Е. В. ТАРЛЕ
   НАПОЛЕОН
   "Нашествие Наполеона на Россию"


   ОГЛАВЛЕНИЕ
   Глава I. МОЛОДЫЕ ГОДЫ НАПОЛЕОНА БОНАПАРТА
   Глава II. ИТАЛЬЯНСКАЯ КАМПАНИЯ 1796-1797 гг.
   Глава III. ЗАВОЕВАНИЕ ЕГИПТА И ПОХОД В СИРИЮ 1798-1799 гг.
   Глава IV. ВОСЕМНАДЦАТОЕ БРЮМЕРА 1799 г.
   Глава V. ПЕРВЫЕ ШАГИ ДИКТАТОРА 1799-1800 гг.
   Глава VI. МАРЕНГО. УПРОЧЕНИЕ ДИКТАТУРЫ. ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ПЕРВОГО
   КОНСУЛА 1800-1803 гг.
   Глава VII. НАЧАЛО НОВОЙ ВОЙНЫ С АНГЛИЕЙ И КОРОНАЦИЯ НАПОЛЕОНА
   1803-1804 гг.
   Глава VIII. РАЗГРОМ ТРЕТЬЕЙ КОАЛИЦИИ 1805-1806 гг.
   Глава IX. РАЗГРОМ ПРУССИИ И ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ПОДЧИНЕНИЕ ГЕРМАНИИ
   1806-1807 гг.
   Глава Х. ОТ ТИЛЬЗИТА ДО ВАГРАМА 1807-1809 гг.
   Глава XI. ИМПЕРАТОР И ИМПЕРИЯ В ЗЕНИТЕ МОГУЩЕСТВА 1810-1811 гг.
   Глава XII. РАЗРЫВ С РОССИЕЙ 1811-1812 гг.
   Глава XIII. НАШЕСТВИЕ НАПОЛЕОНА НА РОССИЮ 1812 г.
   Глава XIV. ВОССТАНИЕ ВАССАЛЬНОЙ ЕВРОПЫ ПРОТИВ НАПОЛЕОНА И "БИТВА
   НАРОДОВ". НАЧАЛО КРУШЕНИЯ "ВЕЛИКОЙ ИМПЕРИИ" 1813 г.
   Глава XV. ВОЙНА ВО ФРАНЦИИ И ПЕРВОЕ ОТРЕЧЕНИЕ НАПОЛЕОНА 1814 г.
   Глава XVI. СТО ДНЕЙ 1815 г.
   Глава XVII. ОСТРОВ СВ. ЕЛЕНЫ 1815-1821 гг.
   ЗАКЛЮЧЕНИЕ
   О НАПОЛЕОНОВСКОЙ ИСТОРИОГРАФИИ

   Глава I МОЛОДЫЕ ГОДЫ НАПОЛЕОНА БОНАПАРТА
   В городе Аяччо, на острове Корсике, 15 августа 1769 г. 19-летняя жена
одного местного дворянина, занимавшегося адвокатской практикой,  Летиция
Бонапарте, находясь вне дома, почувствовала внезапное приближение  родо-
вых мук, успела вбежать в гостиную и тут родила ребенка. Около родильни-
цы никого в этот момент не оказалось, и ребенок из чрева матери упал  на
пол. Так совершилось прибавление семейства у небогатого адвоката  корси-
канского городка Аяччо Карло Бонапарте. Адвокат  решил  дать  в  будущем
своему сыну воспитание не корсиканское, а французское и,  когда  мальчик
подрос, добился определения его на казенный счет в одно  из  французских
военных училищ: учить сына на свой счет у многодетной семьи  средств  не
было.
   Остров Корсика, долгое время принадлежавший Генуэзской торговой  рес-
публике, восстал против Генуи под предводительством одного местного зем-
левладельца (Паоли) и в 1755 г. прогнал генуэзцев. Это было,  по-видимо-
му, восстанием мелкопоместных дворян и землевладельцев,  поддержанных  в
данном случае охотниками, скотоводами в горах, беднотой в немногих горо-
дах, словом, населением, желавшим избавиться от беззастенчивой  эксплуа-
тации со стороны совершенно чуждой им  купеческой  республики,  от  фис-
кального и административного гнета. Восстание увенчалось  успехом,  и  с
1755 г. Корсика жила в качестве самостоятельного государства под  управ-
лением Паоли. На Корсике были сильны еще (особенно во внутренних  частях
острова) пережитки родового быта. Жили кланами, ведшими иногда долгую  и
ожесточенную войну между собой. Кровная месть (вендетта)  была  в  очень
большом ходу и нередко кончалась громадными побоищами  между  отдельными
кланами.
   В 1768 г. Генуэзская республика продала свои уже фактически несущест-
вующие "права" на Корсику французскому королю Людовику XV, и весной 1769
г. французские войска разгромили отряд Паоли (дело было в мае  1769  г.,
за три месяца до рождения Наполеона).  Корсику  провозгласили  владением
Франции.
   Годы детства Наполеона проходили, таким образом, как раз тогда, когда
на острове еще живы были сожаления о так внезапно вновь утраченной поли-
тической самостоятельности, а вместе с тем частью землевладельцев и  го-
родской буржуазии овладевала мысль, не  стать  ли  окончательно,  не  за
страх, а за совесть, подданными Франции. Отец Наполеона, Карло  Бонапар-
те, примкнул к "французской" партии, но маленький Наполеон жалел об изг-
нанном защитнике Корсики Паоли и ненавидел французских пришельцев.
   Характер у Наполеона с раннего детства оказался нетерпеливым и неспо-
койным. "Ничто мне не импонировало,- вспоминал он впоследствии,-  я  был
склонен к ссорам и дракам, я никого не боялся. Одного я бил, другого ца-
рапал, и все меня боялись. Больше всего приходилось от меня терпеть мое-
му брату Жозефу. Я его бил и кусал. И его же за это бранили, так как бы-
вало еще до того, как он придет в себя от страха, я уже нажалуюсь  мате-
ри. Мое коварство приносило мне пользу, так как иначе мама Летиция нака-
зала бы меня за мою драчливость, она никогда не потерпела бы моих  напа-
дений!"
   Наполеон рос ребенком угрюмым и раздражительным. Мать любила его,  но
воспитание и ему и другим своим детям дала довольно суровое.  Жили  эко-
номно, но нужды семья не испытывала. Отец был человек, по-видимому, доб-
рый и слабохарактерный. Истинным главой  семьи  была  Летиция,  твердая,
строгая, трудолюбивая женщина, в руках которой находилось воспитание де-
тей. Любовь к труду и к строгому порядку в  делах  Наполеон  унаследовал
именно от матери.
   Обстановка этого уединенного от всего света острова, с  его  довольно
диким населением в горах и лесных чащах, с нескончаемыми  междуклановыми
столкновениями, с родовой кровной местью,  с  тщательно  скрываемой,  но
упорной враждой к пришельцам-французам, сильно отразилась на  юных  впе-
чатлениях маленького Наполеона.
   В 1779 г., после больших хлопот, отцу удалось Наполеон  в  Бриеннском
военном училище отвезти двух старших детей - Жозефа  и  Наполеона  -  во
Францию и поместить их в Отенский колледж, а  весной  того  же  1779  г.
10-летний Наполеон был переведен и помещен на казенную стипендию в воен-
ном училище в г. Бриенне, в восточной Франции. В Бриеннском военном учи-
лище Наполеон оставался угрюмым, замкнутым мальчиком; он быстро и надол-
го раздражался, не искал ни с кем сближения, смотрел на всех без  почте-
ния, без приязни и без сочувствия, очень в себе уверенный,  несмотря  на
свой малый рост и малый возраст. Его пробовали обижать, дразнить, приди-
раться к его корсиканскому выговору. Но несколько драк, яростно и не без
успеха (хотя и не без  повреждений)  проведенных  маленьким  Бонапартом,
убедили товарищей в небезопасности подобных столкновений. Учился он пре-
восходно, прекрасно изучил историю Греции и Рима. Он увлекался также ма-
тематикой и географией. Учителя этой провинциальной военной  школы  сами
не очень были сильны в преподаваемых ими науках,  и  маленький  Наполеон
пополнял свои познания чтением. Читал он и в этот ранний период и  впос-
ледствии всегда очень много и очень быстро. Французских товарищей  удив-
лял и отчуждал от него его корсиканский патриотизм:  для  него  французы
были тогда еще чуждой расой, пришельцами-завоевателями родного  острова.
Со своей далекой родиной, впрочем, он в эти годы  общался  только  через
письма родных: не такие были у семьи средства, чтобы выписывать  его  на
каникулы домой.
   В 1784 г., 15 лет, он с успехом окончил курс и  перешел  в  Парижскую
военную школу, откуда уже выпускались офицеры в армию. Здесь были собра-
ны первостепенные преподавательские силы: достаточно сказать, что  среди
преподавателей были знаменитый математик Монж и астроном Лаплас. Наполе-
он с жадностью слушал лекции и читал. Тут было чему и у кого  поучиться.
Но в первый же учебный год его постигло несчастье: он поступил в Парижс-
кую школу в конце октября 1784 г., а в феврале  1785  г.  скончался  его
отец Карло Бонапарте от той самой болезни, от которой впоследствии  умер
и сам Наполеон: от рака желудка. Семья осталась почти  без  средств.  На
старшего брата Наполеона, Жозефа, надежда была плоха: он был и  неспосо-
бен и ленив, 16-летний юнкер взял на себя заботу  о  матери,  братьях  и
сестрах. После годичного пребывания в Парижской военной школе  он  вышел
30 октября 1785 г. в армию с чином подпоручика и отправился в полк, сто-
явший на юге, в г. Валенсе.
   Трудно жилось молодому офицеру. Большую часть  жалованья  он  отсылал
матери, оставляя себе только на самое скудное  пропитание,  не  позволяя
себе ни малейших развлечений. В том же доме, где он снимал комнату,  по-
мещалась лавка букиниста, и Наполеон все свободное время стал  проводить
за чтением книг, которые давал ему букинист. Общества он чуждался, да  и
одежда его была так невзрачна,  что  он  и  не  хотел  и  не  мог  вести
сколько-нибудь светскую жизнь. Читал он запоем, с неслыханной жадностью,
заполняя заметками и конспектами свои тетради.
   Больше всего его интересовали книги по военной  истории,  математике,
географии, описания путешествий. Читал он и философов. Именно в эту пору
он ознакомился с классиками просветительной литературы XVIII в.- Вольте-
ром, Руссо, Даламбером, Мабли, Рэйналем.
   Трудно установить, когда именно появляются в нем первые признаки того
отвращения к идеологам революционной буржуазии и ее  философии,  которое
так для него характерно. Во всяком случае, 16-летний подпоручик пока еще
не столько критиковал, сколько учился. Это тоже коренная черта его  ума:
ко всякой книге, так же как и ко всякому новому человеку, он приближался
в эти начальные годы своей жизни с жадным и нетерпеливым желанием поско-
рее и как можно полнее извлечь то, чего он еще не знает и что может дать
пищу его собственной мысли.
   Читал он и беллетристику и  стихи;  увлекался  "Страданиями  молодого
Вертера" и  некоторыми  другими  вещами  Гете;  читал  Расина,  Корнеля,
Мольера, нашумевшую тогда книгу стихов, приписанных средневековому  шот-
ландскому барду Оссиану (это была искусная  литературная  подделка);  от
этого чтения снова бросался к математическим трактатам, к книгам военно-
го содержания, особенно к сочинениям об артиллерийском деле.
   В сентябре 1786 г. он испросил себе долговременный отпуск и  уехал  в
Аяччо, на родину, устраивать материальные дела своей семьи. Умирая,  его
отец завещал небольшое имение и довольно запутанные дела. Наполеон  дея-
тельно и успешно занялся этими делами и поправил материальное  положение
семьи. Отпуск свой ему удалось  продлить  до  середины  1788  г.,  хотя,
по-видимому, и без сохранения содержания. Но результаты  его  работы  по
дому и имению покрыли все.
   Вернувшись в июне 1788 г. во Францию, он вскоре со своим  полком  был
отправлен в г. Оксонн. Здесь он жил уже не на частной квартире, а в  ка-
зарме и продолжал с прежней жадностью читать решительно все, что попада-
ло под руку, и в частности основные труды по военным вопросам, волновав-
шим военных специалистов XVIII в. Однажды, посаженный за что-то  на  га-
уптвахту, он совершенно случайно нашел в помещении, где был заперт,  не-
известно как попавший сюда старый том юстиниановского сборника (по римс-
кому праву). Он не только прочел его от доски до доски, но потом,  почти
15 лет спустя, изумлял знаменитых французских юристов на  заседаниях  по
выработке Наполеоновского кодекса, цитируя наизусть римские дигесты. Па-
мять у него была исключительная.
   Способность к упорнейшему умственному труду,  к  долгому  размышлению
сказалась в нем уже в этот ранний период. "Если кажется, что я всегда ко
всему подготовлен, то это  объясняется  тем,  что  раньше  чем  что-либо
предпринять, я долго размышлял уже прежде; я  предвидел  то,  что  может
произойти. Вовсе не гений внезапно и таинственно (en  secret)  открывает
мне, что именно мне должно говорить и делать при обстоятельствах,  кажу-
щихся неожиданными для других,- но мне открывает это мое размышление.  Я
работаю всегда, работаю во время обеда, работаю, когда  я  в  театре;  я
просыпаюсь ночью, чтобы работать",- так говорил  он  неоднократно  впос-
ледствии. О своей гениальности он упоминал часто с каким-то легким нале-
том иронии или насмешливости, а  о  своей  работе  -  всегда  с  большой
серьезностью и с большой настойчивостью. Он гордился своей  колоссальной
работоспособностью больше, чем какими бы то ни было другими дарами,  ка-
кими наделила его столь неограниченно щедрая к нему природа.
   Тут, в Оксонне, он и сам берется за перо и составляет небольшой трак-
тат по баллистике ("О метании бомб"). Артиллерийское  дело  окончательно
становится его излюбленной военной специальностью. Остались в его  бума-
гах от этого времени также и кое-какие беллетристические наброски, фило-
софско-политические этюды и т. п. Здесь он частенько высказывается более
или менее либерально, иногда прямо повторяет некоторые мысли Руссо, хотя
в общем его никак нельзя назвать последователем идей "Общественного  до-
говора". В эти годы его жизни бросается в глаза одна черта: полное  под-
чинение страстей и желаний воле и рассудку. Он живет впроголодь, избега-
ет общества, не сближается с женщинами, отказывает себе в  развлечениях,
работает без устали, сидит за книгами все  свободное  от  службы  время.
Согласился ли он окончательно удовольствоваться своей долей - долей  не-
богатого провинциального офицера, корсиканского дворянина из бедных,  на
которого  аристократы-товарищи  и  аристократы-начальники  всегда  будут
смотреть сверху вниз?
   Он не успел ясно сформулировать ответ на этот вопрос и еще меньше ус-
пел конкретно развить планы будущего, как сначала зашаталась, потом над-
ломилась, потом провалилась та сцена, на которой он  готовился  действо-
вать: грянула Французская революция.
   Те бесчисленные биографы и историки Наполеона, которые склонны  наде-
лять своего героя сверхъестественными качествами мудрости,  пророческого
дара, вдохновенного следования своей звезде, хотят уловить  в  20-летнем
артиллерийском поручике оксоннского гарнизона предчувствие того, чем для
него лично будет разразившаяся в 1789 г. революция.
   На самом деле все обстояло гораздо проще  и  естественнее:  по  соци-
альному своему положению Наполеон мог только выиграть от победы  буржуа-
зии над феодально-абсолютистским строем. В Корсике дворяне  (а  особенно
мелкопоместные) никогда не пользовались даже и в генуэзские времена теми
правами и преимуществами, какими так дорожили  дворяне  французские;  на
большую и быструю карьеру по военной службе мелкопоместный провинциал  с
далекого, недавно французами завоеванного дикого итальянского острова ни
в коем случае рассчитывать не мог. Если чем и могла пленить его  револю-
ция 1789 г., так это именно тем, что только  теперь  личные  способности
могли содействовать восхождению человека по социальной лестнице. Для на-
чала артиллерийскому поручику Бонапарту ничего больше не требовалось.
   Практические заботы охватили его. Как для  него  выгоднее  всего  ис-
пользовать революцию? И где сделать это лучше? Ответов было два:  1)  на
Корсике, 2) во Франции. Преувеличивать размеры и температуру его  корси-
канского патриотизма в тот момент ни в коем случае не  следует.  Поручик
Бонапарт в 1789 г. не напоминал уже того 10-летнего злого волчонка,  ко-
торый так больно дрался во дворе Бриеннской военной школы, когда товари-
щи передразнивали его корсиканский акцент. Теперь  он  знал,  что  такое
Франция и что такое Корсика, мог сравнивать масштабы и понимал, конечно,
всю несоизмеримость этих масштабов. Но дело в том, что даже и в 1789  г.
он не мог надеяться на то место во Франции, которое именно теперь, когда
разразилась революция, он мог, при счастливых обстоятельствах, занять на
Корсике. Спустя два с половиной месяца после  штурма  Бастилии  Наполеон
отпросился в отпуск и уехал на Корсику.
   Между многими другими литературными набросками  Наполеон  как  раз  в
1789 г. закончил очерк истории Корсики, который он в  рукописи  дал  для
отзыва Рэйналю, и очень был обрадован лестным отзывом этого тогда  попу-
лярного писателя. Самая тема показывает живейший его интерес  к  родному
острову еще  до  появления  возможности  начать  там  политическую  дея-
тельность. Прибыв домой, к матери, он немедленно объявил себя  сторонни-
ком возвратившегося из долгого изгнания Паоли, но тот отнесся к молодому
лейтенанту весьма холодно, а очень скоро обнаружилось, что им и вовсе не
по пути. Паоли норовил совершенно  освободить  Корсику  от  французского
владычества, а Бонапарт учитывал, что  французская  революция  открывает
новые пути для развития Корсики, а может быть,- и это главное - для  его
собственной карьеры.
   Пробыв на Корсике несколько месяцев и не добившись никаких  результа-
тов, он снова уезжает в полк и увозит с собой младшего  брата  Людовика,
чтобы несколько уменьшить расходы по дому для матери. Братья  поселились
в Валансе, куда снова перевели полк. Лейтенант Бонапарт должен  был  те-
перь жить вдвоем с братом и давать ему воспитание на свое очень  скудное
жалованье. Иногда приходилось обедать одним куском хлеба. Наполеон  про-
должал усиленно работать по службе и читать запоем разнообразнейшую  ли-
тературу, усердно налегая на военную историю.
   В сентябре 1791 г. он снова попал на Корсику, куда ему удалось  полу-
чить перевод по службе. На этот раз он окончательно разошелся  с  Паоли,
потому что тот уже прямо вел дело к отторжению острова от Франции,  чего
Наполеон ни в коем случае не хотел. Когда в апреле 1791  г.  разгорелась
борьба между контрреволюционным духовенством, всецело поддерживавшим се-
паратиста Паоли, и представителями революционных  властей,  то  Бонапарт
даже стрелял в мятежную толпу, напавшую на предводительствуемый  им  от-
ряд. В конце концов он стал подозрителен к властям, так как  сделал  по-
пытку завладеть крепостью (без распоряжения сверху). Он уехал  во  Фран-
цию, где ему необходимо было немедленно явиться в Париж, в  военное  ми-
нистерство, чтобы оправдаться в своем несколько  сомнительном  поведении
на Корсике. Приехал он в столицу в конце мая 1792 г. и был личным свиде-
телем бурных революционных событий этого лета.
   У нас есть точные данные, чтобы судить, как 23-летний офицер  отнесся
к двум центральным событиям этих месяцев: к вторжению народной  массы  в
Тюильрийский дворец - 20 июня - и к свержению монархии - 10 августа 1792
г. Будучи не участником, а лишь посторонним, случайным свидетелем и имея
возможность высказаться оба раза в интимном  кругу,  он  мог  совершенно
свободно дать простор истинным своим чувствам, всем своим инстинктам.  И
его высказывания не оставляют никаких сомнений в смысле их полнейшей яс-
ности и недвусмысленности:  "Пойдем  за  этими  канальями",-  сказал  он
Бурьену, с которым был на улице, видя толпу, шедшую к королевскому двор-
цу 20 июня. Когда перепуганный этой грозной  демонстрацией  Людовик  XVI
поклонился толпе из окна, к которому подошел в красной фригийской  шапке
(одной из эмблем революции), Наполеон сказал с презрением: "Какой  трус!
Как можно было впустить этих каналий! Надо было смести  пушками  500-600
человек,остальные разбежались бы!" Я смягчаю эпитет, примененный Наполе-
оном к Людовику XVI, так как передать его в точности в печати нет ни ма-
лейшей возможности. 10 августа (в день штурма Тюильри и низвержения  Лю-
довика XVI) он снова на улице и снова повторяет этот эпитет по отношению
к королю, а революционных повстанцев обзывает "самой гнусной чернью".
   Конечно, он не мог, стоя в толпе и глядя на штурм Тюильри 10  августа
1792 г., знать, что французский трон, с которого в этот  момент  сгоняют
Людовика XVI, тем самым очищается именно для него, Бонапарта, так же как
стоявшие вокруг него массы, восторженными криками приветствовавшие  рож-
дение республики, не могли подозревать, что этот незаметный,  затерянный
в толпе, худой, маленький молодой офицер в  поношенном  сюртуке  задушит
эту республику и станет самодержавным императором. Но интересно отметить
этот инстинкт, заставлявший Наполеона уже тогда думать о картечи  как  о
наиболее подходящем способе отвечать на народные восстания.
   Он побывал еще раз на Корсике. Но приехал он туда как раз в  тот  мо-
мент, когда Паоли окончательно решил отделить Корсику от Франции и  пре-
дался англичанам. Наполеону удалось незадолго до захвата острова  англи-
чанами, после долгих приключений и опасностей, бежать с Корсики и увезти
с собой мать и всю семью. Это было в июне 1793 г. Едва они скрылись, как
дом их был разграблен сепаратистами - приверженцами Паоли.
   Начались годы тяжелой нужды.