, Трейси спросила:
     - А откуда они приходят, алмазы?
     - Из вулканических  трубок,  -  ответил  Джонни.  -  В  Южной  Африке
известно свыше ста трубок. Не  во  всех  находят  камни,  но  в  некоторых
находят. Новый Прииск, Финч,  Дьютойспан,  Блоумфонтейн,  Премьер,  Мвади.
Большие  сокровищницы  овальной  формы,  заполненные  легендарной   "синей
землей", здесь рождаются алмазы.
     - Но ведь здесь нет трубок? - Трейси снова повернулась к нему.
     - Нет, - согласился  Джонни.  -  Мы  отыскиваем  аллювиальные  камни.
Некоторые древние трубки взрывались с силой водородной бомбы,  разбрасывая
алмазы на сотни квадратных миль. Подводные  трубки  выбрасывали  алмазы  в
беспокойное море. Более пассивные вулканические трубки просто подвергались
выветриванию, и обнажались содержащиеся в них алмазы.
     - И их вымывало в море? - догадалась Трейси.
     Джонни кивнул.
     - Верно. Миллионы  лет  их  бесконечно  медленно  передвигали  земные
сдвиги, наводнения, реки  и  дождевая  вода.  Простые  булыжники  и  камни
стирались в порошок, превращались в ничто, а алмазы в четыреста раз тверже
любого другого природного материала на земле, и они остались  неизменными.
И вот наконец  они  достигли  моря  и  смешались  с  другими  алмазами  из
подводных трубок, чтобы их в конце концов волнами выбросило на  берег  или
занесло в такое место, как пролив между Молнией и Самоубийством.
     Трейси открыла рот, собираясь задать новый вопрос, но Джонни  прервал
ее.
     - Прилетели. Это Картридж Бей. - И он слегка наклонил  нос  самолета.
Перед ними находилась скорее лагуна, чем залив. Отделенная от  моря  узкой
песчаной  полосой,  она  раскинулась   в   безлесной   пустыне,   обширное
пространство спокойной мелкой воды, резко  контрастирующее  с  неудержимым
прибоем, обрушивавшимся на полосу. В полосе виднелось углубление и  канал,
вода в котором отливала зеленью. Канал извивался от лагуны к  тому  месту,
где на краю пустыни располагалсь горстка одиноких белых строений.
     Джонни резко повернул к этим строениям, и под ними в панике поднялась
стая черных и белых пеликанов и розовых фламинго.
     Джонни посадил самолет и подрулил к ожидавшему лендроверу, на  бортах
которого виднелось изображение белой молнии - знак компании "Ван  дер  Бил
Дайамондз".
     Прихватив с собой сумку-холодильник с ланчем, Джонни провел Трейси  к
машине и познакомил ее с десятником. Они сели в  машину  и  направились  к
строениям на берегу лагуны. Джонни выслушал доклад десятника о ходе работ.
Здания были оставлены разорившейся компанией  "Алмазы  Атлантики".  Джонни
отремонтировал их, и они будут служить базой "Кингфишера", центром  отдыха
для экипажа, радиоцентром, складом горючего и мастерскими для  необходимых
ремонтных  работ.  Вдобавок  сооружался  причал   для   семидесятифутового
сардинного траулера, который будет  вспомогательным  судном  "Кингфишера",
действуя одновременно и как паром.
     Они внимательно осмотрели базу. Джонни понравился проявленный  Трейси
интерес, он  с  удовольствием  отвечал  на  ее  вопросы,  потому  что  сам
испытывал прилив энтузиазма. Было уже почти два часа, когда они закончили.
     - Как сторожевые вышки? - спросил Джонни.
     - Все построены, оборудованы и ждут.
     И вдруг у Джонни мелькнула мысль.
     - Можем пойти взглянуть. - Он произнес это самым обычным тоном.
     - Я поведу лендровер, - согласился десятник.
     - Я знаю дорогу, - остановил его  Джонни.  -  А  вы  займитесь  своим
ланчем.
     - Мне нетрудно...  -  начал  десятник,  но  заметил,  как  нахмурился
Джонни, быстро взглянул на Трейси и замолк. - Да! Конечно! Прекрасно!  Вот
ключи. - Он протянул Джонни ключи от лендровера и исчез в своей квартире.
     Джонни проверил ящик с едой, и они сели в открытый лендровер.
     - Куда мы? - спросила Трейси.
     - Осмотрим сторожевые вышки на полосе.
     - Сторожевые вышки?
     - Мы соорудили линию сорокафутовых деревянных вышек вдоль  берега.  С
них будем следить за "Кингфишером",  когда  он  будет  в  море.  По  радио
свяжемся с кораблем и сможем сообщить ему местонахождение с  точностью  до
нескольких футов, все будет рассчитано на компьютере.
     - Ах, какой ты умный. - Трейси в шутливом восхищении раскрыла глаза.
     - Глупая девчонка, - ответил Джонни и двинул рычаг.  Мимо  радиорубки
он выехал на твердый влажный песок на краю лагуны;  все  более  увеличивая
скорость, он включал вторую и третью, пока они  быстро  не  устремились  к
береговой линии дюн.
     Трейси встала на своем сидении, ухватившись за край ветрового стекла,
ветер подхватил  ее  волосы.  Она  сняла  кожаную  ленточку  и  встряхнула
волосами, которые развевались за ней, как блестящий черный флаг.
     - Смотри! Смотри! - крикнула  она,  когда  стая  испуганных  фламинго
взлетела белыми, розовыми и  черными  полосами  над  стеклянно-серебристой
водой.
     Джонни смеялся вместе с ней, он повернул лендровер к дюнам.
     - Держись! - закричал он, и она крепче ухватилась за ветровое стекло,
крича в восхищенном ужасе, когда они взлетали на крутую  дюну,  выбрасывая
задними колесами тучи  песка,  и  тут  же  переваливали  через  вершину  и
устремлялись  вниз  в  захватывающем  дух  пике.  Они  пересекли  песчаную
полоску, добрались до берега и поехали вдоль  него,  играя  в  пятнашки  с
набегающими волнами.
     Через пять миль на высоком берегу  Джонни  остановил  машину,  и  они
поели холодных цыплят и выпили  бутылку  охлажденного  белого  вина,  сидя
рядом на песке, опираясь на снятые с  лендровера  подушки  сидений.  Потом
направились к воде, чтобы смыть жир с рук.
     - Ого! Холодная!  -  Трейси  набрала  пригоршни  воды,  взглянула  на
Джонни, и на ее лице появилось дьявольское выражение.
     Он попятился, но недостаточно быстро.  Ледяная  вода  ударила  его  в
грудь, и у него перехватило дыхание.
     - Война! - Это был возглас их детства.
     Трейси увернулась  и  побежала  вдоль  берега,  Джонни  за  ней.  Она
чувствовала, что он ее догоняет, и закричала:
     - Я нечаянно! Я не хотела! Прости!
     В последний момент, когда он уже догнал ее, она увернулась и  вбежала
по колено в воду. Повернувшись лицом к нему, с отчаянным криком и  смехом,
она принялась поливать его водой.
     - Ну, ладно, получай!
     Увертываясь от пенных струй, он добрался до нее,  схватил,  хоть  она
сопротивлялась и лягалась, и понес в воду, погрузившись в нее по пояс.
     - Ой, нет, Джонни, пожалуйста! Сдаюсь! Согласна на все!
     И в этот момент случайная  война,  больше  и  сильнее  других,  сбила
Джонни с ног. Они ушли с головой под воду и покатились на берег,  насквозь
промокшие, вцепившись друг в друга, обессилев от смеха.
     Они стояли у лендровера, пытаясь выжать воду из одежды.
     - Ты чудовище! - сквозь смех и слезы сказала  Трейси.  Волосы  у  нее
превратились в спутанную мокрую массу, капли воды повисли на ресницах, как
роса.
     Джонни обнял ее и поцеловал, и они сразу перестали смеяться.
     Она прижалась к его груди, закрыв глаза, ее губы, соленые от  морской
воды, раскрылись навстречу ему.
     Рядом в лендровере загудел сигнал вызова, вспыхнула тревожно  красная
лампочка.
     Они неохотно  оторвались  друг  от  друга  и  смотрели  ошеломленными
глазами.
     Джонни потянулся к машине, достал микрофон и поднес его к губам.
     - Да? - хрипло произнес он. Откашлялся и повторил: - Да?
     Послышался искаженный помехами голос десятника:
     - Простите, мистер Ленс, что я... - он запнулся, - мешаю  вам.  -  Он
замолк и начал снова. - Я думаю,  вам  нужно  знать,  что  дано  штормовое
предупреждение. На севере быстро собирается буря. Если хотите вернуться  в
Кейптаун,  вам  лучше  вылететь  немедленно,  иначе  застрянете  здесь  на
несколько дней.
     - Спасибо. Мы возвращаемся. - Он повесил микрофон и слегка  улыбнулся
Трейси. Ее голос звучал тоже хрипло и неестественно:
     - Очень вовремя!


     Волосы у Трейси  все  еще  были  мокрыми,  она  тонула  в  одолженной
водолазке; брюки на ней тоже были чужие, она подвернула их, обнажив ноги.
     Она сидела тихо и неподвижно  на  пассажирском  сидении  "бичкрафта".
Далеко внизу под ними  виднелся  небольшой  рыболовный  корабль,  над  ним
вилось белое  облако  морских  птиц,  и  она  с  преувеличенным  вниманием
смотрела туда. Теперь между ними чувствовалось напряжение,  они  старались
не смотреть друг другу в глаза.
     - Сардинный траулер. - Джонни заметил ее взгляд.
     - Да, - ответила Трейси, и они снова замолчали.
     - Ничего не произошло, - снова заговорил Джонни.
     - Да, - согласилась она. - Ничего  не  произошло.  -  Потом  стыдливо
потянулась и взяла его за руку. Слегка потерла сустав недостающего пальца.
     - По-прежнему друзья? - спросила она.
     - По-прежнему друзья. - Он облегченно улыбнулся,  и  они  полетели  в
Кейптаун.


     Хьюго Крамер в бинокль следил за самолетом, прочно стоя на мостике.
     - Полицейский патруль? - спросил стоявший рядом рулевой.
     - Нет, - ответил Хьюго, не опуская бинокль.  -  Красно-белый  двойной
"бичкрафт".  Регистрационный  знак  ZS-PTB.  Частный  самолет,   вероятно,
принадлежит одной из алмазных компаний.
     Он опустил бинокль и подошел к борту.
     - Ну, во всяком случае, мы далеко за пределами территориальных вод.
     Гул  самолета  замер  вдали,  и  Хьюго  перенес  свое   внимание   на
лихорадочную деятельность на нижней палубе.
     Траулер "Дикий гусь" наклонился под тяжестью наполненной рыбой  сети.
Не менее ста тонн серебряной сардины распирало эту сеть,  превратив  ее  в
шар диаметром в пятьдесят  футов.  А  над  сетью  вилось  множество  птиц,
кричащих от жадности.
     Три члена экипажа поднялись на грузовую стрелу и  потоком  направляли
рыбу в трюм корабля. Вспомогательный двигатель  лебедки  хрипло  ворчал  в
такт их движениям.
     Хьюго смотрел с удовлетворением. У него хороший экипаж, и хоть рыбная
ловля - лишь прикрытие для основной деятельности "Дикого гуся",  но  Хьюго
гордился  тевтонской  тщательностью,  с  которой   он   сделал   прикрытие
неотличимым от истинной деятельности. И во всяком случае прибыль от рыбной
ловли шла на его личный счет. Это было особо оговорено в  его  договоре  с
Кругом.
     Он аккуратно спрятал бинокль в кожаный  футляр  и  повесил  на  стену
рядом с картой. Потом по стальной лестнице  быстро  спустился  на  палубу,
двигаясь с кошачьей грацией, несмотря на тяжелые резиновые сапоги.
     - Я тут посмотрю немного, - сказал он человеку у лебедки. Говорил  он
на африкаанс, но с акцентом немецкой Юго-Западной Африки.
     Широкоплечий, в  голубой  рыбачьей  робе,  он  действовал  спокойными
экономными движениями. Руки, лежавшие на  рукоятях  лебедки,  загрубели  и
покраснели от ветра и солнца: у него слишком тонкая кожа для такой погоды.
Кожа лица тоже покраснела, она была обожжена солнцем, и под глазами  и  на
щеках виднелись темные пятна и полосы.
     Волосы, выступавшие  из-под  шапки,  были  бесцветными,  как  сизаль,
брови,  густые  и  тоже  бесцветные,  придавали  ему   слегка   близорукую
внешность.  Глаза  -  цвета  бледно-голубого  василька,  но  не  слабые  и
водянистые, как у большинства альбиносов; он прищурил их,  оценивая  качку
корабля, готовый в любую минуту пустить в ход тормоз лебедки.
     - Капитан! - крик с мостика.
     - Ja. - Хьюго, отвечая, не отводил взгляда от сети. - В чем дело?
     - Штормовое предупреждение! С севера идет буря.
     Хьюго улыбнулся, потянул рычаг и перекрыл дроссель.
     - Ладно, кончаем. Перерезайте веревку мотни, пусть рыба уходит.
     Он повернулся, поднялся по лестнице и направился в штурманскую рубку.
     - Потребуется три часа, чтобы добраться до  нужного  места,  -  вслух
пробормотал он, склонившись над картой, потом снова  вышел  наружу,  чтобы
проследить за действиями экипажа.
     Веревку мотни уже перерезали, раскрыв сеть, как  женскую  юбку,  рыба
темной полосой через отверстие лилась в  воду.  Двое  смывали  струей  под
давлением рыбу с палубы в море, остальные закрывали люки.
     Через сорок минут "Дикий гусь" на полной скорости шел  на  юг,  чтобы
занять выжидательную позицию.


     Алмазный берег Юго-Западной Африки лежит в полосе тропических ветров.
Преобладает юго-восточный  ветер,  но  время  от  времени  система  ветров
полностью переворачивается, и буря приходит с севера, с берега.
     Это ветер типа сирокко, вроде хамсина в Ливийской пустыне или  самума
в Триполи.
     Именно этот обжигающий сухой ветер пустыни заполнял небо тучами  пыли
и песчаных облаков, закрывая все адской пеленой, похожей на дым пожарища.
     Облака пыли входили в систему, Круг принимал их  во  внимание,  когда
строил свои расчеты: поднятые в воздух  тучи  слюдяной  пыли  выводили  из
строя радарные экраны  службы  безопасности  алмазных  компаний,  создавая
ложные  сигналы  и  делая  невозможным  обнаружение  небольшого   летящего
объекта.
     Поворотный  Пункт  находился  в  трех  милях  от  берега  моря  и   в
шестидесяти милях к северу вверх по реке  Оранжевой.  Название  было  дано
первыми путешественниками и выражало их взгляды  на  продолжение  пути  на
север. Эти старые путешественники не знали, что находятся в центре морской
террасы, древнего дна, теперь поднятого выше уровня моря, такого  богатого
алмазами, что его окружили сплошной изгородью, непрерывно патрулировали на
джипах с собаками и на самолетах, охраняли оружием и  радарами;  в  лагере
были такие строгие правила, что  человек,  выходящий  оттуда,  подвергался
осмотру с помощью рентгеновских лучей и не мог  ничего  вынести  с  собой,
кроме собственной одежды.
     В Поворотном Пункте находилась одна из четырех больших  очистительных
фабрик, где обрабатывался гравий с разработок большой компании  на  многие
мили вокруг. Поселок был относительно большим, с фабрикой,  мастерскими  и
складами, с жилищами для пятисот рабочих и их  семей.  Но  никакие  усилия
компании сделать его привлекательным не могли  изменить  того  факта,  что
Поворотный Пункт был адской дырой в мрачной и опасной пустыне.
     Теперь, при северном ветре, то, что обычно  было  просто  неприятным,
становилось непереносимым. Здания были загерметизированы, даже стыки  окон
и дверей плотно заткнуты тряпками или  бумагой,  и  все  же  красная  пыль
покрывала мебель, столы, кровати,  проникала  даже  внутрь  холодильников,
облекая все тонкой хрустящей пленкой. Она оседала в волосах,  скрипела  на
зубах, забивалась в ноздри, а вместе с ней приходила иссушающая  жара,  от
которой высыхали даже глазные яблоки.
     Снаружи пыль висела красным туманом, который  сокращал  видимость  до
десяти ярдов. Люди, вынужденные выходить наружу  в  этот  удушливый  сухой
суп, надевали пылезащитные очки, чтобы предохранить глаза, и слюдяная пыль
покрывала их одежду блестящим слоем, который сверкал даже в тусклом свете.
     За  поселком  в  пыльном   тумане   шел   человек,   неся   небольшой
цилиндрический предмет. Он наклонялся вперед, упорно продвигаясь в сторону
пустыни. Наконец он добрался до небольшого углубления и спустился в  него.
Опустив ношу на песок, немного отдохнул. Затем  склонился  к  цилиндру.  В
своем кожаном костюме и шлеме, с  лицом,  закрытым  очками  и  шарфом,  он
казался каким-то неведомым чудовищем.
     Фиберглассовый цилиндр был окрашен желтой флюоресцирующей краской.  С
одного конца  цилиндра  находился  прозрачный  пластмассовый  контейнер  с
электрическим указателем курса, на другом конце -  конверт,  свернутый  из
резиноподобного нейлонового материала и прикрепленный к цилиндру  стальной
муфтой. К конверту была присоединена стальная бутылочка с  водородом.  Все
вместе достигало восемнадцати дюймов в длину и трех в  диаметре  и  весило
чуть больше пятнадцати фунтов.
     Внутри цилиндра было  два  раздельных  отсека.  В  большем  находился
сложный электронный механизм,  который  должен  был  передавать  поисковый
сигнал, включать и выключать лампы по радиоприказам с расстояния, а  также
- по команде выпустить водород из баллона в бутылочку через соединительную
муфту.
     В меньшем отсеке находился запечатанный пластиковый пакет с двадцатью
семью алмазами. Самый маленький из них  весил  четырнадцать  карат,  самый
большой - пятьдесят шесть. Каждый из камней был отобран  специалистами  за
цвет, яркость и совершенство формы.  Все  алмазы  чистейшей  воды;  будучи
ограненными, они на рынке могут быть проданы по цене от семисот  тысяч  до
миллиона фунтов, в зависимости от обработки.
     В Поворотном Пункте находились четверо членов Круга. Двое из них были
многолетними опытными  рабочими  на  сортировке  алмазов  и  работали  под
охраной на очистительной  фабрике.  Они  работали  вместе,  проверяя  друг
друга, потому что  в  компании  действовала  система  взаимопроверки,  что
совершенно бессмысленно, когда рабочие могут сговориться  друг  с  другом.
Эти люди отбирали лучшие камни и выносили их с фабрики.
     Третий член Круга работал механиком в мастерских компании. Его работа
заключалась в сборке необходимых механизмов из  запчастей,  прибывавших  в
контейнерах с тракторной смазкой. Он  также  помещал  камни  в  цилиндр  и
передавал все человеку, который теперь склонился в пустыне, приготовившись
отправить цилиндр в бушующее пыльное небо.
     Завершив последнюю проверку,  человек  распрямился,  подошел  к  краю
углубления  и  выглянул  наружу,  в  пыльную  бурю.  Удовлетворенный,   он
заторопился к желтому  цилиндру.  Резко  повернул  конусообразное  кольцо,
открывая водороду  доступ  в  баллон.  С  змеиным  шипением  баллон  начал
раздуваться. Наполняясь, он потрескивал. Приподнялся, готовый улететь,  но
человек удерживал его, пока баллон не раздулся полностью. Тут он  выпустил
его, и баллон вместе с висящим под ним цилиндром взлетел в  небо  и  сразу
исчез в облаках пыли.
     Человек стоял, глядя в темное небо. Очки его  слепо  блестели,  но  в
позе было выражение торжества. Наконец он повернулся и пошел легким  шагом
человека, избавившегося от опасности.
     - Еще один пакет, - пообещал он себе. - Только один, и я  пас.  Куплю
ферму на Слоновьей реке, буду рыбачить, охотиться...
     Он все еще мечтал об этом, когда подошел к  ожидавшему  лендроверу  и
сел на место водителя. Включил двигатель, зажег фары и медленно направился
к поселку по своему следу.
     На машине сзади была белая надпись, хорошо заметная  даже  в  пыльной
буре.
     Она гласила "Служба безопасности".


     "Дикий гусь" стоял неподвижно, двигатели негромко работали, удерживая
корабль на ветру. Даже в двадцати милях  от  берега  ветер  был  обжигающе
горяч, и лишь редкие брызги пены освежали лицо Хьюго.
     Он стоял в углу мостика, откуда мог следить одновременно за  морем  и
за рулевым, но испытывал беспокойство. "Дикий гусь"  ждал  уже  пятнадцать
часов и в течение десяти часов подвергался ударам северного ветра.
     Хьюго беспокоился в ожидании начала перехвата. Могло помешать многое,
начиная  с  полицейской  проверки  и  кончая  неполадками  в   электронном
оборудовании.
     - Который час, Ханси? - крикнул он, и рулевой взглянул  на  хронометр
над головой.
     - Шесть часов три минуты, капитан.
     - Через  полчаса  стемнеет,  -  с  отвращением  сказал  Хьюго,  вновь
всматриваясь бесцветными глазами в ветер, потом пожал плечами и вернулся в
рубку.
     Он склонился над  приборами.  Даже  для  опытного  взгляда  это  были
обычные установки для обнаружения рыбы, переделанные из военных  приборов,
обнаруживавших подводные лодки. Обычно они сканировали морские  глубины  в
поисках стай сардины.
     Однако    эти    установки    прошли    дорогостоящее    и    сложное
усовершенствование. Круг для этой работы нанял специалиста в Японии.
     Приборы негромко гудели,  панель  освещалась  зеленоватым  внутренним
светом, но звук был нейтральным, и стеклянный экран оставался пустым