
отвоевывая тактические высотки, Москва проводила стратегическое  отступление
по всему фронту. И тут ничего не могли поделать ни какая-то  группа  "Тень",
ни ПГУ, ни все КГБ, МО и прочие структуры. "Холодную  войну"  мы  проиграли.
Продулись  в  пух  и  прах,  как   лопухи,   севшие   играть   в   карты   с
высокопоставленными шулерами. В результате лишились своей страны.
   Сперва мы работали  под  крышей  разведуправления,  потом  замкнулись  на
председателя  КГБ.  Затем,  когда  была  создана  организация  с  безобидным
названием "Центр экстремальных проблем", нас передали  туда.  В  разговорной
речи сотрудники милиции и  прокуратуры  называют  свои  органы  "конторами".
Гэбэшники чаще именовали  свое  заведение  уважительно  -  "фирмой".  Мы  же
называли Центр "трестом". Центр курировал председатель КГБ.  После  ГКЧП  мы
пустились в свободное плавание. Слава те Господи, никто не  пытался  впутать
"трест" и "Тень" в политические игры девяносто первого и девяносто третьего.
Все  благодаря  Острогину.  Он   обладал   потрясающей   способностью   быть
незаметным, уходить в сторону при малейшей опасности, уводить от удара своих
людей и организацию и, вместе с тем, когда надо,  доказывать  свою  огромную
нужность для государства, прибирать бюджетные ассигнования и полномочия.
   К середине девяносто первого мы все чаще стали  переключаться  с  внешних
дел на внутренние.  Для  этого  были  созданы  все  условия.  Аналитики  КГБ
просчитали, куда  может  занести  страну,  учли  практически  все  возможные
варианты развития событий. Остановить падение в бездну было уже  практически
невозможно. Значит, надо приспосабливаться к новым условиям и  спасать  хоть
что-то... Сотрудники моей  группы  легализировались  в  бизнесе.  Фактически
группа  "Тень"  стала  финансово-промышленной  корпорацией,  притом   весьма
солидной, включающей несколько десятков фирм, два банка, обладающей ощутимой
финансовой мощью. Собственно, государству  это  обошлось  не  так  дорого