ш  совет  пришел  на  день  позже.
Признаю, что медицина - тайна, созданная не вами. Я знаю, что  она  сама  по
себе тайна и, как все тайны, требует изрядного  глотка  веры,  дабы  она  не
застряла в горле.
     Два дня назад по совету моего друга Ч. я пошел  в  Королевский  бассейн
очистить поры кожи, чтобы помочь выделению пота, и первое, что я увидел, был
ребенок, весь покрытый золотушными язвами, которого слуга нес на  руках  под
самым носом купающихся. Это зрелище так меня потрясло, что я немедленно ушел
с негодованием и отвращением. Подумайте только - гной из этих язв, плавая  в
воде,  соприкоснется  с  моей  кожей,  когда  поры  открыты!!  Каковы  будут
последствия? Боже правый, от одной этой мысли у меня кровь стынет  в  жилах!
Мы не имеем понятия, какие болячки омываются в воде и какого рода гной может
в нас проникнуть: из золотушных язв или цинготных, раковых или  оспенных,  а
от жары заразительный яд становится еще более летучим  и  прилипчивым.  Дабы
очиститься от подобной скверны, я  отправился  в  частную  купальню  герцога
Кингстона, где чуть не задохнулся от недостатка воздуха: купальня там весьма
мала, а испарения слишком удушливы.
     Кстати сказать, если кто хочет только помыться, я убежден, что  простая
вода более полезна,  чем  насыщенная  солями  и  железом,  которая  является
вяжущей, стягивает поры и образует на теле нечто вроде корки.
     Но теперь я опасаюсь не только купаться, но  и  пить  воды,  ибо  после
длительной беседы с доктором об устройстве насоса и водоема я не уверен,  не
глотают ли посетители галереи минеральных вод обмывки  купальщиков.  У  меня
есть подозрение, что вода из купальни просачивается  в  водоем.  А  в  таком
случае ну и лакомое же питье получают ежедневно больные: питье, смешанное  с
потом, грязью, перхотью и разнообразными  отвратительными  выделениями  двух
десятков тел, распаренных внизу, в купальне.
     Желая избежать этой грязной смеси, я наведался к источнику, снабжающему
водой частную купальню на Аббей Грин. Но тут я  сразу  обратил  внимание  на
странный вкус и запах воды,  а  расспросив  кое-кого,  выяснил,  что,  когда
отрыли в этом  месте  римские  бани,  нашли  над  ними  старинное  кладбище,
принадлежавшее аббатству, и,  по-видимому,  вода  просачивалась  сквозь  эту
землю. Итак, ежели в галерее минеральных вод мы  пьем  отвар  из  тел  живых
людей, в частной купальне мы глотаем жидкость, пропущенную  сквозь  сгнившие
скелеты. Клянусь богом, от этой мысли меня тошнит!
     Порешив больше не пользоваться батскими минеральными водами, я не  стал
бы беспокоиться, если бы только мог найти для  утоления  жажды  нечто  более
чистое и менее вредное; но, невзирая на ключи превосходной воды,  бьющие  по
склонам холмов, нас окружающих, жители большей частью пользуются минеральной
водой  из  источника,  столь  насыщенной  селитрой,   квасцами   и   другими
минералами, что эта вода неприятна на вкус и вредна для  здоровья.  Впрочем,
здесь, на Милшем-стрит, у нас есть дополнительный  -  правда,  ненадежный  и
скудный - источник воды, текущей с холма и собираемой в открытый  водоем  на
Круглой площади, которому угрожает загрязнение, ибо здешние жители  способны
швырять в него из озорства или по невежеству дохлых  собак,  кошек,  крыс  и
всякую дрянь.
     Ни один народ не пьет так по-свински, как англичане.
     То, что именуется у нас вином,  это  отнюдь  не  сок  виноградный.  Это
поддельная смесь из тошнотворных составных частей приготовляемая остолопами,
невеждами в составлении  ядов;  однако  и  наши  предки  отравлялись,  и  мы
отравляемся этим проклятым пойлом, лишенным и вкуса и  запаха.  Единственные
натуральные и полезные напитки в Англии - лондонский портер и  дорчестерское
столовое  пиво,  а  ваш  эль  и  джин,  ваш  сидр  и  грушовку  и  все  виды
искусственных вин я ненавижу, как адское зелье, созданное на  погибель  рода
человеческого.
     Но какое мне дело до рода человеческого? Есть у меня несколько  друзей,
а все остальные пусть убираются к...
     Ей-ей, Льюис, моя мизантропия с каждым днем усиливается: чем  дольше  я
живу, тем больше для  меня  невыносимы  глупость  и  хитрости  человеческие.
Жалею, что уехал из Брамблтон-Холла. Слишком долго я прожил в уединении и не
могу выносить людской суеты и наглости, а кроме того, в этих  модных  местах
все насквозь фальшиво. Во  всем,  что  мы  едим  и  пьем,  нас  подстерегают
ловушки; самый воздух, коим мы дышим, полон заразы. Даже спать мы не  можем,
не рискуя заразиться. Я говорю "заразиться" - ведь здесь сборище больных,  а
вы не станете отрицать, что многие болезни заразительны, даже чахотка  очень
заразительна. Когда кто-нибудь  умирает  от  чахотки  в  Италии,  кровать  и
постельное белье  уничтожают,  остальные  вещи  выносят  на  свежий  воздух,
помещение белят заново, прежде  чем  в  нем  поселится  другое  человеческое
существо. Вы должны признать, что легче всего зараза  прилипает  к  одеялам,
перинам и тюфякам и дольше всего в них  гнездится.  Черт  возьми!  Откуда  я
знаю, какие несчастные создания обливались потом  в  постели,  в  которой  я
теперь лежу? Удивительно, как это вы, Дик,  не  надоумили  меня  послать  за
моими собственными тюфяками? Разумеется, не будь я ослом, я не нуждался бы в
таком напоминании. Всегда мне на ум  приходит  какая-нибудь  мысль,  которая
рисует меня в невыгодном свете и приводит  в  расстройство  мои  чувства.  А
потому переменим тему.
     У меня есть другие причины сократить свое пребывание в Бате.
     Вам знаком прав моей сестры Табби; если бы мисс Табита Брамбл  не  была
мне сестрой, я, поверьте, счел бы ее самой... Но она нашла способ  завоевать
мое расположение, или, вернее, была обязана им предрассудку, каковой  обычно
называется "узы крови". Так вот эта любезная девица затеяла любовную игру  с
ирландским баронетом шестидесяти пяти лет. Зовут его  сэр  Улик  Маккалигут.
Говорят, что он голодранец,  и  я  думаю,  кто-то  ввел  его  в  заблуждение
касательно ее богатства. Как  бы  там.  ни  было,  но  отношения  их  весьма
забавны, и о них уже начинают шептаться.
     Что до меня, то я не собираюсь вмешиваться,  пусть  поступает,  как  ей
вздумается, хотя я и найду  способ  открыть  глаза  ее  воздыхателю  на  тот
предмет, каковой он главным образом имеет в виду. Не думаю, впрочем, что  ее
поведение может служить достойным подражания  примером  для  Лидди,  которая
также привлекает внимание повес в залах Бата, а Джерри мне сообщил,  что  он
подозревает одного статного парня, племянника баронета, в замыслах  овладеть
девичьим сердцем. Посему я не спущу глаз ни с нее, ни с ее тетушки  и,  буде
положение станет серьезным, разом все изменю. Можете вообразить,  сколь  это
приятное занятие для такого  человека,  как  я,  иметь  на  своем  попечении
подобных особ!
     Но довольно! До  следующего  раза  вы  больше  не  услышите  ни  одного
брюзгливого слова от вашего
                                                              М. Брамбла.
                                                              Бат. 28 апреля


          Сэру Уоткину Филипсу, баронету, Оксфорд, колледж Иисуса

     Дорогой баронет!

     Я полагаю, не правы те, кто жалуется, будто Бат - слишком узкая  арена,
на которой разыгрываются одни и те же скучные сцены.  Напротив,  меня  очень
удивило, что такое местечко изобилует  столь  разнообразными  развлечениями.
Даже в самом Лондоне не найдешь увеселений, подобных  коим  нельзя  было  бы
отыскать в Бате, в дополнение  к  тем,  какие  можно  найти  только  в  этом
городке.   Здесь,   к   примеру,    можно    ежедневно    наблюдать    самых
достопримечательных людей. Их можно увидеть в натуральном виде,  без  всяких
прикрас,  сошедшими  с  пьедестала,  без  масок,  созданных  искусством  или
притворством.
     Здесь мы найдем министров, судей,  генералов,  епископов,  прожектеров,
философов,  остроумцев,  поэтов,  актеров,  токарей,   уличных   музыкантов,
балаганных шутов. Если пробыть здесь долго,  непременно  встретишь  близкого
приятеля, которого не ожидал увидеть никак, а  для  меня  нет  ничего  более
приятного, как  эти  неожиданные  встречи.  В  Бате  можно  найти  еще  одно
своеобразное  развлечение  благодаря  тому,  что  здесь  в  публичных  залах
смешиваются представители всех сословий без различия положения и  состояния.
Дядюшка  это  осуждает,  ибо  видит  в  этом   чудовищное   смешение   самых
разнообразных убеждений, пошлую  толпу,  шумную  и  наглую,  не  соблюдающую
приличий и непочтительную. Но этот хаос нравится мне весьма.
     На вчерашнем бале я очень  позабавился,  увидев,  как  церемониймейстер
торжественно провожает на почетные места престарелую  Эбигейл,  надевшую  на
себя  платье,  которое  уже  перестала  носить  ее  госпожа;  мне   кажется,
церемониймейстер принял ее за графиню, только что прибывшую на воды.
     Бал был открыт шотландским лордом с  мулаткой,  богатой  наследницей  с
острова Сент-Кристофер, а нарядный полковник Тинзел весь  вечер  танцевал  с
дочерью известного торговца скобяными товарами из Саутуорка в Лондоне. Вчера
утром в галерее я видел, как владетельница поместья из Уэйпинга,  страдающая
одышкой, протискивалась сквозь группу  пэров,  чтобы  приветствовать  своего
поставщика бренди, стоявшего,  опираясь  на  костыли,  у  окна,  а  какой-то
параличный законник с Шу-лейн, волоча ноги по пути к стойке, лягнул прямо  в
голень английского канцлера, покуда его лордство в коротком парике пил  воду
у источника. Удовольствие, каковое я получаю от наблюдения подобных сцен,  я
могу только объяснить тем, что они сами по себе очень забавны  и  усугубляют
смехотворность жизненной комедии, которой я  решил  наслаждаться  как  можно
дольше.
     Все  эти  нелепости,  от  которых  хандра  моего  дядюшки  усиливается,
вызывают у меня смех. Дядюшка подобен человеку, лишенному кожи,  который  не
может выносить ни малейшего прикосновения, чтобы не отпрянуть. Для другого -
щекотка, для него - мучение, однако же и у него бывают светлые минуты, когда
рассудок, можно сказать, у него проясняется и он веселится вовсю.
     Право же, я никогда не видел второго такого ипохондрика, которого столь
заражало бы хорошее расположение духа другого человека. Он  самый  смешливый
мизантроп, которого я встречал. Удачная шутка, а не то какой-нибудь забавный
случай заставляют его хохотать без удержу даже во время приступов хандры,  а
когда припадок смеха проходят, он проклинает свою  собственную  глупость.  В
обращении с людьми чужими он не  проявляет  никаких  признаков  возбуждения,
желчен он только с близкими людьми, но и с ними только тогда, когда ничем не
занят. Но когда  ничто  внешнее  не  привлекает  его  внимания,  он  как  бы
замыкается в себе и сам себя грызет.
     Он с  отвращением  отверг  лечение  водами,  но  нашел  более  целебное
лекарство  в  публичных  увеселениях.  Среди  инвалидов  Бата  он   встретил
нескольких старых своих приятелей и, в частности,  возобновил  знакомство  с
прославленным Джемсом Куином, который, без сомнения,  приехал  сюда  не  для
того, чтобы пить воды. Можете не сомневаться, что  я  весьма  любопытствовал
узнать поближе этого  чудака.  И  любопытство  было  удовлетворено  мистером
Брамблом, который дважды приглашал его к нам на обед.
     Насколько я могу судить, личность Куина более почтенна, чем  принято  о
ней говорить. Его меткие словечки на устах у всех  остряков;  но  многие  из
этих словечек имеют соленый привкус, что заставляет считать,  будто  у  него
грубые понятия. Однако же я полагаю, что собиратели "куинианы" несправедливы
к автору ее, ибо они упускают  меж  пальцев  лучшие  словечки  и  удерживают
только те, которые приходятся по вкусу толпе. Как далеко он  может  зайти  в
часы разгула, я не берусь судить, но  обычная  его  беседа  подчинена  самым
строгим правилам благопристойности, и, несомненно, мистер Джеме  Куин  может
почитаться одним из самых благовоспитанных людей в королевстве. Он не только
самый приятный собеседник, но, как мне достоверно  известно,  человек  очень
достойный: дружелюбный,  пылкий,  надежный,  даже  самоотверженный  в  своих
привязанностях, ненавистник лести, неспособный  на  какую-нибудь  низость  и
притворство.
     Однако если бы я судил только по внешнему виду Куина, я  почел  бы  его
гордым, дерзким и жестокосердным. В  его  взгляде  есть  что-то  чрезвычайно
суровое, неприятное, и мне говорили, будто он способен оскорблять  тех,  кто
ниже его и от него зависит. Быть может, это  сообщение  и  повлияло  на  мое
суждение о его внешнем виде. Вы ведь знаете, какие мы глупцы, когда попадаем
во власть предрассудков. Но как бы то ни было, я могу сказать о  нем  только
благоприятное для него, а дядюшка, который часто разговаривал с ним с  глазу
на глаз, объявил, что он один из самых умных людей.
     По-видимому.  Куин  питает  взаимное  уважение  к  старому   подагрику,
которого он называет запросто "Мэтыо", и не  раз  вспоминает  об  их  старых
трактирных приключениях. И  когда  бы  Куин  ни  появлялся,  глаза  у  Мэтью
сверкают. Как бы дядюшка ни скрипел и ни дребезжал, Куин может настроить его
на лад. и, подобно дисканту и басу в концерте, они прекрасно спелись.
     На днях зашел разговор о Шекспире, и я не удержался, чтобы не сказать с
чувством, что готов заплатить сотню гиней за  удовольствие  увидеть  мистера
Куина в роли Фальстафа; на это он, повернувшись ко мне, с улыбкой ответил:
     - А я, молодой джентльмен, дал бы  тысячу  гиней,  чтобы  удовлетворить
ваше желание.
     У обоих - у дядюшки и у него - совершенно  одни  и  те  же  суждения  о
жизни, которая, по словам Куина, воняла бы и ударяла ему в нос, если  бы  он
не смачивал ее кларетом.
     Я хочу видеть этого феномена во хмелю и почти уговорил дядюшку угостить
его в "Медведе". А теперь я  должен  поведать  вам  об  одном  происшествии,
которое как бы подтверждает мнение этих дух цинических философов.
     Я имел смелость разойтись во мнениях  с  мистером  Брамблом,  когда  он
заметил, что смешение людей разных званий,  которое  мы  наблюдаем  здесь  в
местах публичных увеселений, пагубно для порядка и для учтивого обхождения и
что это смешение побуждает плебеев быть невыносимо дерзкими и назойливыми, а
также делает грубыми поведение и  чувства  тех  особ,  которые  вращаются  в
высших  сферах  общества.  По  словам  дядюшки,  такое  нелепое   соединение
неминуемо вызовет презрение к нам всех наших соседей и принесет нации больше
вреда, чем порча золотой монеты. Я, напротив, заявил, что те плебеи, которые
столь ловко заимствуют наряды особ высокого звания, со временем позаимствуют
также их суждения и манеры, приобретут лоск благодаря беседам с ними и по их
образцу; когда же я отнесся к мистеру Куину и спросил, не думает ли он,  что
такое смешение окажет благодетельное влияние на всех, он сказал:
     - Да... Как блюдце с вареньем окажет благодетельное влияние на горшок с
пометом.
     Сознаюсь, я не могу почесть  себя  весьма  сведущим  в  жизни  большого
света, но все же мне пришлось присутствовать на  так  называемых  "светских"
ассамблеях в Лондоне и в других местах; в Бате таковые  ассамблеи  ничем  от
них не отличны, а участников здешних ассамблей нельзя упрекнуть в отсутствии
хороших манер и в неведении приличий.
     - Но возьмем, к примеру, - сказал я, - Джека Холдера, который готовился
стать  клириком,  но  после  смерти  старшего  брата   унаследовал   имение,
приносящее две тысячи фунтов в год. Ныне он в Бате и разъезжает  в  фаэтоне,
запряженном четверкой, под звуки охотничьих рогов. Во всех тавернах  Бата  и
Бристоля он угощает  своих  гостей  черепахой  и  кларетом,  покуда  они  не
насытятся яствами по горло. Он купил дюжину  роскошных  костюмов  по  выбору
церемониймейстера, попечению коего он себя вверил. Он проиграл  на  бильярде
несколько сот фунтов мошенниками взял на содержание девицу с Эйвон-стрит; но
его советчик, полагая, что всеми этими средствами не удастся  исчерпать  его
текущего счета, подбил его устроить завтра в зале Уилтшира званый чай.  Дабы
придать этой затее больший блеск, на каждом столе будут красоваться цветы  и
сласти, к которым, однако, нельзя будет  прикасаться,  покуда  не  прозвучит
колокол, а тогда уж леди могут дать себе полную  волю.  Это  будет  неплохой
способ распознать воспитанность гостей...
     - Я погляжу на этот опыт! - воскликнул  дядюшка.  -  Если  мне  удастся
выбрать местечко, чтобы водоворот не закрутил меня, чего надо  опасаться,  я
буду там и позабавлюсь сим зрелищем.
     Куин посоветовал отправиться на галерею,  где  сидят  музыканты,  и  мы
порешили последовать его совету.
     Холдер отправился туда раньше нас, припрятав свои  охотничьи  рога,  но
нам не чинили препятствий. Чай отпили, как обычно, и в  ожидании  сигнала  к
атаке гости встали из-за столов  и  стали  прогуливаться,  а  когда  колокол
зазвонил, они ринулись к десерту,  и  началось  столпотворение.  Какая  была
давка, какая свалка, как все хватали,  ругались,  визжали!  Букеты  вырывали
друг у друга из рук, срывали с груди; чашки и стаканы полетели на пол; столы
и пол усеяны были конфетами. Гам, проклятья,  в  ход  были  пущены  тропы  и
фигуры с Биллингсгейта во всем их натуральном виде,  и  эти  цветы  риторики
сопровождались  соответственными  жестами.  Одни  щелкали  пальцами,  другие
показывали шиши, третьи хлопали себя по заду, в конце концов женщины вот-вот
готовы были вцепиться  друг  другу  в  волосы,  и  все  предвещало  всеобщее
побоище, когда Холдер отдал приказ своим  охотничьим  рогам  трубить,  чтобы
распалить участников свалки и подзадорить их к бою.
     Однако этот маневр привел  отнюдь  не  к  тем  последствиям,  каких  он
ожидал; они поняли его как упрек, который немедленно заставил их  опомниться
и почувствовать, сколь непристойно  они  себя  повели.  Тут  они  устыдились
своего нелепого поведения, и сразу все стихло. Они собрали все свои  шляпки,
плоеные манжеты  и  платочки,  и  многие  из  них  молча  удалились,  весьма
огорченные.
     Это приключение заставило Куина хохотать, но деликатные чувства дядюшки
были потрясены. Явно опечаленный, он понурил голову и, по-видимому,  сожалел
о том, что предсказание его столь блистательно оправдалось. И в самом  деле,
его победа была еще более полной, чем он полагал, ибо, как мы потом  узнали,
две амазонки, особенно отличившиеся в  битве,  явились  не  из  окрестностей
Паддлдока, но из аристократической местности, расположенной по  соседству  с
Сент-Джемским дворцом. Одна из них была баронесса, другая -  вдова  богатого
баронета.
     Дядюшка не вымолвил ни слова, покуда мы не пришли в  кофейню,  где  он.
сняв шляпу и вытерев лоб, сказал:
     - Слава богу, что мисс Табиты Брамбл сегодня там не было.
     - Бьюсь об заклад, что она стоила бы всей компании! - воскликнул Куин.
     Сказать по правде, ничто не смогло бы удержать  ее  дома,  если  бы  по
случайности она не приняла слабительное, прежде чем узнала,  какое  ее  ждет
развлечение. Уже в течение нескольких дней она подновляла свое старое платье
из черного бархата, чтобы появиться в паре с  сэром  Уликом  на  предстоящем
балу.
     Я мог бы немало рассказать об этой моей любезной родственнице, но я еще
не познакомил ее с  вами  надлежащим  образом.  Она  крайне  обходительна  с
мистером  Куином,  саркастический  юмор  которого,   кажется,   внушает   ей
почтительный страх, но ее наглость одерживает верх над ее благоразумием.
     - Мистер Гуин, - сказала она на днях, - мне очень понравилось,  как  вы
играли привидение Гумлета в Друри-лейн, как это вы вылезли  из-под  пола,  а
лицо у вас было белое, а глаза красные, и вы еще сказали об  "уличной  девке
на ужасном дикобразе". Сделайте одолжение, сыграйте немного привидение этого
самого Гумлета!
     - Мадам, дух Гумлета почил и никогда больше не воскреснет, -  сказал  с
невыразимым презрением Куин.