- ответил Гуань Лу. "Но ведь это
мой единственный сын, -- молил старик, -- спасите его!" Юноша присоединился
к мольбе отца, и, наконец, Гуань Лу сдался, тронутый взаимной любовью отца и
сына. "Хорошо. Я тебе помогу, -- пообещал он Чжао Яню. -- Только скажи,
можешь ли ты достать чистого вина и кусок сушеного оленьего мяса и завтра
рано утром, ничего не евши, отнести все это в южные горы? Там под большим
деревом ты увидишь плоский камень, на котором два человека будут играть в
шахматы. Один из них, в белом халате, будет сидеть с южной стороны.
Внешность его безобразна. А другой, одетый в красный халат, очень красив; он
будет сидеть с северной стороны. Когда игра станет азартной, ты незаметно
подползи к ним на коленях и подай угощение. Они выпьют вино, съедят мясо, и
тогда ты со слезами поклонись им и попроси продлить тебе жизнь. Просьба твоя
будет исполнена. Но, смотри, никому ни слова о том, что это я научил тебя".

     Старик пригласил Гуань Лу к себе домой, а на другой день Чжао Янь, захватив
с собой вино, сушеное оленье мясо, кубки и блюда, отправился в южные горы.
Пройдя не больше пяти-шести ли, он увидел могучую сосну, а под нею двух
человек, играющих в шахматы на плоском камне. Увлеченные игрой, они не
обратили на юношу ни малейшего внимания. Чжао Янь подполз к ним на коленях и
подал угощение. Не прерывая игры, они не спеша выпили все вино и съели мясо.
Тогда Чжао Янь заплакал и, поклонившись до земли, попросил даровать ему
долголетие. "Нет сомнений, что его научил мудрец Гуань Лу! -- воскликнул
одетый в красный халат. -- Но ничего не поделаешь, придется нам пожалеть
юношу, раз уж мы съели его приношение". Тогда тот, что был в белом халате,
вынул откуда-то из складок одежды небольшую табличку с записями и, глядя на
нее, произнес: "Да, в этом году, юноша, тебе исполняется девятнадцать лет, и
ты должен умереть. Но сейчас я вместо единицы напишу девятку, и жизнь твоя
будет продлена до девяноста девяти лет. А теперь возвращайся к Гуань Лу и
скажи, чтобы он больше не разглашал тайн неба, не то его постигнет небесная
кара!"

     Тут одетый в красный халат вынул кисточку и написал в табличке девятку.
Тотчас же подул благоуханный ветер, и оба неизвестных, обернувшись белыми
аистами, исчезли в небе. Чжао Янь прибежал домой и рассказал обо всем, что с
ним приключилось. "Тот, что в красной одежде, это Южный ковш, -- объяснил
ему Гуань Лу, -- а в белой -- Северный ковш". "Но ведь Северный ковш состоит
из девяти звезд, -- возразил Чжао Янь. -- Почему же там был только один
человек?" "В разреженном состоянии он действительно состоит из девяти звезд,
-- сказал Гуань Лу, -- но они могут сливаться в одну. От Северного ковша
зависит смерть, от Южного -- жизнь. Но теперь тебе нечего тужить. Жизнь твоя
продлена".

     Отец и сын от души поблагодарили Гуань Лу, а он с тех пор стал осторожнее в
своих гаданиях, опасаясь выдавать тайны неба. Сейчас Гуань Лу живет в
Пинъюане, и если вы, великий ван, желаете узнать свою судьбу, пошлите за
ним.

     Обрадованный Цао Цао отправил гонца в Пинъюань.

     Вскоре Гуань Лу приехал, и после приветственных церемоний Цао Цао попросил
его погадать.

     -- Почему вы так встревожились? -- спросил Гуань Лу. -- Вы просто
находились под действием злых чар.

     Понемногу Цао Цао успокоился, и боли у него прошли. Тогда он приказал Гуань
Лу погадать о делах Поднебесной. Гуань Лу исполнил приказание и сказал:

     -- Трижды по восемь. Рыжий кабан встречается с тигром. Большая потеря южнее
Динцзюня.

     Помолчав, Цао Цао попросил Гуань Лу погадать о судьбе его рода, и тот
сказал:

     -- Во дворце Льва стоит священный трон. Справедливое правление незыблемо.
Сыновья и внуки в великом почете.

     Цао Цао спросил, что все это значит, но Гуань Лу уклончиво ответил:

     -- Небесные числа неизмеримы, заранее познать их невозможно. Поживете --
увидите.

     Цао Цао хотел пожаловать Гуань Лу почетное звание, но тот наотрез отказался
принять его.

     -- Живу я в бедности, -- сказал он, -- мой жалкий, нищенский вид не
позволяет мне носить высокое звание.

     -- Почему вы так говорите? -- спросил Цао Цао.

     -- Потому что лоб у меня без кости, глаза без век, нос без переносицы, ноги
без стопы, а в животе у меня не хватает трех связок и в позвоночнике трех
позвонков, -- отвечал Гуань Лу. -- Словом, мне под силу управлять только
духами на горе Тайшань, но не людьми.

     -- А что вы предскажете мне? -- спросил Цао Цао.

     -- Какие еще могут быть предсказания столь высоко стоящему лицу? --
неохотно произнес Гуань Лу.

     Цао Цао настойчиво повторил просьбу, но Гуань Лу только улыбнулся в ответ.
Тогда Цао Цао попросил его погадать о судьбах своих гражданских и военных
чиновников.

     -- Все они -- сановники, которым судьба предназначила управлять
Поднебесной.

     Цао Цао спросил, что ожидает его после смерти и как ему искупить свои земные
грехи. Но на этот вопрос Гуань Лу ничего не ответил.

     Потомки в стихах прославили Гуань Лу:

     Провидец, что жил в Пинъюане, умел рассчитать без ошибки
     Движение Южных созвездий и Северного ковша.
     Триграммы призвав себе в помощь, он видел обители духов,
     И в тайны небесных чертогов его проникала душа.
     На облик взглянув человека, предсказывал он долголетье.
     Огромною силой прозренья был мудрый бедняк награжден.
     И все мы доныне жалеем, что дивное это искусство
     Провиденья нам не досталось в наследство от прежних времен.

     Наконец Цао Цао попросил Гуань Лу погадать о судьбах княжеств Восточного У и
Западного Шу. На это Гуань Лу сказал:

     -- Правитель Восточного У потеряет большого военачальника, а войска
княжества Шу нарушат ваши границы.

     Цао Цао этому предсказанию не поверил, но тут из Хэфэя примчался гонец с
известием, что в городе Лукоу умер военачальник Лу Су. Цао Цао был так
поражен, что немедля послал гонцов в Ханьчжун разузнать, что делается в
Западном Шу. Через несколько дней он получил донесение, что по приказу Лю
Бэя Чжан Фэй и Ма Чао заняли заставу Сябань.

     В гневе Цао Цао решил идти в новый поход против Лю Бэя в Ханьчжун, но
предварительно попросил Гуань Лу погадать.

     -- Не поступайте опрометчиво, великий ван, -- сказал Гуань Лу. -- Весною на
Сюйчан падет огненное бедствие.

     Цао Цао, убедившись, что предсказания Гуань Лу всегда сбываются, решил
действовать осмотрительно. Сам он остался в Ецзюне и ограничился тем, что
послал пятьдесят тысяч войска во главе с Цао Хуном на помощь Сяхоу Юаню и
Чжан Го, охранявшим Дунчуань, а Сяхоу Дуню с тридцатитысячной армией
приказал стать лагерем вблизи Сюйчана и быть готовым к любым непредвиденным
событиям. Кроме того, Цао Цао назначил чжан-ши Ван Би начальником всей
императорской стражи.

     -- Вам известно, что Ван Би питает пристрастие к вину, -- возразил на это
чжу-бо Сыма И. -- И у него слишком мягкий характер, он не годится...

     -- Ван Би верный человек, в самые тяжелые времена он всегда следовал за
мною, -- прервал его Цао Цао. -- Он предан мне и почтителен, сердце его
твердо, как камень и железо; вот он-то как раз и подходит для этой
должности.

     Ван Би получил приказ поставить императорскую стражу в Сюйчане за воротами
Дунхуа.

     В то время некий Гэн Цзи, уроженец Лояна, уже много лет служил хранителем
кладовых и казначеем при дворце Цао Цао. Гэн Цзи был другом сы-чжи Вэй
Хуана. Узнав, что Цао Цао принял титул Вэйского вана и ездит в коляске Сына
неба, да еще носит его одежды, Гэн Цзи сильно встревожился. Шел первый месяц
двадцать третьего года Цзянь-ань [218 г.]. Гэн Цзи позвал на тайный совет
Вэй Хуана и сказал:

     -- Злодей Цао Цао с каждым днем становится все коварнее и злее. Он скоро
захватит императорский трон -- этого не миновать! Как смеем мы, подданные
Ханьской династии, помогать ему в столь преступных делах?

     -- У меня есть близкий друг Цзинь Вэй, потомок ханьского сановника Цзинь
Жи-ди, -- произнес Вэй Хуан. -- И хотя он давно дружит с Ван Би, но я знаю,
что он ненавидит Цао Цао! Будь Цзинь Вэй нашим единомышленником, мы могли бы
скорей выполнить великое дело.

     -- Но раз он дружит с Ван Би, согласится ли он примкнуть к нам? --
усомнился Гэн Цзи.

     -- Что ж, давайте пойдем к нему и узнаем, -- предложил Вэй Хуан.

     Друзья вместе направились к Цзинь Вэю. Тот встретил их и провел во
внутренние покои.

     -- Вы друг Ван Би, -- начал Вэй Хуан, -- вот мы и пришли к вам с
просьбой...

     -- О чем же вы хотите просить меня?

     -- Нам стало известно, что Вэйский ван Цао Цао в скором времени примет
отречение ханьского императора и сам вступит на трон, -- продолжал Вэй Хуан.
-- Вот тогда вы и Ван Би высоко вознесетесь! Надеемся, что вы не забудете
нас, окажете нам великую милость и замолвите словечко... Мы от души будем
благодарны вам за это!

     Тут Цзинь Вэй, гневно взмахнув рукавами халата, вскочил со своего места и
выплеснул на пол чай, который в этот момент внес слуга.

     -- Почему вы так неприязненно смотрите на нас? -- воскликнул Вэй Хуан,
притворяясь испуганным. -- Ведь мы с вами старые друзья...

     -- Да, мы были с вами друзья, -- оборвал его Цзинь Вэй, -- и я считал вас
потомком высоких сановников, верно служивших Ханьской династии! Но
оказывается, вы не хотите служить династии, а помогаете мятежнику! Мне
совестно даже называть вас моим другом!

     -- Что поделаешь, видно такова воля неба и приходится с ней мириться! --
покорно вздохнул Гэн Цзи.

     От этих слов Цзинь Вэй окончательно впал в ярость. Убедившись в его
искренности, Гэн Цзи и Вэй Хуан заговорили открыто:

     -- Мы только желали вас испытать. Ведь мы тоже стремимся покарать злодея и
пришли к вам просить помощи.

     -- Как вы могли подумать, что я способен служить этому разбойнику! --
возмутился Цзинь Вэй. -- Не забывайте, что наш род всегда верно служил
династии. Но довольно об этом! Расскажите мне, как вы думаете действовать?

     -- Мы решили помочь Ханьской династии, но плана у нас еще нет, -- ответил
Вэй Хуан.

     -- Думаю, что нам следовало бы действовать согласованно изнутри и извне, --
начал Цзинь Вэй. -- Прежде всего надо убить Ван Би и захватить военную
власть. Только тогда мы сможем помочь Сыну неба. Но мы не выполним великое
дело, если не заключим союз с дядей императора Лю Бэем. Он должен поддержать
нас извне, и мы вместе уничтожим злодея Цао Цао!

     Гэн Цзи и Вэй Хуан, захлопав в ладоши, одобрительно кивнули.

     -- У меня еще есть два друга, готовых пойти на все, только бы отомстить за
отца, погибшего от рук Цао Цао, -- продолжал Цзинь Вэй. -- Они живут за
городом и будут нашими крыльями...

     -- Кто это такие? -- заинтересовался Гэн Цзи.

     -- Сыновья великого лекаря Цзи Пина. Старшего зовут Цзи Мо, а младшего Цзи
Му. Вспомните историю с императорским указом, зашитым в поясе. Тогда Цао Цао
казнил Цзи Пина, а его сыновья спаслись бегством в отдаленную деревушку.
Лишь недавно они тайком возвратились в Сюйчан. Нет сомнений, что братья Цзи
согласятся помочь нам покарать злодея, стоит их только известить,

     Гэн Цзи и Вэй Хуан обрадовались этому, и Цзинь Вэй послал слугу пригласить
братьев Цзи.

     Они вскоре пришли, и когда Цзинь Вэй рассказал им о великом деле, от
волнения и гнева на глазах братьев выступили слезы. Негодование их дошло до
самого неба, и они дали клятву убить злодея Цао Цао.

     -- Так будем же действовать быстро! -- воскликнул Цзинь Вэй. -- В ночь на
пятнадцатое число первого месяца в честь праздника Юань-сяо(*1) в городе
зажгут фонари. В эту ночь вы, Гэн Цзи и Вэй Хуан, вместе со своими слугами
отправитесь к лагерю Ван Би и, как только увидите там огни, ворветесь туда с
двух сторон. Вы должны убить Ван Би и потом следом за мной идти во дворец.
Сын неба взойдет на башню Пяти фениксов и перед лицом чиновников отдаст
приказ покарать злодея.

     А вы, Цзи Мо, и ваш брат Цзи Му, -- продолжал Цзинь Вэй, -- ворветесь в
город и зажжете огонь, который послужит нам сигналом. Мы призовем народ
уничтожить власть государственного злодея и остановить его войско, если оно
попытается нам помешать. В столице водворится спокойствие, и мы двинем
войска в Ецзюнь, чтобы там захватить Цао Цао. В то же время мы пошлем гонца
за Лю Бэем. Выступайте сегодня же в час второй стражи, но смотрите не
попадитесь, как Дун Чэн.

     Обратившись к нему, все они принесли клятву и в знак союза смазали
жертвенной кровью уголки рта; затем разошлись по домам, чтобы подготовиться
к выступлению в точно назначенный срок.

     Гэн Цзи и Вэй Хуан вооружили несколько сот своих дворовых людей. Цзи Мо и
его брату удалось собрать отряд в триста человек. Они только ждали сигнала.

     Когда все было готово, Цзинь Вэй пришел в лагерь к Ван Би и завел с ним
такой разговор:

     -- Сейчас во всей стране воцарился покой и порядок. Могущество Вэйского
вана распространилось на всю Поднебесную. И нам надлежит в день праздника
Юань-сяо зажечь в столице факелы, чтобы отпраздновать наступившее в
государстве великое благоденствие.

     Ван Би согласился с этим и приказал жителям Сюйчана зажечь разноцветные
праздничные фонари.

     Наступила ночь на пятнадцатое число первого месяца. В чистом небе ярко сияли
звезды и луна. На улицах и площадях города горели цветные огни фонарей.
Всюду было тихо и спокойно, жители гуляли по улицам и стража не разгоняла
их, как это обычно делалось в вечерние часы. Ван Би и другие военачальники
императорской охраны пировали у себя в лагере.

     Прошло время второй стражи. Вдруг в лагере поднялись крики, и Ван Би
доложили, что за лагерем вспыхнул огонь. Ван Би выскочил из шатра и увидел
бушующее пламя. Услышав потрясающие небо крики, он решил, что в лагере
измена. Вскочив на коня, Ван Би бросился к южным воротам и тут столкнулся с
Гэн Цзи, который выстрелил в него из лука. Стрела вонзилась Ван Би в плечо.
Он едва удержался в седле и помчался к западным воротам. Воины преследовали
его по пятам. Ван Би пришлось бросить коня и пешком пробираться к Цзинь Вэю.

     В доме находились одни женщины. Они услышали стук в ворота и решили, что
вернулся Цзинь Вэй.

     -- Ну, что, убили вы этого Ван Би? -- спросила из-за ворот его жена.

     Перепуганный Ван Би, узнав, что Цзинь Вэй тоже участвует в перевороте,
побежал к Цао Сю и рассказал, что Цзинь Вэй заодно с Гэн Цзи.

     Цао Сю, схватив оружие, вскочил на коня и во главе отряда в тысячу воинов
бросился в бой.

     В городе начался пожар. Загорелась башня Пяти фениксов; император укрылся во
внутренних покоях дворца. Сторонники Цао Цао не на жизнь, а на смерть
отстаивали ворота дворца. До них доносились крики: "Смерть Цао Цао!
Поддержим Ханьскую династию".

     Тем временем Сяхоу Дунь, по приказу Цао Цао охранявший столицу, во главе
тридцати тысяч воинов стоял лагерем в пяти ли от города. В эту ночь он
увидел зарево над Сюйчаном и тотчас окружил столицу; один отряд вошел в
город помочь сторонникам Цао Цао.

     Цао Сю бился до рассвета. Помощь Гэн Цзи и Вэй Хуану не приходила. Кто-то
сказал им, что Цзинь Вэй и братья Цзи убиты, и тогда они решили бежать из
города. Но у городских ворот они столкнулись с воинами Сяхоу Дуня и были
взяты в плен. Воины их были перебиты.

     Сяхоу Дунь, вступив в Сюйчан, приказал тушить пожар и взять под стражу семьи
тех, кто возглавлял переворот. К Цао Цао был послан гонец с донесением о
случившемся. Вэйский ван приказал казнить Гэн Цзи и Вэй Хуана с семьями на
базарной площади, а чиновников, находившихся в Сюйчане, переправить к нему в
Ецзюнь.

     Сяхоу Дунь доставил Гэн Цзи и Вэй Хуана к месту казни. Гэн Цзи неумолчно
проклинал Цао Цао.

     -- Я жалею, что мне не удалось расправиться с ним при жизни! -- кричал он.
-- Но и после смерти я не оставлю его в покое! Я превращусь в злого духа и
буду терзать его, преступника!

     Палач ткнул мечом ему в рот, на землю хлынула кровь, но Гэн Цзи не умолкал
до последнего дыхания. А Вэй Хуан, опустив голову, так заскрежетал зубами,
что они раскрошились. И, умирая, он восклицал:

     -- Какая беда, какая беда, что нам не удалось выполнить великое дело!

     Потомки воспели Гэн Цзи и Вэй Хуана в стихах:

     Пусть славится верность Гэн Цзи и сила души Вэй Хуана!
     Хотели они поддержать руками небесную твердь.
     Кто знал, что счастливые дни династии Хань миновали?
     И гнев разрывал их сердца, когда их настигнула смерть.

     Отрубив головы семьям восставших, Сяхоу Дунь отправил всех чиновников в
Ецзюнь.

     На широкой площади, где обычно обучали войска, Цао Цао приказал выставить по
левую сторону красное знамя, а по правую белое, и обратился к чиновникам с
такими словами:

     -- Вэй Хуан и Гэн Цзи подняли мятеж и сожгли Сюйчан. Кое-кто из вас вышел
из своих домов и помогал тушить пожар, а другие заперли ворота и никуда не
показывались. Всем, кто тушил пожар, -- стать под красное знамя, остальным
-- под белое!

     Многие чиновники решили, что помогавшие тушить пожар ни в чем не обвиняются,
и побежали под красное знамя; не больше одной трети встало под белое.
И вдруг Цао Цао приказал схватить всех, кто стоял под красным знаменем;
никаких оправданий он не слушал.

     -- Вы не пожар тушили, а помогали мятежникам! -- заявил он и приказал
отрубить им головы на берегу реки Чжанхэ.

     Так погибло более трехсот человек. Всех чиновников, стоявших под белым
знаменем, Цао Цао наградил и отпустил обратно в Сюйчан.

     В это время умер Ван Би от раны, нанесенной ему стрелой, и Цао Цао
распорядился устроить ему пышные похороны.

     При императорском дворе произошли большие перемены. На должность начальника
императорской стражи был назначен Цао Сю. Чжун Яо получил звание сян-го, Хуа
Синь стал придворным сановником. Были введены знаки различия: золотые печати
и пурпурные пояса, серебряные печати с черным поясом и кистью, бронзовые
печати и пояса с кистью и кольцами.

     Только теперь Цао Цао понял предсказание Гуань Лу об огненном бедствии и
велел наградить прорицателя. Но Гуань Лу награды от Цао Цао не принял.

     Тем временем Цао Хун с войском прибыл в город Ханьчжун. Он приказал
военачальникам Чжан Го и Сяхоу Юаню занять наиболее важные проходы в горах,
а сам пошел на врага.

     В это время земли Баси охраняли Чжан Фэй и Лэй Тун. Войска Ма Чао стояли у
заставы Сябань. Начальником передового отряда Ма Чао назначил У Ланя. Тот
пошел на разведку и столкнулся с армией Цао Хуна. У Лань хотел отступить, но
младший военачальник Жэнь Куй сказал:

     -- Вражеские войска только подошли, и если мы уклонимся от боя, какими
глазами будем мы смотреть на Ма Чао?

     Взяв копье наперевес, Жэнь Куй помчался вперед. Цао Хун выехал против него с
мечом. В третьей схватке он сразил Жэнь Куя. Войска У Ланя были разбиты, и
он возвратился к Ма Чао.

     -- Ты получил мой приказ? -- напустился на него Ма Чао. -- Почему ты
самовольно завязал бой и потерпел поражение?

     -- Это не моя вина, -- оправдывался У Лань. -- Это Жэнь Куй не послушался
меня...

     -- Довольно! -- закричал Ма Чао. -- Охраняй ущелье и в бой не выходи!

     В это время Ма Чао отправил доклад в Чэнду и в ожидании ответа ничего не
предпринимал. Бездействие Ма Чао напугало Цао Хуна. Он решил, что здесь
кроется какая-то хитрость, и увел свои войска обратно в Наньчжэн. Там к нему
пришел Чжан Го и сказал:

     -- Вы убили вражеского военачальника, но я не могу понять, почему вы
отступили?

     -- Ма Чао несколько дней не выходил в бой, и я боялся, нет ли тут
какого-нибудь коварного замысла, -- объяснил Цао Хун. -- Кроме того,
в Ецзюне я слышал, что в этих местах должен погибнуть большой военачальник.
Меня охватили сомнения, и я не посмел действовать опрометчиво.

     -- Вы чуть ли не всю жизнь командуете войсками! -- рассмеялся Чжан Го. --
Неужели вы поверили этому прорицателю и усо