аситесь, может быть, даже в интересах фирмы.
     Может быть,  этот опытный чиновник и не замешан в заговоре прямо,  но
это  и  не  суть важно.  Вполне достаточно,  что сам Пластов сейчас понял:
кто-то дал Кухмистрову понять,  в каком направлении  следует  вести  дело.
Иначе  бы  следователь  с  таким  опытом  обязательно  попытался  выяснить
истинную роль Желдина.  Встретив невозмутимый взгляд Кухмистрова,  Пластов
улыбнулся:
     - Сомневаюсь,  чтобы отказ адвокату в свидании с работником фирмы был
в интересах этой фирмы.  Но что поделать.  Мне было важно понять отношение
Желдина к  случившемуся,  к  сожалению,  своим отказом вы помешали мне это
сделать.
     - Надеюсь, господин Пластов, мотивы вы понимаете.
     - Да, безусловно, мотивы, но не отказ.
     Кухмистров развел руками:
     - Увы, господин Пластов, я ничего не могу добавить к сказанному.
     Выйдя  от  Кухмистрова,   Пластов  плотно  прикрыл  за  собой  дверь.
Оглянулся -  коридор пуст.  Не  спеша прошел к  уголовной части,  три раза
стукнул в  дверь  Денисова,  услышав спокойное:  "Прошу" -  вошел,  закрыл
дверь.
     - Добрый день, Алексей Фомич. Чем порадуете?
     Алексей Фомич смотрел настороженно; подошел к двери, повернул ключ.
     - Порадую, только знаете, давайте говорить тихо.
     - Извольте.   -   Пройдя  вслед  за  Денисовым  и  усевшись,  Пластов
поинтересовался: - Узнали что-то?
     - Вы не представляете даже,  как только я не улещивал  этого  Гуньку.
Ему было велено доносить,  кто будетї пїрїоїнїюїхїиївїаїтїьї на этом самом
пустыре. Есть одна фирма, завод машиностроительный, "Шуккерт и Кё". Дело в
том,  что  эта фирма является владельцем этого участка земли.  Во владение
вступила  всего  месяц.  Частные  владельцы,  как  известно,  имеют  право
нанимать для охраны кого угодно.
     - Нанимать, но не резать заживо прохожих.
     - Плохо.  -  Денисов  с  досадой  почесал за  ухом.  -  Очень  плохо.
Получается, я занимаюсь делом Кухмистрова.
     - Вы  проводили мелкое расследование,  никто из  вашего начальства не
будет  им  интересоваться.  Надеюсь,  сами  протокол допроса Гуньки вы  не
покажете Кухмистрову? А вот если вы дадите копию протокола мне...
     - Арсений  Дмитриевич...  Это  же  государственный документ.  У  меня
семья. Христом-богом прошу.
     Пластов вытащил из внутреннего кармана конверт.
     - Здесь триста рублей. Берите. Смею уверить, вы честно заработали эти
деньги.
     Триста  рублей  серьезно  подрывали  его  наличность,  но  выявленные
Денисовым факты явно того стоили.  Чиновник смотрел на конверт,  покусывая
губу.
     - Что ж,  ваша взяла.  -  Вырвав несколько листков, делопроизводитель
протянул их Пластову. - Вот.


                                    20

     Субботин  после   звонка  открыл  дверь  не   сразу,   когда  створка
распахнулась, Пластову показалось: инженер чем-то обеспокоен.
     - Может быть, я некстати, Василий Васильевич? Простите, у вас гости?
     - Нет,  ради бога.  Просто я был кое-чем занят. Проходите, всегда рад
вас видеть. Я один, проходите в кабинет.
     Усевшись в кресло, Пластов постарался забыть напряженность Субботина.
     - Василий Васильевич,  хотелось бы еще раз вместе с вами взглянуть на
остатки найденного генератора.
     - Ради бога... Что - вы пришли только из-за этого?
     - В общем,  да. Если позволите, после того как мы его осмотрим, я вам
кое-что объясню?
     Медлит.  Что с ним?  Неважно,  главное сейчас разобраться с тем, ради
чего он пришел. Субботин кивнул:
     - Что ж... Прошу.
     Они спустились вниз, прошли к сараю. Субботин открыл дверь, кивнул:
     - Вас интересует это?
     Пластов присел над закопченным агрегатом,  осторожно приподнял кожух.
Ничего нового,  те  же  обугленные детали,  но  теперь он  смотрел на  них
по-другому.
     - Василий  Васильевич,   хотел  бы  поделиться  с   вами  сомнениями.
Насколько я понял, вы убеждены: генератор Вологдина с завода похищен?
     - Конечно. Не только убежден, это так и есть, это факт. Ваши сомнения
связаны именно с этим? В чем же вы сомневаетесь?
     - Не буду отрицать,  что генератор Вологдина исчез.  Вот только когда
это случилось? До пожара? Или - после?
     - Думаю, до пожара.
     - Когда именно?
     - Как  только с  завода ушел  последний человек.  Сторож Желдин не  в
счет. Не буду говорить о степени его виновности, но ему веры нет.
     - Напрасно.
     - Не понимаю.  -  Субботин встретился с ним взглядом.  -  Ведь Желдин
взят под стражу?
     - Ну и  что?  Василий Васильевич,  мне кажется,  новый сторож человек
хоть и  неопытный,  но честный.  Не потому,  что я в него верю,  -  за это
логика. Впрочем, дело не в этом. Оставим Желдина.
     - В чем же?
     - Генератор не могли похитить до пожара. Никак.
     - Почему вы так убеждены? Причина?
     - Причина простая -  до  пожара  ничего нельзя было  рассчитать.  Для
человека,  который,  допустим,  выкрал бы  настоящий и  поставил на  стенд
поддельный генератор,  - для него ведь не могло быть никакой гарантии, что
подделка обязательно сгорит? Значит, он не мог быть уверен, что она скроет
следы? Или - такая гарантия была?
     - Я об этом не подумал. Действительно, такой гарантии не было.
     - Я тоже думаю,  что не было.  Откуда он мог знать,  что завод сгорит
дотла? Но тогда подделка сразу была бы раскрыта? Или не так?
     Инженер снова присел, разглядывая остатки электромашины.
     - Вы правы... Черт... Что же, выходит, он похитил его...
     - Если кто-то  и  похитил генератор,  то  сделал он  это скорее после
пожара.
     - Но  тут противоречие...  -  Раздумывая о  чем-то,  Субботин покачал
головой. - Явное противоречие.
     - Действительно, противоречие: откуда в таком случае этот человек мог
знать, что генератор уцелеет?
     Субботин повернулся:
     - Именно, откуда?
     - Сомнение серьезное,  но,  как я понял, то, что мы видим, собрано из
уже сгоревших остатков. Или не так?
     - Пожалуй, вы правы... Да и верно, сгоревшими остатками сбить с толку
легче... Сплошная путаница, что же получается... Поджигая завод, он тем не
менее рассчитывал, что машина уцелеет?
     - Не знаю, - заметил Пластов.
     - Да и потом, когда он унес генератор? Там же была полиция?
     - По-моему,  было  лишь  двое  городовых,  которые больше  следили за
порядком.
     - Тогда... Что же вы полагаете?
     - Ничего.
     Они  вышли,  Субботин запер  дверь  и,  пройдя  вместе с  Пластовым к
подворотне, остановился.
     - Действительно,  получается какая-то несуразица.  Вы уж...  простите
меня? Я довольно холодно вас встретил?
     - Василий Васильевич,  какие  церемонии,  сейчас не  до  этого.  Надо
понять, понять, как все было.
     - Да, вы правы, понять... Счастье-то, вот счастье...
     - Простите, вы о чем?
     - Оказывается,  вы  честный  человек,  а?  Я  обязан,  просто  обязан
уговорить вас,  чтобы вы  во  что бы  то  ни  стало выиграли страховку для
Глебова.
     - Но... я ведь и так хочу это сделать.
     Субботин вздохнул, помрачнел.
     - Хотите,  вы правы... Д-да. Чертова история. Уговариваю вас, хотя вы
и  так...  -  Задрал голову,  разглядывая полоску неба наверху.  -  Ладно,
Арсений Дмитриевич, извините... Жду завтра.


                                    21

     Пластов  назвал  номер  телефона юридической конторы Трояновского,  с
облегчением услышал голос самого Тиргина, сказал:
     - Запомни: если ты хочешь оказать важную услугу хорошо известному мне
и тебе лицу,  ты должен выполнить мою последнюю просьбу.  Ты слышишь меня,
Владимир?  Ближайшая нотариальная контора от тебя в десяти минутах ходьбы.
Снять копию -  секундное дело. Мне отступать некуда, но некуда отступать и
тебе.  Я не собираюсь угрожать, наоборот, взываю к твоему чувству долга. В
бедственном положении находятся люди,  у которых ты бывал.  Дом, в котором
ты был принят. Ты понимаешь, о чем я говорю? Это дело чести.
     - Что ж, сударь... - Голос Тиргина дрогнул, в нем появилась хрипотца.
- Что ж, сударь, я подумаю.
     - Чтобы облегчить себе задачу,  воспользуйся моим абонементным ящиком
на центральном почтамте,  его номер - девятьсот девятнадцать. Интересующее
меня отправление ты  должен опустить туда сегодня же,  иначе будет поздно.
Повторяю: номер ящика девятьсот девятнадцать.
     - Сударь, я подумаю.
     - Мы,  а  значит,  ты -  перед последней чертой.  Думать уже некогда.
Итак, девятьсот девятнадцать, жду.
     Вечером,  войдя  в  зал  центрального почтамта,  Пластов  внимательно
огляделся.  На первый взгляд все было как обычно и не вызывало подозрений.
Подошел к абонементному ящику 919,  достал ключи,  открыл - и сразу увидел
конверт.   Распечатал  -  копия  конфиденциального  письма  банка  Мюллера
Трояновскому.  Датировано понедельником 12  июня,  все  совпадает,  письмо
отправлено сразу же после пожара.  Текст копии, заверенной нотариусом, был
кратким:

     "Юридическая контора Трояновский и Андерсен", С. И. Трояновскому.
     Милостивый государь Сергей  Игнатьевич!  Настоящим доводим до  Вашего
сведения,  что  на  Ваше  имя  в  нашем  банке  открыт счет  ј  808901.  С
глубочайшим почтением,  искренне Ваш  В.  В.  Алтухов (подпись заместителя
председателя правления банка). Июня 12-го лета 1912. С.-Петербург".


                                    22

     Вернувшись домой,  Пластов потрогал кофейник - он был теплым.  Скорее
всего постаралась Амалия Петровна. Налил кофе, отхлебнул, повернулся - и в
дверях  кухни  увидел высокого человека со светлыми усиками и прищуренными
голубыми глазами.  Опущенная правая рука - с револьвером.  Вот  рука  чуть
приподнялась:
     - Спокойно,  господин Пластов.  Не делайте лишних движений.  И вообще
делайте их как можно меньше.
     - Кто вы такой? По какому праву вы в моей квартире?
     Усмехнулся - углом рта:
     - Вопросов задавать не нужно, их буду задавать я. Иначе не исключено,
что я выпущу вам пулю в живот.  Понимаете?  Не слышу ответа? Повторить еще
раз?
     Что там ни  говори,  под дулом револьвера стоять неприятно.  Особенно
когда у человека такие глаза.
     - Понимаю. Что я должен делать?
     - Сначала поставьте стакан.  -  Проследил,  как  стакан  опустился на
стол. - Вот так. Теперь отойдите к тому стулу. Сядьте.
     Пластов сел. Подтянув к себе стул, человек уселся напротив, у входа в
кухню.  Одет в  серую тройку,  на  голове английское кепи,  все сходится с
рассказом  Хржановича  -   типичный  петербургский  гуляка.   Смотрит   не
отрываясь, руку с револьвером положил на колени.
     - Господин Пластов, если вы будете благоразумны, я сохраню вам жизнь.
Надеюсь, вы дорожите жизнью?
     Пластов  не  ответил,   поневоле  покосившись  на  телефон.   Человек
рассеянно перехватил взгляд, вздохнул.
     - Шнур я обрезал на всякий случай,  чтобы нам не мешали. Уверяю: если
вы ответите на мои вопросы,  вы сможете позвонить.  И  вообще жить как вам
хочется.
     - Что вам угодно?
     - Прежде всего,  г-н  Пластов,  я  очень хотел бы  знать,  на кого вы
работаете?
     - Не понимаю. Я юрист.
     - О,  господин Пластов,  не  утомляйте меня.  Вы  можете прикрываться
какой угодно ширмой, мне важно знать, на кого вы действительно работаете?
     - Повторяю, я юрист, уже двенадцать лет состоящий в коллегии юристов.
На кого я могу работать?
     Человек повел подбородком, будто сдерживая зевоту.
     - Именно это меня и интересует. Так на кого же?
     По повадкам и по всему остальному - именно этот человек следил за ним
на Съезженской.  Тогда он вышел от Вологдина,  сегодня  был  у  Субботина.
Может быть,  здесь есть какая-то связь?  Очень может быть,  у Субботина он
был и в тот день,  когда подъезжал черный "фордзон".  Вдруг,  оскалившись,
человек стукнул кулаком по столу, заорал:
     - На кого,  черт возьми?  Отвечай,  мерзавец, или я продырявлю тебя к
чертовой матери!  - Медленно поднял револьвер, прицелился. - Ну? Считаю до
трех! Раз...
     Похоже на игру,  но рот все равно наполнился слюной.  Черт его знает,
вдруг выстрелит... Выдавилось само собой:
     - Подождите.  - Надо сообразить, быстро сообразить, какая связь между
Субботиным,  Волошиным и этим человеком.  -  Подождите,  давайте поговорим
спокойно.
     - Два... Не желаю говорить спокойно...
     - С чего вы взяли,  что я на кого-то работаю?  Разве я давал повод? -
Вдруг, удивляясь самому себе, крикнул: - Да подождите же!
     Странно,  это подействовало - человек опустил револьвер. Будто боясь,
что он передумает, Пластов повторил:
     - Действительно, какой я вам дал повод подозревать меня?
     Смотрит, изучая.
     - Повод?  Да ты,  негодяй,  дал тысячу поводов. Какого черта ты суешь
нос не в свои дела?  Занимаешься защитой фирмы Глебова -  так занимайся! -
Ствол снова приподнялся.  -  Не-ет,  мерзавец,  я  хорошо вижу,  что  тебе
нужно...  Хорошо... Ты думаешь, ты безнаказан - ну так знай, я стреляю без
промаха...  - Вот это да, палец на крючке дернулся, он сейчас выстрелит. -
Последний раз,  чтобы  спасти  свою  продажную шкуру,  отвечай,  кто  тебе
платит?
     Кто же это может быть...  Немцы?  Нет, не похоже. Наша контрразведка?
Тоже вряд ли, они действуют по-другому. Человек оскалился.
     - Встань! Встань и повернись к стене!
     Пришлось  встать  и  повернуться к  кухонной  полке.  Сзади  раздался
смешок:
     - Молись. Молись своему богу.
     Неужели выстрелит?  Сзади неясное движение,  шорох.  Короткий и очень
знакомый звук.  Курок?  Нет,  конечно, это дверь. Постояв немного, Пластов
повернулся - никого. Ушел? Как будто, по крайней мере, здесь, в квартире -
тишина.
     Вернулся на  кухню,  потрогал недопитый стакан -  он  еще  не  остыл.
Машинально отхлебнул,  сел,  попытался вспомнить все, что услышал. На кого
ты работаешь...  Занимаешься фирмой Глебова - так занимайся... Ты думаешь,
ты безнаказан... Кажется, связь есть не только между посещениями Субботина
и  Вологдина,  но  и  между этими вопросами.  Хорошо,  утром он  эту связь
выяснит.


                                    23

     В десять утра Пластов подъехал к дому Субботина.  Поднялся, позвонил,
открывший дверь хозяин приветливо улыбнулся:
     - Арсений Дмитриевич,  заходите,  ждем...  Оговорюсь сразу же:  я  не
один,  ко  мне  с  утра зашел Валентин Петрович,  но  ведь это  как  раз к
лучшему,  а?  -  Вышел на площадку,  зашептал,  округлив глаза:  - Арсений
Дмитриевич,  дорогой, может быть, откроем, что случилось с генератором? Он
же мучается?
     Ответить пришлось также шепотом:
     - Откроем,  только сначала откройте вы мне,  Василий Васильевич,  кто
был у вас вчера?
     - Вчера? - сказав это, Субботин застыл.
     - Да, вчера, Василий Васильевич, именно вчера, когда я пришел к вам?
     Они  посмотрели друг  другу  в  глаза,  инженер  усмехнулся,  щелкнул
пальцами:
     - Черт.  Не  умею врать.  Да,  у  меня вчера был  человек,  но  этого
человека вы не знаете. Его фамилия...
     - Да, его фамилия? Раз уж начали - говорите. Это секрет?
     - Н-ну почему же, нет... Его фамилия Берг. Лейтенант Берг.
     - Начальник радиосвязи "Андрея Первозванного"?
     - Да, это так. Я говорил вам?
     - Говорили.  Случайно, Василий Васильевич, Берг не высокого ли роста?
Блондин с голубыми глазами, маленькие светлые усики?
     Они по-прежнему говорили шепотом, из квартиры донеслось:
     - Василий Васильевич, кто там?
     - Валентин Петрович,  одну минутку, сейчас! - Обернувшись на секунду,
Субботин снова перешел на шепот:  -  Да,  он примерно выглядит так, как вы
описали. Вы знакомы?
     - Будем считать, что знакомы. Кстати, почему у него такая фамилия? Он
что, немец?
     - Русский,  чистокровный русский.  Берг -  потомок современника Петра
адмирала Берга.
     - Что же вчера делал у вас Берг?
     - Уж простите,  ради бога, так получилось... Берг часто бывает у меня
и у Валентина Петровича, мы ведь втроем хорошие друзья...
     - Вы именно поэтому спрятали Берга от меня?
     - Видите ли... Как бы вам сказать...
     - Смелей, Василий Васильевич... Говорите?
     - Берг уверен, что вы - немецкий шпион.
     - Все понятно. Я - немецкий шпион. Что дальше?
     - Больше того,  он  утверждает,  что вы  имеете какое-то  отношение к
похищению генератора.  Берг  настолько в  это  верит,  что  был  момент...
Признаюсь, был момент, когда он убедил в этом и меня.
     - Как я понимаю, это случилось вчера?
     - Да, именно вчера. Но разговоры в сарае убедили меня в обратном.
     - Что вряд ли можно сказать о Берге?
     - Вы правы. Мои доводы на него не подействовали.
     - Значит, вы его спрятали?
     - Да...  Вчера, когда Берг увидел вас из окна... вы как раз подходили
к дому... Он попросил спрятать его во второй комнате.
     - Понятно. Чтобы убедиться в моей злонамеренности.
     - Совершенно верно.  То есть глупость,  конечно...  - Повернулся. - Я
думаю, не стоит больше заставлять ждать Валентина Петровича?
     - Конечно.
     Они прошли в кабинет. Пластов, поздоровавшись с Вологдиным, добавил:
     - Валентин  Петрович,  открою  секрет:  мы  с  Василием  Васильевичем
разговариваем о Берге.
     Ничего не понимающий Вологдин нахмурился:
     - О Берге?! В связи с чем?
     - Мне кажется, сейчас вы это поймете. Василий Васильевич, насколько я
помню, Берг со своими матросами первым успел к пожару?
     - Да, первым. Я ведь говорил, они приехали на машинах.
     - На машинах... Простите, а где сейчас может быть Берг?
     - Где  же  ему быть -  на  "Андрее Первозванном".  Броненосец как раз
стоит на Неве.
     - У вас, конечно, есть допуск на корабль?
     - Да, они ведь наши заказчики.
     - Надеюсь, с вами пустят и меня?
     - Зачем нам туда?
     - Именно в связи с пропавшим генератором.  Прошу вас, немедленно едем
туда вместе с Валентином Петровичем.


                                    24

     Поднявшись  вместе  с  Субботиным  и  Вологдиным  по  трапу,  Пластов
оглянулся.  Отсюда,  с  кормы  "Андрея  Первозванного",  доставивший их  с
невского берега катер казался совсем крохотным,  он  терялся где-то далеко
внизу. Дежурный офицер отдал честь:
     - Дежурный  по  броненосцу  лейтенант  Сизов-второп.   Господа,   рад
приветствовать  вас   на   "Первозванном".   Валентин  Петрович,   Василий
Васильевич, прошу - вместе с вашим гостем. Бергу уже доложили, он ждет.
     Чувствовалось,  что Субботин и Вологдин хорошо знают корабль.  Пройдя
множество коридоров, несколько раз спустившись и поднявшись по трапам, они
наконец  остановились  у  одной  из  кают.   Субботин  постучал,   услышал
"Войдите!",  открыл дверь, кивнул. Войдя в небольшую каюту, Пластов увидел
человека, которого и ожидал увидеть - вчерашнего гостя. Лейтенант сидел на
койке  у  распахнутого иллюминатора,  когда  он  повернулся,  камешки глаз
блеснули так  же  холодно,  как  вчера.  Единственное -  сейчас Берг был в
кителе с погонами лейтенанта.  При виде вошедших усмехнулся,  встал.  Сухо
поклонился, правая щека дернулась:
     - Здравствуйте,  господа. Василий Васильевич, не ждал, что вы придете
с этим господином.
     - Кирилл Львович... - начал было Субботин, но Пластов остановил его:
     - Подождите,    Василий   Васильевич.   -   Повернулся.   -   Давайте
представимся, раз вчера мы этого не сделали. Меня зовут Арсений Дмитриевич
Пластов.
     Берг хмыкнул, Пластов спросил:
     - Все-таки как вас зовут?
     - Боже мой. Кирилл Львович... - Субботин вздохнул. - Вы ли это?
     - Василий Васильевич, вам не понять, - Берг отвернулся.
     - Все-таки мы у вас в гостях?
     - Хорошо.  Только ради друзей.  -  Скривился. - Кирилл Берг, если вам
угодно.  Можете называть Кирилл Львович Берг.  Прошу всех присаживаться, в
тесноте,  да не в обиде.  -  Сел,  расстегнул верхнюю пуговицу.  -  Что ж,
господа, посмею спросить, что дальше?
     Пластов улыбнулся:
     - Дальше - скажите, куда вы спрятали генератор?
     Медленно повернул голову:
     - Что-чт