ловеческого, то ли в ветровке, то  ли  в
плащ-палатке, но обязательно в капюшоне, лица разглядеть  невозможно,  и
это самое главное: у Зеленого охотника нет  лица.  Понимаете?  Он  носит
капюшон, но под ним ничего нет, свою голову он  прячет,  ибо  считается,
если похоронить голову Зеленого охотника, душа  его  наконец-то  обретет
покой и покинет болота.
   Разумеется, злые силы, которым он подвластен, этого не хотят.
   - Само собой, - не выдержала я, - смерть его на конце  иглы,  игла  в
яйце и так далее...
   - Конечно, - улыбнулся Горемыкин, - в этом мире все  связано,  и  то,
что у вас вызывает улыбку, на самом деле свидетельствует о том, что люди
ничего не выдумывают, все это существует. Ирреальный мир. И вместо того,
чтобы попытаться понять его, мы отделываемся насмешками.
   Я внимательно посмотрела на Горемыкина и пришла к выводу, что говорит
он совершенно серьезно.
   - То есть вы предлагаете изучать нечистую силу? - брякнула Женька.
   - Мы имеем дело с другим миром, - горячо заговорил Иван Иванович,  но
я решила вернуть его к первоначальному предмету разговора.
   - Чем знаменит Зеленый охотник?
   - Что? - растерялся он. - Ах, вот вы о чем...  Обычно  он  появляется
ночью или в сильный туман. Как я уже  сказал,  это  огромный  человек  в
чем-то зеленом. Заметьте, без ружья,  ведь  по  болотам  его  дух  начал
бродить после предательства Друга, когда ружья при нем уже не было.  Его
всегда видят на значительном расстоянии. Как я уже сказал, его  лица  не
разглядеть. Человек, встретившийся с ним, начинает плутать и обязательно
попадает на болото. То, что Валерий Сергеевич встретил его днем в  ясную
погоду, просто удивительно. Я не слышал о таких случаях. Значит,  теперь
и днем... - пробормотал Горемыкин себе под нос, но я услышала.
   Женька сидела с мрачным  видом,  уставив  взгляд  куда-то  в  пол.  Я
прекрасно знала, о чем она думает. Не далее как вчера мы лично встретили
Зеленого охотника, который шел от реки к болоту,  туман,  конечно,  тоже
присутствовал, а также  вой  (волчий  или  собачий,  поди  разбери),  на
который наш Зеленый друг ответил и вскоре растворился в тумане.
   - Иван Иванович, вы ведь серьезно в  это  не  верите?  -  попробовала
воззвать я к всеобщему здравому смыслу, хоть и обращалась к  Горемыкину.
- Кто-то бродит по болоту, держа голову под мышкой?
   - Я не видел Зеленого охотника, - вздохнул он, - то есть я  не  видел
его земное воплощение, но неоднократно  видел  огни.  Мерцающий  огонек,
который точно манит тебя, и ты вдруг оказываешься в трясине.
   - Это тоже проделки Зеленого охотника? - задала я вопрос.
   - Да-да. И я сам видел  эти  огни.  Я  только  вздохнула.  Не  верить
Горемыкину у Меня повода не было,  раз  я  сама  их  видела.  Я  поймала
Женькин взгляд, в котором читалась растерянность, а Горемыкин продолжил:
   - Обратите внимание: Валерий Сергеевич человек здесь новый, о Зеленом
охотнике ранее никогда не слышал и вдруг увидел его сегодня  на  болоте,
после чего с трудом смог оттуда выбраться. При всем желании вы не можете
утверждать что это его воображение, подогретое  моими  рассказами.  Ведь
увидел он не волка, не русалку, не  черта,  в  конце  концов,  а  именно
мужчину в чем-то зеленом, у которого не было лица.
   - Это и был мужчина, - разозлилась я, - которому что-то  понадобилось
на болоте, и лицо у него, разумеется, было, просто с  такого  расстояния
Валера его не разглядел.
   - Там было что-то черное, - нахмурился Валера. - Абсолютно точно.
   Что-то черное.
   - Например, москитная сетка, - обрадовалась я неожиданной догадке,  -
ведь на болоте полно комаров. Вот и все.
   - И что он там делал, на болоте? - спросил Валера.
   - А что там делали вы? Иван Иванович? Я, наконец? Его могло  привлечь
любопытство, как всех нас, или какие-нибудь хозяйственные соображения.
   - Занятный у нас  разговор  получился,  -  заметил  со  своего  места
Владислав Петрович, доселе молчавший, и засмеялся:
   - Две точки зрения: материалистическая, которую  проповедует  Анфиса,
и, так сказать, идеалистическая, которую представляет Иван  Иванович.  Я
думаю, разрешить спор нам не удастся. Для этого как минимум нужно, чтобы
Зеленый охотник появился вот здесь, на веранде, с головой под мышкой.
   "Подождите, - зло подумала я, -  я  вам  этого  шутника  доставлю.  С
головой или без нее. Он у меня узнает, как шастать по  болотам  и  людей
пугать", а вслух сказала:
   - Иван Иванович,  вас  очень  удивил  тот  факт,  что  кто-то  увидел
Зеленого охотника днем. Как вы думаете, с чем связано его появление?
   Он посмотрел на меня очень серьезно,  перевел  взгляд  на  остальных,
которые, услышав мой вопрос,  насторожились,  помолчал  немного,  словно
прикидывая, следует ли отвечать, и, понизив голос, наконец сказал:
   - Я думаю,  что-то  происходит.  Что-то  важное.  Какой-то  временной
сдвиг.
   - Что? - Может, я малость бестолкова,  но  бьюсь  об  заклад,  что  и
остальные не очень-то поняли, что же  имел  в  виду  Иван  Иванович  под
временным сдвигом.
   - Тот и этот миры стали ближе друг другу, - счел нужным пояснить  он;
видя мое искреннее недоумение. - Я имею в виду  их  взаимопроникновение.
Здесь что-то готовится.
   - Я не опоздал к обеду?  -  зычно  поинтересовался  мужской  бас,  мы
невольно вздрогнули и уставились на вошедшего.  Геннадий  Степанович,  а
это именно он  вернулся  с  рыбалки,  растерянно  моргнул,  видя,  какой
произвел эффект, и спросил Уже тише:
   - Еще не обедали?
   - Нет-нет, вы как раз вовремя, - защебетала Лидия Артуровна.
   И в самом деле через десять минут нас пригласили в столовую.
   - Рассказывай, - плюхнувшись на постель  сказала  Женька.  Я  коротко
поведала о своих разысканиях.
   -  Писатель  вовсе  не  писатель.   На   кой-то   черт   переписывает
фантастический роман малоизвестного автора.
   - Ты уверена?
   - По крайней мере, у него в столе  два  десятка  исписанных  от  руки
листков ,и еще книжка, в обоих случаях речь идет  о  каком-то  Эр  Гуле.
Согласись, имя довольно редкое. Знать бы еще, зачем ему это надо? Может,
он  так  писать  учится?  Тогда  лучше  попробовать  переписывать  более
достойного автора.
   - Зачем, как раз ответить несложно, - почесав нос, задумчиво  сказала
Женька. - Считается, что Владислав Петрович у нас писатель,  к  тому  же
прибыл сюда поработать в спокойной обстановке, вдали от суетного мира  и
так далее.
   Люди в основе  своей  любопытны  и  рассуждают  так:  есть  писатель,
значит, должно быть что-то им написанное, продукт труда, так сказать.  В
противном случае легенда будет выглядеть  подозрительно.  Думаю,  обыска
наш писатель не ожидал, но для горничной, которая  убирает  в  комнатах,
листочки оставил. А чтоб самому мозги не напрягать, купил по дороге сюда
книжку, вот и сдувает оттуда по  несколько  страниц  в  день.  Говоришь,
почерк похож на женский? Возможно, сдувает мадам, пока он бог весть  где
бродит.
   - Бродит он на болоте, -  заверила  я.  -  Сапоги,  мокрые  джинсы...
Скорее всего поход был неудачным, он где-то здорово нырнул, рубашка тоже
вся в грязи.
   Да и особо счастливым по возвращении он не выглядел. Вопрос, что  ему
нужно на болоте? Неужто Кукуя ловит?
   - Заметь, не ему одному нужно, - подняла указательный палец подружка.
   - Вспомни ночного гостя.  Гражданам  желательно  попасть  на  остров.
Четвертый день писатель пытается проделать это и пока,  судя  по  всему,
без всякого толка. Ты голос Геннадия Степановича слышала?
   - Конечно, - пожала я плечами.
   - Ночью именно он с писателем разговаривал?
   - Не знаю, - честно ответила я, - ночью  он  говорил  шепотом,  да  и
вообще...
   - Ладно, - вздохнула Женька, - мы здесь скоро двое суток, время идет,
а толку, в смысле прояснения ситуации, никакого. Надо что-то делать.
   - Что? - нахмурилась я.
   - Ну... не знаю. Давай план, как нечистую силу ловить.
   Конечно, проще всего было послать Женьку с ее планами куда подальше.
   Однако, сказать честно, местные события к тому моменту начали здорово
меня донимать. Сплошное глупое суеверие. Опять же  следовало  учитывать,
что кто-то очень старался суеверия поддержать и  всячески  способствовал
их распространению.
   Мало того, нас с Женькой пытались вывести из игры (не буду  говорить:
хотели убить, может, и не хотели, но некто  явно  заинтересован  в  том,
чтобы мы после ночного купания в болоте и  шишки  на  Женькином  затылке
бросились из этих мест сломя голову, а если люди идут  на  преступление,
значит, дело не только в глупых суевериях, тут что-то посерьезнее.
   В милицию с такими рассказами не пойдешь  засмеют  (один  Кукуй  чего
стоит), а разобраться необходимо, вот и  выходит,  что  Женька  права  А
нужен план борьбы с нечистой силой.
   - Начнем  с  Горемыкина,  -  сказала  я.  -  Обыщем  дом  на  предмет
содержания  там  собаки.  Может,  еще  чего  интересное  найдем.  Далее,
писатель. Личность исключительно подозрительная. Надо бы  выяснить,  что
он за фрукт. Эх, жаль, с Ромкой поссорились, он бы через свои каналы...
   - Обойдемся без Ромки, - отмахнулась подружка, - у меня  свои  каналы
есть, ты что, забыла? Говори, что конкретно надо?
   - Все, - подумав, ответила я. -  Я  пока  сама  не  знаю,  что  может
пригодиться. Было бы отлично  разнюхать,  не  связывает  ли  данных  лиц
что-то такое со здешними местами. Может, проживали здесь ранее... ну  ты
понимаешь...
   Женька кивнула:
   -  Я  понимаю.  Кем  конкретно  интересуемся  -  В   первую   очередь
Горемыкиным. Потом писатель и новый постоялец. Ну и твой  Валера,  -  со
вздохом добавила я, понижая голос.
   - Я вот что думаю: Валерка здесь на задании.  Сама  говоришь:  он  за
писателем следит. Так, может, стоит объединить усилия? По болоту шастать
в твоем обществе чего-то боязно. Опять же, мужское плечо и все  такое...
По затылку меня уже треснули.
   - Просто он блондин, - мрачно изрекла я.
   - Что плохого в том, чтобы быть блондином? -  принялась  иезуитничать
Женька.
   - Ничего.  Но  когда  речь  идет  о  блондинах,  ты  перестаешь  быть
объективной, а это может плохо сказаться на нашем общем деле,  возможно,
даже трагически... А ну как по голове тебя стукнул он? Все эти  охранные
фирмы жутко подозрительные, мне Ромка рассказывал...
   - Заколебала ты меня со своим Ромкой. Не  хочешь  помощи  со  стороны
молодого симпатичного мужчины,  так  и  скажи:  хочу  все  сама,  своими
руками, потому что от природы, как осел, упрямая. А то начинает мне  уши
сиропом заливать: по башке меня он... С какой стати - он?  Если  Валерка
следит за писателем, ясно, что человек он  хороший,  то  есть  на  нашей
стороне, потому как писатель явно отрицательный персонаж.
   - Это тебе сорока на хвосте принесла? - съязвила я. - А  все  потому,
что  писатель  брюнет.  Конечно,  дураку  ясно,   если   брюнет   -   то
отрицательный, если блондин - положительный. А вдруг все наоборот? Вдруг
писатель человек благородный, как  и  мы,  пытается  установить  истину,
пусть и придумал себе не очень  удачную  легенду.  Я  имею  в  виду  это
писательство, а твой Валера хочет сорвать его планы.
   - А ночной гость? Этот чего хочет?
   -  Отвяжись,  -  устало  махнула  я  рукой.  Женька  шмыгнула  носом,
помолчала немного и заявила:
   - Ладно, с Валеркой малость подождем, вдруг правда отрицательный.
   Сказать по правде, не очень-то мне везет с блондинами. Как белобрысый
- так непременно сукин сын.
   - Вот-вот, - порадовалась я здравомыслию подружки. - Значит, включаем
его в список.
   Паспортные данные  должны  быть  в  регистрационном  журнале.  Думаю,
добыть их нетрудно. И мы пошли  добывать  паспортные  данные.  К  нашему
удивлению,  мы  обнаружили  на  месте  администратора,  которое   обычно
пустовало, молодую девушку.
   - Я Марина, - радостно сообщила она. -Если есть вопросы...
   Вопросы были.  Выяснилось  следующее:  раз  постояльцев  прибавилось,
решено было вызвать людей из неоплачиваемых отпусков на работу.
   -  Через  неделю  из  Москвы  сразу  семнадцать  человек  приедут,  -
порадовала девушка.
   - А как вообще сюда люди добираются? - спросила Женька и,  видя,  что
Марина взирает на нее с недоумением, торопливо пояснила:
   - Мы вот из Заручья на лодке...
   - А... так ведь дорога есть. Из соседней области. Дорога так себе, но
проехать можно.
   - Владислав Петрович на машине приехал?
   - И Владислав Петрович, и Валерий Сергеевич. У обоих джипы,  им  наши
дороги не страшны. А я вот до Фрязина на  автобусе  добираюсь,  а  потом
пешком. Не очень удобно, но с работой сейчас трудно... Сутками  дежурить
будем. Никак нельзя без администратора. Вчера, к примеру, свет погас,  а
сторожа  на  месте  не  оказалось.  В  результате  постояльцам  сплошные
неудобства.
   - Это точно, - согласно кивнула  Женька.  Я  во  время  их  разговора
вожделенно поглядывала на журнал регистрации, который лежал на столе,  и
сделала подружке знак, мол, надо что-то делать. - Марина,  вы  говорите,
Валера с Владиславом Петровичем на машинах приехали,  что-то  я  никаких
машин не вижу.
   - Так ведь у нас гараж. Кирпичный, рядом со складом.
   - Вот оно что. Это с красной крышей?
   - Нет, с красной крышей бывший склад, там и сейчас склад, просто... -
Девушка поднялась  со  своего  места,  чтобы  показать  Женьке,  где  же
находится гараж, который так ее интересовал. Но  из  окна  его  не  было
видно, по крайней мере, Женька не увидела и  увлекла  Марину  сначала  к
двери, а затем и вовсе вывела на улицу,  что  дало  мне  возможность  не
только заглянуть в журнал, но и списать данные всех постояльцев.
   Когда они закончили с  гаражом,  я  уже  выбралась  на  веранду,  где
отдыхающие собрались в полном  составе  (не  считая  Женьки,  но  и  она
появилась вслед за мной). Горемыкин  тоже  присутствовал  здесь  и,  как
всегда, тешил публику страшилками.
   Необычным было  то,  что  в  центре  открытой  веранды  теперь  стоял
мольберт, а за ним трудился Валера. Пока мы с Женькой строили  планы  по
поимке нечистой силы, он зря времени не терял.  Одного  взгляда  на  его
работу было достаточно, чтобы понять: за плечами  у  парня  как  минимум
несколько лет хорошей художественной школы.  Может,  талантом  он  и  не
блещет, но с техникой Работы маслом хорошо знаком.
   Мы переглянулись, подружка улыбнулась и принялась нахваливать пейзаж,
а мне Валера показался еще более  подозрительным,  уж  не  знаю  почему.
Остальные с заметным интересом  наблюдали  за  работой  мастера.  Женька
вроде бы тоже пристроилась по соседству, но я сказала:
   - Давай прогуляемся, после обеда необходимо размяться.
   И  она  покорно  потрусила  следом  за  мной.   Дело   в   том,   что
воспользоваться  сотовым,  находясь  в  пансионате,  не   было   никакой
возможности, относилось ли это к очередным проделкам нечистой  силы  или
нет, но связь отсутствовала. Я собралась выяснить,  распространяется  ли
это на всю округу или здесь место какое-то особенное.  Мы  поднялись  на
ближайший холм, и связь, как по волшебству, появилась.
   - Слава богу, - порадовалась подружка. - Я боялась, в  Заручье  плыть
придется, чтоб по телефону позвонить.
   Я вручила ей листок бумаги с данными подозреваемых в связи с нечистой
силой, и  Женька  сделала  несколько  звонков,  после  чего  с  чувством
выполненного долга вернула телефон мне. Я взглянула на трубку, и  сердце
мое тревожно  забилось,  очень  хотелось  позвонить  Роману  Андреевичу.
Подружка гнусно ухмылялась, наблюдая за мной, и я, собрав волю в  кулак,
убрала телефон в сумку с равнодушным видом.
   - Когда будут результаты? - деловито спросила я.
   - Когда будут, тогда сообщат. На всякий случай надо позванивать, чтоб
люди  о  нас  не  забыли.  Между  прочим,  Анфиса   Львовна,   Горемыкин
утверждает, что никаких гостей в деревне нет. Лично меня это не удивило.
   -  Пока  Горемыкин  соловьем  на  веранде  разливается,  самое  время
осмотреть его дом, - заметила я, стараясь не думать о Зеленом охотнике.
   Сделав изрядный крюк, чтоб не возвращаться к пансионату, мы  вышли  к
деревне, задами достигли дома Ивана Ивановича и огляделись.  Не  похоже,
чтобы кто-то, кроме нас, проявлял к нему интерес.
   Мы пробрались к задней двери,  соблюдая  всю  возможную  конспирацию,
припали к ней ухом и прислушались.  В  доме  царила  тишина,  близкая  к
могильной.
   - Надо постучать, - прошептала я, и Женька раза три грохнула  кулаком
по двери. Реакции не последовало. Мы удрученно переглянулись.
   - Будь в доме собака, - вздохнула Женька, - непременно бы залаяла.
   - Если бы собака имела возможность лаять,  когда  ей  вздумается,  ее
присутствие не было бы тайной, - вразумила ее я.
   - То есть ты считаешь, лаять собачка по какой-то причине не может?
   - Скорее всего так.
   - Интересно. Надеюсь, носиться по дому она тоже не имеет возможности,
потому что встречаться с этим зверьком мне совсем не хочется.
   - Мне тоже, - вспомнив о размерах собачки, кивнула я.
   На  всякий  случай  я  подергала  дверь,  она  была  заперта,  что  и
неудивительно, раз хозяин в гостях, да еще предполагается, что ему  есть
что скрывать.
   - Давай окна проверим, - предложила я.
   Женька кивнула, затем с интересом стала рассматривать над дверью, где
был небольшой козырек, закрывающий вход  от  непогоды,  и  что-то  вроде
узкой полки, с которой свисал синий шнурок. Женька потянула за  него,  и
на ладонь ей упал ключ.
   - Патриархальные нравы меня умиляют, - хмыкнула она, открывая  дверь,
мы вошли в сени, но тут я решила проявить благоразумие.
   - Вдвоем нам идти нельзя, он может вернуться в любой  момент.  Кто-то
должен наблюдать за домом.
   - Стоять на шухере, - кивнула подружка.
   - Не имеет значения, как это называется, - вздохнула я. - Главное, не
проглядеть Горемыкина и предупредить о его приходе заранее.
   - Тогда на шухере стою я, - заявила Женька, - а ты собачку ищи.
   - Почему ты?
   - Потому что ты натура творческая, - хмыкнула подружка. - Задумаешься
о вечном и проглядишь все царство небесное.
   - Как же, - усмехнулась я, - просто ты трусишь дом обыскивать,  а  на
шухере и дурак постоит.
   - Вот я и постою.
   - Вот и постой, - разозлилась я и вошла в дом.
   Был он небольшим (обыкновенный пятистенок), и  беглый  осмотр  ничего
интересного не Принес. Дом как дом. На дворе две большие железные  бочки
(пустые) и поленница дров. Туалет (самый что ни  на  есть  примитивный),
далее сени, терраска и собственно сам  дом.  Возле  печи  имелся  лаз  в
подвал.
   Тяжко вздохнув, я подняла крышку и заглянула туда. В крохотное оконце
пробивался  свет,  достаточный  для  того,  чтобы  убедиться  -  никакой
живности в подполе нет. Заметно осмелев и  успокоившись,  я  обследовала
дом более тщательно.
   Тайных помещений, укрытий и прочего здесь не наблюдалось.
   Я заглянула в шкафы и стол на кухне. Ничего такого, что указывало  бы
на наличие собаки в доме. Судя по всему, Иван Иванович был вегетарианцем
и питался исключительно молоком, майонезом и яйцами. Правда, имели место
супы быстрого  приготовления  и  сгущенка  в  количестве  тридцати  двух
банок., Я прошла в переднюю, она тоже меня не порадовала. Собачку  здесь
не спрячешь. Я уже собралась уходить, когда мое внимание привлек шкаф. В
самом шкафу не было  ничего  необычного,  хотя  его  вполне  можно  было
причислить к антиквариату - добротный, из красного дерева и с личиной  в
двери, отделанной затейливой  резьбой.  Шкаф  был  двухметровый,  узкий,
неглубокий и запертый на  ключ.  Ключ  отсутствовал.  Подтащив  стул,  я
пошарила наверху - ключа нет, а ведь  чего  проще  обнаружить  его  там,
памятуя, как легко мы вошли в дом.
   Поиски ключа результатов не дали. У  меня  было  три  варианта:  либо
ключа нет вовсе (потерялся, к примеру), либо  он  есть,  но  хозяин  его
тщательно прячет, либо вообще носит его при себе. В то, что ключ  просто
потерялся, верилось с трудом,  давно  бы  нашли  замену,  если