наконечником. - Прыгай, - снова приказал он. И последний из  Борчини,  издав
отчаянный крик, перевалился через край причала.
   - Жаль, что это не скала, - проворчал немец. Он  подобрал  три  банкноты,
свернул их и вручил изумленному  и  немало  напуганному  официанту.  С  низа
пристани, из воды, доносились проклятия вместе со звуками частых всплесков и
тяжелого  дыхания.  -  Деньги  за  причиненный   ущерб,   -   сказал   Кених
по-итальянски, его трость уже приняла обычный вид. - Уверен, здесь более чем
достаточно.
   - И  наши  поздравления  шефу!  -  поддаваясь  порыву,  добавил  Гаррисон
по-английски.
   Последние посетители "Мариос" - три итальянские девушки -  сидели  вместе
за столиком около широкой двери в кухню. Они засмеялись, выражая восхищение,
и даже захлопали от удовольствия в ладоши.
   Подыгрывая им, Гаррисон поклонился, затем повернулся к Терри. Она все еще
едва могла стоять без поддержки.
   - Теперь ты в безопасности, - сказал он ей. - И идешь с нами. Но нам надо
поскорее уходить, или Борчини вернутся назад.
   - О? - она сделала усилие сосредоточиться. - Вы  англичане?  Благодарение
Богу!
   Девушка не возражала и с их помощью ушла вместе  с  ними.  Они  поспешили
обратно к яхте. Странно, но их не останавливали, не  спрашивали  и  даже  не
преследовали, а может быть, не так уж и  странно.  Позже  они  решили,  что,
возможно, этих Борчини не особенно любили, это подтверждало и отношение двух
пар, а позже и  поведение  трех  девушек.  Наверное,  братья  не  осмелились
заявить в полицию.
   Но чтобы не ошибиться, наутро Гаррисон и Кених нанесли неожиданный  визит
в отель "Борчини", предварительно зайдя в полицейский участок. Выслушав  их,
местный комиссар предложил Гаррисону предъявить  обвинение  (братья  Борчини
занимались грязным бизнесом), но слепой человек  отклонил  это  предложение:
ему хотелось как можно скорее отправиться восвояси. Они прихватили с собой в
отель огромного полицейского, который не питал  особой  симпатии  к  братьям
Борчини и с радостью согласился помочь.
   Все четыре брата были в отеле. Они выглядели угрюмыми и  глуповатыми,  но
стали еще угрюмее, когда увидели Гаррисона, Кениха и  полицейского.  Они  не
стали поднимать шум, а просто отдали единственный большой чемодан  Терри.  О
не заплаченном девушкой долге не упоминалось вовсе. На этом дело  в  Аризано
закончилось, Гаррисон и Кених сразу же вернулись на  "Лигурийку".  К  десяти
тридцати утра яхта уже плыла обратно, направляясь в Неаполь.  Теперь  на  ее
борту была еще и молодая хорошенькая пассажирка...
   Когда, наконец, Терри, шатаясь, вышла на палубу, она представляла из себя
смесь благодарности, тревоги, жалости к себе и стыда, но  не  обязательно  в
таком порядке.
   В конце концов она приняла уверения Гаррисона о том,  что  теперь  она  в
полной безопасности. Особенно после того,  как  он  описал  Ай  переплет,  в
который она угодила с отвратительным итальянцем - владельцем гостиницы и его
братьями. Ей было стыдно, что она по своей глупости попала в такую ситуацию,
которая с самого начала плохо пахла, а ее жалость к себе была вызвана жутким
похмельем, к которому теперь добавились и легкие симптомы морской болезни  и
общее чувство дезориентации. Избавление от  Борчини  было  чудесным,  и  она
содрогалась от мысли, каким суровым испытаниям они могли бы подвергнуть ее в
пьяном или наркотическом состоянии.
   Гаррисон  сидел  с  высоким  итальянским  стаканом,   а   Терри   глубоко
затягивалась английской сигаретой. Он дал ей таблетки от морской  болезни  и
отпаивал черным кофе до тех пор, пока она не могла уже больше  его  пить,  а
когда она начала дрожать, он завернул ее в пуховое одеяло, защищая от брызг,
которые ветры срывали с невысоких волн.
   На ней было красное платье (довольно открытое и  облегающее  ее  красивую
фигуру),  в  котором  она  была  прошлой  ночью  но   при   помощи   своего
приспособления Гаррисон не мог определить, насколько хорошо она выглядит.  В
любом случае, в то утро выглядела она неважно.
   - Какой дурочкой я была, - сказала она, наверно, уже  в  десятый  раз,  -
неудивительно, что Борчини посчитали меня  легкой  добычей.  -  Ее  тон  был
кислым, и Гаррисон правильно догадался, что она презирает себя.
   - Да, ты была бы легкой добычей, - безжалостно сказал он. - Они бы тебя и
использовали как "добычу!
   Она снова задрожала, и он смягчился.
   - За этим стоит какая-нибудь история?
   - История? - она чуть  выпрямилась  в  своем  шезлонге.  -  О,  да,  есть
история. Но она, наверное, будет тебе неинтересна.
   - Попытайся.
   - Ладно. Случилось следующее, - сказала она, пожав плечами.  -  Мой  отец
Гарри Миллер всего достиг в жизни сам. Его маленькая фирма по электронике за
девять лет принесла ему миллион фунтов, но у него была  возлюбленная,  и  он
разорился или почти разорился. Он потерял деньги в четыре раза быстрее,  чем
заработал их.
   - Как? - спросил Гаррисон.
   - Я не понимаю в бизнесе. Может быть, слишком сильное распыление средств?
Лично  я   думаю,   что   его   съели   большие   компании.   Он   занимался
микроэлектроникой. Это важно?
   - Нет, продолжай, - Моя мама - итальянка, дочь графа. В наши дни  это  не
особенно много значит. Представители так называемой итальянской аристократии
бедны как церковные крысы. Но папе эта мысль нравилась,  и  она  -  красивая
женщина, может быть, слишком красивая. До того как они  поженились,  ее  имя
было Мария Торино. А по-моему, она - корова из коров!
   Гаррисон наморщил нос, выказывая, что ему не  очень  нравится  ее  манера
выражаться.
   - Насколько я понимаю, ты не особенно любишь свою мать.
   - Я любила, - быстро ответила она, - но.., она требует  слишком  многого,
тратит слишком много и очень много обманывает!  Все,  что  она  делает,  она
делает сверх меры. Ее любовники.., я подозреваю, их тоже было слишком много.
Последний  -  грязная  собака,  недостойная  подметок  моего  отца,  -   она
помолчала. - Ну, он застал их вместе. Был жуткий скандал. Все обвиняли  всех
во всем. И она собиралась убежать со своим ужасным дружком. Это  разбило  бы
папино сердце, поэтому...
   - Что поэтому? - подтолкнул ее Гаррисон, когда она замолчала.
   - Поэтому я сказала ей, что ее любовник так же волочился и  за  мной!  Он
был ничтожеством, охотником за деньгами, за папиными деньгами, - вернее,  за
деньгами, которые, он думал, у папы  были.  Я  сказала  ей,  что,  если  она
расскажет ему, насколько отец близок к банкротству, он просто исчезнет в тот
же вечер. - Она снова помолчала. - Все так и произошло.
   - А ты говорила правду? Насчет того, что друг твоей матушки волочился  за
тобой?
   - О, да! Его имя Вятт. Доктор Гарет Вятт, так  называемый  психоаналитик,
или нейропсихиатр, кем бы он там ни был на самом деле. И  поверь  мне,  надо
сказать, мошенник из  мошенников!  Вятт  -  ха!  -  Она  была  неистовой.  -
Хорошенькое дельце!
   Гаррисон кивнул. Терри еще жалела себя, и он почувствовал, что она готова
заплакать.
   - Но ничего не получилось, - догадался он. - Твои отец  и  мать  все-таки
разошлись, правильно?
   Она сглотнула и кивнула, отворачивая лицо.
   - Не стоит отворачиваться, - мягко напомнил  ей  Гаррисон.  -  Я  слепой,
помнишь? Я не могу видеть твои слезы.
   - Ты, наверное, самый зрячий из всех слепых,  каких  я  встречала,  -  ее
голос все еще подрагивал. - А насколько ты слеп?
   - Полностью, - ответил он. - Мое  головное  приспособление  и  эти  -  он
отогнул манжеты и  показал  ей  золотые  браслеты  на  запястьях  -  ..штуки
посылают мне слабые электронные сигналы, которые я превращаю в  изображения,
но, на самом деле, эти изображения всего  лишь  силуэты.  Некоторая  глубина
есть, но не особенная. Все как будто вырезано из картона, если ты понимаешь,
что я хочу сказать. Что же касается моей физической координации,  это  всего
лишь тренировка и инстинкт.
   Она пристально посмотрела в его лицо, в его серебряные линзы.
   - Продолжай свою историю, Тереза Миллер, - сказал он.
   - А почему ты так интересуешься, -  вдруг  захотелось  ей  узнать.  -  И,
кстати, почему все-таки ты вытащил меня из той.., неприятности? Это тебя  не
касалось, и все могло бы быть совершенно невинным.
   - Я всегда сражаюсь с ветряными мельницами, - сказал Гаррисон. -  А  если
серьезно, то мне показалось, что тебе нужна помощь. И как  выяснилось,  она,
действительно, была нужна.  К  тому  же,  ты  -  англичанка.  И  хорошенькая
девушка. Сколько тебе лет, Терри?
   - Двадцать два, и не меняй тему разговора! Я хочу сказать, мне тоже  было
бы интересно услышать, как ты оказался... - она замолчала, и Гаррисон  почти
ощутил,  как  ее  хмурость  превращается  в  улыбку.  Через  мгновение   она
продолжала:
   - Ладно, давай поменяем тему, лесть достанет тебя, где угодно.  И,  может
быть, я убью двух зайцев. Ты сказал, что я хорошенькая,  но  откуда  ты  это
знаешь? К тому же, как получилось, что ты подвернулся прошлой ночью в нужный
момент?
   Гаррисон усмехнулся. Ему хотелось рассказать ей  все,  но  он  сдержался.
Немного информации вреда не принесет, но не вся история.
   - Если я расскажу тебе правду, ты поверишь мне? - спросил он.
   - Попытайся, - эхом повторила она его слова,  сказанные  несколько  минут
назад.
   - Хорошо, видишь ли, ты приснилась мне два раза. И в моих  снах  ты  была
хорошенькой. Видишь, как все просто. А теперь ты скажешь мне, что я  ошибся,
и, на самом деле, ты - как дурнушка Джейн?
   - Люди говорят, что я хорошо выгляжу, но... - теперь он услышал  глубокий
вздох. Она взяла его правую руку в ладони и придвинулась ближе. - Ричард, ты
правда видел меня во сне?
   - Разве я не сказал?
   -  Но это довольно.., удивительно!
   - Что? Ясновидение?
   - Нет, - она покачала головой. - Видишь ли, я тоже видела  тебя  во  сне!
Позапрошлой ночью...
   - Да? Двустороннее ясновидение! -  легкомысленно  сказал  он  только  для
того, чтобы скрыть свой напряженный интерес. - И что же тебе приснилось?
   -  Попытаюсь  вспомнить,  -  ответила  она.  -  Мгновение  назад  видение
вернулось ко мне, но сейчас оно снова ушло. Это произошло в отеле.  Один  из
младших Борчини, Альфредо, уделял мне слишком много внимания. Когда я  пошла
спать, я заперла дверь и просто лежала, желая как можно скорее выбраться  из
этого места. В конце концов я уснула.., и видела сон.
   - Обо мне?
   - О тебе,  да,  вернее  о  каком-то  слепом  мужчине  и...  -  Она  резко
остановилась.
   - ла?
   - Нет, ничего, и.., этот слепой мужчина не мог быть тобой. Нет,  это  был
не ты. Мне очень жаль.
   Гаррисон был разочарован.
   - Ты жалеешь, что это был не я. Ты уверена в этом? Слепой мужчина  -  это
всего лишь слепой мужчина. И хотя нас очень много, я  думаю,  мы  не  каждый
день попадаемся в снах или наяву. Может быть, там было что-то, о чем  ты  не
хочешь рассказывать мне?
   - Да.., нет!.. Ладно, ты должен  знать,  я  также  видела  во  сне  этого
ублюдка Гарета Вятта, - она замолчала. - Ты знаешь его?
   - Никогда не слышал, а что он делал в твоем сне?
   Она откинулась на спинку кресла и покачала головой.
   - Да это неважно. И весь этот разговор какой-то глупый. То  есть  я  хочу
сказать, что мой слепой мужчина был по-настоящему слеп, а совсем не как  ты.
И я была.., напугана им, - она сжала его руку. - А ты  не  пугаешь  меня  ни
чуточки.
   На некоторое время Гаррисон оставил  все  как  есть.  Лучше  не  торопить
события.
   - Ладно, продолжай свою историю. Как ты очутилась в Италии?
   - Сначала расскажи мне о своих снах, если ты на самом деле  видел  их,  -
сказала она, замотав головой и похлопывая его по руке. - Я знаю, это  глупо,
но мне все-таки интересно.
   - Да там и рассказывать-то нечего, - солгал Гаррисон. -  Мне  всего  лишь
приснилась хорошенькая девушка, вот и все.
   - А почему ты думаешь, что это была я?
   - Черные волосы, маленькие прижатые  ушки,  губы  естественного  красного
цвета, большие черные глаза, - кто еще это мог быть? -  сказал  он,  пожимая
плечами.
   - Тысяча и одна девушка! - выкрикнула она. - С  такой  общей  внешностью,
как эта.
   - Нет, это была ты. И ты была здесь, в Италии. И попала в беду.
   - Предчувствие! - она захлопала в ладоши. Гаррисону было приятно. Он  мог
бы сказать, что теперь она чувствует себя гораздо лучше.
   - Возможно, - небрежно ответил он. - А ты интересуешься  экстрасенсорными
силами?
   - Не очень. - Она чуть отодвинулась в сторону и склонила голову набок.  -
Ты уверен, что не пудришь мне мозги?
   - А! - усмехнулся он. - Но это был мой второй сон!
   - Ты, в самом деле, пудришь мне мозги!
   - Нет, -  сказал  он  более  серьезным  тоном.  -  На  самом  деле,  мне,
действительно, снилось, что я знал тебя.., довольно хорошо.
   - Насколько хорошо? - спросила она настороженно.
   - Очень хорошо, - он был искренен.
   - Это что-то новенькое для меня.
   - Терри, на свете тысяча и одна девушка, которая выглядит, как ты, -  это
твои слова, произнесенные всего лишь секунду назад. Если  бы  я  был  просто
непорядочным молодым человеком, я  мог  бы  легко  найти  себе  другую.  Или
десяток из них.
   - В самом деле? - в  ее  голосе  послышалось  ложное  высокомерие.  -  Вы
чертовски самоуверенны, мистер Гаррисон.
   - Зови меня Ричард. Да, правда, я уверен в себе. Я знаю, что можно купить
за деньги.
   Она огляделась, словно в первый раз заметила, что ее окружает.
   - Эта шикарная маленькая яхточка твоя?
   - Нет, - покачал он головой, - я нанял ее.  И  команду.  На  столько,  на
сколько они понадобятся.
   - А тот джентльмен? - она кивнула головой в  сторону  Кениха,  спящего  в
кресле в некотором отдалении. - Он, кажется, немец? Он - не из  команды,  и,
по-моему, я припоминаю, он был с тобой прошлой ночью.
   - Это Вилли Кених, ты можешь считать его благородным слугой  благородного
человека, и к тому же он - мой друг.
   - Твой благородный слуга благородного человека... - она задумалась.
   - Да, за исключением тех редких случаев, когда он бывает кеблагородным.
   - Ты действительно очень  богат?  -  спросила  она,  рассматривая  его  с
любопытством.
   - Крайне. - (Для Гаррисона это  было  отговоркой,  от  этого  вопроса  он
всегда уклонялся.) - Значит,  я  просто  приключение?  Как  ты  сам  сказал:
девушка, которую ты решил выручить из беды?
   Он пожал плечами, улыбаясь.
   - И на самом деле, ты не видел меня во  сне,  а  сказал  это  только  для
красного словца.
   Он снова пожал плечами, но на этот раз без улыбки. Этот разговор  начинал
раздражать его. Он рассказал ей слишком  много  и  слишком  скоро,  или  она
вытащила это из него. Как бы то ни было, но похоже, что Терри  была  глубже,
чем он предполагал. Но, если  верить  звездам  и  Адаму  Шенку  и  если  это
действительно была "Т", то скоро все наладится. Зачем пытаться ускорит? (или
задержать) неизбежное?
   Вдруг, прерывая мысли Гаррисона, она уронила его руку.
   - Не думаю, что мне нравится этот разговор, - сказала она.
   Яркая картинка сформировалась в сознании Гаррисона,  и  какое-то  чувство
невидимо отпечаталось на кончиках его пальцев. Сознание  и  пальцы  казались
одним, когда они проследили знакомый,  хотя  и  в  мыслях,  узор.  Его  рука
дернулась, словно от слабого  электрического  удара.  Он  ухватился  за  эти
впечатления, собирая свои мысли почти сознательным усилием воли.
   -  У  тебя  есть  крошечный  серпообразный  шрам,  как  раз  под  пупком.
Несчастный случай в детстве., - Ты самый настоящий  грязный  юнец!  -  в  ее
голосе звучало отвращение. От негодования  она  задохнулась,  встала,  затем
снова резко села в кресло. - Я даже не представляла, что настолько не  помню
прошлую ночь!
   - Никто не прикасался к тебе прошлой ночью,  Терри,  -  сказал  он.  -  Я
нахожу  это  предположение  просто  отвратительным,  -  нет,   унизительным!
Господи, ты не заслуживала прикосновения! - Он позволил, чтобы это дошло  до
нее, затем продолжил более спокойным голосом. - Я просто сидел и наблюдал за
тобой, я боялся, что тебя будет тошнить, и ты могла  задохнуться.  Это  было
самое близкое, насколько к тебе кто-либо приближался.
   - Но откуда ты знаешь о.., о... - она снова была готова заплакать.
   - Просто верь мне. Я  слеп  уже  несколько  лет,  у  слепых  людей  часто
открывается дар какого-либо другого зрения.
   - Ты очень странный человек, - сказала она через некоторое время.  -  Но,
по-моему, я, на самом деле, верю тебе. Что ты делаешь здесь, в Италии? Кроме
того, что спасаешь меня, я хочу сказать?
   - Я первый спросил тебя, но все-таки отвечу. Мы здесь отдыхаем,  Вилли  и
я, - он улыбнулся, его злость ушла так же быстро, как и пришла.
   - Понятно, - она кивнула и закусила губу. - И слепой, и  ты  все  видишь,
и...
   - .. Узнал тебя как девушку из моего сна.  Да.  Такова  более  или  менее
правда.
   Она  покачала  головой,  ее  напряженный   пристальный   взгляд   пытался
проникнуть за отражающую поверхность его линз.  -  Можно  мне  еще  кофе?  И
немного поесть? С тобой.
   Он  крикнул  Кениха,  который  немедленно  проснулся,  и   попросил   его
приготовить кофе и бутерброды.
   - Ричард... - она снова взяла его руку, когда  он  повернулся  к  ней.  -
Знаешь, ты очень странный.
   - Но ты не боишься меня?
   - Нет, не совсем. Ты не такой, как тот слепой мужчина из моего сна.
   - Ты ничего не рассказала мне о том, каким он был.
   - Я не помню, как он выглядел. Но он был сердитый и могущественный! И  на
самом деле, по-моему, я была напугана не столько им, сколько его собакой.
   - Его собакой? - сердце Гаррисона похолодело, его горло было таким сухим,
что он не был уверен, произнес ли он эти слова.
   - Да, - подтвердила она, - огромным черным доберманом. Собакой-поводырем,
явно. Но я говорила тебе. Он был по-настоящему слепой. Совсем не как ты...
   После этого Гаррисон еще немного поговорил с Терри. Она приехала в Италию
по двум причинам: попытаться уговорить свою мать вернуться в  Англию,  в  их
дом в Винчестере, и немного отдохнуть и таким образом отойти  в  сторону  от
этой ссоры, пока ее родители помирятся.
   Она встретилась с матерью в Милане, хотя и понимала, - разрыв между  ними
был слишком свежей и глубокой раной, но, по крайней мере, она узнала то, что
в планы матери развод не входит. Затем Терри поехала в Аризано,  где  у  нее
были друзья. Но ее друзья уехали из этого района несколько месяцев  назад  в
неизвестном направлении.
   Решив отдохнуть от поездки, не говоря уже об эмоциональных расстройствах,
она поселилась в отеле "Борчини". Через два дня, в магазине сувениров у  нее
украли сумочку с деньгами, дорожными чеками, маленькими ценными вещичками. К
счастью, обратный авиабилет  и  паспорт  вернули  в  отель,  но  ее  самолет
отправлялся из Милана, а она не могла оплатить обратный билет туда.  К  тому
же, она задолжала за два дня проживания в отеле.
   С того времени дела пошли все хуже и хуже.  Она  не  смогла  связаться  с
отцом в Англии, а дорогостоящее использование телефона значительно увеличило
ее счет. Братья Борчини  были  очень  обходительны  и  не  только  позволяли
записывать все траты на счет, но, казалось, даже подталкивали ее к этому  и
так как Терри имела свободный доступ к спиртному, а  нервы  ее  были  сильно
натянуты, то единственным способом, которым  она  могла  расслабиться,  было
напиться. И этому Борчини тоже потакали, постоянно  приглашая  ее  в  бар  и
накачивая спиртным к тому времени  они,  хотя  и  окольными  путями,  стали
домогаться ее, и поэтому она решила тайком улизнуть из отеля и  на  попутных
машинах добраться до Милана.
   Однако перед этим она попыталась связаться с матерью, но это ей  тоже  не
удалось. На пятое утро, проснувшись, Терри  обнаружила,  что  ее  паспорт  и
билет на самолет исчезли. Братья Борчини рассказали ей, что накануне вечером
она была в баре, а паспорт и билет были у нее в руках. Но..,  в  общем,  она
пошла спать  немного  под  хмельком,