Ты?
     И она рассмеялась, кивая в знак  согласия,  неспособная  из-за  смеха
говорить.
     Бенедикт неуклюже наклонился, протянув руки к ее горлу. Она упала, он
на нее. Смех ее захлебнулся.
     Они покатились по полу.  Бенедикт  продолжал  сжимать  ее  горло,  он
кричал в ярости и отчаянии. Она била длинными ногами,  царапала  его  лицо
ногтями, сражалась с силой загнанного животного.
     Они неожиданно откатились назад, и Бенедикт с силой ударился  головой
о ножку стола. Он разжал руки, она вырвалась, шумно  дыша.  Откатилась  от
него, одним гибким движением встала на ноги, воротник  норковой  шубы  был
разорван, спутанные волосы свисали на лицо.
     Бенедикт, держась за стол, встал на колени.  Он  по-прежнему  кричал,
испускал яростные бессвязные звуки, а Руби  повернулась  и  устремилась  к
двери.
     Ослепленная собственным гневом, с  трудом  дыша,  она  дергала  ручку
двери, повернувшись к нему спиной.
     Бенедикт схватил со стола ружье.  По-прежнему  стоя  на  коленях,  он
положил его на руки.  Отдача  ударила  его,  выстрел  громко  прозвучал  в
закрытой комнате, длинный язык желтого пламени осветил сцену, как  вспышка
фотографа.
     Тяжелый заряд ударил Руби в спину.  На  таком  расстоянии  он  пробил
спину и таз, образовав огромное отверстие. Разорвал ей живот, развернув ее
у стены. Она скользнула вниз и  села,  глядя  на  него  через  разорванную
норку.
     Бенедикт следовал стволом за  ее  падением  и  выстрелил  из  второго
ствола. Снова короткий гром и желтое пламя.
     С еще более близкого расстояния, чем первый, второй выстрел ударил  в
ее прекрасное золотое лицо.


     Бенедикт  стоял  в  гараже,  прижавшись  лбом  к  холодному   металлу
"роллс-ройса". Он все еще держал в руках  дробовик,  карманы  были  набиты
патронами, которые он подобрал с пола, перед тем как выйти из кабинета.
     Он сильно дрожал, как больной с высокой температурой.
     - Нет! - простонал он, повторяя это отрицание снова и снова, опираясь
на большую машину.
     Неожиданно его вырвало: он вспомнил, какую учинил  бойню.  Его  рвало
смесью коньяка и ужаса.
     Он побледнел и ослаб, но почувствовал себя лучше. Через открытое окно
бросил ружье на заднее сидение, сам сел на место шофера.
     Он сидел, склонившись к рулю, и  постепенно  инстинкт  самосохранения
взял верх.
     Казалось, у него только один путь к спасению. "Дикий  гусь"  способен
переправить его через океан - может быть, в Южную Америку, а в Швейцарии у
него достаточно денег.
     Он вывел "роллс" из гаража, шины негромко визжали на бетоне, в  свете
фар поднимался голубоватый дымок.


     "Мерседес" полз по толстому  слою  песка,  фары  безуспешно  пытались
разогнать яркий оранжевый пылевой туман, перехлестывавший дорогу  впереди.
Горячий песчаный ветер бил по корпусу, покачивая машину на рессорах.
     Трейси сидела за рулем, всматриваясь  вперед  глазами,  горевшими  от
усталости и пыли.
     Эта песчаная дорога  была  единственным  путем,  ведущим  от  главной
магистрали к  Картридж  Бей.  Сотни  миль  мучительного  пути  в  глубоких
песчаных колеях и по треснувшим камням, когда дорога пересекала каменистые
хребты.
     Радиатор "мерседеса" закипел, он перегрелся от горячего  ветра  и  от
усилий  преодоления  толстых   песчаных   заносов.   Местами   приходилось
прорываться сквозь жесткую пустынную растительность по колено высотой.
     Каждые  несколько  минут  перед  машиной,  как  вспугнутое  животное,
пролетало перекати-поле, гонимое ветром.
     Временами Трейси казалось, что она  пропустила  очередной  поворот  и
теперь устремляется прямо в пустыню, но потом перед ней в свете фар  снова
показывалась песчаная колея. Однажды она действительно съехала с дороги, и
"мерседес" немедленно  засел,  его  колеса  бесполезно  проворачивались  в
песке. Ей пришлось выйти из машины, голыми руками  выгрести  песок  из-под
задних колес, натолкать в углубления обломки дерева,  чтобы  дать  колесам
точку опоры. Когда "мерседес" неуклюже выполз обратно  на  дорогу,  Трейси
чуть не расплакалась от облегчения.
     Сквозь облака пыли медленно пробился рассвет, Трейси выключила фары и
поехала дальше, пока вдруг, совершенно  неожиданно,  не  увидела  Картридж
Бей. Перед ней появились здания, она выбежала  из  машины  и  бросилась  к
жилым помещениям. Заколотила в дверь, открыл десятник, впустил ее внутрь и
удивленно уставился на нее. Трейси опередила его расспросы.
     - Где "Дикий гусь"?
     - Отвез мистера Ленса на "Кингфишер",  но  уже  вернулся  и  стоит  у
причала.
     - А капитан, Хьюго Крамер?
     - На борту, в своей каюте.
     - Спасибо. - Трейси открыла дверь и выбежала в бурю.
     "Дикий гусь" стоял у причала, привязанный к чалкам прочными  тросами,
и все же дрожал и качался на ветру. На палубу вел  трап,  в  иллюминаторах
горел свет. Трейси поднялась на борт.
     Из своей каюты появился Хьюго Крамер в мятой  пижаме.  Трейси  прошла
мимо него.
     - Вы отвезли Ленса на "Кингфишер"? - возбужденным беспокойным голосом
спросила она.
     - Да.
     - Идиот, разве вы не поняли,  что  этого  нельзя  делать?  Он  что-то
учуял. Иначе зачем бы он сюда полетел в бурю?
     Хьюго смотрел на нее, и Трейси инстинктивно поняла, что Руби  сказала
правду.
     - Не знаю, о чем вы говорите, - наконец сказал он.
     - Прекрасно знаете! Когда мы все окажемся за решеткой,  у  вас  будет
долгих пятнадцать лет, чтобы обо всем подумать. Ленс вот-вот  все  узнает,
вы, глупец. Я должна его остановить. Отвезите меня на "Кингфишер".
     Он был смущен - и испуган.
     - Я ничего не знаю... - начал он.
     - Вы зря тратите время, - резко прервала его Трейси. - Отвезите  меня
на "Кингфишер".
     - Ваш брат - где он? Почему не приехал сам?
     Трейси предвидела этот вопрос.
     - Ленс избил его, очень сильно. Он в больнице. Он послал меня.
     Неожиданно Хьюго поверил.
     - Gott! - выкрикнул он.  -  Что  нам  делать?  Эта  буря...  я  смогу
доставить вас  туда,  но  не  смогу  оставить  "Дикого  гуся".  Экипаж  не
справится с кораблем в море. А что вы сделаете в одиночку?
     - Увезите  меня  отсюда,  -  сказала  Трейси.  -  Доставьте  на  борт
"Кингфишера" и можете  возвращаться.  Итальянец,  Капоретти...  мы  с  ним
вдвоем справимся с Ленсом. В такую бурю  человека  легко  может  смыть  за
борт.
     - Jа. - На лице Хьюго появилось облегчение. - Верно. Итальянец!  -  И
он взял свою непромокаемую куртку. Надел ее  поверх  пижамы,  с  уважением
поглядывая на Трейси.
     - Вы, - сказал он, - я не знал, что вы с нами.
     - Вы думаете, мы с братом допустим, чтобы чужак отобрал у нас то, что
нам принадлежит по праву?
     Хьюго улыбнулся.
     - А у вас железная выдержка. Чуть не одурачили меня. - И он пошел  на
мостик.


     Джонни Ленс и Сержио Капоретти  плечом  к  плечу  стояли  на  мостике
"Кингфишера". Море перехлестывало через нос корабля сплошной стеной  воды,
ветер рвал пену и бросал ее на бронированные стекла рулевой рубки.
     "Кингфишер" освобождался от уз, оставив над якорными  цепями  большие
желтые буи. Теперь его с помощью двигателей  и  руля  удерживал  на  месте
компьютер.
     - Нехорошо, - мрачно заметил Сержио. - Мы слишком  близко  подошли  к
скалам. У меня болит сердце, когда я на это смотрю.
     Так далеко в море даже сильнейший ветер не мог пригнать облака  пыли.
Видимость была свыше мили, вполне достаточная,  чтобы  разглядеть  мрачные
утесы Молнии и Самоубийства. О  них  ударялись  гонимые  бурей  волны,  на
двести  футов  в  небо  бросая  столбы  пены,  потом  отступая  и  обнажая
сверкающие белые скалы.
     - Держите его, - проворчал Джонни. Дважды за ночь они меняли позицию,
каждый  раз  приближаясь  к  щели  между  островами.  "Кингфишер"   храбро
удерживал  позицию   против   сильного   всасывающего   течения,   которое
добавлялось к волнам и ветру.
     Джонни не собирался основательно обрабатывать какой-нибудь желоб,  он
хотел взять как можно больше образцов за оставшееся ему время. Буря его не
остановит  -  "Кингфишер"  приспособлен  для  работы  в  таких   условиях.
Компенсирующая  часть  шланга  удерживала  головку  на  дне,  несмотря  на
колебания корпуса.
     -  Успокойтесь,  Сержио,  -  слегка  смягчился  Джонни.  -  Компьютер
предусмотрит опасность.
     - У проклятого компьютера нет глаз, чтобы видеть эти  скалы.  У  меня
глаза есть. И от этого болит сердце.
     Дважды за ночь Джонни спускался в контрольное помещение и  приказывал
компьютеру  доложить  о  найденных   алмазах.   Каждый   раз   ответ   был
неудовлетворительным: ни одного камня  крупнее  четырех  карат,  несколько
более мелких.
     - Пойду взгляну. Смотрите за ним, - сказал Джонни Сержио  и  вошел  в
рубку.
     Он задержался у монитора и увидел, что компьютер  проводит  начальные
фазы и все идет нормально. Он миновал экран и склонился к столу с картой.
     На столе была закреплена большая крупномасштабная карта  Юго-Западной
Африки от Людерица до Валвис  Бея.  Карандашом  были  отмечены  глубины  и
координаты кораблей.
     Джонни взял  измерительный  циркуль  и  мрачно  посмотрел  на  карту.
Неожиданно в нем поднялась волна гнева. Эти острова так  много  обещали  и
так мало дали.
     Он смотрел на названия "Молния" и "Самоубийство", написанные курсивом
среди множества данных, и его гнев превратился в безудержную ненависть.
     Концами циркуля он ударил по карте, разорвав толстую  прочную  ткань,
ударил вторично, сделав крестообразный надрез.
     От этих действий его гнев улегся. Он  почувствовал  замешательство  и
смущение от такого детского жеста. Попытался расправить края  пореза  и  в
щель увидел листок бумаги, который кто-то сунул  под  карту.  Он  просунул
палец в щель и вытащил листок. Посмотрел на  заголовок,  на  ряды  цифр  и
букв.
     Листок был озаглавлен "Вторичная программа очистки Каминикото".
     Удивленный, он  разглядывал  листок,  узнавая  в  нем  программу  для
компьютера. Надпись была сделана заостренным  почерком  Сержио  Капоретти.
Легче всего разрешить загадку, спросив Сержио.  Джонни  пошел  обратно  на
мостик.
     - Босс, - с  беспокойством  позвал  Сержио,  когда  Джонни  вышел.  -
Смотрите!
     Он указывал вперед, прямо  по  направлению  ветра.  Джонни  торопливо
подошел к нему, забыв о сжатом в руке листочке.
     - "Дикий гусь". - Сержио узнал маленький корабль, который приближался
к ним в полутьме.
     - Какого дьявола он здесь делает? -  вслух  удивился  Джонни.  "Дикий
гусь" на несколько секунд исчез за стеной  зеленого  моря.  Потом  взлетел
высоко на волне, показав красное днище; вода лилась сквозь  желобы,  потом
корабль погрузил нос в кипящую воду и снова исчез между двумя волнами.  Он
быстро приближался, огибая корму "Кингфишера".
     - Что там происходит? - сказал Джонни и тут же увидел, как  из  рубки
появилась стройная фигура и подошла к ближнему борту.
     - Это Трейси! - крикнул Джонни.
     Она ухватилась за поручни: волна обрушилась на палубу  и  захлестнула
ее. Джонни думал, что ее смоет, но она продолжала цепляться за поручень.
     Сунув листок в карман,  Джонни  побежал  через  мостик,  скатился  по
лестнице  на  палубу,  прыжком  преодолел  последние  десять   футов,   и,
приземлившись, тут же побежал.
     Он добрался до борта и посмотрел вниз на мокрую Трейси.
     - Возвращайся! - крикнул он. - Возвращайся! Не пытайся переправиться!
     Она что-то крикнула в ответ, но он  не  услышал:  его  ударил  фонтан
брызг; когда он протер глаза, то увидел,  что  она  приготовилась  прынуть
через пропасть между двумя кораблями.
     Он перелез  через  борт  "Кингфишера"  и  быстро  спустился  вниз  по
кольцам.
     Он был еще в десяти футах, когда она напряглась для прыжка.
     - Вернись! - в отчаянии крикнул он.
     Она прыгнула, не дотянулась до кольца и упала в  кипящую  воду  между
корпусами. Голова ее показалась под  Джонни,  и  он  увидел,  как  на  них
надвигается следующая волна. Она  бросит  "Дикого  гуся"  на  "Кингфишер",
раздавив между ними Трейси.
     Джонни преодолел последние десять футов; держась одной рукой,  второй
обхватил Трейси и с усилием, от которого затрещали мышцы и суставы, вырвал
ее из воды как раз  в  тот  момент,  когда  корпуса  кораблей  с  грохотом
соединились:  обшивка  "Дикого  гуся"  затрещала,  на  борту  "Кингфишера"
остались следы краски.
     "Дикий гусь" отвернул и с ревом двигателей начал удаляться.


     Трейси стояла в центре гостевой каюты  "Кингфишера"  в  луже  морской
воды, набежавшей с ее мокрой одежды. Темные волосы прилипли к лицу и  шее,
она так сильно дрожала от шока и ледяной воды, что не могла говорить. Зубы
ее стучали, губы посинели.
     Она отчаянно пыталась заговорить, не отрывая взгляда от Джонни.
     Он быстро раздел ее, набросил ей на плечи полотенце  и  начал  сильно
растирать, чтобы вернуть в тело тепло.
     - Ты маленькая идиотка, - бранился он. - Совсем с ума спятила?
     - Джонни, - выдохнула она сквозь стучащие зубы.
     - Боже, да ведь ты чуть не погибла!  -  прикрикнул  он  и  склонился,
растирая ее ноги.
     - Джонни, послушай.
     - Замолчи и вытри волосы.
     Она покорно повиновалась, дрожь уменьшилась, он  подошел  к  шкафу  и
отыскал в нем толстый свитер, который натянул на нее через голову.  Свитер
висел на ней почти до пят.
     - Ну, теперь давай, - сказал он,  грубо  взяв  ее  за  плечи.  -  Что
случилось?
     И из нее полился поток слов, как вода из  прорванной  плотины.  Потом
она расплакалась и стояла, маленькая и жалкая в необъятном свитере, мокрые
волосы свисали на плечи. Она рыдала, будто у нее разбилось сердце.
     Джонни обнял ее.
     Несколько долгих минут Трейси наслаждалась в его  тепле  и  силе,  но
отпрянула первой.
     - Сделай что-нибудь, Джонни, - умоляла  она,  в  голосе  ее  все  еще
звучали слезы. - Останови их. Они не должны уйти с этим.
     Он вернулся к шкафу и, роясь в нем, напряженно обдумывал услышанное.
     Он смотрел, как она надевает брюки из саржи и связывает  их  у  талии
куском веревки. Она закатала штанины и опустила  их  в  толстые  шерстяные
носки. Потом сунула ноги в сапоги всего на два размера больше, чем нужно.
     - С чего мы начнем? - спросила она, и он вспомнил  о  листке  бумаги.
Достал его из кармана и расправил на столе.  Быстро  пробежал  глазами  по
столбцам чисел. Его догадка оказалась верной - это действительно программа
для компьютера.
     - Оставайся здесь, - приказал он Трейси.
     - Нет. - Она ответила немедленно, и он улыбнулся.
     - Послушай, я собираюсь на мостик, чтобы дать им там работу. А  потом
вернусь к тебе, обещаю. Ты ничего интересного не пропустишь.


     - Как она, босс? - тревога Сержио Капоретти  была  искренней.  Джонни
понял, что итальянец, должно быть, страшно беспокился,  гадая  о  причинах
появления Трейси.
     - Она сильно потрясена, - ответил Джонни.
     - А что ей нужно? Она сильно рисковала. Чуть не пошла на корм рыбам.
     -  Не  знаю.  Хочу,  чтоб  вы  оставались  здесь.  Пусть  "Кингфишер"
продолжает работу. Хочу уложить ее в постель.  Как  только  узнаю,  в  чем
дело, дам вам знать.
     - Ладно, босс.
     - Да, Сержио, поглядывайте на эти скалы. Не подводите корабль ближе.
     Джонни выбрал мощный мотив, чтобы удержать Сержио на мостике.
     Он оставил капитана и спустился вниз, на минуту заглянув  в  гостевую
каюту.
     Трейси пошла за ним, раскачиваясь вместе с "Кингфишером" на волнах.
     Двумя палубами ниже они достигли контрольного помещения компьютера, и
Джонни открыл ключом тяжелую стальную дверь, а потом закрыл ее за ними.
     Трейси примостилась у переборки и смотрела, как Джонни сел к  консоли
и достал помятый лист бумаги.
     Заглядывая в листок, он набрал первый ряд чисел. Компьютер немедленно
выразил протест.
     - Ошибка оператора, - напечатал он.
     Джонни не обратил на это внимания и  набрал  второй  ряд.  Ответ  был
более выразительным:
     - Процедура отутствует. Ошибка оператора.
     И Джонни напечатал  следующий  ряд.  Он  догадывался,  что  тот,  кто
составлял программу, должен был поместить в компьютер ряд запретов,  чтобы
помешать случайному обнаружению. На экране снова вспыхнула надпись:
     - Ошибка оператора.
     Джонни пробормотал:
     - Не успеет трижды прокричать петух...
     Цитата из Библии прозвучала в напряженной тишине комнаты неуместно.
     Он набрал последний ряд цифр, и надпись  с  экрана  исчезла.  Консоль
щелкнула, как чудовищный краб, и неожиданно появилась надпись:

     ВТОРИЧНАЯ ПРОГРАММА ОЧИСТКИ КАМИНИКОТО. УСТАНОВЛЕНА В ОКТЯБРЕ 1969  В
ЛАС ПАЛЬМАСЕ ХИДЕКИ КАМИНИКОТО, ДОКТОРОМ НАУК, ТОКИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ.

     Маленький японец не устоял перед честолюбивым желанием утвердить свое
авторство. Трейси и  Джонни  пригнулись  к  экрану,  очарованно  глядя  на
начавшие поступать сообщения. Сначала было указано количество часов работы
и вес обработанного за это время гравия. Затем вес очищенного концентрата,
поступившего из циклона, и наконец вес и размеры всех алмазов,  полученных
из моря. На почетном  месте  помещался  гигант  Голубой,  и  Трейси  молча
показала пальцем на число 320. Джонни угрюмо кивнул.
     Компьютер кончил тем, что указал общий вес добычи в каратах, и Джонни
впервые за все время заговорил.
     - Это правда, - сказал он негромко. -  Кажется  невероятным,  но  это
так.
     Щелканье и шум компьютера стихли, экран опустел.
     Джонни распрямился.
     - Где они это поместили? - спросил он себя,  быстро  оглядывая  линию
обработки. Встал со стула и сквозь свинцовое стекло посмотрел в  помещение
рентгеновского аппарата. - Должно быть по эту сторону от циклона и печи. -
Он размышлял вслух. - Между печью и рентгеновским аппаратом.
     И тут в его памяти всплыло то усовершенствование  в  расположении,  о
котором он собирался спросить, но забыл.
     - Смотровой люк в конвейерном туннеле! - Он ударил кулаком по ладони.
- Они переместили смотровой люк! Вот оно! Оно в конвейерном туннеле.
     И он торопливо принялся открывать дверь контрольного помещения.


     Сержио Капоретти расхаживал по  мостику,  как  пленный  медведь,  так
яростно затягиваясь сигарой, что с ее кончика слетали  искры.  Ветер  дико
завывал вокруг рубки, волны двигались на север.
     Неожиданно он принял решение и повернулся к рулевому.
     - Следи за этими проклятыми скалами, хорошенько следи.
     Рулевой кивнул, и Сержио через рубку затопал в свою каюту. Закрыл  за
собой дверь и подошел к столу. Порывшись в кармане, достал  ключ  и  отпер
ящик стола. Под коробкой сигар лежал холщовый мешочек.
     Сержио задумчиво взвесил его в руке и осмотрел каюту в поисках  более
надежного тайника. Сквозь ткань ощущалась неправильная форма камней.
     - Этот Джонни, он умный ублюдок, -  пробормотал  Сержио.  -  Надо  бы
спрятать получше.
     Наконец он сделал выбор.
     - Лучше всего быть там, где я смогу постоянно присматривать.
     Он расстегнул куртку и спрятал мешочек во внутреннем  кармане.  Потом
застегнул куртку и похлопал по выпуклости в районе сердца.
     - Отлично! - сказал он. - Хорошо! - Он встал и заторопился назад.
     Капитан закрыл каюту и  направился  на  мостик.  Остановился  посреди
рубки, повернув голову в сторону монитора.  Горела  красная  лампа  начала
новой процедуры.
     Сержио боязливо подошел к экрану и склонился к нему.  Одного  взгляда
было достаточно, и он бросился из рубки. И тут увидел разрез в карте.
     - Мать Мария!
     Он отогнул края и пошарил за ними. Отступил от стола и ударил себя  в
грудь.
     - Дурак! - сказал он.  -  Идиот!  -  Десять  секунд  он  потратил  на
самоосуждение,  затем  поискал  оружие.  Ручка  рубки  представляла  собой
двенадцатидюймовый  стальной  прут  с   тяжелой   головкой.   Он   отогнул
удерживающий болт и высвободил ручку. Сунул за пояс брюк.
     - Я иду вниз, - коротко