Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Русскоязычная фантастика
      Песах Амнуэль. Из всех времен и стран... -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
мчивостью произнесла Эдипа, - ты и Перри Мейсон - одного поля ягоды, у вас одно на уме. Крючкотворы. - Но наше преимущество, - объяснил Мецгер, - состоит как раз в этой приспособляемости к виткам. Ведь адвокат в зале суда, перед присяжными, становится актером. Реймонд Бэр - это актер, играющий адвоката, который перед присяжными становится актером. Взять меня - бывший актер, который стал адвокатом. На телевидении сделали даже пробный фильм, основанный в общих чертах на моей карьере, с моим другом Манни Ди Прессо в главной роли, а он был когда-то адвокатом, но бросил дело, дабы стать актером. Который в этой пробе играет меня - актера, ставшего адвокатом и периодически превращающегося обратно в актера. Тот фильм лежит сейчас в специально оборудованном склепе на одной из голливудских студий, от света с ним ничего не случится, и его можно крутить бесконечно. - Ты, кажется, влип, - сказала Эдипа, глядя на экран, ощущая сквозь костюм Мецгера и собственные слаксы тепло его бедра. В настоящий момент: - Наверху - турки с прожекторами, - рассказывал он, разливая текилу и наблюдая, как вода заполняет субмариночку, - с патрульными катерами и автоматами. Хочешь, заключим пари о том, что будет дальше? - Конечно нет, - сказала Эдипа, - ведь фильм уже снят. - Он лишь улыбнулся в ответ. - Один из бесконечных показов. - Но ведь ты его не знаешь, - сказал Мецгер. - Ты еще не видела. - В рекламной паузе оглушительными похвалами загремел ролик про сигареты "Биконсфилд", особо привлекательные благодаря фильтру из костного угля - высочайший сорт. - А уголь из чьих костей? - поинтересовалась Эдипа. - Инверарити знал. Он контролировал пятьдесят один процент производства. - Расскажи. - В другой раз. А сейчас у тебя последний шанс забить пари. Выберутся или нет? Эдипа захмелела. Ей без всякого повода пришло в голову, что это отважное трио может в итоге и погибнуть. Она никак не могла понять, сколько осталось до конца. Посмотрела на часы, но они стояли. - Это абсурд, - сказала она, - конечно же, выберутся. - Почему ты так решила? - Все подобные фильмы хорошо кончаются. - Все? - Почти. - Это уменьшает вероятность, - самодовольно произнес он. Она искоса посмотрела на него сквозь стакан. - Ну так дай мне фору. - Если я дам фору, ты догадаешься. - Итак, - воскликнула она, слегка, пожалуй, нервничая, - я ставлю бутылку чего-нибудь. Текилы, окей? Спорим, у вас ни хрена не вышло. - Ей казалось, эти слова выскочили из нее сами. - Что у нас ничего не вышло. - Он задумался. - Еще одна бутылка, и ты просто уснешь, - рассудил он. - Нет. - На что тогда ты хочешь спорить? - Она и так знала. Они упрямо смотрели друг другу в глаза - казалось, минут пять. Она слышала, как из телевизора друг за другом вылетают рекламные ролики и влетают обратно. Она злилась все сильнее - может, от спиртного, а может, просто не терпелось, чтобы снова пустили фильм. - Ну что ж, прекрасно, - произнесла она как можно сдержаннее, в конце концов сдавшись, - спорим. На все что хочешь. У вас ничего не вышло. Вы превратились в корм для рыб на дне Дарданелл - твой папа, твой песик и ты. - Идет, - распевно произнес Мецгер, взял ее руку, якобы пожать в знак сделки, а вместо этого поцеловал ладонь, и его сухой язык слегка прошелся, как жеребец на выпасе, по линиям ладони - неизменный штрих-код ее индивидуальности, который, подобно цыпленку, вместе с солью проклюнулся из ее ладони. Она задумалась: неужели опять все так же, как, скажем, когда они впервые были в постели с Пирсом, покойником. Но тут пустили фильм. Папаша, свернувшись, лежал в воронке от снаряда на крутых утесах берегового плацдарма АНЗАКа, вокруг свистела турецкая шрапнель. Ни Детки Игоря, ни собачки Мюррея на экране не было. - Что за чертовщина, - произнесла Эдипа. - Боже! - Воскликнул Мецгер, - они наверное перепутали ролики. - Это раньше или позже? - спросила она, протягивая руку за бутылкой, - движение, приведшее ее левую грудь к носу Мецгера. Неугомонный комик Мецгер скосил глаза, прежде чем ответить. - Секрет. - Ну же, - слегка задев его нос кончиком чашечки бюстгальтера, она налила еще текилы. - Или пари завершено? - Давай, - сказал Мецгер, - задавай вопросы. Но за каждый ответ ты должна что-нибудь с себя снять. Назовем это "стриптиз Боттичелли". У Эдипы родилась великолепная идея. - Прекрасно, - сказала она, - но для начала я на секунду выскочу в ванную. Закрой глаза, отвернись, не подглядывай. - На экране корабль-угольщик "Река Клайд" с двумя тысячами человек на борту причалил, среди неземной тишины, в Седдюльбахире. Было лишь слышно, как голос с фальшивым британским акцентом прошептал: "Все прекрасно, ребятки". - Вдруг раздался одновременный залп из сотен турецких орудий с берега, и началась бойня. - Я помню эту часть, - сказал Мецгер - глаза зажмурены, голова отвернута от телевизора. - На пятьдесят ярдов вокруг море алело от крови. Этого не показывают. - Эдипа проскользнула в ванную, где оказался огромный стенной шкаф, быстро разделась и принялась натягивать на себя как можно больше вещей - она захватила их с собой: шестеро трусиков разных цветов, пояс, три пары нейлонок, три лифчика, две пары слаксов в обтяжку, четыре нижних юбки, черное узкое платье, два сарафана, полдюжины юбок "трапеция", три свитера, две блузки, стеганый халат, светло-голубой пеньюар и старое орлоновое муму. Потом - браслеты, брошки, серьги, кулон. Казалось, ушли часы на то, чтобы все это надеть, и закончив, она обнаружила, что передвигается с трудом. Эдипа совершила ошибку, посмотрев на себя в высокое зеркало, - она увидела ходячий надувной мячик и рассмеялась столь неистово, что, споткнувшись, навалилась на раковину и спихнула баллончик лака для волос. Тот стукнулся об пол, что-то звякнуло, под нарастающим давлением содержимое стало распыляться, и баллончик ракетой понесся по ванной. Ворвавшийся Мецгер обнаружил Эдипу на полу в тщетных попытках встать на ноги - среди липких миазмов благоухающего лака. - Боже мой! - произнес он голосом Детки Игоря. Злобно шипя, баллончик отскочил от унитаза и просвистел у правого уха Мецгера, промазав где-то на четверть дюйма. Мецгер шлепнулся на пол и, прикрыв Эдипу, съежился, а баллон продолжал свои высокоскоростные карамболи; из комнаты доносилось медленное низкое крещендо морской бомбардировки, залпы гаубиц и стрелкового оружия, автоматные очереди, вопли и подрубленные молитвы гибнущей пехоты. Эдипа устремила взгляд кверху - мимо его бровей, к яркой лампочке на потолке, - ее поле зрения кроилось вдоль и поперек дикими, вспышкообразными полетами баллона, чье давление казалось неисчерпаемым. Она испугалась, но не протрезвела. У нее было чувство, что баллон знает, куда лететь, или, может, нечто быстродействующее - Бог или компьютер - просчитало заранее всю сложную паутину его передвижений; но ей быстродействия явно недоставало, она знала одно: баллон может поразить их в любую секунду, с какой бы скоростью он ни мчался, хоть сотни миль в час. - Мецгер, - застонала она и погрузила зубы ему в плечо сквозь блестящую ткань. Все вокруг пропахло лаком. Столкнувшись с зеркалом, баллон отскочил - серебристый сетчатый стекляный цветок, повисев еще секунду, с жутким звоном ухнул в раковину, - сделал "свечку" в душевую, где вдребезги разгромил панель матового стекла, затем, покружив среди трех кафельных стен, взмыл к потолку, пронесся мимо лампочки над двумя распростертыми телами, сопровождаемый гулом - искаженным ревом телевизора и собственным жужжанием. Она уже отчаялась увидеть, как полету придет конец, но вдруг баллон, обессилев, рухнул на пол, в футе от носа Эдипы. Она лежала, уставившись на него. - Вот так так! - послышались британские замечания. - Ну и ну! - Эдипа освободила Мецгера от своих зубов, огляделась, и в дверях увидела Майлза, -того самого, с челкой и в мохеровом костюме, но помноженного на четыре. Это, скорее всего, была группа, о которой он говорил - "Параноики". Эдипа не отличала их друг от друга - они стояли, разинув рты, а трое держали электрогитары. Тут появились лица девушек, выглядывающие из-за подмышек и колен. - Как эксцентрично, - сказала одна из них. - Вы из Лондона? - поинтересовалась другая. - Там сейчас такая мода? - В воздухе туманом висел лак для волос, пол был усыпан поблескивающими осколками. - Господь любит пропоиц, - подвел итог парень с ключом в руке, и Эдипа решила, что Майлз - это он. Преисполненный почтения, он, дабы развлечь их, принялся рассказывать об оргии серфингистов, в которой участвовал неделю назад, - там фигурировали пятигаллоновая банка почечного сала, небольшой автомобиль со стеклянным верхом и дрессированный тюлень. - В сравнении это, конечно, блекнет, - сказала Эдипа, которая уже могла слегка шевелиться, - но почему бы вам, знаете, не выйти на улицу? И не спеть? Без музыкального сопровождения ничего не получится. Спойте нам серенаду. - Может, позже, - пригласил один из "Параноиков", - вы присоединитесь к нам в бассейне? - Это, ребятки, зависит от того, насколько жарко будет здесь, - весело подмигнула Эдипа. Ребятки шеренгой вышли, предварительно воткнув удлинители во все имевшиеся в комнате розетки и спустив пучок шнуров из окна. Пошатываясь, она с помощью Мецгера встала на ноги. - Есть желающие на "Стриптиз Боттичелли"? - Телевизор в комнате трубил рекламу турецких бань в центре Сан-Нарцисо - если там вообще был центр - под названием "Сераль Хогана". - Тоже собственность Инверарити, - сказал Мецгер. - Ты знала? - Садист, - закричала Эдипа, - еще раз скажешь что-нибудь подобное, и я надену этот ящик тебе на голову! - Ты и в самом деле с приветом, - улыбнулся он. Ничего она не с приветом, в самом деле. Эдипа спросила: - Существует ли, черт побери, хоть что-нибудь, чем бы он не владел? Подняв бровь, Мецгер взглянул на нее: - Вот ты бы мне и рассказала. Если она и собиралась что-то рассказать, у нее все равно ничего бы не вышло, ибо на улице, в вибрирующем потоке низких гитарных аккордов "Параноики" разразились песней. Ударник опасно уселся на трамплине для ныряния, остальных видно не было. Сзади к ней подошел Мецгер, явно планируя положить ладони ей на груди, но не смог их сразу найти за всеми одежками. Они стояли у окна и слушали пение "Параноиков". "СЕРЕНАДА" Я лежу на берегу Тихом, одиноком. По волнам плывет луна - Серебряное око. Тянет на меня прилив Безликая луна. Мертвым светом - тенью дня - Укрыла пляж она. Ты, как и я, лежишь одна В доме на берегу - Одинокая девочка в доме пустом, и я мечтаю о том, Как к тебе прибегу, Море вспять поверну, и погаснет луна. Но собьюсь я с пути, мне к тебе не дойти, ведь ночь так темна. Мне лежать одному, Пока прилив не придет И не заберет Меня, и небо, и песок, и море, Одинокое море........ и т.д. (затихая) - Ну, что теперь? - Эдипа весело передернулась. - Первый вопрос, - напомнил Мецгер. Из телевизора рявкнул сенбернар. Эдипа посмотрела и увидела Детку Игоря, переодетого турчонком-попрошайкой, который вместе с собакой крался среди декораций, изображавших, по ее разумению, Константинополь. - Снова не тот ролик, - произнесла она с надеждой. - Я не могу позволить такой вопрос, - сказал Мецгер. Подобно тому, как мы ставим молоко, дабы умилостивить злых эльфов, "Параноики" оставили у двери бутылку "Джека Дэниелса". - Боже, - воскликнула Эдипа. Она плеснула себе выпить. - Может, Детка Игорь добрался до Константинополя в целой и невредимой подлодке "Джастин"? - Нет, - ответил Мецгер. Эдипа сняла серьгу. - Тогда, может быть, он приплыл на этой, как это называется? - субмарине второго класса? - Нет, - ответил Мецгер. Эдипа сняла вторую серьгу. - Может, он пробрался туда по суше, через Малую Азию, например? - Может быть, - сказал Мецгер. Эдипа сняла третью серьгу. - Как, еще одна серьга!? - спросил Мецгер. - А если я отвечу, ты тоже что-нибудь снимешь? - Да я сделаю это и без вопроса, - заревел Мецгер, сбрасывая пиджак. Эдипа снова наполнила стакан, а Мецгер приложился к бутылке. Потом Эдипа сидела и минут пять смотрела телевизор, позабыв, что от нее ждут вопросов. Мецгер с серьезным видом стянул с себя брюки. Отец, похоже, стоял перед трибуналом. - Да, - сказала она, - не тот ролик. Сейчас его того, до последней капли крови, ха-ха. - Это может быть ретроспективная сцена, - сказал Мецгер. - Или его осудили дважды. - Эдипа сняла браслет. Так все и шло: последовательность кадров по телевизору, прогрессия снятых предметов одежды, оставлявшая, впрочем, Эдипу в не менее одетом виде, глоток за глотком, неустанный "кошачий концерт" голосов и гитар с площадки перед бассейном. То и дело вставляли рекламу, и всякий раз Мецгер произносил "Инверарити" или "крупный пакет акций", и потом сводил все к кивкам и улыбкам. Она в ответ злилась, но по мере того, как где-то позади ее глаз распускался цветок головной боли, в ней росла уверенность, что они из всевозможных видов поведения новоиспеченных любовников, нашли единственный, заставляющий время замедляться само по себе. Ясность происходящего уменьшалась. В какой-то момент Эдипа вышла в ванную, попыталась найти свое изображение в зеркале, но не смогла. Она пережила настоящий ужас. Но тут вспомнила, что зеркало разбилось и упало в раковину. - Теперь семь лет неудач, - подумала она вслух. - Мне будет тридцать пять. - Она заперла дверь и воспользовалась случаем, чтобы наощупь, почти бессознательно, натянуть еще одну комбинацию и юбку, а также пояс и несколько пар гольфов. Ее поразила вдруг мысль, что если солнце когда-нибудь взойдет, то Мецгер исчезнет. У нее не было уверенности, что она этого хочет. Вернувшись в комнату, она обнаружила крепко спящего Мецгера в боксерских шортах - член стоит, а голова лежит под кроватью. Она заметила животик, ранее скрываемый костюмом. На экране новозеландцы и турки насаживали друг дружку на штыки. Эдипа с криком бросилась к нему, упала сверху, пытаясь разбудить поцелуями. Его сияющие глаза распахнулись и пронзили ее взглядом, ей показалось, что она смутно чувствует между грудями острие. С глубоким вздохом, который, подобно волшебной жидкости, смыл с нее всю строгость, она опустилась и легла рядом - настолько ослабев, что не смогла даже помочь ему раздеть себя, двадцать минут он переворачивал, пристраивал ее то так, то сяк, и она подумала, что он похож на увеличенную стриженую девочку, которая невозмутимо возится с куклой Барби. Она даже пару раз засыпала. Проснувшись, Эдипа увидела, что ее уже трахают; она включилась в сексуальное крещендо - подобно монтажному кадру в сцене, которую снимают движущейся камерой. На улице началась гитарная фуга, и Эдипа считала каждый вступающий электронный голос, пока не дошла до шести или около того, но вспомнив, что только трое из "Параноиков" играют на гитарах, решила, что к ним, наверное, подключились другие. Так оно и было. Совместный оргазм совпал с тем, что весь свет в доме, включая телевизор, неожиданно погас, все стало мертвым и черным. Любопытное переживание. Короткое замыкание устроили "Параноики". Когда свет включился, Эдипа с Мецгером лежали обнявшись среди разбросанных одежек и пролитого бурбона, а в телевизоре высветились отец, собака и Детка Игорь, заключенные внутри "Джастин", темнеющей по мере того, как вода неумолимо прибывала. Первой утонула собака, оставив огромное скопление пузырей. Камера перешла к крупному плану рыдающего Детки Игоря, одна рука на панели управления. Цепь замкнуло, и заземленного Детку Игоря, бьющегося в конвульсиях и жутко орущего, прибило током. Из-за голливудского искажения всяких понятий о вероятности ток пощадил отца, дав ему возможность произнести заключительную речь - попросить прощения у Детки и пса за то, что он впутал их в это дело, и посожалеть, что они не встретятся на небесах: "Твои глазки видели папу в последний раз. Тебе уготовано спасение, мне же - преисподняя." В финале его страдающий взгляд заполнил экран, звук прибывающей воды сделался оглушительным, нарастающей волной зазвучала эта странная киномузыка тридцатых годов с массивной сакс-секцией, наплывом появился титр КОНЕЦ. Эдипа вскочила на ноги и бросилась к противоположной стенке, там повернулась и уставилась на Мецгера. - У них ничего не вышло! - закричала она. - Ах ты негодяй, я выиграла. - Ты выиграла меня, - улыбнулся Мецгер. - Так что сазал Инверарити? - спросила она в конце концов. - Что с тобой будет нелегко. Она расплакалась. - Иди сюда, - сказал Мецгер. - Ну же, успокойся. - Иду, - произнесла она немного погодя. И пошла. "3" События, между тем, не замедлили принять любопытный оборот. Если и существовало нечто, связанное с "Системой Тристеро", как Эдипа назовет это позднее, - или чаще просто Тристеро (словно некое тайное имя) - призванное положить конец ее изоляции в башне, то, рассуждая логически, измена с Мецгером явилась отправным пунктом. Рассуждая логически. Пожалуй, как раз это и будет тревожить ее сильнее всего - то, как все логически складывается один к одному. Словно (как уже показалось ей по прибытии в Сан-Нарцисо) вокруг нее совершается некое откровение. Главной составляющей этого откровения суждено было явиться через оставленную Пирсом коллекцию марок, которая нередко заменяла ему Эдипу, - тысячи цветных окошек в глубокие перспективы пространства и времени: саванны, изобилующие антилопами и газелями; галеоны, плывущие на запад - в никуда; головы Гитлера; закаты; ливанские кедры; несуществующие аллегорические лица - он мог часами разглядывать их, игнорируя Эдипу. Она никогда не понимала его очарованности. Мысль об инвентаризации и оценке лишь прибавляла головной боли. Но не давала повода думать, будто коллекция сможет о чем-то поведать. Не будь Эдипа определенным образом подготовлена или настроена - сначала одним эксцентричным совращением, потом другим, всякий раз почти экспромтом, - что смогли бы рассказать ей немые марки, обернувшиеся экс-соперницами, у которых та же смерть отняла любовника, и которым предстояло быть разбитыми на лоты и отправиться к сонму пока неведомых новых хозяев? Это настроение стало превращаться в нечто большее - то ли после письма от Мучо, то ли в тот вечер, когда они с Мецгером заглянули в бар под названием "Скоп". Оглядываясь назад, она не могла вспомнить, какое из событий произошло раньше. Само по себе письмо не содержало ничего особенного, оно пришло в ответ на одну из ее записок - так, о пустяках, - которые Эдипа посылала ему дважды в неделю и в которых так и не рассказала о той сцене с Мецгером, ибо чувствовала, что Мучо все поймет. А потом, на танцульках в ЙУХ, его взгляд скользнет через поблескивающий пол спортзала и, остановившись на ней - какой-нибудь Шарон, Линде или Мишель - в одной и

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору