Дмитрий Михайлович Смирнов

                            Записки чекиста


     ---------------------------------------------------------------------
     Книга: Д.Смирнов. "Записки чекиста"
     Издательство "Беларусь", Минск, 1972
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 15 мая 2002 года
     ---------------------------------------------------------------------


     В   этой   книге   автор   рассказывает  о   своей  службе  в   органах
государственной безопасности СССР.  Наряду с  показом подрывной деятельности
иностранных разведок, шпионов, диверсантов и других врагов Страны Советов он
тепло пишет о  своих товарищах-чекистах,  выполняющих важную государственную
работу.


     ОГЛАВЛЕНИЕ

     По путевке комсомола
     Первое задание
     Спекулянтское болото
     Партии рядовой
     Кровавый разгул
     Испытание
     Горячее сердце
     Чекистские будни
     Цена случайной ошибки
     Далекий прицел
     Волки гибнут в капканах
     Всегда с народом
     "Думать надо!"
     Трудная весна
     Снова в строю
     Двое о той стороны
     Накануне
     Идет война народная...
     Оборотни
     Без опознавательных знаков
     Бесславный конец
     Прощению не подлежат
     Слово к читателю (Вместо эпилога)


                         ПО ПУТЕВКЕ КОМСОМОЛА

     Вьюжный,  морозный выдался февраль 1919 года у  нас  в  Липецке.  Злой,
колючий  ветер  с  присвистом носился  по  пустынным улицам,  донимая редких
прохожих.  В  городе  было  неспокойно,  голодно.  По  ночам  иногда гремели
выстрелы,  слышался истошный зов на  помощь.  Но  кто рискнет бежать на этот
зов, не побоявшись нарваться на бандитскую пулю?
     Днем   возле  магазинов  выстраивались  длинные  очереди  за   кониной,
осьмушкой полусырого хлеба  на  едока,  за  жмыхами.  Но  и  хлеб,  и  жмыхи
доставались не всем.
     Фабрикам и заводам не хватало топлива и сырья.
     Из дома в дом ядовитыми змеями ползли тревожные слухи:
     - Большевистскому царству приходит конец...
     В эти трудные,  неспокойные дни и разошлась по Липецку весть, что скоро
должно состояться первое общегородское собрание рабочей молодежи.  Вчерашние
гимназисты, сынки и дочери бывших купцов и царских чиновников, встретили эту
весть ухмылочками:
     - Решили всю голытьбу в одно стадо согнать.
     А "голытьба", парни и девчата рабочих окраин, обрадовалась:
     - Наконец-то вспомнили и о нашем существовании!
     Радость понятная:  до  сих  пор взрослые не  слишком часто вспоминали о
нас,  совсем еще  молодых ребятах.  Нет семнадцати лет -  не  мельтеши перед
глазами, не вертись под ногами, жди, когда наступит твой черед.
     А  мы  не  могли,  не  хотели дожидаться.  Мы требовали,  чтобы и  нас,
подростков,  назначали  в  ночные  патрули,  чтобы  и  нам  поручали  ловить
бандитов,   разыскивать  притаившихся  белогвардейцев.   В  крайнем  случае,
позволяли хотя бы вместе со всеми работать на субботниках.
     Мне  еще  повезло:  после  приходской школы с  помощью добрых людей,  у
которых мать время от времени подрабатывала стиркой белья, удалось поступить
на бесплатное обучение в  городское четырехклассное Высше-начальное училище.
В  нем я  успел проучиться уже три зимы,  а в летние каникулы начал работать
рассыльным Липецкого уездного исполкома,  маленьким заработком своим помогая
нашей большой семье.
     А что было делать другим пятнадцати-шестнадцатилетним ребятам,  которые
не знали, как убить время, куда себя девать?
     Вот они и шумели, обивали пороги учреждений, требовали внимания к себе.
     Никакой массовой организации рабочей молодежи в  Липецке еще  не  было,
каждый  подросток был  предоставлен самому  себе.  Правда,  уездный  комитет
партии прошлой осенью помог нам,  "высшеначальникам", организовать кружок, в
котором  мы  читали  политическую  литературу,  слушали  лекции  по  текущей
политике, старались, как умели, изучать "Манифест Коммунистической партии" и
до хрипоты спорили о событиях, происходивших в стране.
     Но  в  кружке-то  нас было всего лишь человек пятнадцать,  а  в  городе
таких, как мы, подростков насчитывались многие сотни, если не тысячи.
     Как же быть с ними?
     Между тем всем городским ребятам было известно,  что во многих городах,
в  том  числе  и  в  губернском  Тамбове,  уже  были  созданы  и  продолжали
создаваться организации пролетарской молодежи - комсомол.
     Обещал уездный комитет партии создать такую же организацию и в Липецке.
Но когда, скоро ли это будет, точно не знал никто.
     И  вдруг в начале февраля один из работников укома партии вызвал меня к
себе.
     - Ты многих ребят знаешь?
     - Каких?
     - Не буржуйских сынков, конечно, а наших, из рабочей среды?
     - Ну, знаю...
     - Так вот,  давай без "ну": обойди всех своих знакомых и каждому скажи,
что  десятого февраля состоится общегородское собрание молодежи.  Всех зови,
кого  знаешь.  Только  всякую  дрянь  из  купцов  и  крупных  чиновников  не
приглашай. Им у нас делать нечего, обойдемся без них. Понял?
     - Конечно!
     - Действуй!
     Ни  одного не забыл,  всех обошел,  всем рассказал.  А  сам волновался:
придут ли  хлопцы и  девчата на собрание?  А  вдруг препожалуют купеческие и
чиновничьи сынки, поднимут шум, бузу? Если они посмеют горлопанить, выступлю
и отругаю их,  расскажу всем ребятам о нашем "высшеначальном" кружке, о том,
как здорово мы занимаемся в нем,  стараясь ни в чем не отставать от старших.
Так и скажу:  "Надо,  чтобы такие же кружки везде были, чтобы их было много,
тогда мы станем силой и  нам станут доверять не только расклеивать по городу
декреты правительства,  но  и  давать  настоящие,  серьезные задания.  Будем
держаться друг друга - посмотрим, посмеют ли разные крикуны трепать языки по
нашему адресу!"
     Но началось собрание, и получилось совсем не так, как я предполагал.
     Большой  зал  бывшего реального училища на  Соборной площади до  отказа
заполнила городская молодежь.  Пришли не  только все наши "высшеначальники",
не  только  подростки из  рабочих пригородов Липецка,  но  парни  и  девушки
повзрослее нас. Многие были в солдатских шинелях и старых папахах, в рабочих
замасленных,  не первой свежести спецовках.  Меня даже робость взяла: где уж
тут выступать, опять, чего доброго, кто-нибудь бросит обидное:
     - Не мельтеши перед глазами!
     С  большим вниманием слушали мы рассказ представителя уездного комитета
партии,  бывшего солдата 191-го запасного полка Семена Терентьевича Лосева о
целях  и  задачах  Коммунистического Союза  Молодежи.  Этого  человека знали
многие  участники нашего  собрания.  Семен  Терентьевич впервые  оказался  в
Липецке в  самом  начале империалистической войны,  когда  вместе со  своими
родителями  вынужден  был  эвакуироваться из  захваченной немцами  Виленской
губернии.  Вскоре  после  Октябрьского  переворота  девятнадцатилетний Семен
Лосев добровольцем вступил в Первый социалистический полк, формировавшийся в
Липецке,  год спустя стал членом РКП(б),  а весной 1919 года вместе со своим
полком отправился на Западный фронт.
     В этом же полку служили молодые большевики Женя Адамов и Леня Попов,  с
которыми позднее мне довелось работать.
     На  фронте  Семена  Терентьевича Лосева  назначили  военным  комиссаром
полка,  а через два года отозвали на работу в особый отдел дивизии.  С этого
времени  и   началась  его  служба  в   пограничных  войсках  и   в  органах
государственной  безопасности,   продолжавшаяся  до  1935  года,   когда  по
состоянию здоровья Семен Терентьевич вынужден был  уйти  на  пенсию.  Старый
чекист и сейчас живет у нас в Белоруссии,  в городе Жлобине. И по мере своих
сил принимает участие в общественной работе.
     Знал я  и  четырех братьев Семена Терентьевича,  а  со  старшим из них,
Яковом Лосевым, работал в органах ЧК в Липецке.
     Семен Лосев говорил живо, интересно, вспоминал подробности ожесточенной
борьбы липецкого пролетариата с  местной контрреволюцией.  Из  его  рассказа
перед  собравшимися  впервые  во   всем  напряженном  многообразии  вставала
захватывающая картина  этой  суровой  и  беспощадной  борьбы.  Я,  например,
впервые узнал  о  том,  как  в  конце декабря 1917  года  липецкая буржуазия
подняла в городе мятеж против молодой Советской власти. В тот день мятежники
неожиданно  окружили  здание,  где  проходило  совещание  советского актива,
обезоружили охрану и  арестовали всех большевиков во  главе с  председателем
исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов товарищем В.Н.Агте.  А потом
двинулись по городу громить советские учреждения.  К счастью, Д.X.Пилявский,
комиссар городской охраны,  не растерялся, поднял в ружье роту солдат 191-го
запасного полка,  вызвал на помощь красногвардейцев и  сумел быстро подавить
контрреволюционный мятеж.
     Однако враги не  хотели считать себя  побежденными,  ушли в  подполье и
продолжали борьбу.  В  феврале 1918 года они вместе с офицерами прибывшего с
австрийского  фронта  артиллерийского дивизиона  попытались  поднять  солдат
против  Липецкого  Совета,  но  и  эта  провокационная попытка  не  удалась:
красногвардейские отряды липецкого и грязинского гарнизонов окружили казармы
артиллеристов и  предотвратили контрреволюционный взрыв.  Остальное  сделали
агитаторы-большевики,  сумевшие  разъяснить солдатам  замысел  их  офицеров.
Артиллерийский дивизион был разоружен.
     Убедившись в  своем  бессилии  свергнуть  Советскую  власть  в  городе,
контрреволюция решила взять реванш в деревне.  В феврале и марте 1918 года в
Липецком и  нескольких соседних с  ним  уездах почти  одновременно вспыхнули
антисоветские кулацкие восстания.  Но  кулакам не удалось обмануть бедняков.
Крестьяне за ними не пошли, и вскоре мятеж захлебнулся*.
     ______________
     * Обо всех этих событиях подробно рассказывается в брошюре Н.Перелыгина
"За власть Советов" (Борьба трудящихся за установление и упрочение Советской
власти на территории Липецкой области),  выпущенной в  свет Липецким книжным
издательством в 1960 г.

     - Это не значит,  товарищи,  -  продолжал Лосев, - что контрреволюция в
нашем городе и  уезде разгромлена и  обезврежена до  конца.  Вы сами знаете,
сколько  сил  и  человеческих жизней  приходится тратить,  чтобы  отстаивать
революционный порядок.  Для вас не  секрет,  что бандитские шайки орудуют не
только в уезде,  но даже и в городе.  А ведь нам надо еще и фронту помогать,
помогать нашим товарищам, отражающим натиск белогвардейцев и интервентов, со
всех  сторон навалившихся на  молодую Советскую Россию.  Так  помогать,  как
прошлой весной, когда мы отправили на Восточный фронт наш липецкий отряд под
командованием  товарищей  Пилявского  и  Дмитриева.  Может  ли  пролетарская
молодежь стоять в  стороне от  всей этой кровопролитной борьбы?  Вы  все как
один  должны вступить в  Коммунистический Союз  Молодежи,  чтобы отдать свои
силы  и,  если понадобится,  жизнь бессмертному делу пролетарской революции.
Пусть ответом на мой вопрос будет ваша запись в комсомол.
     И она началась.  Записались все участники собрания,  и среди них одними
из первых наши ребята-кружковцы из Высше-начального городского училища.
     Мне так и не удалось выступить на собрании - решимости не хватило. Да и
что я,  совсем еще подросток,  мог сказать всем этим ребятам, большинство из
которых успели уже  и  в  армии  побывать,  и  принять участие в  схватках с
врагами?  Не  зря  же,  когда  начались выборы в  уездный комитет комсомола,
ребята самым первым выдвинули в  состав его  Женю Адамова,  бывшего солдата,
недавно демобилизованного после ранения.  Правильно,  таких,  как Адамов,  и
надо выбирать!
     Но  каково же  было  мое  удивление,  когда совсем неожиданно для  себя
членом укомола оказался избранным и я. За что, за какие заслуги?
     Неужели только за то, что организовывал вместе с другими наш молодежный
кружок,  что  чаще  других  ребят  выступал на  нем  с  докладами о  текущей
политике,  что,  может  быть,  горячее  других  ратовал за  создание уездной
комсомольской организации?
     Времени на  подобные размышления не  оставалось:  надо  было немедленно
приниматься за новую,  совсем еще не знакомую работу. На первом же заседании
комитета  пришлось подробно рассказать свою  биографию.  А  какая  особенная
биография может быть у парнишки неполных шестнадцати лет?  Отец - выходец из
крестьян-бедняков,  после службы в царской армии остался в городе,  поступил
на  работу  ночным  сторожем  в  липецкий банк.  Мать,  дочь  сапожника,  до
замужества работала на  табачной фабрике богатеев Богдановых.  Кроме меня  в
семье еще пятеро ребят: четыре сестры и брат. Учиться мне довелось мало. Ну,
а о работе рассыльного может быть и говорить не стоит.
     Что же еще? Пожалуй, все рассказал...
     Слушали меня члены укомола внимательно,  а Женя Адамов время от времени
улыбался.
     - Ну что ж, - сказал он, - биография - лучше не надо. Предлагаю избрать
Дмитрия  Смирнова секретарем комитета и  председателем дисциплинарного суда.
Возражения есть?
     Никто не  стал возражать.  А  у  меня даже дух захватило:  со  школьной
скамьи -  и вдруг в секретари укомола!  Полно,  можно ли так сразу?  Ведь ни
теоретической подготовки нет,  ни  организаторского опыта,  ни знаний.  Что,
если не оправдаю доверие ребят, не справлюсь?
     Хотел поговорить с  Адамовым,  высказать ему  свои  сомнения,  но  Женя
нетерпеливо отмахнулся:
     - Не время болтать. Работай!
     И  действительно,   работа  так  завертела,  что  стало  совсем  не  до
разговоров.
     Днем  -  учеба в  единой трудовой школе,  вечером -  собрания,  лекции,
комсомольские беседы и  диспуты на предприятиях и  в  городских учреждениях.
Ночей  едва  хватало,  чтобы успеть выучить школьные уроки,  подготовиться к
очередному собранию или диспуту и хотя бы два-три часа урвать для сна. Глядя
на все это,  отец хмурился и  мрачнел,  а  мать жалела,  старалась подсунуть
кусок послаще и  сердилась на  сестренок и  брата,  если те мешали мне утром
поспать лишние полчаса.
     Зато  как  стремительно,  как  незаметно  мелькали  дни  за  днями!  Мы
старались учить молодых ребят-комсомольцев и  сами  жадно учились у  старших
товарищей,  участников Октябрьских боев. И не было для липецких комсомольцев
такого  задания  уездного  комитета  партии,  которое  они  не  старались бы
выполнить  так,  как  должна  выполнять  партийные  поручения  революционная
молодежь.
     Трудное это было время,  тревожное.  Разграбленной, разоренной вышла из
империалистической  войны  молодая  Советская  Россия.   Разутым,  раздетым,
голодным  оказался весь  трудовой народ.  Случалось,  что  люди  месяцами не
видели куска сахара,  о мясе могли только мечтать,  а молока не хватало даже
маленьким детям.  Страна не  успела и  в  малой доле  оправиться от  военной
разрухи,  как  ей  уже  вновь  пришлось отражать атаки вооруженных до  зубов
врагов.  И  самым  главным среди них  были  в  те  дни  белые армии генерала
Деникина, изо всех сил рвавшиеся с юга к Москве.
     В июле они подошли к Курску и Воронежу.
     "Все  на  борьбу с  Деникиным!  -  призывала партия,  9  июля 1919 года
опубликовавшая  написанное  В.И.Лениным  письмо  ЦК  РКП(б).   -   Советская
Республика,  осажденная врагом,  должна  быть  единым военным лагерем не  на
словах, а на деле!"
     Мы, комсомольцы, знали, что в тылу Красной Армии, в том числе и у нас в
Липецке,  контрреволюция тоже  исподволь готовит предательский удар в  спину
Советской  власти.   Об   этом   предупреждал  Центральный  Комитет  партии,
предлагавший  принять   "все   меры   предосторожности,   самые   усиленные,
систематические,  повторные,  массовые и  внезапные".  Отмечая,  что  агенты
белогвардейцев,  помещиков и  капиталистов пролезли в  советские учреждения,
чтобы  изнутри подрывать Советскую власть,  Владимир Ильич  указывал:  "Надо
всеми  силами  выслеживать  и   вылавливать  этих  разбойников,   прячущихся
помещиков и  капиталистов,  во всех их прикрытиях,  разоблачать их и  карать
беспощадно,  ибо это - злейшие враги трудящихся, искусные, знающие, опытные,
терпеливо выжидающие удобного момента для заговора;  это -  саботажники,  не
останавливающиеся ни  перед  каким преступлением,  чтобы повредить Советской
власти.   С   этими  врагами  трудящихся,   с   помещиками,   капиталистами,
саботажниками, белыми, надо быть беспощадным.
     А чтобы уметь ловить их,  надо быть искусным, осторожным, сознательным,
надо внимательнейшим образом следить за  малейшим беспорядком,  за  малейшим
отступлением от добросовестного исполнения законов Советской власти"*.
     ______________
     * В.И.Ленин. Полн. собр. соч., том 39, стр. 155.

     Молоды были мы,  многого еще не понимали, но и нам, юнцам-комсомольцам,
ленинские указания открывали глаза на суровую и беспощадную борьбу тех дней.
Ясно  было одно,  самое главное:  или  Советская власть раздавит,  разгромит
контрреволюцию и белогвардейцев, или враги уничтожат все завоевания Октября.
Иного быть не могло.  Значит,  борьба предстояла не на жизнь, а на смерть. И
этой борьбе надо было отдать все силы.
     Война разгоралась с  каждым днем все  яростнее,  все  ожесточеннее.  На
фронт,  на  борьбу  с  Деникиным,  уходили  плохо  обутые  и  одетые,  слабо
вооруженные,  но полные несокрушимой решимости победить врага отряды Красной
Армии.  На липецких фабриках и заводах оставались только старики,  инвалиды,
женщины и  подростки.  Отправлялись в  действующую армию  многие руководящие
партийные и советские работники. Уходили и мои товарищи-комсомольцы.
     Я  тоже  не  мог  больше оставаться в  городе,  тоже  рвался на  фронт.
Несколько раз,  тайком от  ребят-укомоловцев,  ходил  упрашивать военкома об
отправке. А он в ответ на мои просьбы беспомощно разводил руками:
     - Пойми,  голова,  не  имею я  права призвать тебя в  Красную Армию без
согласия укомола. Поговори с Адамовым: отпустит, в тот же день поедешь.
     А Женя Адамов твердил одно:
     - Партия лучше  знает,  где  проходит линия  фронта для  каждого из  ее
бойцов. Избрали тебя в укомол? Избрали. Вот и работай.
     - Что значит "партия лучше знает"? - горячился я. - Разве не партия, не
Владимир Ильич зовут комсомольцев на фронт?  А ты -  "работай". Какая же это
работа в тылу?
     Адамов тоже начинал сердиться, нетерпеливо щурил темно-серые глаза:
     - Я тебе все сказал,  понял?  Иди и больше не приставай. Смотри, как бы
не  пришлось вопрос о  твоей дисциплине на комитете ставить.  Эх ты,  а  еще
председатель дисциплинарного суда...
     Хотел я просить поддержки у секретаря укома партии,  но не успел.  Женя
однажды сам вызвал меня к  себе,  кивнул взлохмаченной головой на стул возле
стола и с необычной для него озабоченностью проворчал:
     - Садись. Есть серьезный разговор.
     Он  несколько раз прошелся по  комнате,  о  чем-то раздумывая и  смешно
пожевывая губами, наконец подошел ко мне, опустил на мое плечо тяжелую руку:
     - Ты, конечно, знаешь, что в прифронтовой полосе, в том числе и у нас в
Липецке, создаются органы Чрезвычайной Комиссии?
     - Знаю, - кивнул я.
     - И что это за комиссия, тоже знаешь?
     - Конечно:  Чрезвычайная Комиссия по борьбе о контрреволюцией. Разве не
так?
     - Так. А раз так, то тебе, как секретарю укомола, должно быть известно,
что наша ЧК уже начала работать.
     - Тоже не новость,  -  едва удержался я от улыбки, удивляясь, чего ради
Адамову вздумалось вдаваться в  такие подробности.  -  Только вчера в  укоме
партии разговаривал с товарищем Матисоном. Он сам сказал, что работает в ЧК.
     - Вот-вот,  -  подхватил Женя,  -  в ЧК. И не просто в Липецкой уездной
Чрезвычайной Комиссии, а в межрайонной, понял?
     - Ничего не понял! - чистосердечно признался я. - Мне-то до всего этого
какое дело?
     Адамов прошел на  свое  место  за  столом,  сел  на  стул,  внимательно