ут назад. Спустившись на первый этаж, Эрик
подошЈл к проходной и сунул в окошко пропуск. "Стой! -- раздался
недрЈманный голос Ивана Ильича, -- А ну, покажь сумку!" Тело вахтЈра,
выдвигавшееся из окошка проходной, наводило на мысль о половом члене кобеля.
Эрик опустил продукты на пол и раскрыл сумку. "Подождите секундочку,
товарищ Иванов." -- неестественно вежливо прошипел вахтЈр и втянулся
обратно в окошко. Стало слышно, как он звонит по телефону, а спустя девять
секунд из коридора, ведущего на административную половину, выкатился
замдиректора по режиму Волгин. "Позвольте проверить ваши карманы, товарищ
Иванов." -- мягким, но твЈрдым, голосом сказал замдиректора. Не вступая в
пререкания, Эрик вывернул боковые караманы пиджака (носовой платок), карманы
брюк (ничего) и внутренние карманы пиджака (бумажник). "Что это?" --
подозрительно спросил Волгин, указывая на бумажник; "Бумажник." --
об®яснил Эрик. "Под рубашку засунул ... или в брюки! -- кусал губы Иван
Ильич, высунувшись из будки по самые бЈдра, -- Обыскать бы паршивца надо, Сергей
ФЈдорович!" "Прикажете снять штаны?" -- без выражения спросил
Эрик. Наступила кульминация этого эпизода жизни: Эрик ждал, замдиректора думал,
Иван Ильич мучился в неизвестности. "Спасибо, не надо." -- Волгин
повернулся и пошЈл обратно в свой кабинет. ДЈрнувшись, как марионетка, вахтЈр
втянулся в будку. Окошко со стуком захлопнулось.
Эрик одел шубу, надвинул на лицо респиратор и вышел на улицу.
Ветер стих, нежно-зелЈные хлопья снега медленно планировали сквозь неподвижный
воздух. По пустынному тротуару ездили снегоуборочные машины. Эрик торопливо
зашЈл в цветочный магазин и купил букет гвоздик (минус два подарочных талона). У
расположенного по соседству винного стояла толпа -- мужики хаотично толкались и
обильно выражались нецензурными словами. Пронзительно визжали несколько
затесавшихся в очередь растрЈпанных женщин. Свет от редко разбросанных фонарей
придавал пейзажу импрессионистический оттенок. Башня Лефортовской тюрьмы царила
над городом чЈрным зловещим столбом. Вдруг Эрик опять почувствовал спиной укол
чьего-то взгляда ... толстяк в солнечных очках, очевидно, опять тащился
позади. Абсурдные происшествия сегодняшнего дня -- начиная с нелепого утреннего
письма и кончая ненужной конфронтацией с Волгиным -- мгновенной вереницей
пронеслись у Эрика в памяти; под ложечкой возникло и стало усиливаться никогда с
такой остротой не испытанное ранее муторное ощущение опасности. Не оборачиваясь, он
резко свернул в удачно подвернувшуюся подворотню, бегом пересЈк тЈмный
заснеженный двор и втиснулся в узкую щель между двумя гаражами. Потекли
медленные секунды. Ничего не происходило. Выждав три минуты, Эрик выбрался из
щели и торопливо направился к метро. Толстяка в солнечных очках нигде видно не
было.
Эрик спустился в метро и, оберегая цветы растопыренными
локтями, втиснулся в поезд в сторону Беляево. Обязательная Вечерняя Программа
уже закончилась, телевизоры под потолком вагона смотрели на пассажиров мутными
серыми экранами. Эрик достал из кармана "Коммунистический Спорт" и,
удерживая букет зубами, развернул газету в поисках репортажа с турнира по
мини-футболу в Киеве. Слева от него женщина в белой шубе читала последнюю
страницу "Утренней Правды", справа от него мужчина в чЈрной шубе читал
первую страницу "Вечерней Правды."
Новые ЧерЈмушки.
Как и следовало ожидать, Пиренеймаш обыграл СКА Брюссель.
Беляево.
Эрик вышел из вагона -- лестница, подземный переход, лестница.
Оказавшись на поверхности, он обошЈл людское море, колыхавшееся вокруг
автобусных остановок, и поплЈлся по пешеходной тропинке сквозь примыкавший к
метро микрорайон. Светкин дом ничем не отличался от своих соседей, кроме своего
номера: белая коробка 6 под®ездов на 15 этажей. Эрик вошЈл в четвЈртый под®езд,
поднялся на девятый этаж и позвонил -- дверь немедленно распахнулась.
"Заходи." -- одетая в шЈлковый пеньюар Светка высокомерно отступила в
сторону, оставляя между створкой двери и своим бюстом достаточно пространства,
чтобы протиснуться боком. "Как ты провЈл день?" -- она подставила щЈку
для поцелуя; "Хорошо. -- поцеловал Эрик, -- На." "Ах, это очень
мило с твоей стороны." Светка величаво приняла гвоздики и посторонилась --
Эрик протиснулся мимо бюста к вешалке. Он снял шубу и заменил уличные ботинки
домашними тапочками. Светка встала в дверях кухни и сделала королевский жест
рукой: "Продукты положи в холодильник." Окутанный изысканным ароматом
духов, Эрик протиснулся на кухню. "Шампанское -- на стол." Эрик
послушно протиснулся в гостиную.
Стол был уже накрыт: фарфор, хрусталь, серебро, белизна
салфеток. "Раскупорь шампанское, дорогой. -- приказала Светка, -- Я уже
подаю жюльен." "Слушаюсь." -- ответил Эрик. Хлопнула пробка, он
наполнил бокалы. Разложив еду по тарелкам, Светка села на стул напротив него.
"Салфетка." -- напомнила она, и Эрик расстелил накрахмаленную до
картонной жЈсткости салфетку у себя на коленях. "За нас." -- Светка
интимно подалась вперЈд (следя, однако, чтобы бюст не опрокинул посуду на столе)
и подняла свой бокал; "За нас." -- согласился Эрик. Он выпил
шампанское до дна и зачерпнул серебряной ложечкой из серебряного стаканчика
дымящийся жюльен. "Попробуй рыбный салат. -- с нехарактерной материнской
интонацией вырвалось у Светки, но она тут же спохватилась, -- Я надеюсь, ты
чувствуешь себя хорошо." "Хорошо. -- подтвердил Эрик. -- А как
ты?" "Спасибо, я тоже хорошо." -- сдержанно кивнула Светка.
Сдавливаемый стальными обручами этикета, ужин шЈл своим
чередом.
После второго бокала шампанского светкины щЈки раскраснелись, а
глаза заблестели. Бюст вздымался и опадал под шЈлковым пеньюаром. Она расставила
чашки и подала чай с конфетами. "Остался ли ты удовлетворЈн, милый?"
-- спросила она про ужин, но намекая на что-то ещЈ. "Не вполне, любимая. --
галантно отвечал Эрик, -- И потому с нетерпением жду десерт."
"Ха-ха-ха. -- засмеялась Светка низким грудным голосом, -- Я пойду, включу
телевизор." Она вышла из гостиной, и через секунду до Эрика донЈсся честный
баритон заслуженного артиста Арнольда Выменева в роли замполита Правдюка. Эрик
глянул на часы: до начала информационной програмы "Пространство"
оставалось две минуты -- он допил большими глотками чай, поставил чашку на стол
и пошЈл в спальню. Светка лежала на двуспальной кровати напротив телевизора --
пеньюар был уже расстЈгнут, но ещЈ не распахнут. Эрик присел на кружевное
покрывало. По экрану проплыли последние титры очередной серии телефильма
"Девушка с улицы Рипербан", и возникла заставка телестудии
"Останкино": часы с секундной стрелкой, подползающей к числу 12. Три,
два, один ... зазвучала проникновенная музыка на фоне доброго лица
Романова-старшего. "Здравствуйте товарищи. -- сказала лощЈная дикторша с
деревянными, как у Буратино, волосами, -- Мы начинаем передачу репортажем из
реанимационного оделения КремлЈвской больни..." "Иди ко мне!"
-- хрипло вскричала Светка, распахивая пеньюар, и с нечеловеческой силой
дЈрнула Эрика за руку. "... А теперь -- новости из геронтологического
отделения КремлЈ... Любимый мой, можно я тебя поцелую?... А теперь --
краткий обзор почечной недостаточности Второ... Я хочу тебя, любимый, возьми
меня скорей ... А теперь наш спецкор в Киеве Якив Дилдо ... глубже,
глубже, ГЛУБЖЕ!... Передаю слово нашему спортивному коммента...
А-А-А!!!..."
"И, в заключение, погода на завтра. Кислотность снега
0.4%, диоксин в Москве-реке -- 2 условные единицы. Нервно-паралитическая
компонента воздуха варьируется от 0.02% внутри Садового Кольца до 0.01% -- в
районе Измайловского Парка. Аммиак -- 1%. Концентрация летучих цианидов в
воздухе северо-западных районов уменьшилась до безопасного уровня. В
окрестностях Бульварного Кольца замечены мутантные крысы: жителям рекомендуется
одевать по вечерам крысозащитную обувь и иметь при себе сыворотку. -- дикторша
испустила прощальную улыбку, -- Желаю вам хорошо отдохнуть, дорогие
товарищи."


"Эринька, миленький, ну почему ты на мне не
женишься?"
По телевизору начиналась передача о доярках из афинской
области. Светкин пеньюар, кружевное покрывало с кровати и эрикова одежда были
разбросаны по полу спальни. Опустив руку на пол, Эрик нашЈл пульт дистанционного
управления и выключил телевизор.
"Эринька, ну чем я тебе не хороша?... Может, тебе не
нравится, как я готовлю?" -- "Нравится." Они лежали нагишом на
измятой постели, Светкина голова покоилась у Эрика на плече. "И как я в
постели люблю, тебе тоже нравится ... я же чувствую!" --
"Нравится." Вдоль левой стены спальни шли выровненные в линию книжные
полки с выровненными в линейку книгами. У правой стены высился платяной шкаф с
зеркалом в полный рост на одной из дверец. "И порядок у меня в квартире --
ни пылинки не найдЈшь ... что, не правда?" -- "Правда." "А
сама квартира -- двухкомнатная, в хорошем микрорайоне. Весной после дождя без
респиратора гулять можно." Эрик осторожно высвободил руку из-под светкиной
головы и перевернулся на живот. "И работа у меня престижная ... не говоря
уж о том, что зарабатываю хорошо. -- Светка привстала на локте и склонилась над
ним, придавив бюстом. -- Ты говорил, что только из-за моих статей Литературку
выписываешь!" "Говорил. -- согласился Эрик и сел на кровати. --
Пойду-ка я приму душ."
Когда он вернулся, Светка лежала на спине, закрыв лицо
ладонями, что означало безутешное отчаяние. Эрик подобрал с пола пульт
дистанционного управления и включил телевизор; потом присел на край кровати и
коснулся кончиками пальцев еЈ живота. Вздрогнув, как от удара электрического
тока, Светка отняла ладони от лица: "Если ты думаешь, что я буду обижать
твоего Кота, то я не буду." Эрик молча потянул еЈ за руку -- не
сопротивляясь, она встала с постели. "Если мы поженимся, то я разрешу тебе
ночевать на твоей квартире одну ночь в неделю." Он подвЈл и поставил еЈ
перед зеркалом (телевизор вещал об успехах молочного дела в колхозе
"Красная Эллада"). "Две ночи, если хочешь! -- Светка торопилась,
понимая, что через несколько секунд уже не сможет сказать того, что хочет
сейчас. -- Три ночи!... Что ты со мной делаешь?! Эрька!... Эринька ... Любимый
..."
"... хочу представить вам мать семерых детей,
победительницу соцсоревнования, члена партии с 1985-го года ... А! А! А!
А!... члена ЦК КПЕС, доярку-рекордсменку Афродиту Константиновну Панагакис
... А-А-А-А-А!!!..."
"И, в заключение нашей передачи, КраснознамЈнный Хор
Бактериологических Войск исполнит любимую песню Афродиты Константиновны
'Серая шинель'.

Ты с любовью сшитая, пулями пробитая,
С гордостью носимая в бурю и в метель.
С пожелтевшим воротом, сколько стоишь? Дорого!
Гордая! Солдатская! Серая! Шинель!"

"Ты уже уходишь, дорогой?" -- Светка подобрала с пола
пеньюар. "Да. -- Эрик сидел на краю кровати, одевая брюки, -- А то скоро
закроется метро." Усеянные бараньими спинами, на экране телевизора мелькали
широкие панорамы греческих гор. Оптимистическая, но с грустинкой, музыка
подчЈркивала любовь греков к своей Малой Родине. "Ты можешь остаться
ночевать." -- безо всякой надежды предложила Светка. "Кота нужно
покормить." Эрик прошЈл на кухню и достал из холодильника авоську с
продуктами: "Тебе сыр, колбаса или кальмары нужны?" -- "Нет,
дорогой." "Спинка минтая?" -- Светка слабо улыбнулась, показывая,
что оценила шутку. Эрик одел шубу, зашнуровал ботинки и аккуратно поставил
тапочки во встроенный шкаф. "До свиданья, дорогой." "Ты помнишь,
что мы завтра идЈм в театр? -- Светка печально кивнула. -- Я позвоню в
шесть." -- Эрик поцеловав еЈ в щЈку, взял авоську с продуктами, надвинул на
лицо респиратор и вышел.


Снег продолжал падать крупными хлопьями. Царило полное
безветрие. Авоська тянула руку к центру Земли. Серые громады домов, сдавливавшие
тропинку справа и слева, угрожающе глядели чЈрными окнами. Ботинки утопали в
трясине нерасчищенного снега. Толстяка в солнечных очках нигде видно не было ...
да и не мудренo: что можно увидеть сквозь солнечные очки в такую темень? Эрик
усмехнулся -- надо же, какая ерунда лезет в голову! Далеко впереди светились
тусклые огни Профсоюзной улицы.
В подземном переходе гуляли сквозняки. Протащившись по
бесконечному коридору, Эрик вошЈл в метро. Пожилая служительница в грязном
форменном респираторе спала в своей будке -- седые волосы еЈ неопрятно свисали
на лицо из-под фуражки. На платформе не было ни души.
ПришЈл поезд.
Эрик вошЈл в вагон, устало опустился на сиденье, снял
респиратор и поставил авоську с продуктами на пол между ног. У него болела
голова, от кислого шампанского начиналась изжога. По висевшему под потолком
телевизору заканчивалась полуобязательная программа "Для тех, кто не
спит". В дальнем конце вагона спал какой-то человек.
Эрик достал из кармана "Коммунистический Спорт" и
стал дочитывать репортаж с турнира по мини-футболу.
Новые ЧерЈмушки.
Программа "Для тех, кто не спит" закончилась.
Телевизоры погасли до утра.
Профсоюзная.
Спящий человек в дальнем конце вагона громко застонал, но не
проснулся.
Академическая.
В вагон вошли парень с девушкой. Эрик закончил репортаж с
турнира по мини-футболу и перешЈл к отчЈту о чемпионате Союза по фигурному
катанию.
Ленинский Проспект, Шаболовская.
Парень с девушкой вышли. Спящий человек застонал ещЈ раз. Эрик
посмотрел на него внимательней: старик с измученным бледным лицом в чЈрном
пальто; на коленях -- потЈртый кожаный портфель.
Октябрьская.
Эрик дочитал отчЈт о чемпионате по фигурному катанию, сложил
газету и положил еЈ в карман. Старик вдруг открыл глаза, встал и, покачиваясь,
подошЈл к двери.
Новокузнецкая.
Эрик подобрал с пола авоську с продуктами, вышел из вагона и
направился к переходу на Горьковско-Замоскворецкую линию. Старик в чЈрном пальто
сначала тащился впереди него, потом отстал -- однако оказался в том же вагоне,
что и Эрик (поезд пришЈл не сразу). Они сели друг напротив друга. В дальнем
конце вагона подгулявшая компания из четырЈх молодых людей пела хором чудную
песню, начинавшуюся словами "За то, что только раз в году бывает май
...". Старик откинулся на сиденье и закрыл глаза. Эрик развернул
"Коммунистический Спорт". "... Но только не меня, прошу, не
меня!" -- нестройно выводили молодые люди.
Горьковская.
Подгулявшая компания вышла, в вагоне остались только Эрик и
старик в чЈрном пальто. Двери закрылись, поезд тронулся, старик громко застонал.
Эрик оторвался от газеты. Старик застонал ещЈ раз и, не раскрывая глаз,
схватился за сердце. "Могу ли я вам чем-нибудь помочь?" -- громко
спросил Эрик, но ответа не получил. Он встал, нерешительно подошЈл к старику и
коснулся его плеча: "Могу ли я вам чем-нибудь помочь?" Старик открыл
глаза: "Спасибо, молодой человек." "Спасибо, да -- или
спасибо, нет? -- не понял Эрик, -- Вам на какой станции сходить?"
"На Маяковской. -- старик тяжело дышал, -- Я был бы благодарен, если б вы
помогли мне дойти до дома." "Конечно. -- согласился Эрик, -- Где
именно вы живЈте?" Поезд тормозил, под®езжая к Маяковской. "Недалеко
от метро ... не волнуйтесь, это не займЈт много времени." "Я волнуюсь
не о своЈм времени, а о ваших силах. -- поддерживая старика под локоть, Эрик
помог ему встать, -- Может быть, вызвать неотложку?" "Может быть ...
-- старик снова схватился за сердце, -- Давайте, сначала поднимемся по
эскалатору."
Они вышли из вагона. Старик побледнел до бумажной белизны и
тяжело дышал. "Хотите, я понесу ваш портфель?" -- предложил Эрик. На
платформе не было ни души. Мрамор и металл блистали немыслимой, посреди
остальной грязи мира, чистотой. "Зачем?! -- вдруг встрепенулся старик,
вырывая руку, -- Зачем вам мой портфель!?" "Я думал, вам тяжело нести.
-- Эрик удивлЈнно отступил в сторону, -- Но если хотите, несите сами."
"Извините. -- старик опомнился и опять схватился за сердце, -- Извините,
пожалуйста." "Я не обиделся. -- Эрик подхватил его под локоть, --
Осторожно ..." Они встали на эскалатор, старик сел на ступеньку. "Я
вызову неотложку из телефона-автомата наверху." -- "Вызывайте, молодой
человек ..." Эрик протянул руку, чтобы помочь старику надеть респиратор --
в воздухе начинало пахнуть аммиаком. "Подождите! -- старик был бледен, как
смерть, и тяжело дышал, -- Подождите!" -- повторил он, раздувая щЈки. По
мере того, как они поднимались, воздух становился холоднее и душнее. "Надо
надеть респиратор." -- настаивал Эрик; "Подождите ... -- в третий раз
попросил старик, -- У вас хорошее лицо, молодой человек."
"Извините?" -- переспросил Эрик. "Как вас зовут?" --
"Эрик." "У меня к вам просьба, Эрик ..." -- начал старик и
опять умолк. Мотор эскалатора издавал ровное гудение. У Эрика начало жечь в
горле. "Вы не можете говорить в респираторе?" -- "У меня нет
встроенного микрофона." Жжение в горле быстро усиливалось. "Я не хочу
показаться невежливым, -- сказал Эрик, -- но, пожалуйста, говорите
быстрее!" Несколько долгих мгновений старик тяжело дышал, то ли не решаясь,
то ли не в силах говорить, потом достал из внутреннего кармана измятый конверт и
протянул Эрику. "Что это?" -- "Адрес." -- "Зачем?"
-- "Отнести портфель." Эрик сунул конверт в карман шубы. "Завтра
до полудня. -- старик поморгал слезящимися глазами, -- Это очень важно!"
Эрик надел на него респиратор, потом надвинул на лицо свой.
Эскалатор кончился.
Неся в левой руке авоську с продуктами и портфель, а правой
поддерживая старика, Эрик дотащился до телефона-автомата, расположенного на
площадке перед турникетами. "Что случилось?" -- служительница
выскочила из своей будки. "Вызовите неотложку!" -- как только Эрик
прислонил старика к стене, тот сполз вниз и сел на пол. Служительница схватила
трубку телефона и набрала 03. "Не беспокойтесь, неотложка скоро приедет. --
громко сказал Эрик, -- В такое время суток у них почти нет вызовов." --
микрофон искажал голос, делая его резким и невыразительным. Старик ответил
безмолвным взглядом слезящихся глаз. "Неотложка? -- закричала в трубку
служительница, -- Человеку плохо в метро Маяковская! -- она несколько секунд
молчала, потом снова начала кричать, -- Откуда я знаю его имя?! На площадке
около турникетов! -- она повесила трубку и повернулась к Эрику, -- Сейчас
приедут." "Спасибо." -- ответил Эрик. Старик в чЈрном пальто
сдавленно застонал, повалился набок и скорчился на грязном полу. Эрик снял свою
шапку и подсунул ему под голову. "Я позову милиционера. -- сказала
служительница, -- Здесь неподалеку есть круглосуточный пост."
"Зачем?" -- спросил Эрик; "Э-э ... не знаю." -- призналась
служительница. Старик закрыл глаза, воздух со свистом входил и выходил из
фильтра его дешЈвого респиратора.
Прошло пятнадцать томительных минут. Старик лежал с закрытыми
глазами и изредка стонал, служительница суетилась ("Хотите, я ещЈ раз
позвоню в неотложку?"; "Может, всЈ-таки, позвать милиционера?";
"Вот так и моя покойная мама неотложки не дождалась!"). Наконец,
сверху от выхода к Залу Чайковского раздались голоса -- Эрик и служительница
синхронно подняли головы. По лестнице сбегали два парня с раздвижными носилками
и молодая женщина с фонендоскопом на шее -- из-под чЈрных тужурок у всех троих
высовывались белые халаты. "Это -- больной?" -- спросила женщина;
"Да." -- подтвердила служительница. Санитары расставили носилки и
быстро, как бревно, переложили старика -- Эрик едва успел выхватить свою шапку.
"Скорее." -- приказала женщина, и парни без усилия побежали вверх по
лестнице. "Куда вы его? -- спросил Эрик, -- В какую больницу?"
"Где место будет. -- отвечала докторша, -- А вы кто -- знакомый,
родственник?"; "Нет." "Тогда чего беспокоитесь?" -- она
повернулась и, прыгая через ступеньку, побежала вслед за санитарами.
Служительница с сожалением посмотрела ей вслед ... приключение года закончилось
неинтересно.
Эрик подобрал с пола авоську с продуктами и стариков портфель:
"До свиданья." -- сказал он. "А я вас знаю. -- служительница
подошла ближе, -- Вы всегда по пятницам поздно возвращаетесь."
"Правильно ... -- удивился Эрик, -- а вы наблюдательная!" "А вот
портфеля у вас обычно не